Сейчас всё хаять принято - говорят живём плохо, а раньше-то тоже всяко жили.
Я в 1970-е годы в деревне на ферме свинаркой работала так всего-о понасмотрелась.
Принялись у нас как-то в раз - поросята от рожи пропадать, а бригадир-то с нами не больно церемонился - тут же предупредил: « Бабы, если пропащих поросят сразу не заколите, то из зарплаты всё по вычитаю потом не обижайтесь на меня. »
В деревне-то работы тьма-тьмущая особливо летом. В тот день встала как всегда ни свет ни заря — корову подоила да в табун вместе с другой скотиной проводила. Ну чё скрывать-то — овечек только больше десятка держали, да и ещё и телята были, поросята, одних куриц только десятка три не меньше - хозяйство-то большое — пока со всем управишься. Я как только дела-то все переделала так сразу на ферму пришла. Смотрю, мама родная, а поросята - цельных одиннадцать штук лежат — пропали не весть когда, но ещё тёплые. Чё делать-то, батюшки мои!?
А робила-то я в те года в паре с Сенькой Веретенниковым скотником нашим, а его как на грех на ферме не оказалось — припозднился мужик — с кем не быват. До деревни за ним бежать далече, а поросят-то ещё чуток и колоть бесполезно будет. Ба-а меня всю как есть затрясло с испугу-то — я окромя кур ещё никакую скотину сама не колола. Батюшки, наточила я нож, поросят пропащих всех как есть за задние ноги перетаскала на улку — тяжесть таку, перекрестилась и была не была - кровь из шеи выпустила, а потом и животы вспорола. Ревела слезьми, а куда деваться-то? Бригадир-то мужик шибко сурьёзный был— слов на ветер не бросал. Жить-то на чё то надо. Со своим-то мужем я в аккурат разошлась — загулял он у меня, кобеляка хренов, нашёл себе бабёнку городскую помоложе меня и сам на развод подал — срам-то какой, а дочь-то младшая в ту пору в школу ещё ходила и средняя училась в институте - кто ей помогать-то будет окромя меня? На чё жить-то? Каждая копейка на счету...
Сенька-то когда пришёл на ферму глянул чё я наробила и говорит: « Да ты, Галька лучше всякого мужика управилась и зачем тебе мужик-то!? Развелась со своим и дело с концом — вон какую работу провернула — огонь баба! Не всякому мужику такое под силу.»
А я ему в ответ: « Так глаза бояться, а руки делают!»
Потом правда Сенька шкуру-то со свиней сам ободрал. Бригадир в скорости машину пригнал — сгрузили тушки и свезли всё в город. Я после-то спросила: « Куда хоть энто мясо-то сдали?» Бригадир сказал: « В кафе « Родничок ».
Через неделю другую я в город сама поехала - на зелёном рынке картошку со своего огорода продавала. Ну, а картошка-то славная в тот год уродилась - я до обеда пять мешков продала и глазом не моргнула. Пойти думаю хоть гостинцы девкам своим купить да одежду какую никакую к школе справить на вырученные деньги. Иду - смотрю кафе « Родничок». Дайка думаю хоть одним глазом гляну чё за заведение такое? Зашла — народу много и пахнет правда зря не скажу аппетитно. Бабонька-то меня молоденькая увидала и приветливо так спрашивает: « Пельменей свеженьких не желаете?» А я ей в ответ: « Ой, нет, упаси Бог! Я есть-то не шибко хочу — я так только зашла поглядеть чисто из любопытства.»
Ну чё, я бегом к выходу. Аппетит сразу пропал, какие тут пельмени? Тошнота к горлу подступила. Кто не знает из какого они мяса пельмени лепят так знамо дело наедятся за милу душу.
Вот как жили-то! Чё скажут то и делали — подчинялись начальству-то, робить в деревне-то боле не где было. Да и сейчас поди тоже самое творится — деньги проклятые куда без них? А теперь у меня то болит - сё болит и душа мается от воспоминаний.

5 апреля 2014 г.

картинка http://www.omskprint.ru/news_photo/0595171941.jpg

Информацию предоставил: trofimowa_elena