Нет, не молчи. Мне не по силам нежность.
Невыносимо больше бремя взгляда.
Глаза твои – как утренняя свежесть
Безветренной порою листопада.
В безмолвии душа нагая плачет.
Совлечены с нее покровы тайны.
И только мокрые ресницы прячут
Сокровище мое – твой взгляд случайный.

Тамара получила официальное уведомление о сокращении и расписалась. Новый инспектор отдела кадров не сочла нужным смягчить удар и сухо сказала:
- Искать работу – Ваше дело. Просите начальника, чтобы он отпускал Вас пораньше. Тамара, держась излишне прямо, кивнула в ответ и вышла в коридор.
Начальника, старого Шейкмана, отправили на пенсию; группы бестолково объединили в одну пеструю «кучу». Вопрос о том, кто возглавит эту «кучу экскрементов», оставался открытым. Впрочем, ей теперь это безразлично. Без-раз-лич-но.
Она зашла за своей подружкой в копировку. Ольга собралась, и они пошли на троллейбусную остановку. Как ни старалась Тамара выглядеть спокойной, щеки ее пылали. Ольга еще вчера получила уведомление.
По дороге к ней присоединился Паша, тоже из группы Шейкмана. Он изо всех сил старался оживить обстановку дурацкими, но самоотверженными шуточками. Недосказав очередную историю, Паша сказал Тамаре:
- Пока тебя не было, кое-что произошло. Тамара только пожала плечами.
В троллейбусе их веселье продолжалось. Каждый раз, поднимая глаза, Тамара встречалась со спокойным взглядом стоящего напротив джентльмена. Взвинченная целым днем «показательных выступлений», она почти в конце маршрута церемонно обратилась к нему:
- Тамара Александровна,- и протянула дощечкой ладонь.
Он, ничуть не растерявшись, принял вызов и слегка пожал ее руку. Она выдернула пальцы, разозлившись на его спокойствие. Ольга засмеялась. Паша оглянулся на джентльмена и толкнул Тамару:
- Томка! Это новый Шейкман, тихо.
На остановке джентльмен невозмутимо вышел.
Утром Тома на работу опоздала. Это было своеобразной формой протеста. Придя около десяти часов, она стала убирать в столе, чистить печатную машинку, протирать зеркало, когда-то намертво приклеенное к чертежной доске. Хотела оторвать его, но это оказалось невозможным. «Что ж, пусть будет вместо мемориальной доски на моем – бывшем моем – рабочем месте.
Джентльмена звали Дмитрий Андреевич Горин. Тамара сказала Паше: «Вот и у нас есть свой лорд Горинг». Паша засмеялся
В три часа Тамара подошла к начальственному столу и в настороженной тишине вызывающе сказала:
- Мне необходимо искать работу. Я ухожу раньше.
Лорд Горинг спокойно посмотрел на нее и отпустил коротким движением ладони. Она немного обиделась на обыденность реакции.
Где искать работу, Тамара не имела ни малейшего представления. В центре занятости ей предложили пойти приемщицей стеклотары или переучиться на штукатура. Эти перспективы ее вдохновляли мало.
Медленно идя домой через парк, она рассматривала неподвижные аттракционы с облупившейся после зимы краской и скованные цепями калитки. На кассе трепетал белый листочек объявления.»Требуются».
Тамара подошла и прочитала:»…контролеры-посадчики на аттракционы».
«Вот, пожалуйста. Все решено».
Она тут же прошла в клуб, встретилась с директрисой и договорилась, что пока будет приходить только во вторую смену, после трех часов.
На следующий день она пришла сразу из института в парк. Там уже собралась бригада. Им выдали краску, кисти. Как самую высокую, Тамару отправили красить колесо обозрения. Оно стояло на пригорке, открытое всем ветрам. Работая, Тамара напевала:»И крашу, крашу я заборы…»
Дома пришлось долго оттирать желтую краску от рук, штормовки и лица. На следующий день Тамара пришла в институт с мелкими «веснушками» на лице, которые так и не удалось оттереть. Голос пропал. Она знаками объяснила лорду Горингу, что нашла работу. Он знаками показал ей, что очень рад за нее.
После второго «красочного дня» у ее распухло горло. Одно ухо слышало окружающие звуки как бы из-под воды; другое было тупо- глухим.
Лорда Горинга принимали в коллектив. Учитывая административные репрессии в связи с государственной трезвостью, он сразу сказал Олегу и Паше:»Нет, ребята-демократы, только чай». К чаю был торт. Чертежница Галя принесла мед; Олег достал из тумбочки свое фирменное «деревянное» варенье из сосновых почек; Паша сбегал за лимоном.
Тамара сидела вялая от повышающейся температуры. Ее решили отпустить домой. Она была и рада, и немного расстроена: хотелось посидеть со всеми. Лорд Горинг подошел к ней и сказал:
- Идите. Не расстраивайтесь. Что касается чая, то я как-нибудь приготовлю его лично для Вас.
Она просто посмотрела на него, устав иронизировать.
- Чай вдвоем? Это старомодно.
- А я вообще старомодный,-- он улыбнулся и проводил ее до двери.
В парк она больше не пошла.
Через неделю, когда от простуды остался только насморк, она вышла на работу в институт. Там затеяли ремонт. Руководство намеревалось после сокращения сдать весь этаж в аренду. Ремонт делали силами сокращенных. Олег и Паша таскали мебель и огромные кадки с лимонными деревьями. Галя с Тамарой мыли полы и двери. Лорд Горинг был в командировке.
В обед все сидели за единственным столом посреди полупустой комнаты. На полу еще были заметны следы побелки. Окна без портьер казались огромными.
Глядя на грустную Тамару с распухшим носом и слезящимися глазами, Паша спросил:
- Ну, что там у тебя с работой?
Тамара махнула рукой и закашлялась.
- Я придумал: пеки торты.
Тамара посмотрела на него изумленно. Олег подхватил:
- Томка, ты будешь великолепно смотреться! Прикинь: идешь ты по Первой Линии, нарядная, веселая, с тортом в руках. Торт в виде корабля с алыми парусами. Ты – как живая Ассоль. Все оглядываются и… покупают!
- Ассоль?
- Нет… Прости.
Она сделала вид, что хочет щелкнуть его по носу.
Лорд Горинг приехал на два дня и снова уезжал. Собирая для него техническую документацию, Тамара немного расстроилась. Галя сделала последний чертеж; Тамара сложила все и отнесла ему на стол.
- Спасибо,- он посмотрел на нее и опустил глаза.
Она кивнула и отошла.
***
Началась последняя неделя. На всем этаже был полный разгром. В комнате оставались только шкафы со старыми альбомами и тумбочка с телефоном. Тамара сидела у телефона и звонила по объявлениям. Все было безрезультатно: или уже занято, или ее данные не подходили.
Галя подала ей газету с красной отметкой. Известной в городе фирме требовался переводчик с высшим техническим образованием. Тома покачала головой: столько лет без практики! Галя настаивала:
- У тебя же есть право преподавать «машины» на английском! Вспомни свой диплом!
- Ну да, я была последней идиоткой, защищая «Орбитальный генератор» на языке Шекспира и Бернса.
Галя трясла ее за плечо:
- Ты же и здесь работала с патентами США!
- И Великой Британии!- Тамара встала по стойке «смирно» и запела:»Правь, Британия!»
Резко оборвав гимн, она взяла газету и набрала номер.
Против ожидания, ей назначили встречу в резиденции главы фирмы. Район оказался дальним. Нужен был целый день. Договорились на понедельник – она будет уже совсем свободна.
Настал последний день.
Тамара, отчаявшись собрать всех вместе, ходила по этажу и прощалась.
Лорд Горинг уже приехал.
Она подошла к нему, когда он пытался открыть угловое окно, замурованное навеки. Ребята выносили оставшиеся шкафы.
Услышав ее голос, он отряхнул руки и повернулся к ней. На щеках теплел темный румянец.
- Прощайте, Дмитрий Андреевич. Я ухожу.
- Совсем?
- Совсем.
- Тамара!
- Да.
- Нет, ничего.
Она посмотрела в сторону и улыбнулась.
- Дмитрий Андреевич!..
- Да, Тамара.
- Вы ведь не хотите, чтобы я уходила.
Он молчал.
Перешагнув паузу, как ручей на асфальте, она добавила:
- И я не хочу…
Он чуть поднял голову, прислушиваясь.
- …чтобы я уходила…
Глаза их медленно встретились.
Шумно вошли ребята, стали двигать к выходу последний шкаф.
- Тамара, позвоните мне на следующей неделе,- поспешно сказал Горин.
Тамара повернулась к ребятам:
- Пока, амигосы. Встретимся в центре занятости.
Все кисло улыбались.
Она хлопнула дверью и побежала вниз.
В понедельник, добравшись на автобусе до названной по телефону остановки, она прошла по незнакомой улице и увидела на площади «замок». Свернув за ближайший дом, она достала из сумки парадные туфли, переобулась, поправила прическу и подкрасила губы. Все.
У входа ее встретил статный охранник в берете. После необходимых формальностей, он пропустил ее внутрь.
Не слыша своих шагов, она поднялась по сумрачной лестнице, устланной темной дорожкой, и вошла в приемную. Большеглазая секретарша с безукоризненной фигурой доложила шефу о Тамаре. Он сам вышел навстречу. Тамара увидела чуть жестокое лицо в лучших традициях Голливуда и умные холодные глаза.
Они прошли в кабинет.
Его фиолетовый костюм сверкал клубничной искрой. Тамаре это что-то напомнило, но нельзя было отвлекаться на мелочи.
Он пригласил ее сесть лицом к окну и сел сам к затененной стороне стола.
Перечисляя все, что могло ее выделить среди других претенденток, она вспомнила, как после собеседования ее когда-то пригласили дилером на только что возникшую биржу в Санкт-Петербурге. Может, и здесь повезет.
Говоря, она слышала, как ее голос бесследно тонет, лишь достигая тяжелых портьер, мягкой мебели и толстого ковра.
Хозяин встал. Она тоже поднялась, умолкнув.
Он подошел, не потрудившись прервать затянувшуюся паузу.
- Я беру Вас, - это прозвучало довольно двусмысленно.
Тамара предпочла этого не заметить.
Выдержав его взгляд, она попрощалась и вышла в приемную.
Секретарша оглянулась на дверь и спросила:
- Как решился Ваш вопрос?
- Положительно,- ответила Тамара.
- Постойте.
Тамара подошла ближе. Секретарша быстро сказала:
- Вы достаточно хорошо представляете, в чем будет состоять Ваша работа?
- Думаю, что да.
- Вам придется находиться на работе почти все время. Здесь; на встречах, на банкетах, в гостинице. Вы понимаете? Днем и ночью. Вам это подойдет?
- Думаю, что нет.
Дверь открылась, и он вышел в приемную. Секретарша с отсутствующим видом поливала цветы. Скользнув по ней взглядом, он повернулся к Тамаре и улыбнулся. Тамара не улыбнулась и вышла.
Охранник у выхода медленно подошел и стал возиться с замком. Повернув голову, он посмотрел Тамаре в лицо, придерживая все еще закрытую дверь. Встретившись с ее отчаянным взглядом, он нехотя отворил решетчатую калитку и выпустил ее.
Отойдя подальше, она переобулась и побрела по тенистой аллее.
К ногам подкатился мяч. Она повернула голову, увидела остановившегося в нерешительности вратаря и дальше – всю шумливую команду; улыбнулась им и звонко пнула мяч, не жалея старых туфель.
На углу дома висел телефон. Тамара подошла, вздохнула поглубже и набрала знакомый номер. Никто не отвечал. Тамара глянула на часы. Был перерыв. Уже отняв трубку от уха, она услышала голос лорда Горинга:
- Да.
- Это Тамара. Есть новости?
- Да.
- Хорошие?
- Да, - в его голосе она заподозрила что-то чудесное.
Замерев сердцем, она спросила:
- Какие?..
- Тамара… Приезжай. Сейчас.
Она закрыла глаза, улыбаясь.
-Вы уже приготовили чай?
- Я успею, пока ты доберешься.
- Еду!
Она повесила рубку и быстро пошла к остановке.
Болтаясь в старом автобусе, она смотрела в окно. Солнце согревало ее сквозь пыльное стекло.
На рынке надо было сделать пересадку. Она соскочила с автобуса и нырнула в толчею людей и машин. Светофор не работал. Автомобили столпились; людской поток обтекал их, отливая от проносящихся по Первой Линии машин.
Тамара пропустила плывущий троллейбус и стала догонять последних пешеходов. Слева раздался шорох. Она еще увидела напряженное лицо и азартные глаза.
***
…Чай остывал на свежевымытом подоконнике.
(Рассказ из сборника "Влюблённое зеркало". Романтика)https://store.kobobooks.com/search?Query=%D0%96%D0%B0%D0%B4%D0%B0%D0%BD