Нет, не молчи. Мне не по силам нежность. Невыносимо больше бремя взгляда. Глаза твои – как утренняя свежесть Безветренной порою листопада. В безмолвии душа нагая плачет. Совлечены с нее покровы тайны. И только мокрые ресницы прячут Сокровище мое – твой взгляд случайный.
Тамара получила официальное уведомление о сокращении и расписалась. Новый инспектор отдела кадров не сочла нужным смягчить удар и сухо сказала: - Искать работу – Ваше дело. Просите начальника, чтобы он отпускал Вас пораньше. Тамара, держась излишне прямо, кивнула в ответ и вышла в коридор. Начальника, старого Шейкмана, отправили на пенсию; группы бестолково объединили в одну пеструю «кучу». Вопрос о том, кто возглавит эту «кучу экскрементов», оставался открытым. Впрочем, ей теперь это безразлично. Без-раз-лич-но. Она зашла за своей подружкой в копировку. Ольга собралась, и они пошли на троллейбусную остановку. Как ни старалась Тамара выглядеть спокойной, щеки ее пылали. Ольга еще вчера получила уведомление. По дороге к ней присоединился Паша, тоже из группы Шейкмана. Он изо всех сил старался оживить обстановку дурацкими, но самоотверженными шуточками. Недосказав очередную историю, Паша сказал Тамаре: - Пока тебя не было, кое-что произошло. Тамара только пожала плечами. В троллейбусе их веселье продолжалось. Каждый раз, поднимая глаза, Тамара встречалась со спокойным взглядом стоящего напротив джентльмена. Взвинченная целым днем «показательных выступлений», она почти в конце маршрута церемонно обратилась к нему: - Тамара Александровна,- и протянула дощечкой ладонь. Он, ничуть не растерявшись, принял вызов и слегка пожал ее руку. Она выдернула пальцы, разозлившись на его спокойствие. Ольга засмеялась. Паша оглянулся на джентльмена и толкнул Тамару: - Томка! Это новый Шейкман, тихо. На остановке джентльмен невозмутимо вышел. Утром Тома на работу опоздала. Это было своеобразной формой протеста. Придя около десяти часов, она стала убирать в столе, чистить печатную машинку, протирать зеркало, когда-то намертво приклеенное к чертежной доске. Хотела оторвать его, но это оказалось невозможным. «Что ж, пусть будет вместо мемориальной доски на моем – бывшем моем – рабочем месте. Джентльмена звали Дмитрий Андреевич Горин. Тамара сказала Паше: «Вот и у нас есть свой лорд Горинг». Паша засмеялся В три часа Тамара подошла к начальственному столу и в настороженной тишине вызывающе сказала: - Мне необходимо искать работу. Я ухожу раньше. Лорд Горинг спокойно посмотрел на нее и отпустил коротким движением ладони. Она немного обиделась на обыденность реакции. Где искать работу, Тамара не имела ни малейшего представления. В центре занятости ей предложили пойти приемщицей стеклотары или переучиться на штукатура. Эти перспективы ее вдохновляли мало. Медленно идя домой через парк, она рассматривала неподвижные аттракционы с облупившейся после зимы краской и скованные цепями калитки. На кассе трепетал белый листочек объявления.»Требуются». Тамара подошла и прочитала:»…контролеры-посадчики на аттракционы». «Вот, пожалуйста. Все решено». Она тут же прошла в клуб, встретилась с директрисой и договорилась, что пока будет приходить только во вторую смену, после трех часов. На следующий день она пришла сразу из института в парк. Там уже собралась бригада. Им выдали краску, кисти. Как самую высокую, Тамару отправили красить колесо обозрения. Оно стояло на пригорке, открытое всем ветрам. Работая, Тамара напевала:»И крашу, крашу я заборы…» Дома пришлось долго оттирать желтую краску от рук, штормовки и лица. На следующий день Тамара пришла в институт с мелкими «веснушками» на лице, которые так и не удалось оттереть. Голос пропал. Она знаками объяснила лорду Горингу, что нашла работу. Он знаками показал ей, что очень рад за нее. После второго «красочного дня» у ее распухло горло. Одно ухо слышало окружающие звуки как бы из-под воды; другое было тупо- глухим. Лорда Горинга принимали в коллектив. Учитывая административные репрессии в связи с государственной трезвостью, он сразу сказал Олегу и Паше:»Нет, ребята-демократы, только чай». К чаю был торт. Чертежница Галя принесла мед; Олег достал из тумбочки свое фирменное «деревянное» варенье из сосновых почек; Паша сбегал за лимоном. Тамара сидела вялая от повышающейся температуры. Ее решили отпустить домой. Она была и рада, и немного расстроена: хотелось посидеть со всеми. Лорд Горинг подошел к ней и сказал: - Идите. Не расстраивайтесь. Что касается чая, то я как-нибудь приготовлю его лично для Вас. Она просто посмотрела на него, устав иронизировать. - Чай вдвоем? Это старомодно. - А я вообще старомодный,-- он улыбнулся и проводил ее до двери. В парк она больше не пошла. Через неделю, когда от простуды остался только насморк, она вышла на работу в институт. Там затеяли ремонт. Руководство намеревалось после сокращения сдать весь этаж в аренду. Ремонт делали силами сокращенных. Олег и Паша таскали мебель и огромные кадки с лимонными деревьями. Галя с Тамарой мыли полы и двери. Лорд Горинг был в командировке. В обед все сидели за единственным столом посреди полупустой комнаты. На полу еще были заметны следы побелки. Окна без портьер казались огромными. Глядя на грустную Тамару с распухшим носом и слезящимися глазами, Паша спросил: - Ну, что там у тебя с работой? Тамара махнула рукой и закашлялась. - Я придумал: пеки торты. Тамара посмотрела на него изумленно. Олег подхватил: - Томка, ты будешь великолепно смотреться! Прикинь: идешь ты по Первой Линии, нарядная, веселая, с тортом в руках. Торт в виде корабля с алыми парусами. Ты – как живая Ассоль. Все оглядываются и… покупают! - Ассоль? - Нет… Прости. Она сделала вид, что хочет щелкнуть его по носу. Лорд Горинг приехал на два дня и снова уезжал. Собирая для него техническую документацию, Тамара немного расстроилась. Галя сделала последний чертеж; Тамара сложила все и отнесла ему на стол. - Спасибо,- он посмотрел на нее и опустил глаза. Она кивнула и отошла. *** Началась последняя неделя. На всем этаже был полный разгром. В комнате оставались только шкафы со старыми альбомами и тумбочка с телефоном. Тамара сидела у телефона и звонила по объявлениям. Все было безрезультатно: или уже занято, или ее данные не подходили. Галя подала ей газету с красной отметкой. Известной в городе фирме требовался переводчик с высшим техническим образованием. Тома покачала головой: столько лет без практики! Галя настаивала: - У тебя же есть право преподавать «машины» на английском! Вспомни свой диплом! - Ну да, я была последней идиоткой, защищая «Орбитальный генератор» на языке Шекспира и Бернса. Галя трясла ее за плечо: - Ты же и здесь работала с патентами США! - И Великой Британии!- Тамара встала по стойке «смирно» и запела:»Правь, Британия!» Резко оборвав гимн, она взяла газету и набрала номер. Против ожидания, ей назначили встречу в резиденции главы фирмы. Район оказался дальним. Нужен был целый день. Договорились на понедельник – она будет уже совсем свободна. Настал последний день. Тамара, отчаявшись собрать всех вместе, ходила по этажу и прощалась. Лорд Горинг уже приехал. Она подошла к нему, когда он пытался открыть угловое окно, замурованное навеки. Ребята выносили оставшиеся шкафы. Услышав ее голос, он отряхнул руки и повернулся к ней. На щеках теплел темный румянец. - Прощайте, Дмитрий Андреевич. Я ухожу. - Совсем? - Совсем. - Тамара! - Да. - Нет, ничего. Она посмотрела в сторону и улыбнулась. - Дмитрий Андреевич!.. - Да, Тамара. - Вы ведь не хотите, чтобы я уходила. Он молчал. Перешагнув паузу, как ручей на асфальте, она добавила: - И я не хочу… Он чуть поднял голову, прислушиваясь. - …чтобы я уходила… Глаза их медленно встретились. Шумно вошли ребята, стали двигать к выходу последний шкаф. - Тамара, позвоните мне на следующей неделе,- поспешно сказал Горин. Тамара повернулась к ребятам: - Пока, амигосы. Встретимся в центре занятости. Все кисло улыбались. Она хлопнула дверью и побежала вниз. В понедельник, добравшись на автобусе до названной по телефону остановки, она прошла по незнакомой улице и увидела на площади «замок». Свернув за ближайший дом, она достала из сумки парадные туфли, переобулась, поправила прическу и подкрасила губы. Все. У входа ее встретил статный охранник в берете. После необходимых формальностей, он пропустил ее внутрь. Не слыша своих шагов, она поднялась по сумрачной лестнице, устланной темной дорожкой, и вошла в приемную. Большеглазая секретарша с безукоризненной фигурой доложила шефу о Тамаре. Он сам вышел навстречу. Тамара увидела чуть жестокое лицо в лучших традициях Голливуда и умные холодные глаза. Они прошли в кабинет. Его фиолетовый костюм сверкал клубничной искрой. Тамаре это что-то напомнило, но нельзя было отвлекаться на мелочи. Он пригласил ее сесть лицом к окну и сел сам к затененной стороне стола. Перечисляя все, что могло ее выделить среди других претенденток, она вспомнила, как после собеседования ее когда-то пригласили дилером на только что возникшую биржу в Санкт-Петербурге. Может, и здесь повезет. Говоря, она слышала, как ее голос бесследно тонет, лишь достигая тяжелых портьер, мягкой мебели и толстого ковра. Хозяин встал. Она тоже поднялась, умолкнув. Он подошел, не потрудившись прервать затянувшуюся паузу. - Я беру Вас, - это прозвучало довольно двусмысленно. Тамара предпочла этого не заметить. Выдержав его взгляд, она попрощалась и вышла в приемную. Секретарша оглянулась на дверь и спросила: - Как решился Ваш вопрос? - Положительно,- ответила Тамара. - Постойте. Тамара подошла ближе. Секретарша быстро сказала: - Вы достаточно хорошо представляете, в чем будет состоять Ваша работа? - Думаю, что да. - Вам придется находиться на работе почти все время. Здесь; на встречах, на банкетах, в гостинице. Вы понимаете? Днем и ночью. Вам это подойдет? - Думаю, что нет. Дверь открылась, и он вышел в приемную. Секретарша с отсутствующим видом поливала цветы. Скользнув по ней взглядом, он повернулся к Тамаре и улыбнулся. Тамара не улыбнулась и вышла. Охранник у выхода медленно подошел и стал возиться с замком. Повернув голову, он посмотрел Тамаре в лицо, придерживая все еще закрытую дверь. Встретившись с ее отчаянным взглядом, он нехотя отворил решетчатую калитку и выпустил ее. Отойдя подальше, она переобулась и побрела по тенистой аллее. К ногам подкатился мяч. Она повернула голову, увидела остановившегося в нерешительности вратаря и дальше – всю шумливую команду; улыбнулась им и звонко пнула мяч, не жалея старых туфель. На углу дома висел телефон. Тамара подошла, вздохнула поглубже и набрала знакомый номер. Никто не отвечал. Тамара глянула на часы. Был перерыв. Уже отняв трубку от уха, она услышала голос лорда Горинга: - Да. - Это Тамара. Есть новости? - Да. - Хорошие? - Да, - в его голосе она заподозрила что-то чудесное. Замерев сердцем, она спросила: - Какие?.. - Тамара… Приезжай. Сейчас. Она закрыла глаза, улыбаясь. -Вы уже приготовили чай? - Я успею, пока ты доберешься. - Еду! Она повесила рубку и быстро пошла к остановке. Болтаясь в старом автобусе, она смотрела в окно. Солнце согревало ее сквозь пыльное стекло. На рынке надо было сделать пересадку. Она соскочила с автобуса и нырнула в толчею людей и машин. Светофор не работал. Автомобили столпились; людской поток обтекал их, отливая от проносящихся по Первой Линии машин. Тамара пропустила плывущий троллейбус и стала догонять последних пешеходов. Слева раздался шорох. Она еще увидела напряженное лицо и азартные глаза. *** …Чай остывал на свежевымытом подоконнике. (Рассказ из сборника "Влюблённое зеркало". Романтика)https://store.kobobooks.com/search?Query=%D0%96%D0%B0%D0%B4%D0%B0%D0%BD