Пятая планета. Глава 2 (часть2)

- Приехали, - прервал грубым голосом полет ее мыслей таксист.

Габу наградила его недовольным взглядом, заплатила за поездку, поднялась на этаж, где находилась мастерская брата, осторожно открыла дверь, увидела Пилса, спавшего на кушетке, поджав к груди колени, словно ребенок, попыталась убедить себя ни о чем не спрашивать его, но вместо того, чтобы пройти за ширму, переодеться и принять душ, подошла к кушетке и ткнула брата кулаком в плечо.

- Что он пообещал тебе? – требовательно спросила она, едва он открыл глаза. – Юругу. Малани. Твой агент или кто он там…

- А что с ним? – сонно моргая, спросил Пилс.

- Не притворяйся! – Габу снова ткнула его кулаком в плечо.

- Эй!

- Говори, зачем я нужна ему? – она снова замахнулась.

- Ты не нужна ему. Ему нужен я. – Пилс перехватил ее руку. – И хватит уже меня бить!

- Ты знаешь, что он вчера приходил сюда?

- Знаю.

- Вот как?

- Он нашел меня утром и сказал, что провел с тобой ночь.

- И как это тебе?

- Никак. Ты взрослая девочка, он взрослый мальчик…

- Вот, значит, как! – Габу снова замахнулась, встретилась взглядом с братом и недовольно фыркнув, пошла прочь.

- Я думал, тебе будет интересно встретиться с настоящим малани, - сказал брат, словно пытаясь извиниться. – К тому же ты сама говорила, что не можешь больше жить в подводном городе.

- Ты продал меня! – крикнула Габу из-за ширмы. Она сняла одежду, впитавшую в себя запахи соли и моря, достала из чемодана новую.

- Ты многого не понимаешь, Габу, - донесся до нее голос брата.

- Ты продал меня! – настырно повторила она, начала собирать вещи.

- Куда ты?

- Подальше от тебя.

- Ты не можешь уйти.

- Да что ты?!

- Ты не имеешь права уйти! Не сейчас! – Пилс поднялся на ноги, встал в дверях.

- Ты не заставишь меня остаться, - Габу встретилась с ним взглядом.

Его глаза были воспаленными, налитыми кровью. На шее вздулась и пульсировала артерия. Габу показалось, что если прислушаться, то она сможет различить удары его сердца – тяжелые, гулкие.

- Предатель, - ее пальцы разжались. Чемодан упал на пол. – И что он пообещал тебе за меня? Устроить выставку? Познакомить с владельцами галерей? – Габу отошла к окну, раскрыла тяжелые шторы. – А может, ты просто проиграл меня в карты?

- Все совсем не так.

- Тогда объясни мне. – Габу прислушалась, но брат молчал. Она обернулась. – Ты знаешь, что я провела с ним ночь?

- Да.

- Ты знаешь, как называется, когда это делают за деньги?

- Ты взяла с него за это деньги?

- Нет.

- Я тоже не брал.

- Но что-то он тебе все равно обещал… - Габу тяжело вздохнула, подошла к дивану, который брат выделил ей для сна, села. Усталость бессонной ночи навалилась на плечи. – Почему я, Пилс? Не понимаю. Если Юругу такой важный и влиятельный, зачем ему нужна я?

- Ты – малани.

- И все?

- Он сказал, что этого будет достаточно.

- Он ошибся, - Габу устало закрыла глаза.

- Но это лучше, чем жить в подводном городе.

- Посмотрим.

- Так ты не обижаешься на меня?

- Нет.

- И не собираешься больше уйти?

- Назад в подводный город? – Габу устало улыбнулась, заставила себя подняться. – Сварить тебе кофе?

- Для меня сейчас ночь, - Пилс заискивающе улыбнулся.

- Не могу спать днем, - Габу зевнула, повернулась к брату спиной, пошла к столу, где стояла кофеварка.

Несколько минут Пилс наблюдал за ней, затем спросил, не уйдет ли она, если он ляжет спать.

- Мне есть куда идти? – задала ему встречный вопрос Габу.

Пилс помялся, пытаясь найти ответ, затем кивнул, вернулся на кушетку. Габу налила в чашку кофе, села на стул. Четверть часа она наблюдала за братом, затем, когда он крепко заснул и начал тихо похрапывать, забрала чемодан и вышла из дома. Накопленных денег хватало на то, чтобы снять номер в каком-нибудь отеле на пару недель, а дальше… О том, что будет дальше Габу не думала. Сейчас главным было убраться подальше от мастерской брата и его друга – Юругу. Остановив такси, Габу попросила водителя отвести ее в самый дешевый отель города. Водитель окинул ее внимательным взглядом и решил не возражать. По дороге Габу снова заснула, но и во сне продолжила убеждать себя, что несмотря ни на что, оставаться здесь намного лучше, чем снова вернуться в подводный город. Этот ненавистный подводный город. И как бы ни был плох отель, где ей придется остановиться, это все равно не сможет сравниться с вечным запахом плесени и сыростью ее прежнего жилья. А еще лица! О, да! Лица жителей подводных городов угнетали Габу особенно сильно. Эти хитрые прищуры, косые взгляды… Мошенники, проходимцы, воры, проститутки… но каждый из них считает себя особенным, считает себя центром этого мира, его жемчужиной… И не важно люди это или малани – самые молодые и самые древние расы вырождаются одинаково. Под искрящимся голубым куполом. Под массами соленой воды, которая с годами находит все новые и новые пути, чтобы пробраться в город. Габу почувствовала толчок остановившейся машины, открыла глаза, увидела многоэтажный отель, уходивший кирпичным монолитом в небо.

- Подойдет? – спросил таксист.

- Если дешевый, то да. - Габу вышла из машины, дождалась, когда водитель достанет из багажника чемодан с ее вещами.

- Уверены, что желаете остановиться здесь? – неожиданно заботливо спросил таксист. – Это не самое спокойное место в городе, а вы… совсем не похожи на тех женщин, которые обычно живут здесь.

- Видели бы вы отели в подводных городах, - снисходительно улыбнулась Габу. Таксист почему-то смутился. – Да все нормально! – рассмеялась Габу.

Она поднялась по крутой каменной лестнице, вошла в скрипучие двери. Чернокожий управляющий встретил ее широкой белозубой улыбкой и совершенно холодными черными глазами. Габу заплатила за неделю вперед, взяла ключ. Управляющий проводил ее до дверей старого лифта.

- Может быть, я лучше по лестнице? – недоверчиво спросила Габу, когда двери лифта открылись.

- На семнадцатый этаж? – управляющий нахмурил свои кустистые брови, покосился на чемодан Габу.

- Я сильнее, чем выгляжу, - гордо заявила Габу, однако решила, что будет подниматься на лифте.

Управляющий снова улыбнулся. Белые зубы ослепили глаза. Габу нажала кнопку 17. Двери лифта закрылись. Загудели моторы. Где-то далеко раздался жалобный скрип.

- Бывает и хуже, - сказала себе Габу.

Лифт остановился, вздрогнул, поднялся еще на пару этажей, снова вздрогнул и на этот раз окончательно замер, позволяя дверям открыться. Габу выглянула в пустой длинной коридор, вышла из лифта. Ковер под ногами был старым и пыльным. Освещение слабым – лампы под потолком горели через одну, да и те, что горели, то и дело начинали мигать, предупреждая, что могут погаснуть в любое мгновение.

- Бывает и хуже, - повторила Габу, стараясь не обращать внимания на застоявшийся воздух и запах плесени. – Бывает и хуже.

Она открыла дверь в свой номер, включила свет, огляделась, продолжая держать в руках чемодан. Кровать с желтым, пропахшим хлоркой бельем, окно без занавесок, стол, лампа без абажура, телевизор, который можно включить за дополнительную плату, мини бар в углу, с подробным списком стоимости всех предлагаемых напитков. – Бывает и хуже, - Габу бросила чемодан на кровать, прошла в ванную, включила горячую воду. Трубы долго грохотали, затем выплюнули ржавую жижу, кашлянули, зашипели и, наконец, разродились белой от хлорки водой. Габу умылась, проверила работает ли душ. Работает.

- Определенно бывает и хуже.

Она распаковала вещи, открыла окно, чтобы прогнать застоявшийся воздух. Город шумел далеко внизу, напоминая о том, что у нее есть неделя, чтобы найти работу, иначе придется возвращаться либо к брату, либо в подводный город. – Вот это действительно хуже. - Габу переоделась в свой лучший костюм, надеясь, что это поможет ей в поисках работы, покинула отель, купила пару газет с предложениями работы, сделала пару звонков, встретилась с владельцем закусочной, который долго сокрушался, что она не повар, посетила пару магазинов, надеясь устроиться продавщицей, зашла в аптеку, наудачу предложив свои услуги.

- Так вы, значит, были фармацевтом в подводном городе? – удивился хозяин аптеки, нахмурился, неожиданно просиял. – А правда, что там свободно можно купить большинство запрещенных препаратов?

- Нет.

- Очень хорошо, - закивал хозяин, окинул Габу внимательным взглядом, сказал, что навряд ли ей удастся в этом городе устроиться на работу по специальности. – Но вот натурщица из вас, пожалуй, вышла бы не плохая.

- Натурщица?

- У моего друга художественная школа, - он протянул Габу визитную карточку. – Если надумаете, то позвоните ему, скажите, что от меня. Уверен, он найдет для вас один-два дня в неделю.

- Посмотрим, - пообещала Габу не столько хозяину аптеки, сколько себе самой.

Она вышла на улицу и долго шла по тротуару ни о чем не думая. Начинался вечер, и нужно было отложить поиски работы до следующего дня. Или же нет? Габу достала визитную карточку художественной мастерской, на обратной стороне которой хозяин аптеки написал свое имя. «Да почему бы и нет?» - Габу отыскала телефон-автомат и договорилась о встрече на следующее утро.

Художник был стар и высок.

- Вы ведь малани? – спросил он Габу.

- Это важно?

- Конечно, - на его узких губах появилась улыбка. – Мои ученики устали рисовать людей.

- Не думаю, что я сильно отличаюсь от них.

- Отличия внутри. - Старый мастер поднялся, обошел вокруг Габу. – Два-три раза в неделю по четыре часа в день. Вас устроит?

- А оплата?

- 16 кредитов в час, если, конечно, вы нам подойдете.

- Я думала, вы сказали, что я подхожу.

- Конечно, но эта работа не так проста, как кажется. Вы когда-нибудь работали натурщицей?

- Мой брат – художник. Иногда он рисовал меня. Когда я была ребенком.

- Ваш брат художник? – оживился старый мастер. – Назовите мне его имя. Возможно, мы с ним знакомы?

- Мы поссорились, и я не хочу говорить об этом.

- Понятно, - мастер тяжело вздохнул, спросил, сможет ли Габу приступить к работе на следующее утро.

- Могу хоть прямо сейчас, - сказала она.

- Вам так сильно нужны деньги?

- Мне нужна работа. Иначе придется вернуться в подводный город.

- А как же брат?

- Я сказала, что мы с ним поссорились, - Габу поджала губы, стараясь дать понять старику, что больше не хочет говорить об этом.

- У вас очень хорошо получается передавать эмоции, - похвалил он.

Габу пожала плечами. Старый мастер улыбнулся, предложил ей познакомиться с группой. Габу снова пожала плечами.

- Думаю, вы подружитесь, - пообещал он. – Приходите сегодня во второй половине дня. Заодно посмотрите, как работает другая натурщица.

- Если это необходимо.

- Тогда считайте, что это необходимо, - старый мастер примирительно улыбнулся. Эта улыбка подкупала, помогала расслабиться, довериться ему.

«16 кредитов не так и плохо, - думала Габу, убивая оставшееся до назначенной встречи время. – Очень неплохо». Она прошла мимо ресторана, где требовались посудомойки с оплатой чуть больше двух кредитов в час. «Да можно сказать, что мне везет!» - развеселилась Габу. Она пообедала в кафе на открытом воздухе, прошлась по магазинам, невольно продолжая изучать предложения о работе, а не товары и в хорошем настроении пришла в мастерскую. Старый художник встретил ее в дверях. За его спиной Габу видела обнаженную девушку. Девушка была очень высокой с обритой на лысо головой и неестественно большими зелеными глазами.

- Разве она человек? – недоверчиво спросила мастера Габу.

- Люди очень разнообразны. Не правда ли? – последние его слова предназначались аудитории.

Мужчины и женщины хохотнули, прокатился едва уловимый шепот. Обнаженная женщина на подиуме осталась неподвижна. Ни один мускул не дрогнул на ее лице. «Словно статуя», - подумала Габу.

- Это вас смущает? – спросил старый мастер.

- Что смущает? – растерялась Габу, решив, что он каким-то образом смог прочитать ее мысли.

- Ее нагота, - пояснил он.

- Ах, нагота! – Габу окинула девушку беглым взглядом. – Не особенно. Тем более, пикантные места все равно прикрыты.

- Для вас важно лишь это?

- А для вас разве нет?

- Мы рисуем душу человека, а не тело, - старый мастер подумал и добавил, - не только тело.

Аудитория снова хохотнула. Мастер ударил в ладоши и громко объявил, что завтра они рисуют малани.

- Сделайте шаг вперед, пусть они рассмотрят вас, - попросил он Габу. – Пусть у них появится аппетит.

- Мне тоже придется раздеваться? – спросила она, послушно выходя вперед.

- Считаете, это не стоит шестнадцати кредитов в час?

- Нет, просто никогда прежде не позировала голой.

- А как же ваш брат? Вы говорили, что он использовал вас в качестве натурщицы.

- Да, но он не просил меня снимать одежду.

- Как же тогда он вас рисовал? – старый мастер посмотрел на своих учеников.

Они хохотнули, словно по команде. Габу бросила косой взгляд на обнаженную натурщицу. Девушка смотрела на нее своими большими зелеными глазами. Смотрела, как на соперницу. «Что ж, шестнадцать кредитов в час стоят того, чтобы обзавестись парой новых врагов», - решила Габу. Она повернулась к натурщице спиной и постаралась запомнить лица учеников. Эти бледные, увлеченные работой лица, совсем не похожие на лицо брата. Лица, вместо которых запоминались лишь мольберты, стоявшие рядом с ними, да возможно их палитры. И еще запах художественной краски. Такой знакомый запах. Запах брата. Его мастерской. Запах, прицепившийся к Габу, как репей к хвосту собаки. Даже когда она покинула аудиторию. Когда оказалась в своем номере. После душа. В чистой одежде. Под одеялом. Во сне. Запах шел за ней по пятам. Ей снился подиум. Она была обнажена. Десятки людей без лиц изучали ее, рисовали. Она не двигалась. Не дышала. Подвижными оставались лишь глаза. Но все вокруг было холодным, безучастным. Лишь люди без лиц неспешно начинали обретать формы и черты. Знакомые черты, тени, цвета, линии. Габу никогда не умела рисовать, никогда не даже пыталась, но сейчас, ее фантазия, казалось, создавала лица учеников старого мастера. Знакомые лица. Даже не лица. Лицо. Одно единственное, знакомое ей лицо. Лицо ее брата. Как и в детстве, он был увлечен работой, отдавался своей работе. Он и десятки его копий, воплощенных в других учениках старого мастера. Копий, среди которых Габу не могла найти оригинал. Они все были идентичны. Казалось, что весь мир стал одинаковым, стал обладать лицом Пилса. Отличался лишь старый мастер, который больше не был мастером. Он стал малани. Стал красавцем Юругу, тем, чьи прикосновения сводили ее с ума ночь назад, волновали, возбуждали. Теперь таким же чувственным стал его взгляд. Она ощущала, как он прикасается к ее телу, ласкает ее. И сложнее всего было сохранить неподвижность, не вздрогнуть, не пошевелиться. И брат продолжал рисовать, воплотившись в десятки одинаковых лиц некогда таких разных людей.

- Хватит! – взмолилась Габу. – Прекрати мучать меня!

Она закрыла глаза, чтобы не видеть Юругу.

- Пожалуйста! – Габу услышала свой собственный голос и проснулась.

Кто-то стучал в дверь. Стучал так громко и настойчиво, что Габу успела подумать, что это еще один странный сон. Она закрыла глаза и повернулась на правый бок. Стук не стих. Наоборот. Теперь к нему добавился треск уступающего напору извне замка. «Нет. Не сон» - решила Габу, заставила себя подняться с кровати и, закутавшись в одеяло, пошла открывать. На пороге стоял чернокожий управляющий. За его спиной в черно-серой форме пара законников.

- Что-то случилось? – растерянно спросила Габу управляющего.

Он не ответил, лишь отошел в сторону, оставляя Габу один на один со служителями правопорядка. Их колючие взгляды не нравились Габу.

- Вы здесь из-за моего брата? – спросила она первое, что пришло в голову.

Законники кашлянули, переглянулись. Габу почему-то подумала, что сейчас ей сообщат о его смерти. Кто знает, чем он занимается ночами?! Азартные игры, женщины, выпивка…

- Он… он… с ним все в порядке? – спросила Габу. Законники снова переглянулись, но продолжили молчать. – Да что, черт возьми, случилось?! – потеряла терпение Габу.

- Вы не читаете газет? – спросил управляющий, о котором она уже успела забыть. Его голос показался ей неестественно громким, глубоким, напряженным. Она повернулась к нему, встретилась с ним взглядом, читая в его глазах любопытство.

- А о чем пишут газеты? – спросила Габу, не получила ответа от управляющего, повернулась к законникам (их лица были такими же вычурными и нейтральными, как и их форма), снова заглянула в глаза управляющего.

- Думаю, будет лучше, если вы пойдете с нами, - подал наконец-то голос один из законников.

- Да что, черт возьми…

Габу запнулась на полуслове, увидев в руках управляющего газету, на главной странице которой была помещена фотография ее и брата. Еще она увидела слова – жуткие, леденящие кровь: «Убийство, безумие»…

- Мне нужно одеться, - сказала Габу законникам, снова забыв о существовании управляющего.

Она шагнула назад, в свой номер, попыталась закрыть дверь. Законники шагнули следом за ней, не позволив сделать этого.

- Собираетесь смотреть? – спросила их Габу, но так и не смогла разозлиться, все еще видя фотографии в газете.

Фотографии под изображением себя и брата. Фотографии смерти. Чужой смерти. Картины. Дикие, безумные. Габу повернулась к законникам спиной, бросила на кровать одеяло и начала одеваться. Все было, как в тумане. Весь мир погрузился в туман. В тот самый туман, который она видела в подворотне подводного города. Тот самый туман, в котором она впервые увидела Юругу. Мысли метались от одного воспоминания к другому. В ушах гудел какой-то далекий, погребальный звон, плач – надрывный, затихающий, словно взгляд умирающего человека. Глаза матери, которую Габу держит за руку за мгновение до смерти. Где был тогда ее брат? Развлекался, сбежав из подводного города. Габу вышла из отеля, села в машину законников. Воспоминания все еще застилали глаза. Что говорила мать перед смертью? В основном это был бред. Говорят, малани умирают легко и быстро – ложь.

- Не правда, - сказала Габу одному из законников.

Мужчина нахмурился, но отвечать не стал, да Габу и не заметила бы этого, не услышала. Она смотрела за окно, смотрела, как по тротуарам плывут сияющие толпы людей. Габу почувствовала легкое онемение. Оно зародилось где-то в ступнях, поднялось по бедрам к груди и выше, в самый мозг, превращая все в нечто замедленное, незначительное. Время и то, казалось, утратило свою стройность. Вот Габу садится в машину, вот они едут по городу, а вот уже останавливаются. И все это сливается в одно мгновение – короткое, быстротечное, безнадежно утраченное.

- Зачем я здесь? – спросила Габу, когда ее усадили за стол в комнате для допросов. Перед ней лежали фотографии с картинами брата, сделанными кровью жертв на стенах их квартир.

- Вы знали об этом? – спросил начинающий седеть следователь.

Габу качнула головой.

- Совсем ничего? – следователь осторожно подвинул к ней одну из фотографий. Габу отвернулась. – Нет. Смотрите. Я хочу, чтобы вы смотрели!

- Не буду! – выкрикнула Габу, чувствуя, как с этим криком кончаются все оставшиеся в ней силы.

- Ваш брат сказал, что вы помогали ему.

- Что?

- Сказал, что помогали ему скрывать это.

- Это не правда, - Габу услышала, как предательски дрогнул голос. – Он не мог…

- Не мог что?

- Не мог сказать, не мог сделать… - немота снова начала подчинять себе все тело, язык и тот стал ватным и непослушным. – Мне не хорошо, - призналась Габу.

- Вот как? – следователь подался вперед.

Габу выдержала его взгляд, попросила воды. Следователь что-то хмыкнул себе под нос, вышел, вернулся с бумажным стаканом минералки. Габу выпила, долго вертела стакан в руках, не зная, что с ним делать.

- Как вы думаете, почему Пилс оплатил ваш переезд в этот город? – спросил следователь, став неожиданно дружелюбным.

- Потому что он мой брат? – неуверенно предположила Габу.

- Вы так думаете?

- А вы когда-нибудь были в подводном городе?

- Говорят, это почти ад.

- Они не врут.

- А вы?

- Что я?

- Что думаете об этом вы?

- О подводных городах или о брате?

- О городах.

- Жить можно везде, но если есть шанс найти место получше, то не стоит его упускать.

- И как много вы готовы сделать для этого?

- Я не помогала своему брату. - Габу снова посмотрела на фотографии убитых Пилсом девушек. Не хотела смотреть, но не могла ничего с собой сделать. – Зачем он сделал это?

- Потому что он художник.

- Что?

- Так, он сам сказал, - пожал плечами следователь.

- Обо мне он тоже сказал? Что я помогала ему?

- А вы как думаете?

- Я уже ни о чем не думаю. Если он мог убить всех этих девушек, то и про меня мог сказать все, что угодно.

- Логично.

- Но я все еще не верю.

- Ваше право.

- Да. - Габу вспомнила Юругу, оживилась. – У моего брата был агент. Малани. Вы уже встречались с ним? Может быть, он сможет вам что-нибудь объяснить…

- Агент? – густая бровь следователя поползла вверх. – Малани?

- Да, - Габу кивнула. – Малани. Это он помог мне приехать сюда. Разве брат ничего не говорил вам о нем?

- Нет.

- Найдите его.

- Как?

- Его зовут Юругу.

- Этого мало, - на губах следователя появилась улыбка, словно он наблюдал сейчас за ребенком, пытавшимся неуклюже врать, чтобы оправдать себя.

- Вы не верите мне? – начала злиться Габу.

- Ваш брат убил людей. Ваш брат сказал, что вы знали об этом. Соседи видели вас в его мастерской. Но никто ничего не говорил об агенте вашего брата.

- Спросите его сами.

- Спрошу.

- И спросите, почему он хочет оклеветать меня.

- Хорошо, - следователь кивнул, нахмурился. – А хотите спросить его об этом сами?

- Что?

- Лицом к лицу. Глаза в глаза, - на его лице снова заиграла улыбка. – Пожалуй, это хорошая мысль. Как вы думаете?

- Никак, - честно призналась Габу и снова невольно посмотрела на фотографии убитых братом людей.

В основном это были девушки. Только девушки. Сначала Габу догадалась об этом интуитивно, затем подтвердила догадку, просмотрев все фотографии. Следователь ушел, оставив ее одну. Она не знала, наблюдают за ней или нет, хотя это было и неважно. Все снова было как в тумане. Особенно рисунки брата, смотревшие на Габу с далеких стен мест преступлений. Рисунки, сделанные кровью жертв. Его жертв.

- Почему? Зачем? – спросила она, когда следователь привел к ней брата.

Пилс сидел за столом напротив нее. Руки его были скованны наручниками за спиной. Следователь стоял в стороне, всем своим видом желая показать свою безучастность. Габу не моргая вглядывалась в глаза брата, ожидая ответа. Тишина начинала действовать на нервы.

- Ответь мне, черт возьми! – закричала она, впервые за весь день осознав всю чудовищность происходящего.

Пилс закрыл глаза, запрокинул голову и начал насвистывать мотив песни, которую пела им мать, когда они были детьми. Габу почувствовала, как холод заполнил ее живот, попал в кровь.

- Замолчи! – прошептала она. – Не смей! Слышишь? – холод добрался до губ, парализовал голосовые связки. Теперь Габу могла только смотреть и слушать. Смотреть и слушать…

А Пилс продолжал насвистывать знакомый мотив, уносясь вместе с этой мелодией в свое далекое, не любимое детство.