Я встретил Будду
коло Ченду.
Семидесяти
метров в высоту,
с пятнадцатиметровой головой,
он врезан
известковую скалу
годах так
в семисотых от Христа,
приняв любви монашеский обет
и рыбаков храня
в реке от ста
невидимых необъяснимых бед.
Тогда он окружен был,
как сейчас,
бездумною и шумною толпой,
прозрения
ожделеющей за час
и вечно хлеба бедною рабой.
Но я спросил
сквозь гвалт и непокой,
через толпу, -
о чём спросить я мог, -
о будущем,
которое предрёк,
и отвечаю
собственной главой.
Но Будда не ответил,
промолчал.
Его всегда открытый
третий глаз
Смотрел вовнутрь,
где горит свеча.
Ведь для него столетия,
как час, -
в сиянии солнц,
в кружении планет, -
улыбка Бога это, или нет?
Я всё смотрел и,
кажется, узнал
его полузакрытые глаза, -
он был со мной
с рождения, сигнал
не подавая,
будто бы боясь.
Он бабочкой
кружился и порхал, -
и опускался на мою ладонь,
сидел на пальце
рыжей стрекозой,
молился,
умывал своё лицо, -
светило солнце
ярко надо мной,
и пахло свежим,
как перед грозой.
Так Будда
после тысячи дорог
открыл глаза,
указывая путь
благодеяния
без криков и угроз, -
в улыбке Бога истинная суть.
В горах Лешаня
около Ченду
дорога на Тибет.
Я ей иду
уже, должно быть,
очень много лет
сквозь жизненных событий
череду.
Но на моих штиблетах
до сих пор
с морского брега
высохшая соль.
