Немного тем. Измена и любовь, родимый край, тепло детей и близких
на языке катаешь, как ириски. Природу прославляешь, вновь и вновь.
И режешь вены словом, как ножом. А если попадает лучик света
торопишься в весну, чью память где-то ты сохранил под сердцем нагишом.
Осенние шторма перетерпев, ведёшь корабль на горизонт, упрямо
и множишь кучи нажитого хлама, а ищешь лишь утерянный напев
из недооценённых прежде дней, в которых прожил ты хмельные ночи,
и в пробужденье верить, так не хочешь, что с каждым годом видишь всё ясней.
Коктейли пьёшь, пытаешься сбежать, сам от себя - наивно полагая
забыть мираж, заполнивший до края пространство, где давно не двадцать пять.
Случается, что в женщине другой черты проступят призрачного мира,
вдруг задохнёшься трепетом вампира, чьи губы знают завиток любой
её волос, и хрупкость тонких вен, и первое порочное касанье.
К ней тянешься, она же в наказанье, брать не спешит в свой долгожданный плен.
Чуть вздёрнет бровь и тему изменив, простится, так решительно и скоро,
что не родившись смолкнут уговоры, а пульс забьётся бешено ревнив.
В минуты эти не придут стихи, в груди, увы, им не найдётся места.
К другому в жизнь отправится невеста, из племени безудержно глухих.
Ты выживешь. Но дух переведя, её беспечным взглядом провожая
поймёшь, что встречу проклятого рая нащупал вечер каплями дождя.
И выберешь тогда в десятке тем, такую, чья струна горчит до дрожи,
и чьё звучанье опрокинуть сможет твой мир необратимостью проблем.
Немного тем. Измена и любовь
