Наташа совсем не ожидала, что в её мирный сон опять вторгнется прежний кошмар. Ей снилось, что убитый ею отчим-насильник снова жив, что он, плотоядно ухмыляясь, хватает её за руки и куда-то тащит, а она не может вырваться… От ужаса и отвращения она громко вскрикнула и проснулась. Открыв глаза, она увидела склонённое над собой, встревоженное лицо Дёмина. Смуглая мозолистая ладонь ласково гладила её волосы.
- Вам что-то страшное приснилось?
- Да! – девушка крепко зажмурилась, будто отгоняя сон. – Господи, Олег Петрович! Я же разбудила вас! Извините меня…
- Вы так кричали во сне… Да не извиняйтесь, я очень хорошо понимаю вас! Мне и самому не так давно снились кошмары…
- Всё равно, простите меня, - прошептала Наташа, взяла его ладонь в свои руки – и неожиданно для себя приложила её к своей щеке. – Какие у вас сильные, надёжные руки, Олег… Мне кажется, что рядом с вами не может быть страшно никому…
«Что я делаю?» - в смятении подумала она, но так не хотелось отпускать эту ладонь с чернеющими отметинками въевшейся технической грязи, эту ладонь с аккуратно подстриженными ногтями, эту ладонь, ставшую такой родной… Олег мягко высвободил руку и отошёл к своей кровати.
- Ну, всё прошло? Вы постарайтесь уснуть, время ещё есть.
Он выглядел озадаченным – по крайней мере, так показалось Наташе, и в голове у неё пронеслось: «Что же он теперь обо мне будет думать? Ну, почему я не смогла сдержаться? Вот теперь он поймёт, что не безразличен мне! Но ведь это же правда! Да, он нравится мне. А я ему – нисколько, наверное… Но ведь гладил же он меня по голове, успокаивал, словно маленькую девочку… Ой, хватит думать об этом! Надо спать…»

Виктор заглянул к ним в начале четвёртого; они только что проснулись. Погода сменилась: накрапывал редкий дождик, по небу ползли серые тучи. Мужчины и девушка с удовольствием закусили горячими гамбургерами, выпили по чашке кофе и снова уселись в кабину. Наташа твёрдо решила для себя – больше не заговаривать с Дёминым первой и вообще поменьше думать о нём. Пока Красновский, сидевший за рулём, увлечённо расписывал напарнику технические свойства какой-то иномарки, девушка, придвинувшись вплотную к дверце, предавалась невесёлым размышлениям. «Соколова, конечно, ты девица неглупая и даже довольно симпатичная, но шансов у тебя практически нет. Как только он узнает о том, что ты пять лет провела в местах, не столь отдалённых… Да он станет презирать тебя! И вообще, сколько же можно думать об этом человеке? Я еду на родину своего деда, и совсем скоро я увижу то самое загадочное озеро; и вот тогда всё станет на свои места».
- Наталья, пойдём, покурим! – оторвал её от мучительных дум голос Виктора. КАМАЗ остановился возле заправки. Олег стал возиться с баками, а бывшие одноклассники отошли подальше, под лёгкий навес, и уселись на деревянные скамейки. Красновский смущённо кашлянул, затем произнёс вполголоса:
- Наташка, ты меня извини, но мне кажется, что ты явно неравнодушна к моему шефу…
- Кажется ему! Что там ещё тебе кажется? – сердито возразила девушка и тут же с испугом добавила: - А что, разве так заметно?
- Заметно, ещё как заметно! – радостно подхватил Виктор. – Когда ты смотришь на него, так прямо вся светишься изнутри, и глаза у тебя становятся такие…такие мечтательные!
Наташа охнула и закрыла лицо руками:
- Господи, уж если ты заметил, то он-то подавно…
Красновский ласково потрепал её по плечу:
- Да не смущайся ты, Соколова, всё нормально! И вот что я тебе скажу: мне кажется, что он к тебе относится тоже как-то по-особенному. Да не красней ты так! Слушай, это же классно будет, если у вас что-нибудь получится! Он мировой мужик, он мой лучший друг. И тебя я знаю с первого класса. У тебя, как говорится, душа изранена – и у него тоже. Ты только не смущайся, веди себя естественно…
- Красновский, миленький, ты нас прямо сосватал! Да если узнает твой Олег, что я сидела за убийство…
- Ну и узнает, ну и что? Ты же защищала свою…свою честь! И вдобавок, сколько тебе тогда было лет? Правильно, всего лишь восемнадцать.
- Эй, друзья, долго вы там будете курить? Ехать пора! – послышался голос Олега.
- Идём, Соколова, не дрейфь, - Виктор потянул Наташу за рукав ветровки. – Вот поехала бы ты поездом – и не встретила своё счастье…
- Ну, Витька, - умоляюще зашептала девушка, - прекрати, пожалуйста! Тебе всё это просто кажется, а на самом деле всё по-другому…

Уже исполнились сутки их поездке. Около полуночи Красновского сменил дремавший до этого в «люльке» Дёмин. Наташа тоже немного поспала,удобно прислонившись к мягкому подголовнику. Снова пошёл дождь, и крупные капли забарабанили по стёклам кабины. Олег включил «дворники» и сказал, обращаясь к попутчице:
- Поедем медленнее, дорога скользкая. Знаете, Наташа, а давайте-ка перейдём на «ты». Мы ведь уже больше суток едем все вместе…
- Конечно, давайте! – оживлённо согласилась Наташа. – Действительно, давно пора.
Между тем, дождь усиливался, и скоро барабанная дробь капель, стучащая по кабине, стала перекрывать ровный гул мотора. Повернувшись к девушке, Дёмин предложил:
- А давай остановимся и переждём немного этот дождь. Не будет же он лить всю ночь! Смотри, по стёклам целые реки текут. Кстати, как раз где-то впереди должен быть съезд к лесу, а потом – развилка. Мы с Виктором уже третий раз идём по этому маршруту.
- Я знаю, - проговорила Наташа. – Поэтому и попросилась с вами.
Через пять минут они остановились около края лесополосы, стоявшей плотной, неподвижной стеной. Олег покрутил ручку магнитолы, и музыка группы «Модерн токинг» негромко зазвучала в кабине.
- Нравится? – спросил Дёмин. – Вообще-то, у тебя, наверное, более современные пристрастия? Тебе ведь двадцать пять лет, как и Виктору?
- Да, - ответила девушка. – А тебе сколько?
- А мне в августе исполнится уже тридцать семь. Так что между нами двенадцать лет разницы, Наташа. Но всё равно будем друзьями, верно?
Она кивнула, соглашаясь. Виктор что-то негромко пробормотал во сне за шторкой. Олег передёрнул широкими плечами под своей джинсовкой:
- Жаль, на улицу не выйти, сразу промокнем. Вообще-то я люблю дождь – но когда я сам под крышей. Почему-то на душе становится тепло и уютно в такие моменты…
- Да, это верно, - согласилась с ним Наташа, откидывая назад волосы. Помолчав немного, она спросила: - Олег, прости, ты говорил, что тебе тоже снились кошмары… Тебе снилась война?
- Да, бывало и такое…Но чаще всего я вижу один и тот же сон: на моих глазах взрывается жилой дом, он рассыпается, словно карточный домик. А я с криком бегу к руинам – ведь под ними погребены мои дорогие Анечка и Алёшка…
Дёмин крепко сжал губы и отвернулся. Девушка, движимая состраданием и глубокой нежностью, осторожно коснулась его плеча:
- Прости меня… Не надо было мне расспрашивать тебя…
- Ничего, - он, овладев собой, повернул к ней уже спокойное лицо. – Ничего, Наташа… Ведь прошло уже семь лет. А жизнь продолжается, и я живу, как видишь…
Он взял её руку и повернул ладонью к себе:
- О, да у тебя здесь трудовые мозоли! Где же ты так трудилась, девочка… - Он хотел ещё что-то добавить, но словно устыдился своих слов и замолчал. Сердце Наташи стукнуло с радостной недоверчивостью: «Девочка! Неужели Витька был прав? Неужели…» И отведя рукою непослушную светлую прядь, глядя прямо в глаза Дёмину, она тихо ответила:
- Последние полтора года я работала дворником на городских улицах. А это, как ты знаешь, не такой уж и лёгкий труд.
Олег как-то растерянно улыбнулся и вдруг бережно коснулся губами Наташиных мозолей.
- Девочка моя, - прошептал он. – Милая… Что же со мной творится…
Ошеломлённая Наташа, не думая о спавшем почти рядом Викторе, ослеплённая только своим чувством и прихлынувшим восторгом, потянулась навстречу Дёмину. И всё ещё не отдавая себе отчёта в своих мыслях и действиях, она крепко обняла его за сильную шею, вдохнув уже такой родной запах его тела, и совсем неумело прижалась дрожащими губами к его твёрдым губам. «Неужели это правда? – успела подумать она. – Должно быть, я схожу с ума! Я целую его, о Боже! Я…я…люблю его! А он…неужели он тоже?..»
Ах, как же было упоительно целовать эти губы, такие желанные, и как же здорово было ласкать эти жёсткие, слегка вьющиеся, волосы! Девушка сама не понимала, что делает. Горячая волна чувства захватила её с невиданной силой. А Олег целовал её закрытые глаза, лоб, волосы и шептал:
- Девочка, моя девочка… Какая же ты милая…
Внезапно раздалась трель телефонного звонка (сотовый висел у Дёмина на поясе). Наташа смущённо отпрянула в сторону, а Олег, переведя дыхание, поднёс трубку к уху:
- Да! Да, это я. Что?.. Я не слышу… Что случилось?... Чёрт!
Он быстро спрятал телефон в бардачок, достав оттуда…пистолет. Девушка широко раскрыла глаза:
- Что случилось, Олег? Кто звонил?
Не глядя на неё, он глухо произнёс:
- Буди Витьку! Срочно! Мы едем вперёд.
Охваченная смутной тревогой, Наташа полезла за шторку и растолкала сладко спящего Красновского:
- Вить, вставай! Да вставай же! Что-то серьёзное случилось! Твой напарник пистолет достал…
- Что?! – Виктор, нахмурившись, вылез из спальника. Между тем, КАМАЗ всё более набирал скорость. Пристально глядя вперёд, Дёмин бросал напарнику резкие, отрывистые фразы:
- Кузя звонил. Еле разобрал его слова! Очень плохая связь! Я понял только, что у них серьёзная авария.
- Как?! – вырвалось у Красновского. – Они же оба – асы! Какая, к чёрту, авария? – Он закусил губу, затем указал взглядом на оружие: - А ствол зачем, шеф? Наталью вон напугал…
До девушки только сейчас дошёл весь смысл происходящего. Она стиснула колени руками, и в этот миг, словно угадав её мысли, Олег повернулся к ней, ободряюще кивнул и сказал:
- Девочка, не бойся ничего! А пистолет – так, на всякий случай. Мало ли что бывает на дороге…
Уголки его губ дрогнули в чуть приметной улыбке.
- Девочка?! – несмотря на всю серьёзность происходящего, изумлённо повторил Виктор. – А-а, вы уже…это, как сказать…на «ты»?
- Красновский, помолчи, пожалуйста! – умоляюще попросила Наташа, еле сдерживая дрожь в коленях.
- Ладно, молчу, молчу! Надеюсь, именное оружие не придётся применять, а, Петрович?
- Там видно будет, - быстро бросил Дёмин. Все трое замолчали. Девушка съёжилась на своём сидении… В её голову лезли самые дурацкие мысли: и то, что впереди их ожидает что-то страшное, и то, что она вполне может не доехать до места, и то, что так некстати прервался их с Олегом поцелуй. Она вспомнила о случаях на трассе, когда налётчики грабили водителей-дальнобойщиков, иногда бывали и жертвы. «Нет, Господи, только не это!» - с ужасом подумала она и открыто, не таясь, посмотрела на Дёмина и невольно поразилась перемене, произошедшей с ним. Теперь это был напряжённый боец, пристально вглядывающийся в ночную мглу, освещаемую фарами. Лицо его стало жёстким и замкнутым. Заряженный пистолет лежал на сидении рядом… Красновский прервал молчание:
- Раз Кузя мог говорить, значит, не всё так плохо, а, шеф?
- Дай-то Бог! Да вот же они!
Олег резко нажал на педаль тормоза. Тяжёлый КАМАЗ вздрогнул, словно обидевшись на такое некорректное с собой обращение, но всё же повиновался опытным рукам своего хозяина. Наташа сдавленно вскрикнула: слева, внизу под откосом полыхали рвущимся на огненные клочья, ярким пламенем бензобаки лежащей на боку фуры. Лицо Дёмина слегка побледнело.
- Витька, скорее! – крикнул он, прыгая вниз к пылающей машине.
- Твою же мать!.. Сейчас рванёт! – яростно выругался Виктор, спеша вслед за напарником. Наташу колотила крупная дрожь, но, преодолевая сильное волнение, она побежала вместе с друзьями. Тут её нога за что-то зацепилась, она запнулась и, неловко взмахнув руками, упала в какую-то грязную лужу. Тем временем Олег с Виктором уже помогали подняться с мокрой травы одному из водителей фуры. Он глухо стонал; из его разбитой головы тонкой струйкой текла кровь, заливая лицо.
- Кузя? Живой? Живой, чертяка! – Красновский подставил ему своё плечо. – Давай наверх! А Семёныч где?
- В кабине…остался… - едва шевеля губами, ответил раненый. – Дверь…дверь заклинило, а меня…через стекло… Ребята…спасибо…
- Подожди, потом отблагодаришь, - произнёс Дёмин и обратился к друзьям: - Витёк, ты помоги Кузе, затащите его с Натальей наверх, а я в кабину – за Семёнычем.
Виктор растерянно оглянулся:
- Петрович, сейчас ведь рванёт!..
Но Олег уже влезал в покорёженную кабину, не обращая внимания на горящие баки.