Инопланетянин

Почтальонка Галина Пухлякова, бойкая восемнадцатилетняя девушка, полностью оправдывала свою фамилию. Пухленькая, невысокого роста, с ярким румянцем на щечках, глазками-черемушками, девушка напоминала сдобную булочку с изюмом.
Каждое утро Галина шла пешком, с тяжелой сумкой наперевес, от здания почты в селе Силантьевка, по проселочной грунтовой дороге, вдоль колхозного пшеничного поля. Она разносила газеты и журналы в соседние деревни и за день проходила пару десятков километров. Иногда девушку подвозил Сашка Лапин, балагур и похабник. Несколько месяцев назад он приехал с бригадой строителей, подрядившихся построить в колхозе «Завет Ильича» новый свинарник. Саша работал водителем на стареньком «ЗИЛе» каждое утро возил рабочих, стройматериалы из райцентра. Лапин жил в городе и рассказывал деревенской простодушной Галке о городской жизни, а еще любил беседовать о космосе и инопланетных цивилизациях. Сашку давно занимал вопрос: «Есть ли жизнь на Марсе?» Пухлякова слушала его внимательно, ей было интересно с молодым человеком, таким непохожим на деревенских кавалеров.
Неискушенное в любви девичье сердце учащенно билось при виде подъезжающего старенького грузовика. Девушка все чаще старалась подгадать время и оказаться на дороге, когда Саша будет очередной раз совершать рейс до райцентра. Как-то вечером, истомленная июльской жарой, Галина возвращалась домой. Она радостно заулыбалась, увидев знакомый автомобиль. Лапин предложил проехать на озеро и искупаться. В пяти километрах от дороги, в лесу, было Бездонное озеро, с белым мягким дном и прозрачной водой. Местные плавали в этом озере с опаской. Накупавшись и расслабившись от блаженства теплой и чистой воды, Галина и Александр лежали на берегу. Сашка рассказывал о том, что на Марсе обнаружены русла высохших рек. А Галина слушала его, глядя в бездонную синеву июльского неба. Он осторожно поправил прядку ее иссиня черных волос, потом робко поцеловал. Девушка, давно влюбленная в Лапина, не сопротивлялась. Вернулись они поздно ночью. Галкиного отсутствия мать не заметила, она еще не пришла с фермы.
Агриппина Пухлякова, Галина мама, был передовой дояркой. Всю свою жизнь она работала на колхозной ферме. Ее муж, Алексей Пухляков, знатный на селе тракторист, простыв во время весеннего сева, умер от пневмонии. Последние десять лет Агриппина поднимала дочь сама. Она работала в две смены, чтобы Галюня не знала ни в чем нужды. В город дочь после школы она не отпустила, глядя на наивное, доверчивое лицо Гали, только вздыхала. Сама Груша могла справиться даже с племенным бычком Ураганом, к которому никто не осмеливался подходить, даже местные мужики. Только кузнец дед Евсей и Груня Пухлякова могли обуздать этого монстра с огнедышащими ноздрями и крутыми рогами.
Галка, боясь гнева матери, ничего ей не рассказывала о встречах с Лапиным. На крыльях любви два месяца летала она со своей огромной сумкой от деревни к деревне. Старики улыбались ей вслед, видя счастливое лицо Пухляковой. Однако девичье счастье оказалось недолговечным. Свинарник был сдан в срок, а строительная бригада вместе с шофером Лапиным переместилась на другой объект, за несколько сотен километров от колхоза.
Через пару месяцев Груня заметила неладное с дочерью. Бледная, напряженная Галина, и слегка выпирающий живот дочери завершили смутные подозрения матери. Вечером, пытая дочь, она поняла, что беда уже случилась. В выходной Агриппина, опрятно одевшись, поехала на автобусе в соседний район. Она узнала, что Лапин снимает дом на краю поселка. Оскорбленная мать ехала с намерением привезти Лапина в свою деревню со сватами к дочери. Но пройдя в дом Лапина, Груня увидела молодую женщину, представившуюся женой кобелины-водителя, и малыша лет четырех. Агриппина ничего не сказала, молча, уехала домой.
В районной больнице на аборт Галку взять отказались, молодая, первая беременность, да и срок уже больше восьми недель. Бабка Евдошиха, старая ведьма, дала какой-то травки, которой Груша поила несколько дней дочь. Но Галка не скинула, только побледнела и совсем перестала есть. «Вот ведь вражье семя, как цепляется за жизнь» - подумала Агриппина, представляя, как будут судачить по деревне и валять в грязи имя дочери.
Утром Агриппина собрала Галку, и повезла к сестре в город. Девушка устроилась работать уборщицей, а через несколько месяцев родила Севу.
Мальчик был хорошенький, пухленький, с чуть косыми черными глазами. По мере того, как ребенок подрастал, становилось заметно, что мальчик немного не в себе. Он мог часами с тоской смотреть на небо и вздыхать о чем-то своем. Севушка разговаривал, но в развитии намного отставал от сверстников. Агриппина, глядя на внука, винила себя: не углядела за дочерью, да и зря пошла за помощью к Евдошихе, видно, ведьмина травка сделала свое дело.
Как-то Сева, весь в слезах, пришел к Галине и сказал, что его нашли в квашеной капусте, и папы у него никогда не было. Мальчика дразнили на улице и частенько доводили до слез. Галина обняла ревущего ребенка и сказала: «Неправда, у тебя есть папа…Он инопланетянин, улетел на Марс, а обратно вернуться не может». Чтобы успокоить сына, она достала с полки красочную энциклопедию и показала Севе картинку с красной планетой. С тех пор мальчик с этой книгой не расставался. Вскоре все перестали смеяться над больным мальчиком, но прозвище «Инопланетянин» приклеилось к нему навсегда.
Прошло двадцать лет. Агриппина умерла и Галина с Севой переехала в родную деревню. Он в деревне себя чувствовал лучше, деревенский люд, более мудрый и добрый, его не обижал, жалел. Парень помогал по хозяйству, а вечерами смотрел истрепанную астрономическую энциклопедию и, найдя в ней изображение загадочного Марса, счастливо улыбался. У Севы даже появились друзья, он как-то незаметно сблизился с соседскими ребятами Колей и Витей. Они были моложе Севы на десять лет, но любезно брали иногда Севу в свою компанию. Добродушный дурачок никому не мешал, сидел тихонечко и блаженно улыбался каким-то своим, известным только ему мыслям.
Летом на каникулы к Еремеевым приехал из города семнадцатилетний внук Владик. Он сразу же захватил лидерство среди деревенских подростков. Как-то раз, возвращаясь вечером после дискотеки, набравшийся деревенского первача, Владик заманил в заброшенный сарай Ирку Кленову. Напоив глупую деревенскую девчонку, Владик грубо овладел ею. После случившегося, глядя на съежившуюся, слегка протрезвевшую девчонку, закурив, юноша решил, что этой безмозглой курице будет полезно посидеть в сарае до утра, подумать. Он испугался, что Ирка расскажет отцу о случившемся. Ударив девушку по щеке, сказал: «Посидишь тут до утра, потом открою. Пикнешь кому - убью!». Смачно выплюнув окурок, Владик вышел из сарая, затем, приперев, снаружи двери лежащим на улице бревном, чтобы раньше времени Ирка на него не нажаловалась, пошел домой спать.
«Инопланетянин» сидел на крыльце своего дома и листал книжку, потом переводил свои блаженные глаза на звезды и подолгу смотрел в небо, пытаясь увидеть красную планету. Галка, устав на работе, давно спала. Она привыкла к ночным посиделкам Севы и не мешала ему. В деревне спать ложились рано, потому что рабочий день колхозников начинался засветло.
Сева, опустившись из своих грез на землю, увидел зарево на краю деревни, и, бросив книгу, побежал к месту пожара. На краю деревни пылал сарай, а внутри истошно кричала Иринка Кленова, которая никак не могла выбраться наружу, из-за припертой бревном двери. Девушка кричала, а едкий дым становился внутри сарая все гуще и гуще. Решив, что никто уже не спасет ее, Ирина забилась в угол и плакала, ожидая страшную смерть.
Сева-дурачок, прибежавший к сараю, долго метался вокруг него. Вдруг он услышал крик и плач внутри. Юноша выбил бревно, подпиравшее дверь сарая, забежал в пылающее здание. Задыхаясь от дыма, в загоревшейся рубашке, он отыскал Ирину и понес ее к выходу. У двери он споткнулся о бревно и выронил вперед на траву девушку. В этот момент рухнуло перекрытие и обрушилось на Севу.
Через полчаса, приехавшие пожарники, вытащили из-под обгоревших бревен полуобугленное тело парня. Ирина плакала, положив на колени голову умирающего Севы. Блаженный улыбнулся ей в ответ и впервые, глядя на мир несвойственным ему, осмысленным, взглядом, с трудом прошептал: «Не плачь, Ирка, меня ждут на Марсе, я - инопланетянин».
Едкий дым сгоревшего сарая постепенно рассеивался, только рыдания девушки над погибшим спасителем разрывали тишину округи, да яркие россыпи звезд на небе равнодушно созерцали земные страдания людей.