| Рарахаб | Дата: Понедельник, 01 Мар 2021, 18:41 | Сообщение # 1 |
 Гость
Группа: Автор
Сообщений: 2
Статус:  | В конце 70-х мы жили втроём - я, мой брат, младше меня на один год, и мама в однокомнатной квартире. Мама работала в отделе пропаганды в райкоме партии. Её задача была – или ходить по квартирам, или в общественном транспорте произносить разные лозунги, приуроченные к той или иной партийной годовщине, или различным постановлениям ЦК КПСС. Вот например, открывает человек дверь на звонок, а на пороге стоит моя мама и говорит ему бодрым голосом и с искрящимся оптимизмом взглядом: «Экономика должна быть экономной!» или «Да здравствуют решения Двадцать пятого съезда КПСС!», «Миру мир!», «Нет проискам натовских империалистов!».
Все ею озвучиваемые лозунги мне были понятны, кроме одного – «Да здравствует решения съезда КПСС!». Как могут решения здравствовать? Если они могут здравствовать, то следовательно, могут и болеть? Мама мне объяснила, что это такая форма речи, подразумевающая условность сказанного. Я, признаться, тогда и её объяснение не понял, но понял, что так правильно, и успокоился.
Работа у мамы была лёгкая, да и платили прилично – 200 рублей. Идеология была важна для советской власти. Она помогала укреплять веру народа в правильном курсе руководства страны.
Но в дом мама приносила мало денег, так как были большие взносы – партийный взнос, в фонд мира, фонд помощи бастующим шахтёрам Англии, фонд помощи томящемуся в чилийской тюрьме товарищу Луису Корвалану. И ещё ей приходилось выписывать много партийной периодики – газет и журналов и покупать много книг с работами коммунистических вождей, в том числе и произведения Генерального секретаря ЦК КПСС Леонида Ильича Брежнева «Малая земля», «Возрождение» и «Целина». Все советские люди должны были наизусть учить всё, что выходит из-под пера или за подписью их вождей. На всю партийную литературу времени было мало, а литературы такого рода было много, поэтому мама никогда не спала, а ночью на кухне читала и учила наизусть эти тексты. Другим людям тоже надо было по ночам заниматься политическим самообразованием. Но не все были такими сознательными и преданными делу партии, как моя мама, и поэтому могли себе позволить или смотреть футбол по телевизору, или просто лечь спать, но чтобы их никто не заподозрил в игнорировании своих советских обязанностей, они не выключали всю ночь свет на кухне.
Наша кухня поэтому была превращена в мамин кабинет. И я не помню ни одного дня, чтобы там пахло борщом или котлетами. На еду у мамы почти не оставалось денег и времени. Но чтобы мы с братом не умерли с голоду, мама разрешала нам грызть подоконники. Советские строители специально делали подоконники из мягких пород дерева, чтобы их было людям легче грызть. А чтобы подоконники были вкуснее, мама их поливала постным маслом и посыпала солью. А сама уже собирала с пола маленькие щепочки, что оставались от нашего с братом пиршества и с вдумчивым взглядом тщательно их пережёвывала, подавая нам пример правильного приёма пищи.
Запивать такие ужины мы могли только водой и то не каждый день. При коммунистах вода из крана не всегда была достаточно мокрой, чтобы можно было её пить. Как мне объяснила мама, это было связано с тем, что страна нуждалась в какой-то тяжёлой воде для производства ядерного оружия. Вот поэтому вся наша водопроводная система была коммунистами приспособлена для нужд оборонки.
Мы не только нормальной воды не имели, но и чистого воздуха в достаточном количестве. Коммунисты понастроили руками незаконно осуждённых заводы и фабрики практически в каждом городском дворе. Специально, чтобы рабочие до проходной добирались минуту-другую и таким образом снижалась бы нагрузка на общественный транспорт. Эти предприятия, производили военную продукцию, а другой в нашей стране не производилось. Их трубы страшно коптили небо, портя окружающую экологию. Из-за густого индустриального смога солнце мы почти никогда не видели – над советскими городами всегда висело мрачное небо. Мы пели песню «Солнечный круг, небо вокруг – это рисунок мальчишки», но имели об этом солнце самое абстрактное представление. Из-за загрязнённого дымом воздуха и отсутствия солнечных лучей наши лица были серого цвета, измазанные копотью. Даже у женщин. И только ярко красная помада на губах делала эти лица более привлекательными для мужского глаза. Увидеть солнце мы имели возможность только на курортах, раз в году, особенно на море. Оттуда люди приезжали совсем как актёры в кино – с чистыми загорелыми лицами. Но уже за несколько дней их бронзовый загар исчезал под налётом плохо смываемой копоти. Слава Богу, что теперь эти кошмарные заводы уже давно остановлены нашим спасителем, Ельциным, а сами они переделаны в торговые центры и казино.
Как я уже сказал, денег для нас у мамы почти не оставалось. Эта бедность выражалась хотя бы в том, что зимой мы с братом не имели даже валенок в достаточном количестве. Вместо четырёх штук валенок, у мамы хватало денег только на три штуки. Из этого положения нам приходилось выходить таким образом: я обувал один валенок на левую ногу, брат другой на правую, а остальные ноги мы вместе всовывали в оставшийся валенок и таким образом шли в школу. «Смело, товарищи, в ногу!» - напутствовал нас мама.
Школа тоже была плодом коммунистического режима. Сейчас-то я уже знаю, что во многих странах домашние задания не задают детям вовсе, да и в самих классах не очень-то нагружают. Могут вообще не заставлять что-то зубрить, ломать над чем-то голову и много всякого-разного писать до онемения руки. Над детьми же коварные коммунисты издевались, заставляя их полдня в школе много и тяжело заниматься, а потом дома оставшееся время сидеть над учебниками. Теперь-то я уже точно знаю, что половину всяких формул и законов эти коммунисты сами понапридумывали, чтобы у нас не оставалось времени и мыслей на подпольное противостояние их режиму. С освобождением нашего народа от тоталитаризма мы одним из первых дел разгрузили школьную программу, оставив массу формул и законов в этом унылом прошлом. Зато теперь у детей стало больше времени для всяких радостей свободной жизни – смотреть телевизор, кино, играть на компьютере, просто гулять по улицам, познавая жизнь изнутри, а не по учебнику.
Вы можете спросить, а где же был наш отец и была ли наша мать одиночкой? В вопросе с нашим отцом всё не так просто. Мама нам сама говорила, что наш отец был лётчик-испытатель и погиб во время одного из полётов, когда мы были ещё маленькие. С её слов он должен был лететь вскоре после того, как ему присвоили капитанское звание. Ещё пара звёздочек ему упала на погоны. Эти звёздочки-то, маленькие и позолоченные, и сыграли свою роковую роль. Моторы советских самолётов были слабые и из-за звёздочек случился перегруз. Общий вес самолёта и так был предельным для этого мотора из-за бомб, а тут две новые лишние звёздочки. Наш папа не смог выпрыгнуть, то есть катапультироваться. Потому что самолёт, оставшись без пилота рухнул бы вместе с бомбами на жилые дома внизу. Вот мой папа и пытался дотянуть до озера, чтобы упасть в воду. Даже если б он спасся, его потом всё равно б расстреляли из-за загубленного самолёта и за взрывов авиабомб в жилой зоне. А так он погиб хотя бы как герой, осуществив мечту каждого советского мальчишки – героически отдать свою жизнь за Родину. Но наша соседка по подъезду, баба Нюра, сидя на лавочке в окружении других пенсионерок, нас с братом сердобольно пожалела и на что-то не очень нам понятно намекнула, покачав своею головой. Дело в том, что в Советском Союзе, пенсионеры выселялись из своих квартир, а поскольку домов для престарелых было очень мало, они были вынуждены остаток своей жизни проводить на лавочках возле подъездов. Мы, как настоящие тимуровцы, не оставляли их своею заботой: чтобы они не умерли с голода, мы их регулярно снабжали жаренным семечками и щепками от подоконника, а для того, чтобы они не замыкались исключительно на фактах жизни своих бывших соседей, мы ещё им давали для чтения разного рода периодику.
Суть намёка бабы Нюры состоял в следующем. Он касался живого памятника. В нашем дворе стоял постамент, высотою метра в два. На нём проводил ночи второй секретарь райкома партии. Но не только ночи, а всё своё свободное от партработы время – выходные и отпуск тоже. Собственно, это тоже было частью его партийной деятельности. Николай Иванович Логунов. Его после шести вечера подвозила к постаменту служебная чёрная «Волга» и помощники приставляли к постаменту лестницу. Николай Иванович по ней взбирался и замирал каждый раз в одной и той же позе. Левая рука держалась за лацкан пиджака, а в правой был томик Ленина. Казалось, он только вышел из своего кабинета и идёт делать доклад. Взгляд его никогда не мигал и был сосредоточен на главной идее, но в тоже время и доброжелательным. Логунов стоял вот так в любую погоду и в любое время года. Дожди его не мочили, снегом не засыпало, копать его не покрывала и птички не какали ему на голову, они вообще на него садились. Понимали, что он всё-таки живой, хоть и памятник самому себе. Таким вот странным образом к восьми утра Логунов садился в служебную машина одинаково сухим и чистым. Он даже никогда не справлял нужду, ни разу, и не мёрз в пиджачке даже в самый лютый мороз. Теперь-то я, посмотрев фильм «Терминатор», понимаю, что коммунистические функционеры не были людьми в привычном значении этого слова. Они изготовлялись где-то в сверхсекретных НИИ и лабораториях из каких-то только одним фантастам ныне ведомых сверхпрочных сплавов. Логунов был, как и остальные десятки тысяч единиц партноменклатуры биороботом, со стальным сердцем или вообще – вместо сердца пламенный мотор, как они сами же и пели в одном военном марше. Им были не ведомы человеческие слабости и сомнения. Они были безотказными машинами власти. А возможно, и вовсе инопланетянами, сошедшими на нашу Россию в семнадцатом году и подчинившими её народ. Надо признаться, что эту версию я тоже тщательно обдумывал, изучая все доводы за и против. И пришёл к выводу, что она более правдоподобна, чем версия киборгов. Для этого в Советском Союзе не было достаточно высокого уровня ни научной, ни технической базы. А вот уже готовые особи из космоса – это да. Думаю, и Ленин был тоже инопланетянин. Факты его биографии и черты его характера и даже сама внешность свидетельствуют в пользу данного предположения.
Что-то нами с братом неосознаваемое пока, но пробудившееся одновременно в нём и во мне желание уже быть тоже единой частью мистерии становления светлого будущего на земле заставило нас по ночам, а иногда и целые сутки нести почётный пионерский караул возле этого памятника Логунову. Зимой мы вот так и стояли в одном валенки на две наши ноги, вызывая у некоторых прохожих впечатления некого символизма данной композиции – неразрывности братских уз.
Но в отличии от Логунова, мы мокли под дождём и зимой нас с братом снегом присыпало. Но снежинки в то время тоже были коммунистического узора - серпасто-молоткастые или пятиконечные звёздочки.
Время шло, и мы с братом взрослели. И хоть черты наших лиц были искажены копотью, тем не менее некоторые обитатели нашего двора, особенно постояльцы лавочек, в первую очередь баба Нюра, стали замечать явное их сходство с лицом Логунова. «Яблочки от яблони рядышком упали» - говорила она, улыбаясь своим беззубым ртом.
Однажды мы, уже не в силах бороться с нашим любопытством, спросили у мамы, на что намекала баба Нюра.
Мать выслушав вопрос, какое-то время смотрела в окно, а потом повернувшись к нам, сказала: «Николай Иванович и есть ваш отец».
Сказать, что мы с братом были ошарашены её ответом, значило бы не сказать ничего. Она нам пояснила, что на самом деле наш папка выжил в той катастрофе, но выжил именно благодаря уникальности своей коммунистической природе. После этого крушения он был комиссован из армии и направлен в университет марксизма-ленинизма, а затем на партийную работу.
Но как же ему удалось совокупиться с человеческой женщиной и дать потомство, - не унимались мы с братом? А всё очень просто – откровенничала с нами наша мама уже не просто как мама, а как наш старший товарищ по коммунистической борьбе. Женщины-коммунистки беременеют не вследствие мерзкого аморального секса, а по партийному поручению. Вызывает к себе в кабинет её руководитель и даёт ей постановление комитета партии – через девять месяцев родить на свет нового члена советского общества. И этот самый руководитель считается условным отцом ребёнка. А женщина с того момента реально беременеет - коммунистическое сознание определяет бытие. А возможно, что эти функционеры обладали благодаря своей уникальной природе способностью дистанционного синтеза генома. Но, мы с братом, получились стандартными людьми – ведь наша мать простая женщина из плоти и крови.
Мы у мамы спросили, а что есть секс, в результате которого у остальных людей появляются дети? «Половой акт» - буркнула мама. А что есть этот половой акт? «Этого вам знать не надо».
С тех пор прошло уже много лет, но я до сих пор я так и не познал половой акт между мужчиной и женщиной из-за своего коммунистического воспитания. Мой брат, будучи не в силах предать коммунистические идеалы, на которых был взращён, но что более он не принял – открывшийся перед всем народом неограниченный доступ к материальным благам, и переехал в Северную Корею. Как он там – я не знаю. У меня нет с ним связи. Но моя потребность ощущать рядом кого-то себе подобного и родственное тело во мне осталась. Поэтому иногда я ложись в постель с другим человеком и мы с ним, нежно обнявшись, молча радуемся нашему единению и ещё тому, что навсегда остался позади этот полный нечеловчееских страданий всего нашего народа отрезок истории. Я, как и мама стал бойцом пропагандистского фронта. Но теперь я уже не захожу в дома людей с лестничной площадки, а с экранов телевизоров и со страничек в социальных сетях. И каждый раз доношу им истину:"Сталин - был людоед. " Ленин был гуманоид", "Да здравствуют однополые браки!", " Америка - это наш маяк". И тому подобные лозунги.
Одного я сейчас только не понимаю, когда мы из мавзолея вынесем труп инопланетянина Ленина и откроем там элитный гей-клуб или дворец бракосочетания для однополых пар? Америка нам деньги на это выдаст - точно знаю. Даже хватит и себе в карман положить.
|
| |
| |
