я спрошу у мальчика с коробкой цветных карандашей
из которых работают только два - земля и снег.
Что такое средневековье?
я спрошу у строителей с руками захватчиков
перекуривающих на подмостях архитектурного неба.
Я спрошу у пространства
идущего в католическую, штыковую атаку
при помощи готики военнообязанных соборов
у христианства спрошу
развивающего вторую космическую скорость.
Ответь мне глухонемая земля и вы
люди, живущие под одышкой каменноугольного неба -
что такое средневековье?
Но молчит земля и пространство молчит
и люди горькие и коричневые от инфаркта -
тоже молчат.
* * *
Не библиотеки, а дровяные сараи нарубанных книг -
сложенные штабелями рукописные, мужичьи поленья.
Не церкви, а складские помещенья,
многогранники пустых производственных кубометров,
где готовая продукция - прихожане,
а епископ - завсклад с ворохом библейских накладных.
Твои Дьяволы - лубочные проказники,
нарисованные с любовью, как воспоминание детства.
В твоих окованных железом сундуках Карабаса Барабаса
не крупнокалиберные, стреляные монеты
не капиталистические кирпичи слитков, нет
в них корица, гвоздика, мускатный орех - казна нежности -
как будто мягкие дети, глядя на взрослых
заигрались в жестокость и наивную жадность.
* * *
Я никогда не увижу карандашей
подструганных, канцелярских соборов
и не заплачу ребёнком под строительным небом
под раздавленным пластилином дыма я никогда не присяду
на голову рваного камня бутовой кладки
и мне никогда, никогда не коснуться
чёрствого рта женщин-форелей
и не закричать под туч матросской фуфайкой,
словно мальчику из Бухенвальда - никогда.
Никогда.
