Зима по Брейгелю, средь солнечного лета.
Ловлю себя на удивлении сюжетом.
Ведёрки ягод, ананас и яблок кучи,
а кисть, внезапно, наполняет снегом тучи.

Спешат охотники: вот-вот погаснет небо!
Лишь их собакам всё равно, где быль, где небыль.
В палитре красок белый цвет преобладает.
Идёт зима, но не зелёная: седая.*

А краска смазывает весь сюжет картины.
Понурив копья покоряются мужчины.
Вновь, капли падают на лёд, как метеоры,
и исчезают, как под шторами - просторы.

Пейзаж космический, в предание уходит,
под грузом краски вред наносится природе.
Чтоб только снег один, терзался впредь, в сомненьи -
а было ль, раньше здесь - великое творенье?

Ещё не скрыты на ветвях метелью птицы.
Успеет кто-то в этих хижинах родиться.
И по мосту пройдёт до мельницы, возможно,
судьбы не знающий поэт неосторожный.

Зима-художница меняет взгляд на небо.
Слепя, закрашивает мир пропахший хлебом.
Стирает избы, словно ластиком - побелкой,
что для неё, увы - весёлая безделка!

А снег идёт. И кисть скользит, всё ближе, ближе.
И я, живущий здесь, рассвета не увижу.
Какой-то час, до - всех миров, исчезновенья,
но вновь, как Фауст, говорю: "Продлись мгновенье!.."

И замирает вдруг художница, на диво.
Застыли краски прихотливо, спорно, криво.
А из под них, в разрезе странного сеченья -
вздыхает Брейгель, с чуть заметным облегченьем.

-----
* В Картине Питера Брейгеля Старшего небо носит совершенно фантастический, тёмно-зелёный оттенок.