Снег запорошил следы точками,
Снег остался на щеках льдинками.
Ленинград. На «невском» мать с дочкою,
Каждый день знакомой тропинкою
Шли туда, где когда-то счастье,
Громким смехом лилось из окон.
Вой сирен, Ленинград в одночасье,
Превратился в холодный кокон.
И от жизни осталось - верить,
Молчаливой надежде – сбыться,
Город жив, но закрыты двери,
Третий год - никто не стучится.
Ленинградцы - никакими красками,
Не напишешь страданья и голод,
Зима красивая только в сказках,
А у вас блокада и лютый холод.
Три зимы не раскрашены снегом,
Не подарены в марте подснежники,
Сколько вами не прожито весен,
На губах и в глазах – осень.
Сколько дней без конца и начала,
Нерассказанных тайных историй,
Только б сирена не выла – молчала,
Жаль, что нет у беды причала.
Если б так, как мечтали, исполнилось,
И не стали, часы годами,
Закрутились бы дни салютами,
И совсем другими маршрутами,
Шли по «невскому» мать с дочкою,
И не стали б следы точками…
А у них только сны безнадёжные,
Безысходность страшнее разлуки,
Вот и стали мечты невозможными,
Сотня граммов по карточке в руки.
Снег засыпал следы и тропинки,
Белым кружевом падал на плечи,
На щеках только льдинки – слезинки
И как - будто становится легче,
Если в храме горят свечи,
Если просто глаза закрыты,
И нет смысла писать, «не забыты».
А предчувствие нового лета,
Согревает замерзшие мысли,
И неважно, что саваном белым,
Замело и года и числа.
Но тепло - из разорванных книжек,
Из всего что горит и греет,
Только руки без сил немеют,
Только губы шепчут упрямо,
Помоги мне, пожалуйста, мама…