Крест на шее, а в кармане кукиш,
Как молиться знаю, но не помню,
Если продал совесть, вновь её не купишь,
А без совести я, вряд ли долг исполню.

Только совесть мне покоя не давала,
То слезой душила, то травила смехом,
То меня дразнила, то с другими спала,
то в ушах звенела многократным эхом.

Ведь она кричала и кусалась даже,
За руку держала и толкала в спину,
Словно под присягой, день и ночь на страже,
Я ей подчинялся лишь на половину.

Я её не слушал, оттолкнув, чурался,
Затыкал ей горло жалким оправданием,
На её упрёки, злобно огрызался,
И не распластался тихим покаянием.

На закате грустно, а с рассветом страшно,
Как без этой шлюхи дальше жить не знаю,
То, что было ценно или очень важно,
Я теперь не слышу и не замечаю.

Утекла как речка, высохла под солнцем,
Оставляя шрамы как сухое русло,
Может быть осталась, хоть на дне колодца,
А иначе братцы, в самом деле, грустно.