| erasar | Дата: Суббота, 04 Фев 2017, 23:14 | Сообщение # 1 |
 Гость
Группа: Автор
Сообщений: 4
Награды: 0
Репутация: 0
Статус:  | Прошу прощения, но полностью выложить повесть не получается превышается допустимый лимит, поэтому только часть. Полную версию можно посмотреть по ссылке http://www.proza.ru/2016/11/11/203
Смотрели свои, делились впечатлениями. Здорово будет послушать сторонние критические замечания и пожелания.
Другие произведения здесь http://www.proza.ru/avtor/erasar
Грейс
Открыл почту. 12 новых писем. «Конец рабочего дня…» - здесь было мысленно сказано слово, которое в офисе произносить под страхом крупного штрафа категорически запрещалось. Но думать-то, хоть думать по-русски еще можно. Макс открыл первое. Предлоги, союзы, междометья русские, все остальное было написано на языке руководителя отдела по работе с сетями – словами, собранными со всего мира, на всех известных наречиях, но кириллицей.
- Какого пишут? – понервничал молодой человек – сто лет прошло, как перешел в аналитику, а из рассылок никак не удалят.
С каким-то садистским удовольствием 9 из 12 были отправлены в корзину, однако, оставшиеся три приятно удивили. В одном Сергей Николаевич – начальник аналитического отдела – предлагал отдохнуть пару недель в любой точке нашей голубой планеты за счет фирмы. Два других настойчиво предлагали «именно это» турагентство и, собственно, перечень тех самых «точек», на которые должно было хватить премиальных средств.
Он был в списке. Тот самый остров… Макс видел фотографии, смотрел видео, разговаривал со счастливчиками, которым улыбнулось побывать в этом раю. Зелень, песок, лазурь неба и воды. Покой, нега, леность, которые отличали аборигенов… «и это все для меня» - уже не просто мечтал, но переживал всей душой и телом молодой аналитик, откинувшись в кресле. Звонок вернул в реальность: стол, стул, окно, монитор и бумаги, бумаги, бумаги.
-Ничего не хочешь мне сказать? - с наигранной строгостью интересовался Новый Шеф.
- По существу-то нечего… или чего-то не знаю? – подыграл Макс.
- Ты серьезно? Письма читаешь?– уже с неподдельным удивлением осведомился голос.
- Да все хорошо, шучу. Только вопрос – с чего это вдруг?
- Зайдешь – узнаешь - закруглил начавшийся было диалог патрон, чтобы, не успев положить трубку, ответить на звонок по внутреннему телефону.
Новый Шеф – Макс любил заходить к взрослому, но еще вполне прилично выглядевшему начальнику. Умный, начитанный, образованный, а главное – интеллигентный. Каким-то непостижимым образом сумевший на подходе к 50 после развала Союза найти в себе силы забыть свое инженерное прошлое, получить второе высшее, прийти в российский филиал международной фирмы, подкорректировать свой английский с технического под «продажные» реалии, построить карьеру от рядового менеджера до главного по всей необъятной филиальной сети аналитика. И не просто аналитика, а Аналитика с большой буквы, востребованного не только в России, но и далеко за ее пределами.
Он очень много знал, причем не только знал… Бывает такое – дар. Когда человек не просто рассказывает, а позволяет видеть слушающим его глазами. Реально видеть. Фильм после его пересказа казался неинтересным при просмотре. Он так ловко вплетал в сюжетную канву свои нити, давал героям свои же характеристики, да еще с таким интеллигентным юморком, что даже на грани фола его истории могли слушать и смеяться как женщины, так и дети. Имел талант преподносить банальность с такой изысканностью, когда элементарный магнитик, привезенный из последней командировки, кажется драгоценностью. А еще он умел слушать… и слышать. И это действительно дар. Он напоминал Друга. Только здорово постаревшего, с которым Тогда, казалось, давно-давно делили то самое Золотое время.
Новый Шеф любил коньяк. Не злоупотреблял, но и не отказывал себе в этом маленьком удовольствии. Как только строгий секьюрити позволил выйти за «вертушку» без риска «засветиться» в докладной по поводу преждевременного оставления рабочего места, Макса подхватило течение улицы.
«Да, весна в мегаполисе не то, что Там, - грустно подумалось молодому аналитику - только этот запах так похож…» Да, тот самый, до боли знакомый запах, который невозможно перебить ни выхлопами бесконечного потока авто, ни всевозможными женскими, мужскими духами, шлейфы которых оставляли их носители. Как тонкий длинный стилет, он проникал, не повреждая кожи, куда-то туда – «под ложечку», к сердцу, заставлял вспоминать Тех, среди которых был и похожий на Нового начальника. А особенно Ту, Которая… Зеленый свет. «Все, хорош, хорош - успокойся»- дал команду себе Макс, пересекая с потоком похожих на него перекресток.
- И все-таки весна… - никак не могли угомониться мысли – Она не похожа на другие времена года… тоже мне банальность. Все понятно, есть непохожая зима, непохожее лето, осень. Но весна другая… Ну вот, например, осень. Становится холодней, заметно укорачиваются дни, ночи длиннее. Опять же дожди, красивые разноцветные листья, потом серость. Меняется гардероб… Ты это видишь, слышишь, ощущаешь. Или зима – заморозки, потом первый снег – восторг. Мороз крепчает, лед на лужах, метель, снег уже не радует, черно-белые цвета. Рационально, разумно, где-то даже прагматично. Собралось несколько человек – всем очевидно: пришла зима (осень, лето). Весна же иначе. Всё как всегда, та же смена – холод-оттепель, те же короткие дни, длинные ночи, та же теплая неудобная одежда, обувь. Вот посреди всего этого - такого же как вчера - вдруг, из ниоткуда запах… и ты понимаешь – весна. Это нельзя объяснить, этим трудно поделиться с другими. Ну, согласись, как сказать соседу по монитору: «я учуял весну» или осведомиться «понюхай воздух – тебе не пахнет ли весной?» - Макс улыбнулся, представив озадаченного коллегу, оторванного от составления очередного отчета. Стеклянная автоматическая дверь маркета приветливо открылась. Полки заполнили пространство. «Еще один интернациональный бизнес», - подумалось с какой-то досадой.
Купив подарок, вернулся в офис, чем удивил бодрого охранника, который свое удивление выразил стандартным вопросом жителя окраин: «А ты чё опять-то?».
«Интересно, занимался чем-то или так, от природы здоровый», - оценивая, как потенциального противника, спросил себя Макс. «Если раз на раз кто кого?» И опять, опять: зал, старый тренер, перспективы в большом спорте.
Он давно не смотрел спортивные передачи, защитив себя мыслью, что, мол, спорт – это банальная квинтэссенция (любил словечки- то) войны. Не зря же «болезнь» за атлетов так похожа, на переживания за воинов. Да и репортажи со спортивных состязаний созвучны с военными сводками. «Сдерживая многочисленные яростные атаки противника… шайба пропущена», - ну чем не Левитан: «Неся тяжелые потери, противник овладел городом… ». Но воевать-то в нашем веке нужно чем? Правильно - головой, мозгами. А, как известно, чем больше там – обычно показывают на бицепс – тем меньше там – жест пальцем к виску. Мысль эта успокаивала, даже грела, превозносила его – работника умственного труда … однако, репортажи не смотрел. Если же поневоле приходилось, волна сожаления накатывала с бешеной силой, напрочь сметая стену цинизма: А ведь если бы не то падение, если бы не травма. Ведь получалось, получалось же, хорошо получалось. Сборы, соревнования…
«Главное не засветить бутылку - никак нельзя. Пацан хоть и «по понятиям», но за премию «стукануть не западло», поэтому ответ на «Чё» содержал такие слова, как «отчет», «не успеваю», «забыл», «бумаги», «квартал» и т.д.
Кабинет Нового Шефа – Сергея Николаевича – в отличие от кабинета начальника отдела продаж («Страшный», он же Михалыч), не вызывал того свойственного нашему люду страха, который где-то на подсознательном уровне заставляет, например, притормозить перед мобильным постом ДПС, хотя скоростной режим не нарушаешь. Природа этой оторопи вполне понятна – человек, наделенный властью, для русской ментальности – нечто сакральное. Ну, реально, не мог поверить в начальной школе, что учитель ходит в туалет. Вот никак не уживался тот образец строгости и справедливости с такой вот банальностью… да она выше этого!
«Бесит, просто бесит это холуйство, особенно перед «мусорами». Реально ведь – чем больше напоказ исполняют правила, тем меньше их выполняют в отсутствие контроля. Они и будут первыми «хамами на дороге» - подытожил, открывая дверь, свои размышления Макс.
- Заходи, присаживайся. Тут такое дело, расскажу – не поверишь – встретил откуда-то из-за спины голосом старого друга – сплетника, с которым судьба-злодейка развела на долгое время, а новостей – язык не держится, Сергей Николаевич. Обернувшись, он увидел начальника, отходящего от окна, откуда тому открывался прекрасный вид на суетящийся после рабочего дня город.
-Я смотрю, ты принес. Молодец!– потер руки Новый Шеф – доставай и слушай, вопросы задашь потом. Страшного увольняют. Причем жестко увольняют. Догадываешься за что? Нет? Ты дал прогноз, он по старой памяти со всей пролетарской ненавистью твой анализ порвал перед Генеральным. Выдвинул свою версию. Меня не было. Представлял зам. Послушали более опытного. Теперь беда. Страшный, понятное дело, очень желает выкрутиться, валит все на тебя. Ты не бойся - отчет и твой и его у меня. Но ты молод, горяч и неопытен в этих играх. Смотрю, уже готов покарать… праведный гнев излить. Наплетешь на свою… и мою голову. Причина поездки ясна? – Макс качнул головой - Тогда наливай. – На столе появились два дорогущих фужера ручной работы.
-За что он тебя так ненавидит? – благородный кайф коньяка стирал границы. Очередные 50 грамм, сделали этот вопрос своевременным. Солгать в таком состоянии было невозможно.
- Я старался. Старался быть лучшим. Хотел видеть в нем некое подобие отца, а он во мне видел конкурента. Думал подсидеть хочу. Да, конечно, понимаю: не все получалось…
- Он тебе давал в работу полностью провальные проекты,– перебил Макса Шеф - поэтому такой показатель. Может реально потенциал видел и боялся? А может… давай не будем гадать. Жалеешь, что сюда перешел?
-Ненавижу проигрывать. Как будто сбежал. Нет, здесь лучше, интересней, но ощущение незаконченного. Не смог убедить, не смог настоять, не смог перетерпеть.
-Послушай старого и мудрого человека – обойдя со спины, наклонился Сергей Николаевич– ты - аналитик с огромной перспективой. Тебе нечего было делать в продажах, на твои прогнозы даже я смотрю с доверием. Забудь все как сон, как страшный сон. У тебя сейчас прекрасный возраст, но если бы не тратил время и пришел немного пораньше, то поверь моему опыту, уже был бы на слуху. Еще чуть–чуть, совсем чуть-чуть и о тебе заговорят. Громко заговорят. Только поэтому, оберегая тебя, стараюсь исключить любую возможность не состояться.
- Ты ведь давно Страшного знал. Вроде как родители дружили. Прости…
А ведь лукавил, лукавил, старый Лис. Он был прекрасно осведомлен о трагедии, да и закалка, та самая советская закалка не позволила бы ему принять в отдел человека, о котором бы не было известно всё, абсолютно всё. Понимал это и молодой собеседник… к чему сводился разговор, тоже прекрасно понимал. Надо, надо было выговорится. Большая корпорация, деловые отношения. Дружба, открытость, близость мешает быть требовательным, настойчивым, жестким, не говоря уже об увольнении. Политика компании приносила большие денежные дивиденды, однако нещадно жгла ценные кадры. «Профессиональное выгорание» - а как тут не выгореть, если «дружить» можно только против начальства. Ценил Новый Шеф перспективных работников, ценил, даже глагол «знал» употребил в прошедшем времени, давая понять собеседнику: ты останешься, а он – всё.
Коньяк действовал. Махнув головой, мол, не стоит извиняться, Макс приподнял хрустальный бокал, внимательно разглядывая тягучее движение янтарной жидкости. Время комфортной паузы заканчивалось – надо было говорить.
- Часто бывал в гостях, подарки, шутки, игры. Близкий друг семьи. После аварии к нему как к отцу. Он и на работу устроил. Кто ж знал, что дружба и работа в этом случае несовместимы. Не понимал, да сейчас не до конца понимаю, все хочу ему понравиться, чтобы оценил, увидел, какой я молодец на новом-то месте.
- М -да…
Разговор продолжался еще долго. Чем меньше оставалось в бутылке, тем разношерстней поднимались темы, тем менее прослеживалась связь между ними.
Опыт и мудрость вывели общение на позитив, смех все чаще и чаще нарушал тишину опустевших офисов. Домой молодость вернулась в замечательном настроении, рассуждая, как повезло ему с начальством, какие прекрасные люди попадаются, и вообще, как прекрасна и удивительна жизнь… в преддверии отпуска.
Сборы, аэропорт, регистрация, досмотр с обязательным «разуванием», проверка билета, путь до борта, место у иллюминатора. Макс ждал этого момента. Момента, когда рывком с диким ускорением самолет набирает свои положенные для взлета километры в час. Ощущение, когда тебя вдавливает в кресло. Представляешь себя пилотом Формулы, а лучше боевого истребителя, который на форсаже, под зачарованные взгляды зрителей исполняет смертельно опасный трюк. Самолет качнуло сильнее обычного, он открыл глаза… и, конечно, сразу увидел Её. «Так не бывает» - но нет, профиль, шея, грудь – Она. Реально – Она! Стоп… годы. Тогда была совсем молодой девчонкой, сейчас, понятно, уже не так – этого не может быть. Изменения, но она еще прекрасней, знал точно, что родила… так не бывает. Отвернулся – повернулся – Она. Как не заметил при посадке? Ведь рядом, через ряды кресел, у противоположного иллюминатора сидит. Поймав взгляд молодого человека, Красавица улыбнулась. «Глаза – те же глаза. Тот же веселый, озорной прищур, еле уловимая задоринка. Ресницы… уголки губ также приподняты. Только зубы – у Нее были проблемы, здесь же – жемчуг. » Она – копия. Правда, будто некто убрал недостатки, подретушировал, усовершенствовал.
Стюардесса принесла воду. Незнакомка отказалась на английском."С языками была проблема у нас обоих"
Наваждение медленно покидало его. Ярко светило солнце, самолет оставлял тень на ковре облаков. Он старался не смотреть в сторону Той, Которая была так Похожа, чтобы не свербило. Однако, очертания освещенного белого пухового полотна рисовали образы того далекого Времени, где «влюбленного сердца всевидящий взор мне верой и правдой служил» (Сноска: цитата из песни группы Воскресенье «Ветерок»), принося боль и увлекая все дальше и дальше воспоминаниями о былом. Глаза сами собой закрылись – образы стали сочнее, переживания ярче. Давненько не позволял себе так глубоко заплывать, давненько.
Отвлечься – наушники, фильм. Но Она сидела рядом, то и дело бросая осторожные взгляды в сторону пытающегося взять себя в руки «уже не столь юного соседа».
Обед, еще один фильм. Картинки мелькали, смысл ускользал, а сознание цеплялось за любую сюжетную «соломинку», чтобы вернуться Туда. Попытка уснуть. Сильный толчок. Темнота за стеклом, вспышки снизу.
«Все хорошо, мы в зоне турбулентности» - выражение лица бортпроводницы говорило, что не так уж все и хорошо. «Пожалуйста, пристегнитесь и не покидайте своих мест » - точно что-то не так.
Еще один толчок сильнее прежнего. Чернота со вспышками приближалась. Она схватилась за подлокотники, вжалась в кресло и с натянутой улыбкой что-то шептала. Пальцы от напряжения побелели… Та, из Прошлого, вела себя в минуты опасности абсолютно так же. Когда чуть не перевернулись на машине, когда чуть не попали под теплоход на лодке, когда сотрудник ППС не позволил себе обыскать девушку, а ведь мог бы найти на звезду в погоне. «Все будет хорошо? Ведь все хорошо будет?» - лепетала Она в такие моменты. Улыбка – гримаса, ужас в глазах и побелевшие пальцы.
«Мы совершаем вынужденную посадку на воду, пожалуйста, без паники, согласно инструкции необходимо…» - договорить не дал страшный удар. Интуитивно сгруппировался. Поток воды ворвался в салон, скрежет, вопли. Над головой появилась огромная трещина. Дальше работали только инстинкты. Отстегнулся, схватил за руку Её, потратил время – открыл замок ремня. Секунды замедлились до минут. На поверхности. Раскрытый спасательный плот – туда. Борт погрузился. Первая гора воды подняла на высоту (как казалось) девятиэтажки. Стремительно вниз. Поток прижал ко дну плотика, опять вверх, резко вниз, поток. Время исчезло. Ничего нет вокруг, только вверх-вниз-поворот-поток. Бесконечно. Нет ничего… Есть только «я». Только это осознание – « я есть». Кто, кем был, что делал – ничего не существует. Только «я есть».
Воздух, шипя, вышел, вода слилась. Под руками твердое – песок. Она рядом. Перевернуть плот, спрятаться от дождя и ветра, закрыть глаза – пусть все кончится быстрее.
Солнце греет, но холодно. Мокрая одежда, ветер. В горле и на губах соль – очень хочется пить.
- I'm in pain (Сноска: Больно) – правая рука неестественно вывернута.
До конца не осознавая что делает, уложил её на спину, медленно стал вытягивать руку, через несколько минут согнул в локте, надавил чуть посильнее, слегка повернув. Характерный щелчок, вскрик и выдох облегчения. Зафиксировал снятой рубашкой.
Пить.
- Посиди здесь, я сейчас – глаза девушки непонимающе провожали уходящего в чащу спасителя.
- На удивление красивое место. Интересно где мы? Есть ли кто еще, кому посчастливилось.
Дежурные «эй» и «ау» остались без ответа. Белый песок поскрипывал под босыми ногами. Брюки мешали идти. Подвернул. Пляж кончился густыми зарослями камыша. Через шум отдаленного прибоя все явственней слышался непонятный ровный звук, так похожий на звук душа. Сквозь камыш не пошел, через редкие кокосовые пальмы и неизвестный кустарник по песку и сухим листьям вглубь – от берега… и замер. Такая красота не встречалась даже в рекламных проспектах. Небольшая речка, стекающая с виднеющейся горы, перед тем как навсегда раствориться в океане – как прощальный поцелуй - становилась водопадом, мерно сплавляющим ровные струи воды в круглое озерцо. Неглубокое, с ровным песчаным дном.
- Джакузи…
Прозрачная вода, абсолютное отсутствие растительности, рыба в большом количестве плескалась там – ближе к камышу, куда из чаши озерца нашел выход поток. Здесь же чистая сотворенная природой ванна.
- Джакузи…
Вода в водопадике была холодной и прекрасно утоляла жажду. В самой «купальне» она успевала прогреться до температуры комфортной свежести… одним словом, плескаться можно было бесконечно долго.
«Ей понравится»,- подумалось самодовольно молодому человеку.
- Гоу, – протянул руку обернувшейся девушке герой. – Гоу, и не думай о плохом. Просто гоу и все. Пойдем.
Она послушно пошла за ним в чащу, мягко ступая на белый песок, стараясь обходить сухую листву и ветки. На минуту остановилась, ошеломленная красотой картины, после медленно подошла и стала пить. Аккуратно, не жадно, набирая воду в ладони. Искры – брызги играли в лучах солнца, отражаясь солнечными зайчиками на мокром лице. Он наблюдал, сидя на каменном краю «ванны».
- Ват из ё нейм? Или правильно будет «ю нейм»? - не важно, главное, что понятно.
-Grace (Сноска: Грейс) – обернулась она. – What's yours? (Сноска: Как твоё )?
А вот с ответом быстро не получилось. Вопрос-то был ясен, хоть и задан не в форме программы средней школы, просто по логике вещей, однако, не очень он любил свое имя. С раннего детства. Будто требовало от него чего-то максимального, что выше возможностей. Заставляло напрягаться. Во всем, в мелочах, в самом незначительном. Всегда быть «первее самых первых», на максимуме своего потенциала.
-Your name (Сноска: Твое имя) – медленнее произнесла Грейс .
- I'm Grace (Сноска: Я – Грейс ) – так же протяжно продолжила она, жестом показывая на себя – you ( Сноска: ты) … ?
- Алекс… - был ответ – пусть будет Алекс, какая разница, все равно ни ты меня не знаешь, ни я тебя. Вдруг ты тоже не очень-то и Грейс – чуть тише добавил он и поднял глаза от воды.
Нет, это кошмар. На мгновенье в каком-то легком изумлении её брови поднялись, после чего уголки губ потянулись вверх в еле заметной улыбке. Это была мимика не незнакомой иностранки, нет, так делала Она, когда не верила. И вот сейчас в этот момент должно было сорваться фирменное: «опаньки», но услышал чуть вопросительное:
- Alex (Сноска: Алекс) ? – пауза - This place is beautiful, isn't it? (Сноска: Здесь прекрасно, правда?)
- Алекс, Алекс, а вот дальше я тебя не понимаю, прости. – И уже еле слышно – Видать, на лбу написано, что соврал. Не научился.
Сообщение отредактировал erasar - Суббота, 04 Фев 2017, 23:15 |
| |
| |
