Третьи сутки над деревней вьюга снежная кружится.
Индивелая берёза в окна ветками стучится.
Дверь, поскрипывая в петлях, выпускает клубы пара.
На столе под полотенцем поднимается опара,

И витает по светёлке дух от мяты и душицы,
От румяной свежей сдобы и блинов из чечевицы.
Лик святой иконописный смотрит в душу взором светлым,
А под ним горит лампада огоньком зеленоцветным.

Окна кружевом морозным заткала зима-старуха.
По стеклу жужжит сердито вдруг проснувшаяся муха.
Обнимает половицы домотканая дорожка,
И на ней в ленивой дрёме калачом свернулась кошка.

Разморило печку жаром, в топке ёжатся дровишки,
А в трубе волчонком воет ветер – озорной мальчишка.
Нега сладкою истомой разливается безбрежно,
Заволакивая мысли, волю сковывая нежно…