Когда Ярослав Гашек вернулся из русского плена, он сильно нуждался в деньгах. Тогда он стал на улицах продавать авторские экземпляры книг, которые скопились у его издателей за время плена. Книги он продавал по двадцать крон, а с автографом - уже за шестьдесят. Однажды к нему на улице подошел какой-то коммивояжер и стал обращаться к нему на «ты», хотя Гашек и не был с ним знаком. Он захотел купить у Гашека книгу, но непременно с дружеским автографом. Писатель что-то написал на книге, вручил ее коммивояжеру и получил деньги. Тот раскрыл книгу и раскрыл рот от удивления. Вот что там было написано:
«Книга - 20 крон.
Автограф - 40 крон.
Всего - 60 крон.
С благодарностью получил
Ярослав Гашек».
***

Гиляровский о переводе

Однажды Гиляровского спросили, как он оценивает новый перевод сочинений Шевченко на русский язык. Тот немедленно ответил: «С малороссийского Шевченку перевел еще на менее российский».
***

Гоголь у Языкова

На литературных вечерах у поэта Николая Языкова обычно царила атмосфера английского клуба: вялые беседы и скука. Гости молча сидели, курили, и лишь изредка обменивались короткими фразами. Однажды Гоголь не выдержал, встал после очередного мощного зевка и громко произнес:
- Господа! Пора нам заканчивать нашу шумную беседу!
***

Андерсен и щеголь

Датский писатель Ганс Христиан Андерсен уделял очень мало внимания своей внешности. Он постоянно гулял по улицам Копенгагена в старой шляпе и поношенном плаще. Однажды на улице его остановил один щеголь и спросил:
- Скажите, эта жалкая штука у вас на голове называется шляпой?
На что последовал немедленный ответ:
- А эта жалкая штука под вашей модной шляпой называется головой?
***

Брет Гарт в Ричмонде

Американский писатель Брет Гарт приехал в город Ричмонд для чтения своих рассказов. Неожиданно у него так разболелась голова, что он был не в состоянии выступать. Местный врач стал его успокаивать:
- Вы знаете, у нас такой здоровый климат, что в сутки в среднем умирает всего один человек.
Писатель испуганно спросил:
- Скажите, а сегодня уже кто-нибудь умер?
***

Милн и реализм

Писатель Алан Милн, автор известного бестселлера про Винни Пуха, как-то выразил недоумение:
- Почему реализм - это беднота и трущобы, а не чистая публика, играющая в крикет?
***

Милн на премьере

Одна из пьес Алана Милна, комедия «Мистер Пим проходит мимо», имела у публики очень большой успех. На премьере было так много аплодисментов, зрители с таким упорством требовали актеров и автора, что рабочий сцены, которому приходилось снова и снова поднимать занавес, не выдержал и сказал Милну:
- Слушай, хозяин, покажись ты им, наконец, и пойдем по домам.
***

Гауптман в Венеции

Немецкий писатель Герд Гауптман присмотрел в венецианской антикварной лавке очень красивую вазу и стал торговаться с продавцом. Тот оказался чрезвычайно любезен:
- Вообще-то я хотел получить за эту редкостную вазу шесть тысяч лир, но вам, глубокоуважаемый маэстро, я готов продать ее всего за четыре тысячи лир.
Гауптман был очень польщен и решил, что не так уж и плохо быть знаменитым писателем. Уходя из лавки, он велел доставить вазу в отель «Националь». Продавец спросил:
- А кому?!
***

Гауптман и портной

Перед поездкой на отдых Гауптман заказал известному портному костюм, но тот к отпуску оказался еще не готов. Гауптман оставил портному адрес, где он собирался отдыхать, велел переслать туда костюм и уехал. Костюма все не было. Он послал портному несколько писем, но костюма так и не дождался. Вернувшись в Берлин, рассерженный писатель явился к портному с выражением своих претензий. Ему сразу же отдали костюм, а портной отказался от денег и извинился:
- Господин Гауптман! Извините, но за каждое ваше письмо я получил больше денег, чем вы заплатили бы мне за костюм.
*** *** ***

Байки писателя и журналиста Бориса Никитина

(Байки и были Центрального дома литераторов, подслушанные и записанные писателем)

Мужская логика

У известного поэта Ш., много зарабатывающего на своих книгах и переводах, я как-то спросил: почему он не купит своей жене такую же дорогую норковую шубку, как у жены писателя М.? Поэт, не задумываясь, ответил:
- Потому что мы женщину раздеваем для себя, а одеваем для других!
* * *

Поэт во хмелю

Поэты, как известно, народ отчаянный и рисковый. Я не буду приводить многочисленные примеры, а расскажу об одном удивительном поступке поэта Анатолия Передреева. Однажды на ленинском субботнике в Московском зоопарке поэт, поспорив с кем-то из коллег на литр водки, вошел в клетку со львом. Могучий царь зверей испугался смелого поэта и убежал от него в самый дальний угол клетки. Передреев спор выиграл и был этим очень доволен. Позже, отвечая на вопрос «не слишком ли он рисковал», поэт неизменно отвечал: - Ничуть, я знал, что львы не переносят запаха алкоголя!
* * *

Позиция

Поэт Евгений Храмов говорил мне:
- А я согласен, что добро должно быть с кулаками! Именно с кулаками, а не со середняками.
* * *

Жив курилка!

Сидим как-то в Пестром зале ресторана ЦДЛ, попиваем крепкие и слабые напитки. Заходит в зал литературовед-чеховед Н. с забинтованной рукой и присаживается за наш стол.
- Что с тобой, коллега? - спрашиваем.
- Да собака укусила.
- Ты, небось, в ейную морду окурком тыкал? - Говорит поэт Владимир Цыбин.
- Да,- подтверждает литератор.- А ты откуда знаешь?
* * *

Героическая жизнь

Однажды встречаю в фойе ЦДЛ хорошо принявшего на грудь писателя Геннадия Гацура.
- Что с тобой, Гена? Ты же не пьешь, - с тревогой спрашиваю его.
- Я-то - да. А, вот, герой мой запил. Жалко мне его, Боря!
- Но ты же автор, Гена! - воскликнул я. - Не он тебя, а ты его должен направлять...
- Борис, ты не прав! - покрутил головой Гацура. - Писатель должен жить жизнью своего героя!
* * *

Выкрутился

Долго беседую с психотерапевтом Кашпировским. Он крепок, спортивен, красноречив, но я ему как-то не очень верю. Он это чувствует и приводит еще один аргумент в пользу своей теории всеобщего излечения:
- Вот поэт Захарченко... У него же обе ноги в варикозных узлах всю жизнь. А я убрал. Теперь он полностью здоров.
Я осторожно говорю:
- Захарченко я хорошо знаю...
Кашпировский секунду смотрит на меня и мгновенно реагирует:
- Ну, может, сейчас уже все вернулось...
* * *

Момент истины

…Сижу с сотрудниками газеты «Московский комсомолец», пьем водку. Журналисты - ребята и девчата - молодые, горластые, «интеллектуалы». У всех «почти высшее университетское» образование. Гудеж, анекдоты, водки много, уже кое-кому не лезет. Но задарма пьют и через силу. Весело всем. Вдруг один мечтательно говорит: "Вот собрать бы всех этих придурков, которые читают наши статьи!" Всеобщий одобрительный гогот. А мне становится как-то не по себе, когда я вспоминаю сквозь туман хмеля тираж «МК». Никак не могу вообразить помещение, куда можно одновременно вместить 1,5 миллиона придурков.
* * *

На свою голову

Прозаик, член СП СССР Анатолий Шавкута рассказал мне, как он учил зарабатывать деньги на рецензиях молодого автора, некоего Кукушкина. Дал ему стандартный текст ответа из редакции. За каждый ответ редакция журнала платила по рублю рецензенту. За ночь можно было накатать 50-60 отписок. (В 70-х годах 50 рублей были хорошие деньги, бутылка «Столичной» стоила 4 руб. 12 коп.) Рецензент был страшно доволен дурному заработку, брал рукописи домой, подключал к работе жену и тещу. Все авторы получали ответ рецензента на свои произведения, не подозревая, что их опусы никто не читает. Однажды Анатолий тоже получил письмо из редакции этого журнала. Печатный текст за размашистой подписью рецензента гласил (полностью сохраняем текст письма):
«Уважаемый товарищь!
Мы внимательно прочитали Ваши расказы. Человек Вы безусловно способный, но Вам надо учиться литиратурному мастерству, больше работать над формой, совершенствовать стиль. Советуем посещать какое-нибудь литиратурное объединение. Желаем Вам успехов!
Рецинзент Кукушкин А.В.»
* * *

Знаток

Вечер. Захожу в ресторан ЦДЛ. Встречаю знакомого поэта, студента Литературного института. Он как всегда пьяный и потому особенно общителен. Со всеми проходящими или сидящими знаменитостями вежливо здоровается. Мимо нас проходит поэт Вознесенский с дамами и со свитой. Студент и его не пропускает, громко приветствует. Вознесенский вальяжно кивает незнакомому юноше, свита улыбается. Студент доволен и, желая продлить свое удовольствие, кричит ему вслед: «Андрей Андреевич! Я люблю вашу поэму «Братская ГЭС!»
У обернувшегося на зов поэта одеревенело лицо. А свита продолжает довольно улыбаться...
* * *

Как Берия защитил императора

Поэт Борис Примеров был знаком с Виктором Николаевичем Ильиным, бывшим генералом НКВД. Вот как Ильин объяснил поэту свои пять лет лагерей: «Я руководил худ-самодеятельностью в органах. Готовили какой-то большой концерт к годовщине Октября. Чтец должен был читать стихотворение Лермонтова "Бородино". В нем есть такие строчки: "Полковник наш рожден был хватом, слуга царю, отец солдатам...». Я приказал не читать эти верноподданнические строки. На концерте присутствовал сам Берия. После концерта он подошел ко мне и сказал: «Ты зачем, подлец, выбросил из патриотического стихотворения такие хорошие строчки? Ты разве не знаешь, что Пушкин сказал об Александре I: «Он взял Париж и построил лицей»? Меня судили по статье за измену родине. На суде, правда, выяснилось, что такая постановка вопроса уместна была бы при царском режиме. Но пять лет я все-таки получил.
* * *
(По материалам - Сайт МОСКОВСКИЕ ПИСАТЕЛИ. Байки и анекдоты о писателях; mp.urbannet.ru/BAIKI-pis/baiki.htm)

Добавлено (26.03.2011, 15:09)
---------------------------------------------
ПИСАТЕЛИ ШУТЯТ…

«Легенды, байки и сплетни о советских писателях»
Авторы сборника - Евгений Борисович Нечаев и Александр Андреевич Ольшанский
(Отрывки из книги)

Пестрый зал

В Центральном доме литераторов есть немало мест, где писатели в советские времена могли встретиться друг с другом, обсудить за рюмкой любые мировые или творческие проблемы. «Дубовый зал» или «Ресторан» - для солидных встреч или торжественных случаев, «Веранда» - филиал ресторана, «Бар» - название говорит само за себя, «8-я комната» - что-то вроде отдельного кабинета над «Дубовым залом», «Нижний буфет» - питейное заведение рядом с бильярдной. Заходя с улицы Воровского, ныне Поварской, посетители, желавшие не предавать гласности посещение ресторана, могли отдать долг зеленому пороку в помещении под названием «Партком». Днем он был действительно парткомом Московской писательской организации, а в особых случаях использовался как банкетный зал. Но самым демократичным залом, где можно было встретить классика и начинающего поэта, преуспевающего борзописца и нищий талант, назывался «Пестрым». Именно в «Пестром зале», получившим свое название от стен, расписанных шаржами, шутками в стихах и прозе, рассказывались, а то и придумывались, всевозможные истории о писателях, ничтожная доля которых приводится в этом сборнике. Естественно, что этот раздел и сборник в целом назван в честь знаменитого цэдээловского зала.
***

Положительная сторона всесоюзного разноса

Владимир Чивилихин, который в конце пятидесятых и начале шестидесятых был редактором «Комсомольской правды» по отделу литературы и искусства, однажды вышел из кабинета и застыл от неожиданности. В конце длинного редакционного коридора показался молодой поэт Евгений Евтушенко и решительно, почти бегом приближался к нему. Редактор не мог не вспомнить, что в последнем номере «Комсомолки» опубликована зубодробительная статья о творчестве Евтушенко, и, подумав, что поэт намеревается по этому поводу закатить скандал, приготовился к неприятному разговору. Однако то, что произошло, когда поэт приблизился к нему вплотную, Чивилихин запомнил навсегда.
Евтушенко крепко обнял его и с радостным блеском в глазах воскликнул:
- Володя, спасибо! Вы сделали меня знаменитым!
***

Изобретение перетяги

Однажды Ярослав Смеляков в ресторане Дома литераторов никак не мог опохмелиться. У него сильно дрожали руки, водка плескалась из фужера и не было никакой возможности добиться желаемого результата.
- Таня! - вдруг вдохновенно обратился Ярослав Васильевич к официантке. - Полотенце!
Перекинув полотенце через шею и обмотав одним его концом руку с фужером, он методом перетяги поднес фужер ко рту, и долгожданный результат был достигнут.
Этот метод был использован Георгием Товстоноговым в спектакле БДТ, где блистательно исполнен Евгением Лебедевым.
***

Творческий метод многонациональной литературы

В советские времена очень большое внимание уделялось развитию национальных литератур. Некоторые народы не имели и своей письменности. К национальному автору прикреплялся литератор, который должен был перевести его книгу на русский язык. Многие называли это литературным донорством, но в целом такая практика заслуживает положительной оценки. Хотя по этому поводу рассказывалось немало смешных историй. Вот две из них.

Однажды в гостиничном номере столичный литератор читал приезжему писателю его произведение на русском языке. Читал час, два, три... Наконец переводчик устал и сказал:
- Надо сделать перерыв. Да и обедать пора. Потом продолжим.
- Однако давай сейчас продолжим, - настаивал гость. - Уж оченно интересно, что дальше будет...

Звонит ночью поэт своему московскому переводчику:
- Слушяй, Яшя, нэ спышь? В такую ноч ныззя спать даже в Москве. А у нас - тэм более. Панымаешь, луна в горах, тышина. Дэвушка за водой пошел, кувшин на голове, а на самом дэли лубить кому-то нэсёт. Слушяй, Яшя, переведи этот замычательный лирический стихотворение, а?
***

Докопалась

Известно выражение Ленина о том, что если хорошо покопаться, то у каждого русского найдутся еврейские корни. Владимир Ильич знал, о чем говорил. Одна из литературных канонизаторов Ленина в качестве идеала Мариэтта Шагинян, изучая ленинскую родословную, раскопала в архивах, что дед вождя Израиль Бланк вместе с братом приехал из Подолии учиться в Петербургскую медицинскую академию. Но поскольку лица иудейского вероисповедания туда не принимались, братья решили стать православными. При крещении Израиль стал Александром.
Мариэтта Шагинян («Бессмертная старуха Маруся Шагинян - искусственное ухо рабочих и крестьян» - Валентин Гафт) совсем не обрадовалась своему открытию.
- Теперь мне не дадут очередной орден, - с сожалением сказала она.
***

Равнение на классиков

Наиболее устойчивые династии, разумеется, литературные. Не взирая на то, что природа на писательских детях - писдетках, писсынках и писдочках, как иногда выражаются в литературной среде, - очень часто и явно отдыхает, они, как правило, посвящают свою жизнь делу отцов. Но бывают и исключения - например, Александр Дюма-сын, Леонид Леонов. Некоторые семейные литкланы обзавелись собственными традициями. Так, прозаик Андрей Соболь и его сын, поэт Марк Соболь имели пристрастие к зеленому змию. Хотя их литературные способности были общеизвестны и щедро оценены литературоведами из НКВД.
После очередного, многодневного и безвестного отсутствия Марк Соболь, интеллигентный, маленький, скромный и даже стеснительный человек, наконец-то позвонил в собственную квартиру.
- Где ты был? - приступила к допросу жена, могучая дама.
- Я загулял! - с вызывающим достоинством ответил супруг.
- Тоже мне - Твардовский! - с презрением воскликнула супруга и, схватив за воротник, забросила Марка в квартиру.
***

Перебдели

Бдительный секретариат Союза советских писателей во главе со своим генеральным секретарем А. Фадеевым обсуждал роман И. Эренбурга «Буря». Происходило это в период борьбы с космополитизмом.
Выступавшие секретари и приглашенные литературные критики в течение нескольких часов беспощадно «громили» роман.
Наконец слово предоставили Эренбургу:
- Я внимательно выслушал всех выступавших. После выхода романа я получил сотни писем читателей, которые дали ему высокую оценку. Со всеми письмами я, конечно, ознакомить вас не могу. Но одно из них все-таки прочитаю: «Товарищ Эренбург! Благодарю Вас за прекрасную и очень нужную книгу. И. Сталин».
***

Сайт-литпортал - http://www.aolshanski.ru/index.p....emid=16