папок вобще-то 10... на одной странице. а их две...

напомнил про китайское проклятие.

отзвучало. закончились звуки в смычке,
а в изогнутых деках рассыпались ноты...

Лев, Вы просто бесконечны. Разнообразию тем Ваших стихов, как и мастерству исполнения, можно только удивляться и восхищаться, молча стоя в уголке...
спасибо.

Можно узнать, о чем это, Лева?

Храмами новыми в городе примут роды,
Ливней парад уводя далеко за МКАД...

Лев, Вы просто бесконечны. Разнообразию тем Ваших стихов, как и мастерству исполнения, можно только удивляться и восхищаться

молча стоя в уголке...

вычеркивай меня, другие виноваты
в том, что теперь ты мне поставила в вину.

мой добрый читатель, каким бы я ни был
меняться не стану, останусь таков...

и солнце, сваренное всмятку,
яичным плавилось желтком.
а небеса белком твердели,
перерождаясь в серость туч.

гвоздями струй, вколачивая гнев
в полуживое, жалобное тело...
четверг не умирал и, всё стерпев,
стал пятницей, в которой посветлело,

свирепый ливень быстро умер сам,
подсохли лужи. близилась суббота.
и на стекле осевшая роса
писала божий лик в пол-оборота...

театра абсурда. я клоун из буффонад,
проказник из черных и неюморных комедий,
я роли играю, которым совсем не рад,
но только поклонники каждою ролью бредят.

и лишний билетик растёт и растёт в цене.
да только актёру на сцене цена другая.
никто и не думает, как это трудно мне -
давиться пред публикой мятным моим гудбаем...

всех мажет сажей, как белым мелом,
подозревая всех, всё и вся,
он держит нас под своим прицелом,
и не отыщется в мире целом
такого, чтоб без души, но с телом,
кого б он выбрал себе в друзья...

я радуюсь болезней урожаю,
в грудную клетку бережно сложив
больное сердце, лёгкие и печень.

терпи,пройдёт само...
всё слава богу, выжили и живы,

и не наступит час,
нам что-то рассказавший про сегодня...

и всё больнее думать о былом...

я знаю - не за горою беды,
когда палач говорит - не плачь...

Разве сажа бывает белой?

но старт забыт давно... и каждый куст,
и дерево, и камень, слухи, бредни
не замечаешь, чтоб услышать вкус
ещё одной любви... любви последней...

он исчез, от себя самого устав

Он повсюду прикармливал птиц из рук,
отдавая последнее прихожанам,
и лечился разлуками от разлук...
но болел, заживать не давая ранам.

только черные дыры грустят о своём,
как давно опустевшие звёздные гнёзда...

после гостей остаётся тяжелый осадок...
не приглашу... никого... ни за что... никогда...

напонив безвинной рыбёшкой, начав со дна,

разбрелись звсегдатаи, вроде, и выпито всё.

не нужны нам они,
и поверить в них тяжко.
в этот век,
если может любой человек
за любовь рассчитаться
хрустящей бумажкой...

мы не рабы, рабы - не мы.
по капле выдавили рабство...
но от тюрьмы и от сумы
пока что рано зарекаться.

пока натруженная кисть
хранит печать галерных вёсел,
ты, друг любезный, не клянись,
что кнут забыл, и цепи сбросил.

твой раб - в тебе, он - мор и глад,
тебя толкающий на паперть...
ты думал - школа помогла?
дай бог бы нашему теляти

поймати волка... хорошо
болтать пока сидим и курим.
куда милей сидеть, дружок
на кухне, чем в одной из тюрем,

где нет ни беленькой, ни баб,
где валят лес за пайку хлеба...
ну что, изжил в себе раба?
да ты свободен даже не был,

не знал тюрьмы, не знал сумы,
но был всегда одним доволен -
что детям вновь - рабы не мы,
мы - не рабы - талдычут в школе.

Жалкие люди... И гости, и лирический герой.

опечатка.

Лев, не верится, что Вам нравится на такие темы писать. Что Вас заставляет это делать?

Согласитесь, Лев, слово "Любовь" в данном случае не уместно

а правда немыта, нечесана и страшна,

Слушать правду. мы будем праздновать.
И аллеями олеандров
Бродишь, правду неся напрасную,
Неуслышанная Кассандра,

Предрекая, тоскуя, сетуя
О любви, смерть несущей Трое...
Но пирующим не до этого.
Не пророчествуй. нет. не стоит...