Очередь застыла у подъезда,
скоро вынос, опустеет дом.
День приезда – он же, день отъезда,
где в утрату верится с трудом.
Был звонком я утренним разбужен
в понедельник, а сейчас среда.
Голос в трубке – сгусток зимней стужи,
лёд тех слов, что мёртвая вода.
Вот и всё, останутся лишь тенью,
взрезав память, в сумрачной тиши
фотовспышки - белые колени.
За спиной, как копья, камыши.
Ни сказать два слова, ни проститься:
слишком неожидан был удар.
Растворится в сером небе птица.
В небе красном догорит пожар
в дым и пепел, чтоб однажды утром
рухнули от времени мосты.
Я не знаю, так ли это мудро -
позабыть,
но - не ответишь ты.
Годы, где прощания не редки,
«Вы - несите крест , ты - молоток».
Слышится: «… подставьте табуретки!»,
к случаю, приличных фраз с пяток.
Кончено. Пришёл момент прощанья.
Первыми - кто ближе по родству,
по три горсти – вехой в расставанье
бросят, наклонившись чуть, ко рву.
Четверо, что ждут пока в сторонке,
на лопат опёрлись черенки.
Плачет мать, её обняв легонько,
под руки, отводят старики.
Молодёжи, нынче здесь, не густо.
Им, чуть скучно, рвутся помянуть.
Грустно на душе и в сердце пусто.
А билет, как камень, давит грудь.
Он - ночной, ещё осталось время
надышаться городом твоим.
Срезан колос потерявший семя.
Образ стёрт, что прежде был любим.