Бесснежная зима. Деревья в серебре.
Полуденным теплом стекает с веток иней.

Я вся – только утро,
Но копится день по лучу.
Стою и как будто
Себя проверяю. Молчу.

Ваши однозначно стоят!

Мне не важно: ночами синими,
Утром, вечером или днём
Называйте его по имени,
Говорите со мной о нём!

И снежинки падают на плечи,
И светло горят в ладонях свечи,
Освещая праздничную полночь.
И летят молитвы людям в помощь…

И, улыбаясь, наблюдать
Глазами малыша,
Как, набирая благодать,
Растёт внутри душа.

Но как же хочется порой -
Особенно порой ночной
И рано поутру -
Душою чиркнуть о звезду
И небу прошептать: «Иду
К далёкому костру…»

В ажурной кроне полыхнул снегирь,
Как леденец карминовый из детства…

И когда коченеют ладони, сбивается шаг,
Замирает дыханье и кажется, сил не найти,
Я тебя вспоминаю, январь, мой единственный шанс
Устоять на ветру и не сбиться с прямого Пути.

И снежинки падают на плечи,
И светло горят в ладонях свечи,
Освещая праздничную полночь.
И летят молитвы людям в помощь…

Я знаю: духовное братство -
Не просто пустые слова.

В ажурной кроне полыхнул снегирь,
Как леденец карминовый из детства

Что бы ни было там, за пределом горенья свечей,
Пусть колеблет их пламя холодный сквозняк февраля,
Им сиять и светить в безнадёжных провалах ночей,
Чистоту и тепло заблудившимся душам даря.

И когда коченеют ладони, сбивается шаг,
Замирает дыханье и кажется, сил не найти,
Я тебя вспоминаю, январь, мой единственный шанс
Устоять на ветру и не сбиться с прямого Пути.

И, улыбаясь, наблюдать
Глазами малыша,
Как, набирая благодать,
Растёт внутри душа.

Ни сына со мною, ни внука,
Ни брата, ни прочей родни,
Давно за пределами звука
В пространстве остались они.
Но рядом прибились другие
Неровным течением дней -
Такие же, впрочем, родные,
А, может быть, даже родней.

Получается, что все мы одной крови)

Мы несём свои свечи – надежды и веры огни -
Меж глухих миражей и иллюзий начала зимы.

собраться всем вместе в такую замечательную стаю!

Я молчать буду даже вёснами
И без всяких красивых слов
Сберегу свою подвопросную,
Нерастраченную любовь.

Мне не важно: ночами синими,
Утром, вечером или днём
Называйте его по имени,
Говорите со мной о нём!

Впитать тепло весенних дней,
Как птица на лету,
Как на пригорке муравей,
Как дерево в цвету,
И, улыбаясь, наблюдать
Глазами малыша,
Как, набирая благодать,
Растёт внутри душа.
На свете лучше дела нет,
Чем рифмовать мечты.
Напоминать тебе, поэт,
О том, что лучше дела нет,
Напрасно, скажешь ты.
Но как же хочется порой -
Особенно порой ночной
И рано поутру -
Душою чиркнуть о звезду
И небу прошептать: «Иду
К далёкому костру…»
Горит костёр, горит звезда,
Горит твоя душа.
А небо отвечает: «Да…
Пусть эта жизнь – не навсегда,
Но как же хороша!»

И вот теперь попробуй возрази
Седым полям и соснам придорожным.
Я повторяю: «Господи, спаси…» -
Последний слог глотая осторожно.

А потом я скажу себе: «Здравствуй, январь!
Как светлы твои снежные тропы, и свечи горят.

Возьми страницу чистую с утра,
Ведь по утрам она ещё белее,
Чем снегом занесённая гора
Или к добру зовущая идея.
Неровной строчкой ляжет первый стих,
Он робок и задумчиво-небросок,
Но за собой он поведёт других –
Ершистых и бесстрашных, как подростки.

Переживаю зиму налегке:
Кот на ковре в уютном уголке,
Записки на столе и вид в окне –
Сугробы намели уже метели;
В сарайчике жменя сухих дровец,
И домик мой уж вовсе не дворец,
Но – усыпают ветки свиристели,

Но – белый снег вокруг как чистый лист
(А я была когда-то журналист
и знаю цену белизне страничной),
Но так случилось, что теперь слова
Мне заменяет неба синева
И треньканье растрёпанной синички.

И я рисую чувствами по дню…
Неловко выражаю мысль мою,
Но как про чувства рассказать словами,
Когда, входя в земное естество,
Все поры заполняет Рождество,
А мир в Любви – как рыбка в океане…

Для всепрощенья больше нет границ,
И вроде в декабре не слышно птиц,
Но как поют, ветра перекрывая!
Поёт псалмы речушка подо льдом,
И снег, что укрывает старый дом,
И кот в углу, как муфта меховая…

И словно бы из сереньких небес
Такой звучит высокий полонез,
Что, кажется, и слов уже не надо;
И я топлю побеленную печь
И обучаю медленную речь
Рождественским напевам снегопада.

Мы забываем часто, что стихи - не рифмы и слова,
а звёздный ветер,
который в наших взорах ярко светит, как будто бы
в тумане маяки.
И если ты поймаешь этот луч, то он соединит
тебя мгновенно
с другим таким же необыкновенным, и ты себя
сомненьями не мучь –
свети, свети, отчаянно спеша, чтоб свет души
печали не затмили,
чтоб птицы в небо воспарять любили - на их крылах
качается душа...

Кому это нужно – не знаю, не знаю… Но чувство вины
меня больше не гложет,
как будто душа пробежала по краю и больше уже
оступиться не может.

шаркает осени ластик всё чище,
всё глубже,
всё тоньше, всё тише…

Словно не было в жизни теплее поры,
В тополином пуху заблудились дворы,
И везде, куда брошу я памяти взгляд,
Колокольчики детства так нежно звенят…

«Услышь меня! Пойми меня!» -
К кому взываю?
В глухой ночи и в свете дня –
Сгораю.

Что сотворю? Сварю обед,
Гряду вскопаю.
Всю череду летящих лет
Сгораю.

Пишу стихи или люблю –
Всегда до края.
Себе лишь верность сохраню,
Сгорая.

Не утоляет – множит жар
Вода живая,
Небес высоких чистый дар.
Сгораю.

Огнём нашёптанный мотив
Легко сыграю.
Собой пространство осветив,
Сгораю.

Немного света и тепла
Души и тела
Оставлю здесь. Я не дотла
Сгорела.

неровной строчкой ляжет первый стих,
все первые - и робки, и неброски,
но за собой он поведет других,
ершистых и бесстрашных, как подростки

* * *
На стебли трав, на лепестки цветов
Живую влагу небо проливает.
Дождь пальцами траву перебирает
И каждый лист поцеловать готов.
Конец июля. Утро. Благодать.
Плоды округлы, но пока незрелы.
Зачем он нужен, дождь не может знать,
Он просто послан для благого дела.
Он шепчется с цветами и травой –
Я им оставлю маленькие тайны,
Ведь я сама стихами не случайно
С ним говорю. Он слышит. Он живой.
О чём – Бог весть! Но голосок души
Так мягко вплёлся в тихий этот шёпот…
Душа и дождь накапливают опыт
Общенья в мокрой утренней тиши.
Когда-нибудь потом душа вздохнёт,
освободившись от земного тела,
и вспомнит, как всегда летать хотела,
и над землёю радостно вспорхнёт.
И если вдруг окажется, что нет
На ней следов обид и грязных пятен,
Язык дождя ей станет прост и внятен,
И улыбнётся влажный мокрый след…

Возьму и напишу о том, что ждёт меня,
как будто знать могу задуманное Богом.
Но ясно вижу лишь дорогу из огня,
из камня и песка тернистую дорогу.
Я не могу идти и не должна стоять,
и страшно делать шаг, который, в общем, сделан.
Хотела б излучать любовь и благодать,
создать высоким дух и гармоничным тело,
Но... знаю, что споткнусь на первых же шагах,
и брошу, и предам тех, за кого в ответе,
и буду до конца барахтаться в стихах,
так, словно бы они главней всего на свете.
Но не могу свернуть с тернистого пути,
он предопределён мне в этом воплощенье.
И утешенья нет. И вновь пора идти,
и принимать опять неверное решенье.
Я не прощу себя, но, Боже, Ты прости
за свет, что в глубине пусть не горит, но тлеет.
Из камня и песка мой путь горит в ночи,
и ангел на меня ресниц поднять не смеет.