Я заглянул в Зазеркалье. 
Там тихо. 
Волны фотонов поверхность колеблют залива,
И в глубине косяками рождается жизнь. 

Когда мальтийским побережьем
Идет турецкая галера,
То мир уже не станет прежним, -
Виной компьютерная эра.

Снеговик играет на пустой трубе,
запахнувшись шарфом шерстяным.
Слышишь, слышишь, опускается с небес,
опускается с небес Иерусалим.

Как-то прошлой весной ездил

2014 г.

Как мало их осталось на земле
Не ходят ноги и тревожат раны,
И ночью курят, чтобы в страшном сне,
Вновь не стреляли в них на поле брани.

 

Пустынный пляж. Ступни босые
Песок приятной влагой холодит.
И шепчется о чем-то впереди
Туманный воздух с водяной стихией.

В зарослях орешника, в низине,
Где журчит по камушкам ручей,
Нежный Цвет живёт в тени лощины,
Убежав от солнечных лучей.

Как мало их осталось на земле
Не ходят ноги и тревожат раны,
И ночью курят, чтобы в страшном сне,
Вновь не стреляли в них на поле брани.

С наслаждением пью на родимом крылечке
Свежий воздух зари, как берёзовый сок.
За оврагом туман обнимается с речкой -
Еле слышен довольный её голосок.

Помню детство…
В дымке розовой
в лес ходили по весне,
капал в банку сок березовый,
на полянах таял снег.

Нет на теле медного креста,
К храму не протоптана дорога,
Не соединяются перста
В триединство веры перед Богом.

Я не стану дарить тебе дождь,
Пусть сухой остаётся земля.
Знаю я, что ты солнышко ждёшь,
Мне об этом сказав не тая.

Обязательно вслед за закатом приходит восход.
Бесконечной не может быть самая долгая ночь...
Всполошив тишину, где–то вскрикнул вдали теплоход.
Где–то эхо откликнулось так же тревожно, точь–в–точь.

Ели боги убого, через слуг крови пили.
Через ясные очи землю ядом кропили.

На жалость жало обнажая,
Забыв о доле своих дней.
Они нас делают сильней
Занозы в сердце насаждая.

Когда собрался
Покорять весь мир,
Не сомневался
Заключать пари.