Проведя несколько дней со Светланой, Агата всё больше и больше удивлялась этой таинственной незнакомке.
Вечером, когда она приходила в большой зал, посидеть с остальными обитателями монастыря за рукоделием, то с изумлением рассказывала всё новые и новые подробности о своей соседке. Не имея возможности поговорить, так как ни та не другая не знали языка, Агата при каждой встрече с интересом наблюдала за Светланой, чтобы потом многозначительным шепотом докладывать монахиням о странной соседке.
В первый же день, она поразила их известием, что девушка прячет под подушкой оружие, и, судя по блеснувшим на мгновение ножнам, оно стоит больших денег. На следующий день Агата заявила, что девушка совсем не молится. Да, она приходит в церковь, слушает мессы, но ни разу не обратилась к Богу, и ни разу не перекрестилась. Словом, девушка вообще избегает молитв. А ещё через день, Агата со страхом сообщила, что повязка на левой руке девушки скрывает вовсе не рану, а нечто другое. В полной темноте, она сама видела странное сияние, исходящее из-под повязки. А иной раз и спрятанное оружие излучает свет,
Монахини только посмеивались над её страхами и просили не забивать голову всякой ерундой. Отец Антонио сказал ясно, девушка скрывается от нехороших людей, и он попытается отправить её назад на Родину. Но Агата не унималась и внимательно следила за каждым шагом девушки. Она ещё не решалась прикоснуться к холодному оружию, но всё свободное время стала проводить в библиотеке, в надежде отыскать книгу о рунных знаках. Разглядев гравировку рун на рукоятке кинжала и ножнах, Агата загорелась желанием разгадать эту таинственную надпись.
Светлана не знала, какие страсти, кипят вокруг её личности. Отсутствие знаний итальянского языка, лишало её общения с обитателями. Единственный, кто хоть немного мог поддержать беседу, были Отец Антонио да Джованни, который наведывался в церковь всего один раз. Узнать, как она устроилась. Тут он и пояснил, откуда он знаком со священником, оказывается, они вместе ходили курсы русского языка. Но в отличие от Джованни, отец Антонио говорил медленно, с трудом подыскивая слова, должно быть ему не хватало практики, в то время как Джованни работая гидом, каждый день общался с русскими туристами.
Отец Антонио не был любопытен и воспринимал любое происшествие с должной выдержкой, не надоедая расспросами. Появление Светланы, он воспринял, как возможность попрактиковаться в русском языке и свободное время проводил с девушкой.
Светлана не имела ничего против и с удовольствием коротала время, беседуя со священником на мирские темы. Как правило, беседы проходили на церковном дворе, где расположившись за столиком, друг против друга и поставив между собой шахматную доску, они не спеша двигали фигуры, сопровождая игру философской беседой о мире и жизни.
Прошло уже три недели, и каждый день был в точности похож один на другой. Казалось, что жизнь замерла, уснула. Единственный день, в котором царил легкий хаос, было воскресенье, когда толпы людей осаждали церковь и монахини со священным экстазом на лицах, служили какую-то особую мессу. А потом опять тянулись унылые будничные дни,
— Что-то сегодня особенно жарко. — вздохнул отец Антонио, окидывая взглядом шахматную доску.
Вялым движением руки, отмахиваясь от надоевших мух.
Сидевшая напротив Светлана соглашаясь, кивнула, она была одета, так же как и монахини в серую рясу. На голове был повязан светлый платок, что было очень кстати при таком жгучем солнце. И хотя они расположились под тенью дерева, лучи Солнца нет-нет, да проникали между веток и листьев, жаля прячущихся там людей. Особенно досаждали священнику насекомые. Ещё раз, отмахнувшись, он заметил:
— Смотри, как они меня любят. Возле тебя я не вижу ни одной мухи. Вероятно, я их всех переманил к себе.
— Вероятно, — рассмеялась Светлана, скрывая истинную причину такого явного равнодушия насекомых к ней. Она замечала, что все мелкие недоразумения, которые не вписываются в обычные рамки, вызывают всё больше и больше подозрительных взглядов.
Агата уже боится оставаться с ней на ночь, да и другие монахини поглядывают на неё с опаской. Казалось, один отец Антонио ничего не замечает. Впрочем, он только что сказал про мух. Но сказал так, вскользь, не задумываясь всерьёз над этим. Светлана тихонько вздохнула, вспоминая, как много мог бы заметить священник, будь он повнимательней и подозрительней. Например, стая голубей что прилетает и ждет своих крошек хлеба. Они игнорируют проходящих мимо людей, следя только за тем, чтобы на них не наступили. А стоит только девушке появиться в это время во дворе, какими бы лакомствами не кормили их, стая неизменно, с шумом и паникой поднимается в воздух. Скрываясь в небе до следующего раза. Дворовая собака не выйдет из будки, пока поблизости находится Светлана. Девушка несколько раз слышала как собака, забившись в будке, глухо воет, скорбно и жалостливо как будто предвидит конец.
Было ещё много мелочей, которыми подозрительная Агата уже успела поделиться с монахинями.
Отвлекшись от мрачных мыслей, Светлана посмотрела на доску. Святой отец все ещё никак не мог решиться на очередной ход. Как правило, он более серьёзно относился к игре, соответственно и выигрыш всегда был за ним. Отец Антонио поднял руку и в размышлении подержал её над фигурами. Наконец решившись, он передвинул пешку на одну клетку, и подняв голову сказал:
— Джованни звонил. Вроде, он там с кем-то пытается договориться о фальшивом паспорте
Светлана, недолго думая, пошла слоном и сказала:
— Если Италию можно покинуть только таким способом, то пусть будет так.
Отец Антонио погрузился в размышления, но через некоторое время, с видимым трудом оторвавшись от доски, поинтересовался:
— Почему ты не захотела пройтись с монахинями на рынок? Неужели тебе не наскучило сидеть окруженной высокой стеной? Конечно, странно это слышать от священника, и всё же?
— Боюсь покинуть святую землю, — со вздохом пояснила девушка.
—Угу… — промычал священник, давая понять, что он её слышит.
Обдумывая тем временем новый ход. Ещё минутная задержка и тура, пересекая доску из одного конца в другой, остановилась на белой клетке. Священник выжидающе посмотрел на девушку:
— Я сегодня поеду в Ватикан, у тебя нет желания сопровождать меня?
Подумав, Светлана решительно отказалась:
— Нет. Мне всё-таки спокойнее здесь.
Передвинула фигуру. Священник, проследив за её ходом и сам сделав следующий ход, счастливым голосом сообщил, что ей мат. На этом игра закончилась.
Оставив девушку сидеть под деревом, священник устремился в церковь, чтобы провести там пару часов в молитве. Потом, критически осмотрел свою рясу, и, пройдя через всю церковь, вышел в противоположную дверь на улицы города. Направился к ближайшей остановке автобуса, с улыбкой отвечая всем встречным на приветствия, ибо в этом районе его знали все.
Тёмная фигура, отделившись от стены, двинулась навстречу священнику покинувшему церковь.
Их дороги, пересеклись в нескольких метрах от остановки.
— Мир тебе Антонио, — произнёс человек одетый во все чёрное, встав у него на пути.
— Мир и тебе, сын мой, — ответил священник, машинально отметив про себя что, зная его имя, этот человек не назвал его святым отцом. — У тебя есть дело ко мне? — спросил отец Антонио, видя, что человек уступать дорогу не собирается.
— Есть! Конечно, есть! — воскликнул тот и доверительно добавил: — Знаете ли, я из органов власти. — Тут он многозначительно замолчал, а потом продолжил уже с другого конца: — Дело касается некой особы, проживающей в вашем заведении.
— «Заведении»? — нахмурился отец Антонио, ему не понравилось определение церкви, выбранное незнакомцем. Да, и на полицейского он не был похож. Странный какой-то с клыками, хромой и рыжий. Неужели таких набирают в полицию? — Это не заведение, это храм божий, и вообще какие органы Вы представляете?
— Самые значительные, — гримасничая, заверил его незнакомец, со зловещей ухмылкой повторил: — Самые...
Затем, не давая священнику сказать ни слова, продолжил:
— Но, это неважно. Важно то, что у вас в храме, — последнее слово он особенно подчеркнул. — Проживает девочка, которая находится в розыске. И мы категорически настаиваем на её выдаче.
Отец Антонио молчал. Уж очень не нравился ему этот тип. И то, что тот наговорил, казалось просто выдумкой. Внезапно приняв решение, как ему показалась верное, отец Антонио решительно заявил:
— Нет. Ни о какой выдаче и речи быть не может, только вся полиция Рима сможет вытащить её из монастыря.
Священник повернулся, чтобы уйти, и не увидел, как перекосило злобой лицо человека одетого в чёрное, но тот быстро взял себя в руки, и мягко убеждая заговорил, удерживая священника за руку:
— Вы правы и не правы. Я действительно, не из полиции Рима, — тут священник снова с интересом посмотрел на собеседника. — Но я действительно представляю одну из всесильных сторон и она заинтересована, чтобы девочка вернулась назад. Ну, Вы сами посудите, документов у неё нет, родных тоже. Девочка одна на этом свете. И тут наша компания, одна из могущественных в мире, берет её на поруки, так сказать - удочеряет. И Вы обязаны как человек и как священник вернуть девочку, её законному опекуну. Мы готовы щедро вознаградить вас, компенсировав все причинённые вам неудобства.
При последних словах Отец Антонио вспомнил, что крыша церкви требует починки, да и пол прохудился. А пожертвования так ничтожны! Ватикан, весьма скуп на финансовую помощь. А человек в чёрном, словно услышав его мысли, снова ринулся в атаку.
— Сумма вознаграждения уже оговорена и установлена. Кто первый приведёт девочку к нам, получит четыре миллиона американских долларов. Согласитесь, довольно кругленькая сумма за какого-то человечка.
Отец Антонио стоял ошарашенный, такая сумма денег не могла ему и присниться. Человек в чёрном, ещё что-то говорил, но священник уже его не слышал. В ушах вновь и вновь повторялось: четыре миллиона, четыре миллиона. В голове мчались, обгоняя друг друга мысли, как бы он поступил с этой кучей денег. Но тут одна из мыслей прочно засела в голове. И уже никакие варианты относительно четырёх миллионов не смогли изменить её. «Я смогу, стать епископом!» — подумал отец Антонио, уже вмещая не существующие деньги в одну огромную казну католиков. Тут священник отвлекся от сладостных мыслей, последние слова незнакомца развеяли оставшиеся сомнения священника.
— Посудите сами, — доверительно говорил незнакомец, — разве немало глупостей мы делали, будучи детьми? А переходный возраст? Сколько о нём говорят! Вчитайтесь в газеты, и Вы увидите, сколько детей убегает из дома, из семьи. И не потому, что они неблагополучные, просто им хочется перемен, желание заявить миру о своём существовании. Вот и эта девочка сбежала от своего опекуна. Переходный возраст! Что скажешь. Он волнуется за неё, вдруг она попадет в плохую компанию, к плохим людям.
Священник, соглашаясь с незнакомцем, кивнул головой.
— Да, она говорила, что попала в очень страшную компанию. Случайно, это не ваша «компания»?
Незнакомец бархатисто рассмеялся, оценивая чувство юмора, клыки ослепительно сверкали в лучах солнца.
— Разве я похож, на «плохого мальчика»? И потом, плохие люди не будут платить четыре миллиона долларов вознаграждения, они попросту попытаются осадить вашу крепость.
— Вы правы, — чересчур быстро согласился священник. — Так, когда я получу вознаграждение?
— А, когда я увижу девочку? — вопросом на вопрос ответил незнакомец.
— Сейчас мне надо съездить в Ватикан. Вечером... Да, вечером я выведу её из церкви. Это будет часиков в...
— Не надо утруждать себя, — перебил незнакомец. — Вечером, чёрный лимузин будет стоять здесь. Как только она покинет церковь, ты получишь своё вознаграждение.
Тут священник заторопился, увидев подходящий к остановке автобус. Он устремился к нему, но последние слова незнакомца донеслись до него и заставили задуматься:
— И наконец-то ты станешь епископом, отец Антонио!
Двери автобус закрылись, он умчался, увозя озадаченного откровением священника.
Незнакомец весело улыбнувшись, пошел прочь что-то насвистывая, пока его не остановили.
— Синьор! Синьор! Купите крестик!
Позвала сидящая за прилавком женщина. Перед ней были разложены различные ожерелья, браслеты, ладанки, камешки на цепочках, чётки и ещё много всяких побрякушек. Половину прилавка занимали кресты, крохотные, средние и до больших размеров. Были кресты предназначенные висеть над изголовьем кровати. Почему-то именно к этому прохожему, одетому в чёрные одежды, она обратилась. Увидев, как тот разговаривает со священником, женщина решила воспользоваться его религиозным рвением и продать один из своих амулетов.
— На что он мне? — удивился прохожий.
Протягивая ему, крестик на цепочке торговка заметила.
— Он защитит Вас от зла.
— Вот как! — усмехнулся тот, немного отодвигаясь от протянутого ему креста.
— Но мне никакое зло не грозит.
По-видимому, этот человек находился в хорошем настроении и был не прочь поболтать, он доброжелательно поглядывал на женщину.
— Каждому человеку нужна защита от зла, — поучительно произнесла торговка.
— И у тебя тоже есть такой амулет? — заинтересовался прохожий.
— Конечно! Вот он, — женщина за цепочку вытянула из-за пазухи серебряный крестик. — И Вам советую приобрести.
Прохожий развёл руками.
— Но, они не обладают магической силой! Это не настоящие амулеты, просто побрякушки! Ты пытаешься спихнуть барахло!
— Скажешь тоже «побрякушки», — обиделась женщина, — Вот купите, а потом сами убедитесь, что они защищают от зла.
Тут человек в чёрном, как-то недобро посмотрел на неё. Прищурившись, вкрадчиво сказал:
— Я сам - Зло! Зачем мне амулет, да ещё фальшивый?
Повернулся, чтобы уйти. Обиженная торговка крикнула вслед:
— Псих! Ненормальный! А амулеты у меня самые настоящие!
Прохожий остановился, медленно повернулся к прилавку.
— Настоящие говоришь? — зловеще процедил он сквозь зубы.
— Настоящие! — с вызовом воскликнула та.
— Сейчас проверим, — так же зловеще предупредил он,
Приблизившись к прилавку, он быстро провел ногтём по его краю. Оставляя еле заметную царапину, очертил стол по периметру.
— Сейчас проверим, — повторил человек, отступив на шаг назад.
Ошеломлённая его манипуляциями, женщина молча наблюдала. Но вскоре её внимание переключилось на царапины. Они как будто стали наполняться жидким огнем, вот уже жидкое пламя бьёт ключом, по всему периметру прилавка заливая товар. Мгновение, и настоящее пламя пожирает, испепеляя, амулеты, кресты, чётки, Столб огня взметнулся вверх, гудя и потрескивая, охватывая всё большее пространство.
Завопив от ужаса, торговка выскочила из ларька, туша на себе руками начавшие тлеть платье и волосы.
Перекинувшись на крышу, пламя загудело, ринувшись, казалось под самое небо.
— Наверное, я ошибся, — раздался наигранно сожалеющий голос, рядом с торговкой. Обернувшись, она широко раскрытыми от ужаса глазами, встретилась с его чёрными глазами, и отражённое пламя горело в них, равно как и ирония.
— Я ошибся, — повторил он, ухмыляясь. Клыки, отразив огонь, стали кровавыми. — Должно быть, там был настоящий амулет, иначе, ты бы осталась там. Ну что ж, твоё счастье. Хотя, сгореть заживо тебе стоило попробовать. Могу сказать, непередаваемые ощущения.
Взвизгнули тормоза. Чёрный лимузин остановился неподалеку от пожара. Выскочивший водитель услужливо приоткрыл дверь салона.
Человек в чёрном, повернувшись спиной к толпе людей тушащих пожар, подошёл к машине. Хлопнула дверца, и он уехал.
Дымился сгоревший ларек, в пепле которого валялись камешки, расплавленные цепочки.
Оставляя за собой запах палёных волос, женщина растолкав людей, и не посмотрев на остатки ларька, устремилась к стоящей поблизости церкви. Только на её защиту она теперь уповала. Поняв лишь сейчас, с кем её столкнула судьба. Женщина спешила в храм, поблагодарить создателя за своё спасение. Ведь этот рыжий человек, как она догадалась, ни когда и не был человеком. Сегодня она просила купить крестик самого дьявола! И только чудом можно назвать то, что она осталась жива! Влетев в церковь, она устремилась к алтарю и, преклонив колени, вознесла молитву к небесам. Она не заметила, что в церкви находится ещё один человек, и он с изумлением смотрит на неё, такую растрёпанную, закопчённую, с подпалёнными волосами.
Что-то, заподозрив, девушка покинула скамью, на которой сидела, вышла в проход между скамьями, подошла к дверям, ведущим на улицу города. Тихонько приоткрыв дверь, в щель, посмотрела вокруг. В десятке метров от неё, суетились люди возле почерневших, обуглившихся досок и кусков металла, которые как кости из плоти торчали в разные стороны. Столб дыма все ещё подпирал небо.
Быстро закрыв дверь, девушка прислонилась к стене. Посмотрела на стоящую, на коленях старушку. Что-то подсказывало ей, что тут не обошлось без её знакомых.
— Они рядом, — прошептала она. — Они знают, где я... Они выжидают. Только, что тут был Амон или Юм. А может они и сейчас здесь?
Пройдя через церковь. Светлана вышла на церковный двор и направилась в свою келью, словно пытаясь найти там защиту от тревожных мыслей и подозрений. Но и в келье её ожидал сюрприз. В маленькой комнатке, что делили она с сестрой Агатой, кто-то был. Человек резко обернулся на внезапное вторжение Светланы.
Облегчённо вздохнув, девушка узнала Агату. Взгляд, брошенный на свою кровать, заставил вновь забиться сердце. Подушка была откинута, и на её месте лежали, сверкая золотом и камнями ножны со стилетом. Агата, сидя перед кроватью, держала в руках раскрытую книгу. Светлана, медленно подойдя, села напротив, ноги отказывались её держать.
— Ты.. Ты трогала их? — волнуясь, спросила Светлана, забыв, что та не понимает по-русски. Но Агата по-видимому поняв её, отрицательно покачала головой. — Это уже лучше, — пробормотала Светлана и по-английски сказала сестре, что это хорошо. Агата попробовала так же изъясняться на английском.
— Символы, — сказала Агата, тыча пальцем то в ножны, то в раскрытую книгу. Она с трудом подыскивала слова. Впрочем, девушка сообразила, что та имела в виду. — В книге о рунах, — снова попыталась объяснить Агата. Светлана заинтересовалась:
— Есть что-нибудь?
Агата огорчённо покачала головой. Нет, ничего похожего она не нашла. Внезапно вспомнив, она показала один палец.
— Одна руна известна? — уточнила Светлана.
— Да, да, — закивала Агата. Не зная как перевести эту руну, она попыталась выразить ее математически.
Светлана с интересом наблюдала, как сестра вычерчивает лежащую на боку восьмерку.
— Символ бесконечности, а значит, он может включать в себя и символ вечности, — девушка понимающе кивнула, давая понять, что усилия Агаты не напрасны.
— И всё-таки это ничтожно мало. Как бы я хотела узнать, что тут написано!
Агата развела руками. Они не могли общаться, не зная языка, а жестами многого не скажешь. Монахиня потянулась, было к кинжалу, желая рассмотреть поближе. Светлана предупреждающе подняла руку, останавливая её. Сама, вынув стилет из ножен, поднесла поближе, предварительно жестом предупреждая её не касаться оружия. Восхищенно поцокав, монахиня оставила стилет в покое.
Спрятав оружие под подушку. Светлана легла на кровать и задумалась, незаметно для себя уснула. Но долго ей спать не дали. Агата трясла её за плечо и повторяла одно слово. Разбуженная Светлана не сразу поняла, что от неё хотят.
— Антонио! Антонио! — повторяла монахиня, указывая во двор церкви. Девушка поспешила спуститься во двор и прошла в церковь. Там её ждал священник. Он был чем-то взволнован, хотя, старался не подавать виду,
— Вы звали меня? — спросила девушка, как только они встретились.
— Да, да, — кивнул отец Антонио.
Повисла напряжённая пауза. Девушка ждала, что он ей скажет, а священник мучительно подбирал слова, наконец, он коротко и сухо приказал:
— Бери свои вещи и следуй за мной.
— Документы уже готовы? — радостно воскликнула девушка.
— Я отведу тебя к человеку, который заботился о тебе.
Секунду, поколебавшись, девушка поспешила в келью, чтобы забрать стилет. Лёгкое подозрение шевельнулось у неё в душе, но отогнав подозрительные мысли, решила, что отец Антонио плохо зная русский язык, не смог более ясно выразиться.
Стилет был в келье. На полу. Рядом лежала сестра Агата. Мелкие еле заметные искры пробегали вдоль зеркального клинка стилета. Подскочив к Агате, Светлана с облегчением убедилась, что та жива, но была без сознания. Отчаявшись привести в чувство, Светлана накрыла одеялом, побежала по лестнице во двор, где с нетерпением её поджидал отец Антонио, нервно, вышагивая по двору взад - вперед,
— Там Агата! Ей плохо! — задыхаясь, сообщила она священнику,
— Агата? — забеспокоился священник. На итальянском языке он прокричал, что-то в закрытые окна.
Ставни распахнулись, выглянула монахиня. Перекинувшись несколькими фразами, она скрылась за окном. Отец Антонио повернулся к девушке.
— О ней позаботятся. Всё будет хорошо. Пойдём.
Покинув церковь, они пошли по улице в направлении сгоревшего ларька. Неподалеку от этого места стоял чёрный лимузин, настолько знакомый, что Светлана резко остановилась.
— Я не пойду, — категорично заявила она, отступая назад.
— В чём дело? — удивился священник.
Схватив за руку, потянул за собой, направляясь к лимузину.
— Нет, нет, давайте вернёмся в церковь. Здесь, на улице становится небезопасно.
— Мы возвратимся. Я в церковь. Ты - к опекуну.
— Опекуну? — в растерянности повторила девушка, выдернув руку, попыталась скрыться в темноте.
Но кто-то встал на её пути, не дав сделать и нескольких шагов. Резко отпрянув, чтобы не столкнуться, подняла голову, вгляделась в стоящего перед ней человека
Заложив палец за ремень брюк, другую руку держа на рукоятке висевшего в ножнах кинжала, Амон подбоченясь, взирал на испуганную девушку.
Сообразив, что скрываться бесполезно, она не сдвинулась с места в ожидании расплаты за своё бегство.
Амон шевельнулся, тяжёлая ладонь опустилась на плечо.
— Теперь, когда мы встретились, успокой священника подтверждением, что я твой опекун.
Девушка молчала, давление ладони усилилось.
— Ну же, мы ждём. Не задерживай Антонио, ему ведь ещё надо получить свое вознаграждение.
— Вознаграждение? — удивленно повторила Светлана, на мгновение, решив, что она ослышалась. Она с интересом посмотрела на Амона, горькая ирония проскользнула в голосе: — И какова же цена моей «головы», если не секрет, можно узнать?
— Отчего же, конечно можно! — Амон был сама любезность. Но Светлана знала, его вежливость не сулит ничего хорошего ни священнику, ни ей. — Вот он, — Амон ладонью указал на отца Антонио, — получит сейчас четыре миллиона долларов.
— Ого! — округлились глаза у девушки. Не удержавшись от иронии, спросила: — За такие деньги можно и более святую душу приобрести, отца Антонио, например. Отчего же Вы так промахнулись?
— На что мне его душа, если он чужую продал. Теперь она не стоит и гроша.
Не отпуская плеча, Амон повел девушку к лимузину. Пройдя мимо священника, кинул к его ногам увесистую сумку.
— Бери свое вознаграждение! — величественно произнес Амон, — Мы умеем держать слово.
Не обращая внимания на лежащую у ног сумку, волнуясь, священник спросил:
— Я, я не понимаю. О каких душах вы тут говорили? Светлана, он не опекун твой? Кто же он тогда?
Амон усаживая девушку в машину, обернулся.
— Дьявол, — сверкая клыками, усмехнулся он.
— Что за шутки! — возмутился священник. — Сейчас полицию позову! Не смейте увозить девочку!
Нарочито сильнее припадая на ногу, Амон приблизился к священнику. Стиснутая с двух сторон людьми Амона, Светлана могла только наблюдать за происходящим в зеркало заднего обзора.
Встав рядом со священником, Амон осмотрел его снизу доверху.
— Не суетись, — тихо, сквозь зубы процедил он, — бери деньги, пока я добрый и вали отсюда, а то ещё не доживешь до одежды епископа. Дьявольщина! Мне даже мараться о тебя не хочется, до того всё это мерзко и гадко. До свидания священник, мы ещё встретимся, — зло осклабился Амон, — на другом уровне, и в другом мире. И сутана епископа не поможет тебе.
В ужасе священник, подняв руку с явным намерением перекреститься. Со свистом кинжал рассёк воздух и остановился у горла священника.
— И не думай даже, — прошипел дьявол.
Потрясенный отец Антонио, увидел, как жёлтыми звёздами вспыхнули глаза дьявола.
Высоко в небе, зигзагом очертила дугу молния, осветившая на мгновения бледным светом, лицо демона. Осветила, и снова обступила тьма. Это мгновение навсегда запечатлелось в памяти священника, машинально он снова потянулся перекреститься.
Острие кинжала подалось вперёд и, кровь зазмеилась по искрящемуся лезвию.
— Руку отрежу, — злобно предупредил дьявол и словно в подтверждении слов издали, накатываясь и надвигаясь, пророкотал гром.
Священник замер не только потому, что боялся увечья, страх и ужас сковали его оковами более крепкими, чем железные.
— Уже лучше, — отступив на шаг, заметил Амон. Глумясь, с издёвкой заявил: — Правильно делаешь. Глобально мыслишь. Какой же будет из тебя епископ без правой руки? Береги её, иначе, как будешь благословлять людей? Не делай глупостей, иначе пожалеешь.
Видя, что священник молчит и не двигается, Амон вложив кинжал в ножны, развернулся и хромая направился к автомобилю. Открывая дверь рядом с водителем, бросил последний взгляд на оставленного отца Антонио. Тот попытался перекрестить лимузин издали. Пробормотав проклятия, Амон посмотрел ему в глаза, щёлкнул пальцами.
Глубоко вздохнув, священник замер и не сдвинулся с места, пока чёрный лимузин не скрылся с виду. Очнувшись, и убедившись, что остался один, он поспешил назад, под спасительную крышу церкви. Сумку с деньгами, он «чисто случайно» прихватил с собой.
Наполняя тишину салона, мягко урчал мотор лимузина. Пассажиры молчали, Амон первый нарушил тишину, заметив с раздражением:
— Что за люди пошли! Что за желание оставить последнее слово за собой! Пытаются настаивать на своём, когда заведомо знают, что это глупо и бесполезно. — обернувшись, к сидящей на заднем сидении девочке, он с довольным видом спросил: — Столько времени прошло, а ты, я вижу, и не рада нашей встрече, может думала, что мы тебя забыли?
— Я надеялась на это.
— Напрасно.
— А если бы я не пошла за священником, и осталась там, в монастыре?
— Не питай иллюзий. Я достаточно хорошо знаю тебя, и могу заверить, что там ты бы не осталась. А сама добровольно, вернулась бы в нашу компанию.
— Вот как! — несмотря на сложившуюся ситуацию, Светлана весело рассмеялась, она никак не могла представить себе такой поступок
— Не смейся, я говорю правду.
Амон отвернулся, посмотрел на бегущую навстречу дорогу. Поток машин не оскудевал даже ночью, и дорога была залита потоками света. Чем ближе лимузин подходил к центру города, тем больше огней освещало улицы. Наверно если ночью посмотреть на город сверху, то будет казаться, что потоки лавы омывают дома, кварталы, очерчивая строгие углы и окружности.
Не поворачиваясь, Амон небрежно, как-то вскользь сказал:
— Что бы ты сказала, если бы я сообщил, что Джованни находится у нас?
Светлана насторожилась.
— Зачем он Вам?
— Но ведь это Джованни, увёз тебя в церковь. Почему бы нам не отомстить ему? Быть может я зол на него.
— Он не виноват. Я добровольно поехала с ним, а значит весь спрос с меня.
— О тебе мы ещё поговорим. А Джованни я вспомнил так, просто. Я мог поставить условие: или ты выходишь из монастыря, или я убиваю мальчика. Причем убивать можно очень медленно.
— Уже знаю, — вздохнула девочка. — Но я здесь в лимузине. Вы его отпустите?
Амон усмехнулся, развел руками.
— А его у меня нет. Я только рассуждал на эту тему. На таких условиях, ты Светик, вышла бы из монастыря?
Светлана молча кивнула. Этот дьявол знал её слабое место. С таким успехом он мог пригрозить расправой над любым человеком, независимо, знает ли она его или нет. Она просто не сможет допустить, чтобы из-за неё страдал невинный человек. А у дьявола вполне хватит фантазии, взять в заложники ребёнка.
— Хорошая идея, — откликнулся на её мысли Амон. — И зачем я только марался со священником?
— Он хороший священник, — заступилась Светлана,
— И поэтому, он не потребовал документов, подтверждающих мои права на опекунство, — процедил Амон. — Он такой наивный и сразу поверил сказке, которую я сочинил. Замаячившая же сутана епископа и вовсе уничтожила все подозрения. Какая святая наивность!
Амон снова повернул голову, осмотрел Светлану с ног до головы, фыркнув, отвернулся.
— Что за мерзость они на тебя напялили, и какой ужасный серый цвет. У них что, чёрной краски не хватило? И вообще, что за балахон на тебе?
— Ряса, — вежливо пояснила девушка.
— Отвратительная одежда, — пробормотал Амон,
— Мне нравится, — заявила с вызовом Светлана. Но заявила скорее из чувства противоречия.
— Проклятие! — воскликнул дьявол. — Носи, что хочешь! Но, я потребую, чтобы балахон был чёрного цвета, как сама ночь.
— Я передумала. В доме ещё остались вещи, которые я носила?
— Пойми этих женщин! — проворчал Амон, и повысив голос, добавил: — Обязательно. Вся одежда на месте, твоя комната дожидается своего жильца.
Тут Светлана вспомнила ещё кое о ком. Ведь в доме её дожидается не только вещи, но и...
— Дорн, — волнуясь, девочка закончила свой вопрос: — Дорн знает, что Вы везёте меня назад?
— Он всё знает, — откликнулся Амон.
— Дорн накажет меня? Он сердит?
— Вот как! Оказывается, Светлану волнует: ли на неё Хозяин?
Амон обернулся к сидящим сзади. Его глаза вспыхнули зловещим светом. Вздрогнув, девушка сжалась, испугавшись его взгляда. Сейчас она видела в нём, только дьявола.
— А почему Светик, ты не спрашиваешь зол ли я на тебя? — повышая голос спросил дьявол, причём последние слова он почти выкрикнул. Но тут же улыбнувшись, заговорил мягко, бархатисто, как будто мурлыкая. — Нет. Хозяин не зол на тебя. Впрочем, и я тоже. Здесь ты можешь вздохнуть спокойно. Но повторять попытку не советую, иначе на твоей совести будет жизнь не одного человека, а возможно целого города. Что поделаешь! Не люблю мелочиться! Как говорят: «гулять, так гулять!».
— Я подумаю над этим. — сказала Светлана.
— Сейчас тебе будет не до этого. Мы приехали.
Лимузин подрулил к знакомому дому. Первый этаж дворца был полностью освещён, судя по цвету и яркости свечения, он по-прежнему освещался свечами. Хозяева придерживались старых традиций.
Подчиненные Амона первыми выскочили из машины, услужливо попридержали дверцы и помогли Светлане покинуть лимузин.
Глубоко вздохнув, как перед прыжком, Светлана направилась к дверям здания, следом неслышно ступая, шёл Амон. Толкнув дверь, девушка ещё раз подивилась, с какой легкостью двигаются на петлях эти толстенные створки.
В холле было тихо и пусто. Никто не вышел им навстречу. Несколько свечей освещали лестницу, стены и потолок. Трепещущий свет свеч рассеивался не достигая всех уголков холла и казалось, что мрачные кариатиды шевелятся в этом неверном свете.
Содрогнувшись, Светлана направилась к лестнице, чтобы подняться на второй этаж. Амон не отставал от неё, ни на шаг. Распахнув двери, второго этажа, девочка в нерешительности замерла.
Тёмный коридор тянулся куда-то вдаль, в бездну, не освещаемый ни одним бликом. Издалека, приближаясь, послышался шум цокающих по паркету когтей.
Два уголька появились во тьме, увеличиваясь по мере приближения. Поймав свет, падающий от освещённой лестницы, угольки отразили его, вспыхнув огнём.
Светлана отпрянула от дверей, когда тень метнулась к ней из тёмного коридора. И вздохнула, узнав в этом чудовище пса Амона.
А пёс так и норовил вылизать её лицо, подпрыгивая и суетясь вокруг.
— Уймите собаку, — взмолилась девочка устав обороняться от пса, Амон опустил руку на голову пса и он, присмирев, чинно улёгся у его ног, но влюбленного взгляда с девочки не отвёл.
— Почему остановилась, ты же хотела переодеться?
— Да, но... Там темно.
— Странно, рядом стоит дьявол, а ты говоришь, что боишься темноты. Как понять?
— Не знаю, может я боюсь ступать туда, где не вижу.
— Ах, да. Действительно, я упустил такую мелочь, люди не видят в темноте. Это легко исправить.
Амон щёлкнул пальцами и тут же весь коридор осветился рядами свеч, укрепленных в канделябрах между дверями, свисающих с потолка люстр. Свечей было так много, что весь коридор запылал огнем.
— Так устраивает?
— О да! Конечно! — восторженно согласилась девочка. Такой иллюминации ей видеть не приходилось. Но забеспокоившись, спросила: — Пожара не будет? Тут всё так пылает!
— Конечно, не будет, — оскорбился Амон. — Всё в полном порядке. Кстати огонь холодный и нет ни дыма, ни копоти.
— Чудеса, — пробормотала девочка, направляясь в свою комнату.
В ней всё было по-прежнему, будто её никто и не покидал и не было тех нескольких недель.
Амон с собакой скрылся в комнате, обвешанной оружием. Но Светлана знала, что он ждёт, когда она оденется в подобающие одежды, чтобы предстать перед Дорном. Решив не усложнять и без того напряжённую обстановку, девочка быстро скинув с себя серую рясу, облачилась в шорты и рубашку из необыкновенной ткани. Сняв платок, освободила волосы от туго стянутого узла и распустила их по плечам. Нацепив на пояс оружие, постояла некоторое время в раздумье, решив что будет выглядеть смешной в стремлении укрыть татуировку под повязкой, сняла её. Пройдясь щёткой по волосам, решила, что пора встретиться с хозяином дома.
Покинув комнату, она тут же столкнулась с Амоном. Окинув взглядом, он с довольным видом кивнул.
— Гораздо лучше.
— Тогда пойдёмте к Дорну. Вы покажете, где он находится?
Удивление с восхищением мелькнуло в его глазах. Склонившись в галантном поклоне, Амон предложил ей руку.
— Мы вместе посетим магистра.
И спускаясь по лестнице вниз, заметил:
— Я вижу, ты готова к «боевым действиям»?
— Вполне, — отрезала девочка и, подняв подбородок, гордо ступая по паркету, пошла вперед, опираясь о руку Амона.
Больше Амон ничего не говорил, провожая девочку через залы, он с предупредительной вежливостью открывал перед ней двери.
Многозначительно посмотрев, Амон отворил двери. Сердце девочки забилось сильнее, она поняла кто в следующем зале.
Её ждала встреча с Властелином Тьмы.
Он восседал на троне с высокой спинкой, положив руки, унизанные перстнями, на подлокотники. С величием в голосе и манерах, беседовал с упавшим на колени юношей, лохмотьях и с безумием в глазах.
Амон легонько подтолкнул её в спину.
Стараясь сдержать дрожь в ногах, медленно, с каким-то даже вызовом, Светлана приблизилась к креслу, подняв подбородок и не сводя глаз с сурового лица Дорна.
Оставив жертву, он поднял голову.
«Он изучает меня», — подумала Светлана, когда глаза Дорна остановились на ней. Гнетущая пауза, и Дорн, улыбнувшись, заговорил, его глаза вспыхнули жёлтым светом.
— Приветствую тебя во дворце, вскоре он станет твоим домом, как и нашим.
Услышав намёк, Светлана содрогнулась. Он без околичностей дал понять, что её будущее предопределено.
— Сир, — справившись с волнением, сказала Светлана. — Так уж ли я необходима Вашему окружению? Не слишком ли много хлопот Вам доставляю?
Светлана услышала, как за спиной Амон прищелкнул языком.
И снова глаза Дорна засияли огнём, когда он заговорил.
— Ни о каких хлопотах не может быть и речи, когда дело касается тебя. — переведя взгляд за её спину, добавил: — Амон, я доволен тобой. Ты сделал всё правильно. А сейчас можете идти.
Неожиданно Дорн расхохотался и словно ветер пронёсся по залу. Несколько свечей освещаемых зал погасли, и, снова зажглись.
— Вы только посмотрите на него, — проговорил Дорн низким голосом. —решил искать милосердия у нашей девочки?
От его слов, оборванный юноша, который пытался обратить внимание девушки на себя замер и съёжился от страха.
— Герой! — покачал головой Дорн. Поднял голову на Амона и Светлану, величественным жестом указал им на дверь. — Идите.
Покидая зал, девочка услышала, как наклонившись к юноше, Дорн по-русски ему сказал:
— Она ещё не королева, чтобы просить заступиться за тебя.
Неизвестно понял юноша слова Дорна, но он не отрывал полных немой мольбы глаз с девушки, пока она в сопровождении дьявола не скрылась за дверьми.
Крик восторга оглушил девочку, когда она покинув Дорна, вошла в соседний зал. Оставив диванчик, к ней подходил Барон.
— Прошу присоединиться к нашей скромной компании.
Барон широким жестом обвёл зал, словно показывая всю эту «скромную компанию», которая состояла из двух мужчин и орущего кота. Амон «нежно» поддел носком сапога Юма, откинув его на пару метров, вопль, на этот раз возмущения застрял в глотке кота.
— Ну вот, когда мы выключили сирену, можем и поболтать.
Барон усадил девочку на диванчик, сам сел рядом. Амон устроился в кресле напротив. Запрыгнул на диван и Юм, показывая всем своим видом, какой он обиженный и побитый. Хитро прищурившись, Барон спросил:
— Светлана, только честно, без увиливаний - как тебе жизнь в монастыре?
— Тоскливо и скучно
— Вот это откровенность! Я понимаю! — воскликнул с восторгом Барон, потирая ладони. — От чего же скучно? Ты там жила с самыми приближенными к Нему. — Барон глазами указал куда-то в потолок.
— Я их не понимала, они меня. Монотонность и однообразие дней. Только в особые дни они нарушались. Тогда церковь полна людей, и все дела заброшены, кроме молитв. Может это и не так, я ведь весь монастырь не обходила, и общаться я могла, только с отцом Антонио.
— И всё-таки ты предпочла монастырь нашей компании. Отчего же нас так невзлюбила?
— От чего? — переспросила Светлана. Мысленно вспомнила все убийства и увечья, которые ей пришлось увидеть. Вспомнила парня, который всё ещё находился в соседнем зале с Дорном. — Наверное, потому что я беспокоюсь о людях которые сталкиваются с вами. Вот парень, которого я сейчас видела. Вы его убьёте?
Барон хитро прищурил глаз, с усмешкой посмотрев на девочку.
— Он - вор. Залез в дом, чтобы обворовать. Светлана, ты защищаешь преступников?
— Нет, не защищаю. Думаю, Вы накажете его жёстче, чем он этого заслуживает.
— А с ним ничего не произойдёт. Нам такие прыткие нужны. Ты не знаешь. Наш домик местные жители обходят стороной, и не без оснований. А этот ловкий малый не побоялся сюда влезть. Весьма похвально, даже если и с целью воровства. Дорн решил его судьбу, из юноши выйдет преотличнейший вампирчик, и весьма симпатичный вдобавок. Я вижу за ним, много подвигов во славу нашего хозяина!
— Вампир? — удивилась девочка. — Разве они существуют? Я считала существование вампиров выдумкой, сказкой. Дракула существовал?
— Он и сейчас существует, — пожал плечами Барон. — Под другим именем.
— Невероятно и ужасно! Оказывается, я так мало знаю о мире! — Светлана была потрясена. Но любопытство взяло верх. Обнаружив новый источник информации, она решила выяснить, насколько сказки соответствуют реальности.
— Оборотни тоже существуют?
Барон снисходительно, как ребенку улыбнулся.
— Обязательно, об этом можно судить, по преданиям всего мира. Посуди сама, во Франции их называют лу-гару, в Болгарии полтеник. В разных частях Европы, оборотней называют верман или вервольф, волкодлак или в Трансильвании, волколок. Одно обилие названий говорит о том, что оборотни все-таки существуют.
— И только серебряная пуля может убить его?
— Очень близко к истине. Пока оставим эту тему. Всё впереди. Мы определим этого мальчика тебе в пажи.
— Чтобы, проснувшись ночью обнаружить его пьющего мою кровь? —усмехнулась девочка. — Нет. Спасибо, не надо. Своими силами обойдусь.
Барон рассмеялся, поблескивая зеркальными очками.
— Напрасно отказываешься. Кстати, к твоему сведению как правило, жертвы вампира получают удовольствие, когда он прокусывая сонную артерию, пьёт кровь. Но к чему нам эти разговоры. Никто не посмеет прикоснуться к тебе, будь то оборотень или вампир, не причинят тебе вреда, так как ты под покровительством Дорна. Что не могу сказать о людях. О тех, за кого ты так беспокоишься.
— Люди могут мне угрожать?
— Не только тебе, но друг к другу. Попав в эту мешанину, и оставшись без нашей помощи, тебе придется туго. Ты должна научиться постоять за себя.
— Угу.., — согласилась Светлана, думая о чём-то своем. — Катерина ещё не появилась?
— Они, в пути. И я бы не сказал, что они торопятся, — Барон философски развел руками. — Медовый месяц у них. Теперь, когда ты побывала на каникулах, нет желания прошвырнуться с нами в стриптиз бар? Сейчас самое время.
— Что там показывают? — девочка заинтересованно посмотрела на Барона.
Кот до этого лежавший молча, вскочил.
— Что там такое? — он замолчал, подыскивая слова, наконец заключил: — Зрелище!
— Какое?
— Сейчас покажу! — кот выскочил на середину зала.
Внезапно он оказался одетым во фрак, бабочка заболталась на шее. В воздухе зазвучала музыка, и кот кривляясь, медленно стал снимать фрак, отстегивать бабочку. Музыка стихла. Кот обернулся к дивану.
— Как? — с довольной мордой спросил кот.
— Отвратительное зрелище, — покачала головой девочка. Удивляя кота, добавила: — Может, было бы лучше, если бы снимали не одежду, а шкуру?
— Скажешь тоже, — разобиделся кот.
Все дружно рассмеялись, исключая кота. Подтолкнув Амона, Барон кивнул на девочку:
— Надо, ей чаще бывать в монастыре. Какие гениальные идеи её потом посещают! Вот если бы это было предложено серьезно, а не в шутку. Увы. Не будем строить воздушных замков, всему своё время. И так, Светлана, составишь нам компанию?
— А там будут кормить?
Барон комически схватился за голову.
— Какое упущение, как я мог забыть. Вот про таких говорят: «За деревьями не видит леса». Мы тут о развлечениях, а ребенок-то не кормленный!
— Не надо так сокрушаться, — засмеялась Светлана, видя какую комедию, затеял тот. — Я ещё не умираю от голода.
— Мы этого недопустим, — засуетился Барон, и с пафосом стал выкрикивать лозунги. — «Все на спасение умирающей от голода девочки», «долой пост и постных монахов»! «Да здравствуют гурманы!»
Он вообще, много что провозглашал, но ни на минуту не прерывал своей деятельности. Повинуясь его приказам, угрюмые слуги, быстро накрыли стол скатертью. Один за другим подходили, неся в руках графины, огромные блюда с уложенными на них рыбой, поросёнком, искусно приготовленной дичью и еще множество блюд, на которых лежало нечто неузнаваемое, отдаленно напоминающее варана. Светлана мысленно себе признавалась, что узнавать, что это, ей как-то не хочется.
Прислуги было в избытке.
Каждое блюдо, сопровождал новый человек. Откуда они взялись во дворце, для Светланы осталось загадкой. Вот, последняя рюмка поставлена, последний поднос принесен, вино разлито в бокалы и Барон небрежным жестом отправляет прислугу, неизвестно куда, по крайней мере для девочки, но за стол никто не садится. Они ждут чего-то. Проходит секунда, другая, третья, створки дверей распахнулись, в зал вошёл Дорн. Таким Светлана его видела только один раз - когда Амон и она были приглашены к его столу.
Дорн был при шпаге, одет во все чёрное. Чёрный плащ с алым подбоем ниспадал с плеч.
Барон и Амон вскочили. Посмотрев на них, встала и Светлана.
Дорн вошёл в зал царственно и непринужденно, во всем величии хозяина ночи и теней. Обведя присутствующих взглядом и еле заметно кивнув, Дорн сел во главе стола придерживаясь, какого-то этикета. Барон вежливо усадил девочку по правую руку от Люцифера, сам же сел рядом. Амон обосновался по левую сторону от хозяина.
Не придерживаясь никакого этикета, Юм залез на стол, отодвинув блюда в сторону. Похоже, его выходки были привычны компании, и на него никто уже не обращал внимания.
Первый тост был поднят во славу Властелина Тьмы и Теней. Это был ритуал. После первого тоста, началось пиршество, сидящие за столом наливали себе, сколько хотели и пили без каких либо тостов.
— Магистр! — воззвал Юм с противоположного конца стола. — Разрешите Светлане составить нам компанию? Приобщить её «к миру прекрасного»?
Дорн склонился к девочке:
— А ты, хочешь посмотреть то, что он предлагает?
— Юм уже в общих чертах обрисовал этот «мир прекрасного» и особого энтузиазма увидеть, у меня не возникло.
— Вот как, — Дорн обратил горящий взгляд на Юма и сообщил: — Твоё предложение отклоняется.
Барон с ехидцей поддел Юма.
— Юм, друг мой, не оценили твоих актёрских способностей. Повышай квалификацию, артистизм.
Юм гордо встал на столе и высокомерно произнёс, коверкая фразу:
— «Нет плохих артистов, есть плохие зрители!»
— Ну, конечно, — засмеялся Барон, аплодируя коту. — Зрителям забыли сообщить, что ты «дипломированный артист». Какое упущение!
— Нет! Я не буду говорить! — кот в театральном горе закатил глаза, поднял лапу. Скосив глаз, прокричал: — Я не буду говорить, какой я артист! Я покажу это!
Барон повернулся к девочке и, подмигнув, с заговорщицким видом сказал:
— Сейчас будет спектакль, боюсь, он стриптиз бар перенесёт сюда. Уж очень ему хочется показать, на что способен.
(продолжение следует)
Теги:
