Не так давно Семен Степанович (интересное сочетание имени и отчества- редкое) взрыв услышал в шесть часов утра. Не буду вас вводить в заблуждение, поэтому скажу сразу: это не взрыв был, а грохот упавшей бадьи с речными гладкими камнями с приступка, куда поставила жена Елена Самсоновна ( тоже ничего так- сочетание имени и отчества)- вечером на видное место, чтобы не забыть на следующий день утащить ее-тяжеленную- в баню. А там собиралась уложить камни на каменку, чтобы пар поддавать можно было об них (здорово написал- "...об них..!" Не каждый придумает). Но Семен Степанович и слыхом не слыхивал о: намерении супруги, бадье и камнях. Тут в пору надо подметить то, что чета пожилых людей уже несколько лет спала поврозь, так как тяги любоваться не было ни с той и ни с другой стороны. У него, правда, иногда пробуждались инстинкты, но Елена Самсоновна отрезала: "Все, хватит..! Отлюбились! В нашем возрасте должно быть стыдно заниматься этим!"
Смущенный Семен Степанович тут-же убегал к своему топчану к стенке, снаружи которой и распологался тот самый приступок, где и грохнулась однажды бадья с камнями (наверное, кот опрокинул).
После "взрыва" Елена Семеновна поругалась в сердцах (кто это, мол, бадью уронил?), обыденно как-то собрала камни и утащила их в баню. А Степаныч (так короче будет) вышел из дома чуть позже вороной в павлиньих перьях, не показывая другим страха из-за взрыва. Его преследовало несколько версий случившегося: взрыв метеорита, упавший самолет, диверсия... Пошел опрашивать соседей. Первой попалась соседка Нюра:
- Не слышала взрыва в шесть...утра?
А Нюра всегда спит долго, не по-деревенски. Но признаться в этом боится кому-либо. Конечно, и на этот раз в шесть часов утра она дрыхла, но, чтобы не удариться лицом в грязь, тут-же и выпалила:
-Слыхала, но значения не придала. Наверное, в шахте "рвали"!
-Да кто в шахте взрывает в такую рань?
-Тогда, не знаю!
Вообще-то, деревня вся нынче "обнаглела", спит долго, не то что раньше: и подойниками-то бабы спозаранку не гремят (доить некого, порешили весь скот), и трактора-то гусеницами не лязгают (заброшены угодья), и колокола-то (их давно в "цветмедь" сдали) на церкви не звенят. Кого ни спросит Степаныч, все только: " ...как-будто...", "...вроде бы..." и тому подобным открещиваются.
Приуныл наш герой. Страх от "взрыва" внутри присутствует. И стал он внимательно прислушиваться- не повторится ли подобное..?
Кто-то заведет с ним беседу на пустяшную тему, а Степаныч, уставя взор в одну точку, молчит. Все думают, что он внимательно слушать стал, молодец какой! А он слушает тишину между говором; вдруг снова что-то взорвется? Тогда надо какие-то меры предпринимать!
О самом главном забыл сказать. Семен Степанович всегда был никчемным собеседником. Перебивал всех при разговоре, свое мнение всем навязывал. Только собутыльники и уважали: пусть, мол, говорит, так как это распитию спиртного не мешает, наоборот, пока "базарит", им больше достанется...
К обеду пришел домой хмурым и молчаливым. С женой не стал разговаривать о "взрыве". Знай что, первой бы заговорила.
Сидит в доме и молчит. Елена Самсоновна его тоже за такое поведение уважать стала. Смотрит на мужа и видит целеустремленный взгляд, замечает степенство и спокойствие в поведении. Думает: "Такому иногда и уступить можно в том, что ему требуется от женского пола! Так и быть уж..."
Но Семен Степанович быстро, на глазах, хиреть стал. На девятый день заметно стало, как осунулся, а на сороковой - пошел в поликлинику пенсию хлопотать, а уже через год скончался, так и не узнав- отчего взрыв произошел!
