Вернулся… 

Укрываются в белое сосны, 
Засыпая под пенье пурги, 
Пусть им снятся зелёные вёсны, 
Что прошли, и, что ждут впереди, 

Одиночество их не волнует, 
Ведь Земля, их единственный дом, 
Только ветер все дует, и дует, 
Ну и ладно, не будем о нем. 

Занавесило тучами звёзды, 
И с дороги, не видно ни зги, 
Скоро станет совсем уже поздно, 
Холод, вязнут в снегу башмаки. 

Зябко кутаясь в рваный тулупчик, 
Прижимая котомку к себе, 
Одинокий измотанный путник, 
Все шагает навстречу судьбе. 

Так и вьется верста за верстою, 
Убегая все дальше вперед, 
Уже за полночь, тёмной тропою, 
До деревни спешит он, и вот, – 

Лай собак, и огни из усадьбы, 
Эх, добрёл ведь, мелькнуло в душе, 
Слава Богу! Теперь, всех застать бы. 
Да к заутрене.… Поздно уже… 

У ограды открыта калитка, 
Постучал он в окошко рукой, 
- «Кто шумит там? - Открой-ка, Никитка, 
Это брат твой, вернулся домой. 

- «А ли шутишь ты мне, человече? 
Заходи! Погляжу кто такой… 
Брат ли? … Брат!? … Где же был ты далече, 
Расскажи, что случилось с тобой? 

Как пропал ты, мы долго искали, 
Все село, и в лесу, и в реке, 
И решили, что жив ты едва ли… 
…Сорок лет, - седина на виске. 

Канул будто в полон, - в неизвестность, 
Мать молилась, отец всё молчал, 
И лишь долго осматривал местность, 
Да не редко, ходил на причал. 

Не дождались, давно это было, 
Мать скончалась тихонько, во сне». 
А метель, все металась и выла, 
И узоры чертила в окне. 

«Батя умер не давно, весною, 
Когда вишни цвели, поутру. 
Мы с женой и детьми, той порою, 
Схоронили его на ветру. 

Ну, а ты, где так долго скитался, 
Что искал, на далекой земле? 
Почему так с роднёй распрощался, 
Все тайком, аль враги мы тебе? 

- Ты прости меня брат, бедолагу, 
Молод был и горяч, как огонь, 
Думал всем будет лучше, однако, 
Потерял свой покой я и сон. 

И скитался по свету я долго, 
Столько лет, и все счастье искал, 
Человек, будто в стоге иголка, 
Слава Богу, совсем не пропал. 

Знал я многие беды, и горе, 
На чужбине не сладок кусок, 
По ночам снилось русское поле, 
И вся жизнь моя, наискосок. 

Унесла меня бурная речка, 
По стремнинам, как камня кусок, 
И горела душа, словно свечка, 
От опасности на волосок. 

Повидал Бухару, и Египет, 
Между ними Ирак и Иран, 
На верблюдах ходил по пустыне, 
И у гроба Господня бывал. 

Там открылись духовные очи, 
И узрел я свою наготу, 
Мерзок стал я себе, между прочим, 
Ты прости мне, мою срамоту. 

- Одинокий, измотанный странник, 
На своем бесконечном пути, 
И на свете, - как будто, изгнанник, 
Ни кола, ни двора, впереди. 

Не согреет жена чашку чаю, 
И богатства не скопишь, поди, 
А ведь бродишь всю жизнь, что же чаешь? 
И куда так идешь ты, один. 

- Что поведать в ответ, брат мой милый, 
Я иду в монастырь, вдалеке, 
Повидал я родные равнины, 
Жаль, родителей нету уже. 

- Буду Бога молить в келье тесной, 
О своей многогрешной судьбе, 
Может, есть для меня, где-то место, 
Скоро в путь, я пойду налегке. 

- Почему не останешься дольше, 
Погостишь до весны, до тепла, 
- Не серчай, но нет времени больше, 
Все, и так, растерял за года. 

Что растратил, теперь не воротишь, 
И душа тихо плачет в ночи, 
Лишь молитва её успокоит, 
Не терзай ты меня, не проси. 

Что до нас этой зимней погоде, 
Что до нашей печали снегам, 
Все на свете подвластно природе, 
Но она, лишь прислуга годам, 

Вдаль, до времени окончания, 
Так и тянет минуты к векам, 
Человечество - к одичанию, 
А быть может, к далеким мирам…