Она возбуждённо твердила что-то в оправдание. Её губы привычно кроили паутину липких обезличенных фраз. Ложь - медленно анестезирующий яд. Мы оба знали об этом и оба обманывали друг друга: я – делая вид, что верю ей, она – притворяясь, что говорит правду.
Воздух густел, впитывая эхо пустых обещаний. Растревоженная тишина спросонья звенела разбитыми каплями неискренних слёз. Нельзя было ничего вернуть. Оставалось лишь гаснуть под листопадом разъедающих воспоминаний, провожая усталым взором бледную тень нашей обессилившей любви. Но кто-то из двоих ещё продолжал жадно вгрызаться в прошлое, не желая выпускать из судорожно сжатых зубов её обтрёпанного подола.
Бесстыжие взгляды. Театральные жесты. Невнятный стук ни к чему не обязывающих слов. Она становилась всё ближе, она уже была рядом, на выдохе опаляя моё лицо мятной свежестью жевательной резинки. Наигранно мягкая, вымученно послушная. Нераскаявшаяся грешница в сладкозвучных стонах готовая растопить ещё непрочитанные молитвы.
Как настойчиво она себя предлагала… Как отчаянно желала принадлежать...
Я видел сжигаемые похотью знакомые черты, затаённое высокомерие в невлюблённых глазах, ядовитый блеск растёкшейся по лицу улыбки. Я слышал дикий ритм вожделенно бьющегося сердца, ярость страсти, клокочущей в бешено вздымающейся груди. Она дразнила, она манила, извивая своё гибкое змеиное тело, в алчном капризе вкрадчиво окуная в меня холодные руки. В своём голодном исступлении она была обольстительно опасна.
Отчего же я не уходил? Отчего стоял в безмолвном отвращении, устало сносил её расчётливые ласки и невольно морщился от горького привкуса навязчивых поцелуев?
Отпусти. Отступи. Мы оба знаем, что это ни к чему не ведёт. В конечном счёте, ты просто проглотишь меня и невозмутимо отправишься дальше степенной походкой насытившийся людоедки, по пути небрежно переступая через других несчастных, облучённых твоей гибельной красотой.
Не искушай. Прекрати. К чему всё это? Ведь, однажды ты всё равно пропадёшь, сбросив меня на обочине своей турбулентной жизни, растерянным и полым внутри.
Ночь с любопытством заглядывала в комнату. Щурилась от бледного рассеянного света люстры, что швырнул наши тени на деревянный пол. Вот одна из них мягко отвела другую в сторону, отступила на шаг, задрожав. Тогда вторая грациозным кошачьим прыжком метнулась куда-то вбок. Щёлкнул выключатель. Ослепли лампочки.
Бархатным шёпотом шуршал её податливый голос…