Не царевна и не игрушка,
то ль на Каме, а то ль на Эльбе
проживала одна лягушка
и мечтала подняться в небо.
Ей твердили: "Убавь-ка прыти,
и в помине такому не быть.
Нам, рождённым в болоте прыгать,
никогда не взлететь на небо!"
Но болото - кислее клюквы,
но сентенции – хуже рвоты...
Вот, она в журавлином клюве –
жизнь меняет на миг полёта.
2
Я - улитка, весь багаж заплечный -
домик мой, закрученный спиралью.
Спрячусь в нём, и кажется мне, вечно
буду жить без горя и печали.
Мне для счастья многого не нужно,
уместиться в завитках ракушки –
Защищаю и глаза и уши
от чужих проказ и равнодушья.
Нет причин для боли и невроза.
Вмиг захлопну, если что, калитку.
Сложностей жилищного вопроса
знать не знает слизкая улитка.
Но за радость вот такого рая
есть одна невзгода и тоска. Я
вечно за собой его таскаю,
домик свой – от края и до края.
Всё оно прекрасно лишь отчасти –
ничего нет даром в этом мире:
за слепую иллюзорность счастья
я распят на собственной квартире.
3
Разбившись о стекло оконное,
Лежит, поднявши кверху лапы,
Ночная бабочка в агонии –
Недолетевшая до лампы.
Над ней цветёт вазон бегонии,
Но бабочкина песня спета:
На подоконнике – покойная,
Недотянувшая до света.
И мы, на бабочек похожие,
Друг другу, словно свету, рады.
Надеемся на невозможное,
А лбы разбиты о преграды.
4
В муравейнике жил отважный
И отчаянный муравей.
Вот, решил муравей однажды
Потягаться с судьбой своей.
Муравейник стал в горле комом –
Невозможно любить толпу.
Вместо паруса взял перо он,
Вместо лодочки – скорлупу.
Прошептал он: «Отныне, братцы,
Я не ваш, - вообще ничей!»
По травинке зашел на шканцы
И унёс муравья ручей.
Моросили дожди сквозь сито
Непогожим осенним днём,
В муравейнике были сыты
И молились, но не о нём.
5
Жил я тихо и мирно, ни «против», ни «за»,
Но присела ко мне на плечо стрекоза.
Золотыми глазами взглянула в глаза
И взмахнула крылом – полетели со мной!
В стрекозиной стране в небесах бирюза,
В стрекозиной стране веет ветер степной,
Полетели туда, полетели, родной!
И вспорхнула она, и кружит надо мной,
И стрекочет крылом, словно манит рукой.
Я бы рад за тобой в небеса, стрекоза,
Но с полётами я навсегда опоздал…
Так с тех пор и живу, шелест крыльев храня.
Дай Бог счастья тебе в стрекозиных краях!
6
С утра до ночи в комнате моей
Неугомонный гомон голубей.
И сквозь окно шестого этажа
Я слышу крик весёлого стрижа.
Для птиц не существуют этажи,
Стрижи в пространстве вертят виражи.
Для них не уготована межа,
Они любого выше этажа.
Для птиц не существует несвобод,
Для них открыт простор и небосвод.
А для меня проложена межа
На уровне шестого этажа.
Не надо птицам паспорта и виз,
А я – меж небом и землёй завис
На высоте шестого этажа...
И бьётся о стекло крылом душа.
"Об этажах", художественная декламация – Жорж →♪
