слово, как меч, потому и разит без фальши каждая остро отточенная строка

мне снова пишется легко. о городах, о поездах, о людях, о морях бездонных... и я горжусь моим жетоном, смешным билетом в никуда, забыв, что я на поводке, чистопородная собака... что всё зависит лишь от знака и поводка в чужой руке.

и станет всё, что началось, ничьим, чужим, ненужным, несколько картинным, забытым чаем, черствым калачом, когда положит руку на плечо, подкравшаяся вечером рутина, и паутину свяжет паучок...

весна недосягаема почти,
хотя она уже идёт дворами.
точеные тела кариатид
открыты топлесс. жизнь в оконной раме
прожить - совсем не поле перейти...

нести свой груз ни капельки не легче.
давно привыкли каменные плечи
к зиме, к суме... но только не к тюрьме...
к простой недосягаемости встречи,
во взглядах обернувшихся химер.

как живёшь моя весенняя.
в тихом шорохе страниц
отыскать сумела пение
райских птиц
не нашлось такого гордая
без меня моих стихов
жить осенними аккордами
нелегко
вот и мне опять не пишется
забываю алфавит
как живётся разлюбившая
без любви

самодостаточно и заслуживает внимания

она не поднимала белый флаг, она не умирала, не жила, и, как врага, звала его - любимый...

я те времена не забыл, дa и ты не забыла. останемся вместе. нам этого хватит вполне....

пока блажил, мне всё сходило с рук,
ну а сегодня разум перевесил.

она не поднимала белый флаг,
она не умирала, не жила,
и, как врага, звала его - любимый...

он говорит ей - больше не могу.
а ей на горький вкус ответить нечем...

Цитата (smelaia1)
Господи милосердный, а чем же вы до того занимались? Ведь ЭТО же где-то копилось!

нигде не копилось... я вообще стихами не интересовался никогда. а заниматься было чем - работа, спорт(на любительском уровне), ещё рисовал немного. ну и хобби ещё... не скучал одним словом.

Галь, напиши о нём!

Он вообще видит, что мы "понаехали" сюда?

тех, кто мои стихи уже прочел
себе на радость и себе на горе,
кто заболел стихом и обречен
читать их все... надсадно... горячо.
и у других жнецов не быть в фаворе.
поговори с другим, кто не менял
покой на мною брошенное семя
и ощути, как колется стерня,
скрывающая странного меня,
любовно ненавидимого всеми...

пока не буду разбавлять... вот.

я кровожадный?
- кровождный!
я беспощадный?
- беспощадный!
я злой разбойник?
- злой!

стихи, как сигаретный дым.
вдохнут и выдохнут твои
из сердца вырванные строки,
и никотин осядет в лёгких
напоминанием любви.
но пятна в лёгких одиноки
и подозрительно черны.
любовь страшней туберкулёза,
она выкашливает слёзы
в свои несбыточные сны.

слететь на оглушительном витке,
как веер брызг, пронзительно и звонко,
и каплей стечь по чьей-нибудь руке,
слепым дождём в пространственной воронке,

и будут псы представлены к медалям,
забыв на миг про жесткий поводок....
тогда в аду нацедит мудрый Сталин
вина в бокал... и сделает глоток.

я разбираю жизнь мою, как Трою,
по кирпичу.

а где-то высоко над потолком,
рифмованным и тёплым молоком
волчица кормит Ромула и Рема,
как малых приблудившихся щенят...
нет, я не строю, убиваю время.
оно - меня.

затерянные в будничной толпе
без права на актёрские ошибки

не доиграем, просто доживём
нам свыше предназначенные роли,
и будем думать каждый о своём.
нам друг о друге думать не позволит

не Бог, но Богом нанятый суфлёр,
нашептывая нам за словом слово...
мой друг... пожалуй, я плохой актёр,
и Вы, пожалуй, к роли не готовы..

кем был неважно. важно кем не стал,
но кем бы не был считан я с листа,
не стану я лирическим героем
в бесчисленных катренах и столбцах.
хоть речь веду от первого лица,
но правды о себе я не открою.

и видишь, что давно потух фитиль,
и понимаешь - время есть уйти,
в душе завыв, как битая собака.
и вытащив стопу из плена шлака,
как из воспоминаний и потерь.
спуститься вниз, закрыть плотнее дверь,
поставить лампу... сесть и долго плакать...

и вырванной страницей из блокнота,
роняет дом разбитое стекло

на тротуар. курлычет древний "Зингер"
на ноте, имитирующей гром.
а на стекле прилипшее перо...
и на окне настурции в корзинке,
и в доме стул, и мокрый плащ на спинке...

писал ли я... мне кажется, что нет.
мои стихи - со мной же переписка.

я писем ждал и письма тоже ждали,
когда я наконец отправлю их.
но высохли чернила от печалей...

любовь страшней туберкулёза

и жизнь закроешь, как кавычки

что у любви бывал в гостях,
и не простишь себе таланта,
да и другие не простят...

мои стихи меня переросли

и как слуга со cгорбленной спиной
поклонится стиху нелепый почерк,

как господину выдуманных тем,
и сообщит ему дурные вести
одной строкой на титульном листе -
стихи о прошлом. автор неизвестен.

и ощути, как колется стерня,
скрывающая странного меня,
любовно ненавидимого всеми...

у Герды тёмные глаза

стареет мама... как ребёнок

спасибо, irtya... там целый цикл по этой сказке... стихов 4-6... не помню уже. но этот был самым первым кажется.

сдаётся мне - тем злее лилипуты,
чем больше им попался великан.

а она наплакалась за ночь и всё прошло,
отругала его, как умела, и отпустило...
он вгонял её в ступор и даже в шок,
но писал с опечатками жуткими слово "милой"

и только погибший солдат,

во сне увидал, что не будет сменён
на этом посту никогда...

курю, и по привычке говорю-
не предавай меня своим прощением...

хотя бы им меня не предавай...

засыпая почти, головою блаженно кивая,
и вставляя, порой невпопад, или "нет", или "да"...
говорить, что приехал сюда на последнем трамвае,
завираться, и вздрагивать вдруг от собачьего лая,
известившего, что кто-то ломится тоже сюда,

потревожив мой сон. не впускай никого, пусть уходят.
это так хорошо, засыпая болтать ни о чем,
под размеренный шепот старинных часов на комоде...
даже пёс твой всё понял, замолк, и задумался вроде,
только руку лизнул, признавая, что сам огорчен

этим шумом ненужным.

а это и не важно...

в подвале тёмном камень ноздреват,
и тускло светит лампа в сорок ватт,
блестит слюда следами желтых слизней,
а с влажных стен ссыпается песок...
и к потолку приклеен волосок,
с такой смешной, на нём забытой, жизнью.

и не пишу... казалось бы привык...
не раз бывало. знаю - всё проходит.
дурные мысли, прочь из головы!
не спится, хоть уже знакомо вроде,
и непонятно почему на взводе...
и выл бы, если б мог.