Портрет - 18 Марта 2016 - Произведения

Меню сайта

Стань партнером

Портрет | Автор: Wassillevs

– Это возмутительно! – Негодовал мужчина в дорогом костюме. – Что это за мазня?!

Художник – молодая девушка, лет двадцати, стояла у этюдника с отрешенным видом, словно изваяние, а повязка на её глазах усиливала ассоциацию со статуей.

– Прошу вас, успокойтесь и уходите. Вас предупреждали, что портреты не всегда удаются, – пыталась утихомирить скандального клиента старшая сестра девушки.

– Тоже мне, Фемида. Дура слепая!

– Послушайте, голубчик, – за спиной смутьяна появился пожилой мужчина, уже пару часов ожидавший очереди в соседней комнате и очевидно потерявший терпение, – вы не только невежда, но ещё и хам. Я не позволю вам оскорблять даму. А Фемида слепа, потому что беспристрастна, перед ней все равны: вельможи, князья, цари и простолюдины, она вершит суд над всеми одинаково.

– Одинаково?! – снова взревел смутьян, – вы посмотрите на другие её картины.

Стены мастерской украшали прекрасные портреты, в основном сестры художника. Контуры слегка размыты, но в разноцветных масляных пятнах чётко угадывались лица и предметы. Был в этом какой-то непередаваемый стиль, а сопутствующие мысли об эстетике полотен с трудом уживались со знанием о слепоте автора.

– Но ведь это состоявшиеся работы, – парировал пожилой джентльмен. – А вы знаете, сколько неудач, проб и ошибок стоит за каждым шедевром? Сколько трудов и времени тратится вроде бы впустую? Вы знаете, каково это, месяцами корпеть, а потом разорвать, сжечь или загрунтовать, чтоб сберечь для новой работы холст? Что вы вообще знаете о работе творца?!

– Но ведь не в этом дело. Не в том, как, а в том, что она нарисовала. Это издевательство какое-то!

Джентльмен только теперь присмотрелся к эскизу на этюднике, повёрнутом для демонстрации. Его мимика не дрогнула, но по-мальчишески озорные глаза, засверкав смешинками, выдали хозяина. С полотна на зрителей гордо и чинно взирал натуральный осёл. Все человеческие черты так явно переданы, что просто не могло не вызывать восхищения – как это удалось автору? Шарж – как шарж, но детальное портретное сходство очевидно и взбесило натурщика.

– Нда… царский портрет, – прервал повисшую тишину джентльмен.

– Вы издеваетесь?!

– Царя Мидаса напоминает. Он «прославился» не только за любовь к золоту, сам Аполлон приложил руки к его августейшему лику. За предвзятость в судействе одного поединка светлейший сотворил ему такие же длинные уши. В свете этого и помянутой Фемиды – вы часом не судья?

Мужчина побагровел, потом его лицо почти позеленело, но слова так и застряли в горле. Постояв ещё секунду, он резко развернулся и помчался прочь. Когда стих звон от громко хлопнувшей входной двери, джентльмен махнул в сторону удалившегося.

– От лица всех мужчин приношу извинения за этого и подобных индивидов. А портрет прекрасен, даже слишком. Не стоило столько внимания уделять этому позёру, не заслужил.

Гость наконец позволил себе улыбнуться. Напряженная обстановка уже почти развеялась, но слова благодарности так и не успели сорваться с губ девушек. Смутьян в дорогом костюме ворвался в комнату с новой порцией ругательств.

– Это произвол! Я не позволю! Слышите?! Не позволю запятнать моё честное имя!

– Голубчик, ну зачем же так трубить? Приберегите свою иерихонскую медь для другого случая – здесь глухих нет.

– Да вы знаете, кто я?!

– И прекратите размахивать мандатом. Лучше объясните, что вы ещё хотите от бедной девушки? Вы и так всех утомили.

– Я требую уничтожить эту мерзость! Немедленно!

– Вы о портрете? Так он не закончен и, очевидно, никогда не будет. Там всего лишь первый слой.

– Нет! Знаю я вас, мелких проходимцев.

– Ой, ли?

Скандалист снова подавился словами, уж слишком старичок оказался самоуверен, бедняге, наверно, впервые довелось столкнуться с таким неподчинением, это просто выбивало из колеи. Оскорблённая особа хрипом прочистила горло, дабы убедиться, что дар речи ещё не покинул.

– Я требую, немедленно уничтожить, иначе… – тон неожиданно снизился, вместо крика фразы стали выплёвываться короткими порциями, – иначе, если это просочится в прессу…

– Вам надо, вы и уничтожайте, – джентльмен вовсе не желал дослушивать, что будет иначе, – только скорей избавьте нас от этих сцен, я вас умоляю.

– Что?! – почти прошипел скандалист.

– На вас и так потрачена уйма времени. Уговор помните? Нравится портрет – ждёте, пока его допишут, а в назначенный срок оплачиваете и забираете. Не нравится – ничего не платите и молча уходите. Всё по-честному.

Смутьян так и не нашелся что ответить. Наконец, придя к верному выводу, что криком тут ничего не добьётся, он потянулся к портрету, всерьёз намереваясь его забрать.

– Один момент.

– Что ещё?! – «а старичок-то не уймётся» так и читалось в глазах «страдальца».

– Формально, вы сейчас посягаете на чужое имущество. Подрамник, он, знаете ли, денег стоит. Это не просто деревяшка, а выполненный под заказ инвентарь. Сейчас так трудно найти правильный подрамник, на котором будет хорошо сидеть холст.

Мужчина всем своим видом выказывал крайнее раздражение, но всё-таки достал кошелёк и, как заядлый картёжник, выкладывающий козырный туз, манерно хлопнул зеленоватой купюрой об стол.

– Прекрасно. А теперь за холст, за труды по его грунтовке, а так же за потраченную краску.

– Подавитесь!

Ещё одна купюра легла на стол.

– Очень хорошо, материалы оплачены, осталось заплатить за работу, за потраченное время. И не надо так на меня смотреть. Это вы на словах намереваетесь уничтожить шедевр, а кто вас знает, может быть вы его повесите в потайной комнате и будете втихомолку восхищаться талантом автора.

– Да чтоб вас! – рявкнул смутьян.

Он швырнул на стол всё оставшееся содержимое кошелька и схватил картину.

– Если вас это утешит, то большая доля от вырученных средств перечисляется в фонд общества слепых. Так что почувствуйте себя меценатом, хотя бы разок. Вам завернуть?

– Обойдусь. А то ещё и за упаковку потребуете.

Мужчина снял свой дорогой пиджак и прикрыл им лицевую часть холста.

– Не запачкайте ваш «Армани», краска ещё не высохла, – бросил джентльмен вдогонку удаляющемуся гостю. Ответ, куда ему следует пойти, он уже не расслышал, но догадаться было бы не трудно.

– Простите, леди, но, увы, некоторых особей природа определила как мужчин только на самом микроскопическом молекулярном уровне, по наличию игрек хромосом. Кстати… забавно, – джентльмен усмехнулся, – Представляете, у всех скелеты, а у этого будет портрет в шкафу. А что? Звучит! Портрет в шкафу – прям название для романа. Хотя, подобное уже было у корифеев.

– Мы вам очень благодарны, – обратилась к спасителю сестра художницы – но, видимо, придётся вас разочаровать, напрасно сегодня потратили столько времени на ожидание, этот тип высосал все силы, и…

– Ничего страшного. Я понимаю. Зайду в другой раз.

– Нет, нет, – возразила художница – Я не устала и готова работать.

– Леди, вы уверены? Если вы беспокоитесь, что этот «горе – Дориан Грей» вернётся, то напрасно. Окружной прокурор шума вокруг себя не любит, хоть и вечно его создаёт, в чём вы только что убедились.

– Прокурор? – изумилась сестра.

– Он самый. Чему тут удивляться? Ваши чудные портреты давно стали символом престижа. Впрочем, я тут не из-за этого, меня интересует само дарование автора. И я готов ждать сколько угодно.

– Спасибо вам. Но ждать не нужно. Давайте начнём прямо сейчас.

– Лера, ты действительно готова? Вы извините меня, – девушка стала оправдываться, – но такое впервые, обычно после таких… сложных клиентов она долго отходит.

– Не беспокойся, Диана, меня очень заинтересовал наш гость. Думаю, его портрет напишется быстро. Вы не против, если я сниму с глаз повязку? Без неё мне комфортней.

– Конечно, ведь мне не нужно доказательств, как таким вот… – джентльмен кивнул головой в направлении выхода.

– Очень хорошо. У нас редко бывают гости с такими прекрасными манерами. Мне очень приятно с вами общаться, а ещё приятней будет написать ваш портрет.

– Весьма польщён и весь в предвкушении.

– Прошу вас, присаживайтесь.

– Благодарю.

В комнате воцарилась тишина. Диана с любопытством наблюдала за происходящим, впрочем, ей рабочий процесс не был в диковинку, скорее «свежими» были обстоятельства, при которых происходил действо. А вот джентльмен заворожено следил за тем, как ловко размешиваются краски, безошибочно выбираются нужные предметы, кисти, тубы, палитра, как свободно перемещается творец по своей мастерской, словно бы и нет никакой слепоты.

– Я понимаю, привычка, чувство знакомого пространства, – шепнул он Диане, когда та приблизилась, – но как она определяет цвета, чувствует оттенки, это достойно восхищения. Я несказанно рад видеть это своими глазами. Простите, если это вас не смутит, расскажите поподробнее об её недуге.

– Лера стала терять зрение ещё в детстве, но из-за её особенности мы не сразу поняли, когда это случилось. Думаю, даже она точно не поняла когда. Говорит, что все вещи светятся. Она может видеть те предметы, которые давно знает. Легко находит любимую кружку, не разбила ни одной вазы в доме, всегда попадает в двери и не бьётся головой об косяки и стены. Но стоит вывести её на улицу… или принести что-то новое. Для неё незнакомое – во мраке, ей придётся долго привыкать к предмету. Любопытно, что если эта вещь принадлежала кому-то, а не новая из магазина, то она может увидеть, как она это называет, увидеть его тепло.

– Она чувствует энергетику.

– Наверное.

– Просто потрясающе.

– Ну вот, на сегодня всё, – спустя полтора часа объявила художница:

– Основной набросок я уже сделала, остальное позже, можно заканчивать и без вас, если сильно заняты.

– Ради вашего общества я готов отложить все свои дела на любой необходимый срок. Но, к своему стыду признаюсь, и ради портрета тоже.

Девушки рассмеялись.

– А уже можно взглянуть на него?

– Конечно. Пока отсутствует фон и некоторые мелкие детали, но композиция уже ясна.

Лера повернула этюдник. После нескольких минут молчания Диана залопотала извинения:

– Вы простите, но не всегда получается то, что должно. Ведь не стоит забывать, Лера не обычный художник, она не может передать полное портретное сходство и детали. Все её портреты отличаются от оригинала. Правда… так вот сильно ещё не разу. Наверное, всё-таки сказалась усталость.

– Леди, успокойтесь, он прекрасен. Я даже не ожидал подобного. Но это лучший портрет из всех, которые с меня писали.

– Вы, правда, не сердитесь? – растеряно спросила Диана, она явно была сбита с толку.

– Отчего мне сердиться? Разве он не чудо?! Благодарю вас, миледи. Теперь все подвиги я буду совершать в вашу честь.

– Благодарю вас, сэр.

На глубокий поклон Лера ответила реверансом. Диана с трудом воспринимала происходящее. Она недоумевающее смотрела то на Сестру, то на Джентльмена, то на портрет. Галантный старичок никак не вязался у неё с тем молодым юношей с портрета, который в рыцарском одеянии восседал на троне. Его тяжёлый двуручный меч не возвышался над головами врагов карающим возмездием, а уткнут лезвием в пол, символизируя справедливость силы, мир и защиту. Королевская мантия скромно накинута на плечи, а корона висит на спинке трона. У ног юного рыцаря, по-кошачьи свернувшись в клубок, мирно дремлет маленький дракон. Ещё десятки сказочных существ притаились в разных уголках картины. Они с обожанием смотрят на рыцаря. И всё же лицо, лицо было узнаваемым. При желании, в портрете можно было бы опознать, к примеру, внука джентльмена.

– Но я не понимаю… – Диана совсем потеряла нить происходящего.

– Леди, неужели за столько лет вы не догадались? – усмехнулся джентльмен. – Разве все эти «неудачные» портреты не наводили вас на мысль, почему одни удаются просто прекрасно, а другие, особенно среди денежных клиентов, выходят так, как сегодня? У вашей сестры уникальный дар – она видит душу. Но однако вынужден откланяться. Зайду к вам завтра, если не возражаете. Вот моя визитка.

Диана машинально приняла кусочек пластика из рук джентльмена. Из всех изображённых символов её сознание почему-то сложило буквы в слова только на строчке «Писатель-фантаст».

– До свидания. Обязательно приходите, – послышался за спиной голос сестры, а её руки тут же мягко легли на плечи Дианы. Джентльмен, ещё раз поклонившись, зашагал к выходу. Его шаги сопровождались странным побрякиванием. За миг до того, как гость, надевая шляпу, должен был скрыться за дверью, Диана устало прикрыла глаза, и вдруг «увидела», как над его головой сверкнуло что-то металлическое и закачался плюмаж из перьев. Дверь захлопнулась, и Диана могла бы поклясться, что через мгновение услышала удаляющийся цокот копыт.

Портрет, Быстров В. С.