Часть 1

                                СЕКС ПО ВЫЗОВУ ИЛИ ЦВЕТНАЯ ДЕФЕКТОСКОПИЯ

Уж сколько раз какие-то несведущие люди говорили, что в Советском Союзе не было секса. Позвольте, с ними не согласится, и пусть они, наконец, поймут, что секса не было только лишь у них самих.

Эти, во всех отношениях привлекательные, молодые женщины работали на заводе, а точнее в производственной лаборатории: у них была небольшая разница в возрасте – лет шесть и статусность была разной тоже. Та, что постарше – Аня - была лаборантом, она была замужем и у неё подрастала дочка. Та, что моложе – Люда - была инженером и замужем не была.

- Люда, ну отвлекись ты на минуту, послушай, пожалуйста, - лаборант Аня стояла над душой своего молодого начальника и теребила её за рукав белого халата.

- Срочно надо заключение написать и отнести в термичку…, ну что там у тебя? – Людмила металлическим взглядом посмотрела на свою подчиненную - Анна была безупречно причесана и одета, впрочем, как всегда, даже рабочий халат черного цвета она шила в ателье и не пользовалась казённым. При такой работе она умудрялась сохранять маникюр, и руки всегда были ухоженные и красивые. Но что удивительно, она выглядела намного старше своих лет – лет на десять старше! Увидев, что начальник отвлеклась от бумаги, она задала неуместный и нелепый вопрос:

- Тебе нравиться… целоваться?

Термичка белой чайкой вылетела из головы молодого специалиста, и она отложила заключение в сторону:

- Целоваться…? С мужчиной…? Ну не знаю…- она пошарила глазами по потолку и уставилась на Анну…

- Ну, что ты не знаешь-то, скажи честно, мне очень нужно…, у тебя же есть парень?!

- Ну, да…вроде есть, так мы только и делаем, что целуемся – это наше единственное занятие с Серёжкой. Лежим на тахте и целуемся, потом приходит его мама и говорит, что я ей со школы нравлюсь и, что я очень хорошая девочка…

- Значит, только этим и занимаетесь, значит, очень нравится… и ему и тебе – мама его тут не причём, хотя если замуж за него, то очень даже причём…

- Зачем тебе всё это? Замуж за него я не собираюсь…

С грохотом отворилась дверь в кабинет, и мастер термического цеха предстал собственной разъярённой персоной:

-Где заключение на партию колёс?

- Да вот, вот заключение – все в порядке, можно отправлять, только два слова допишу и подпись. Да, Аня, два шлифа надо сделать, очень качественно сделать – постарайся….

- Конечно, всё сейчас сделаю, - она взяла железки и исчезла за дверью…

Мастер хотел присесть на стул, но, вспомнив, о своей грязной робе застеснялся, потом, почему-то смущенно, подал ей несколько заявок на цветную дефектоскопию…

- Опять колёса проверять? – Люда даже привстала. Этот цех просто замучил их этой дефектоскопией…

- Последняя партия… на этой неделе, - странно помявшись, сказал мастер, быстро взял заключение и больше ничего не сказал, хотя, обычно, любил немного поболтать. Дверь за ним захлопнулась, исчез он также шумно, как и появился…

Люда перешла из кабинета в шлифовальный зал, там, сидя за станком, работала над шлифами Аня. Она отвлеклась от работы и сказала:

- Обезжиривать нечем, пузырёк со спиртом пустой…

- Как пустой?! Я вчера вечером наливала полный, и позавчера тоже… Да, что же это такое!

- Посмотри в загашнике…

- Нет ничего, вчера наливала последний, ничего нигде нет ни в каком загашнике, надо какой-то заменитель найти, надо подумать, что лучше. Кончай со шлифами, опять в цех вызывают на колёса!

- С ума сойти по такой жаре в горячий цех, зачем? Вчера там только были: одних зрителей -  толпа! Работягам делать, что ли нечего – вчера глазели, сегодня вызывают…

Что-то не припомню раньше такого, - Анна недовольно стала собираться…

- Так раньше ты в механической лаборатории работала, а сейчас в металлографической, заметила Людмила.

Это была правда, Анна нигде не могла ужиться, везде от неё хотели избавиться, и она кочевала то в цех, то в одну лабораторию, то в другую. Здесь, вроде задержалась, хотя Люда ежедневно слышала в её адрес нелестные характеристики: ленивая, сложный характер, неуживчивая, себе на уме… Мнение она составила своё: непростая, начитанная, грязь ни на кого не льет и неплохо разбирается в технических вопросах. Хорошо делает свою работу, в свободную минуту может заснуть на рабочем месте, поэтому её надо нагружать работой – вот как-то так…

На территории завода – никого, Солнце в зените и нещадно палит… Анна ни с того ни с сего говорит:

- А знаешь, Атлас в Израиль уезжает…

Атлас – это фамилия начальника лаборатории полимеров.

- Так он же не хотел уезжать, говорил, что это жена его уговаривает, но он не поедет…

- Сломала она его, вся семья уезжает ну и он, конечно, согласился, в конце концов…

-Ну и дела…То-то смотрю я на него вчера, а он жёлтый весь какой-то, наверное от переживаний желчь разлилась… А какой был – весёлый, остроумный, жаль его…Ну вот и пришли!

 

У входа в цех их уже поджидали двое рабочих, подхватили из рук ящик с реактивами и ведро со шлангом и распылителем. На расчищенном месте стояли литые колеса с обработанной поверхностью качения. Даже невооруженным взглядом были видны все дефекты литья. Люда подозвала мастера:

- Ничего тут делать не надо, я и так вижу всё, напишу заключение…, - но он не дал ей договорить:

-Не положено, этот заказ Первый Отдел курирует, предписано делать цветную дефектоскопию…

Всё мужское население цеха покинуло свои рабочие места и встало вокруг колёс, предназначенных для козлового крана. Анна снарядила рабочего за горячей водой, а сама уже натягивала на руки резиновые перчатки. В воздухе повисло предвкушение чего-то, даже не понять было, чего собственно они тут все собрались? Уже третий день они приходили в этот цех проверять колеса, но столько зевак не было – первый день только двое сидели на ящике и смотрели, вчера было больше, а сегодня почти весь цех собрался!

Уверена, читатель не знает, что такое цветная дефектоскопия или попросту керосиновая проба. А проба это простая – на обезжиренную поверхность наносится керосин, он обладает огромной проникающей способностью, через некоторое время из пульверизатора наносится вод спиртовая взвесь каолина – каолин высыхает, и на белой поверхности видны трещины, микротрещины поры – дефекты одним словом. А если к керосину добавить краску судан, то керосин становится красным, отсюда и название – цветная дефектоскопия. На белой поверхности адсорбента появляются красные узоры из дефектов – даже красиво!

Анна щедрой рукой засыпала порошок в горячую воду, затем мыльным раствором стала, не торопясь, мыть эти надоевшие ей колёса. Пока Анна мыла одни, Людмила протирала ветошью уже вымытые, они уже совершенно не обращали внимания на зрителей, а добросовестно делали свою работу. Затем Анна кистью стала мазать колёса керосиновой краской, немного подождав, удалила ветошью с поверхности избытки краски, а Людмила, подключив сжатый воздух к распылителю, заливала в него каолиновую взвесь. Ну, вот и последний штрих – упругий поток взвеси, попав на поверхность металла и быстро высыхая, покрывался красным узором, в этот момент один пожилой рабочий с выстраданным чувством произнёс:

- Эээх, чтоб мне хоть раз в жизни побыть этим колесом! В четыре руки ласкают эту железяку такие красавицы, - он обиженно крякнул и пошёл на своё рабочее место.

Вслед ему забасили мужики:

- Ну, что ж ты, Петрович, испортил всё, теперь они по вызову в наш цех больше не придут, не дозовешься больше…, даже если и надо будет…

Они уже не обращали на «девушек по вызову» никакого внимания, а все ополчились на этого Петровича, который, наконец- то, открыл глаза двум, вроде и неглупым, молодым женщинам. Анна, подбоченясь на своих крутых бёдрах, гневно сверкала глазами и не стеснялась в выражениях, а Люда с нескрываемой укоризной посмотрела на мастера, он сконфуженно молчал. В этот момент начальник цеха подошел к месту скопления своих рабочих и поинтересовался, что собственно здесь происходит, затем увидел инженера и лаборанта из ЦЗЛ, и, наконец, он увидел колёса:

- Зачем здесь нужна цветная дефектоскопия? Здесь и без неё все ясно!  Столько колёс обработать!- Изумлённо произнес он и с удивлением взглянул на инженера.

Людмила только произнесла слово «первый» она хотела упомянуть «Первый

Отдел», как увидела мастера, лицо которого сделалось белым как простыня. Слегка придя в себя, она продолжила:

- Первая заявка была позавчера на бракованное колесо, решили все колёса проверить…

- Что и другие заявки были? – Тут в разговор вступил мастер:

- Да, я заявки подал, подумал, что на все колёса нужны заключения, - от волнения и жары по его лицу струился пот…

Подхватив свои причиндалы, девушки выскочили из цеха и расхохотались; побросали и ведро, и ящик, и, схватившись за животы, заходились в конвульсиях, вспоминая ласки, подаренные стальным колёсам для козлового крана…

Их отрезвил сильный раскат грома и ливень, который мгновенно смыл эту невыносимую и удушливую жару. Подобрав какой-то лист картона, они шли под этим «зонтом» продолжая весело смеяться, а навстречу им в сторону заводоуправления шёл жёлтый Атлас, он очень похудел, осунулся и совсем не был похож, на прежнего, весёлого дамского угодника… Он навсегда уезжал в Израиль…

                                                                           Часть 2

                                                                        ПОКУШЕНИЕ

В лаборатории было тихо и спокойно, Аня была большой любительницей цветов и у них в шлифовальной была целая оранжерея – со всех этажей приходили любоваться цветущими лианами, фиалками, фуксиями и множеством других растений. Ещё их гордостью был большой аквариум с разнообразными рыбками. Покупали они их с получки на Кондратьевском рынке, но ухаживать за водным царством приходил из цеха один рабочий – знаток и большой любитель этого дела, приносил он и противный корм для рыбок - трубочника. Это такие белые длинные черви, которых он вылавливал в Обводном канале. Но уход, видимо, был очень хороший, и аквариум был чистый и красивый: сколяры, гурами, гупии, неончики, сомики и золотые рыбки чинно плавали среди водорослей в прозрачной воде. Здесь легко работалось и многие любили заходить сюда.

Высокое начальство сегодня было на каком-то заседании, и никто их не дёргал за обеденным чаем. Неожиданно продолжился их утренний разговор о поцелуях. Анна с гостеприимством хозяйки разливала грузинский чай и задумчиво сказала:

- Знаешь, я тоже очень любила целоваться…с одним человеком… Мы тогда в Кижах жили и работали, там я с ним познакомилась… Потом мы переехали в Ленинград, а он остался в Петрозаводске…, переписывались некоторое время…, потом я замуж вышла.

- Что так грустно? Целуйся с мужем теперь и наслаждайся жизнью,- хихикнула Люда.

- Не любит он целоваться, он брезгливый очень…

- Чтооо…? Это как…? Зачем он тебе такой нужен? Никакой он тебе не муж…! Разводись с ним! – От переизбытка возмущения Люда даже поперхнулась горячим чаем.

- Ну нееет, развод он не получит никогда, такой радости я ему не доставлю! Дать ему свободу – никогда! – Лицо её приобрело жёсткое выражение, затем глаза заблестели от смеха, и она брякнула:

- Его зубной щёткой я теперь свои сапоги чищу, получаю несказанное удовольствие, раз брезгливый такой! Ладно, напились чаю, сейчас шлифы доделаю…

Люда вернулась в кабинет и стала составлять документ на последнюю партию «сексуальных» колёс, а из головы не шла злополучная зубная щётка.

- Неужели так жить можно? И это называется семья? А что хорошего видит в отношениях своих родителей маленькая дочка Ани? Грязь, какая! Но как же Аньке плохо, если она мне об этом рассказать решилась. Она знает, что я – тупик, дальше меня не пойдёт, ни с кем я на работе никого не обсуждаю, это все знают, - Люда сидела и с трудом переваривала эту информацию, не догадываясь о том, какое продолжение её ждет…

Затем она стала просматривать реактивы, надо было чем-то обезжирить шлифы, и выбрала аммиак. Из большой склянки налила в пузырёк из-под спирта, немного разбавила водой:

- Аня, вот тебе нашатырь для обработки шлифов,- Анна посмотрела на пузырёк и рассеянно произнесла:

- Надо подписать, хотя спирт…, нашатырный спирт…, ладно, давай нашатырём попробуем обезжирить, затем протравим кислотой – как всегда, и она взялась за работу.

Эти образцы Люда просмотрела на микроскопе – надо было написать заключение и приложить фотографии. С микроскопа фотографии делались на фото пластины, она зарядила несколько кассет и стала подбирать показательные места в структуре металла.

В это время Анна подошла и несмело спросила:

- Ты сейчас будешь проявлять и печатать?

- Да, сейчас снимки сделаю..., подготовь проявитель и фиксаж, пожалуйста…

- Я уже подготовила…, - Анна опять как-то замялась…

- Что-то случилось?- Люда почувствовала какую-то недосказанность.

Анна, помявшись, всё-таки решилась попросить:

- А можно я личную плёнку проявлю тоже?

- Проявляй, пока начальства нет. А что за плёнка-то?

- Сама пока не знаю, подозреваю только…, у мужа взяла…

В фотолаборатории горел красный свет. Две женские фигуры: одна розовая, а другая кроваво - чёрная как будто колдовали над кюветами с реактивами. Вскоре негативы были готовы, предстояла печать. Фотографии с пластин были качественные и хорошо читаемые, Люда была довольна работой. Анна подозрительно суетливо вытащила из проявителя фотографии и, не закрепив в фиксаже, стала рвать их в клочки:

- Это порно…, это он… с какой-то «старухой»…, так я и думала…, так я и думала…, вот мразь…, гад…, хочешь посмотреть…?

- Нет…, убирай всё…, хватит…., - мутно стало от подкатившей тошноты, Люда включила яркий свет.

У Анны дрожали руки, она была без кровинки в лице. Они вышли в коридор, мимо сновали сотрудники, но Анна, не замечая никого, в отчаянии произнесла вслух несколько раз:

- Я хочу отравить его, хочу отравить…, хочу отравить…, отравить, - повторяла и повторяла она.

- Хватит ерунду твердить, хватит! Люди кругом! – Люда уже трясла её за плечи, но Аня не выходила из какого-то оцепенения  и никак не реагировала.

Уже в своей оранжерее она расслабилась, слёзы потоком залили её лицо, и началась настоящая истерика:

- Бабуся моя, когда увидела его, говорила, чтобы я замуж за него не выходила, что больной он. А что, кто-то другой был? Никого больше не было, легко говорить…, я не послушала, конечно…, теперь дочь…, я отравить его хочу…, убью всё равно…

- Аня, кончай истерику, иди -  умойся, рабочий день закончился, надо всё закрыть, прекращай чепуху молоть, у тебя дальше зубной щётки дело не пойдёт, - Люда сама уже проверяла, выключены ли станки, вытяжка, закрыты ли окна…

Они вышли на улицу и направились в мороженицу заесть холодным этот жаркий денёк…

В это время начальник металлографической лаборатории (симпатичная брюнетка лет 40-ка) и начальник ЦЗЛ (высокий мужчина лет 45-ти) вернулись  с совещания в лабораторию. В состоянии нервного возбуждения, к концу рабочего дня у него всегда было такое, он своим ключом открыл дверь шлифовальной и, спешно схватив пузырёк со спиртом, опрокинул его себе в глотку. Истошный вой и глаза навыкате -  вот, что услышала и увидела брюнетка Ия Санна. В помещении царил запах аммиака, она ловким движением руки плеснула соляной кислоты в лабораторный стакан и развела водой из-под крана:

- Пей, пей быстрее, пей…, - кричала она ему и почти насильно заливала в рот этот раствор.

Аммиак нейтрализовался, не успев сильно обжечь слизистую…

 На следующий день Люда как всегда была в проходной за минуту до начала работы. Взлетев на четвёртый этаж, она вошла в кабинет, когда по радио сказали ровно восемь. Вид её непосредственного начальника был суров и непроницаем, Она обратилась к инженеру по имени отчеству, что не было никогда раньше, и спросила:

- Что было налито в пузырёк с надписью «спирт»?

- Нашатырный спирт.

- Кто додумался налить?

- Я.

- Зачем?

- Шлифы обезжирить, спирт кончился, он каждый день исчезает куда-то…

- Анна надоумила?

- При чём здесь Анна? Она шлифы готовила, а я реактивы.

-  Не надо выгораживать! Ей предложено уйти по собственному желанию.

- Из-за склянки с аммиаком? Так её подписать можно и обосновать использование этого реактива.

- Не прикрывай её, вся лаборатория жужжит, что она хотела отравить начальника.

- Никого она травить не хотела, сплетни, как всегда…Она очень хороший специалист! Погодите-ка, а причём здесь начальник?

- Ия Санна устало села за стол и с укоризной посмотрела на Люду:

- Так ты не знаешь ничего! Вчера вечером  Лев Иваныч ( так звали начальника) Захлебнулся аммиаком, чуть не умер!

- Так это он хлещет после работы спирт! Нам работать нечем, и мы же ещё и виноваты!

- Прикуси язык, скажи спасибо, что дела не завели! Ты - молодой специалист – тебя уволить нельзя – тебя закон защищает! А ей тут все равно не жить, да и согласна она. Две недели отработает и уйдёт – это всё.

Как – будто из ушата холодной водой окатили, появилось какое-то осознание случившегося и даже стали дрожать руки. Люда вошла в шлифовальную. Анна спокойно поливала цветы:

- Всё сказали тебе? Не переживай – ты кое-что не знаешь… Я даже сама уже подумывала уходить, ведь наш Лев Иваныч всё время «подкатывал» ко мне, я отказала – вот он и разозлился, думает теперь, что я его отравить хотела…

- Да к кому он только не «подкатывал»? Я так его просто высмеяла… Понятно…, я - молодой специалист и мне всё можно… Меня закон защищает! Вот это -  да!!!

Анна прохаживалась по своей оранжерее, подошла к аквариуму и, глядя на рыбок, сказала:

- Единственно, что мне жалко, так это наш роскошный зал с окном во всю стену, наверное, в городе только одно такое здание, где вместо стен – огромные окна… Дома негде разводить цветы: комната 12 метров и окно в колодец… Ты не будешь возражать, если я отнесу цветы в комиссионку у Ситного рынка.

Люда знала эту цветочную комиссионку, сама сдавала туда лишние столетники из дома, чуть-чуть заработать можно, пока новую работу не найдёт…

- Я  - нет. Ухаживать за ними я не умею. Ты выращивала – вот и забирай. Только как ты их потащишь? Много их и лианы огромные такие…

- С лианами как раз проще всего, помоги только снять.

 К концу дня огромную лиану, с восковыми листьями и удивительной красоты белыми влажными цветами, Анна осторожно смотала кольцами, уложила в продуктовую сумку и благополучно вынесла через проходную завода. К концу второй недели шлифовальная опустела и из оранжереи превратилась в обычное производственное помещение. С уходом Ани перестал приходить и рабочий из цеха, тот, который ухаживал за аквариумом, вода помутнела, рыбки стали дохнуть…

В последний день с последней порцией цветов, они вышли через проходную.

- Это, кажется, тебя, - сказала Аня.

- Серёжка! Меня ждёшь? – Люда помахала подруге рукой … Аня шла и невольно обернулась несколько раз – так и есть « только и делают, что целуются», она улыбнулась… У неё начиналась новая жизнь…

Расставание – это всегда грустно.  Но удивительно, что, проработав вместе совсем немного, Люда и Аня остались близкими подругами, прошло столько лет, и история эта почти стёрлась из памяти, а они не потерялись ни во времени, ни в пространстве и общаются абсолютно реально, игнорируя виртуальную паутину.