| Luboverin | Дата: Вторник, 06 Сен 2016, 18:27 | Сообщение # 1 |
 Гость
Группа: Автор
Сообщений: 4
Статус:  | Автор этого сборника читателями выдвигается на соискание Нобелевской премии
В авторской редакции
Корректор – автор
Юрий Любоверин своё первое стихотворение написал в 48 лет, а в 1998 году был принят в Союз писателей России.
Это поэт необыкновенный, стихи и притчи которого, полные любви к человечеству и всему живому на Земле, мучительных размышлений о сути бытия, завораживают и уже не отпускают из своего притягатель-ного плена, едва вы взяли книгу в руки.
После выхода в свет его сборников: «Любовь, любовь», «Ностальгия по свободе», «Из неизданной прозы», «Калейдоскоп» (1-я и 2-я книги), «Поэт, художник, музыкант» (под псевдонимом – Д. Демар), Ю. Любоверин стал любимым автором для многих поклонников поэзии, серьёзной, красивой и музыкальной, будь то любовная или гражданская лирика, или произведения, полные глубокого философского смысла.
© Любоверин Юрий Трофимович, 2015
Ю. ЛЮБОВЕРИН
ЛЮБОВЬ НЕБЕСНАЯ...
ЛЮБОВЬ ЗЕМНАЯ...
Желание любви – это чьё-то желание жить. В своей удивительной слепоте люди думают, что это их собственные желания.
Нет ничего, чем бы человек не пожертвовал любви. И нет ни одного человека, кторый бы что-нибудь получил от любви для себя. И именно тогда, когда человеку кажется, что он получает что-то для себя, он получает меньше всего для себя. И тогда, когда человеку кажется, что он наиболее служит себе и своему наслаждению, на самом деле он наиболее служит неизвестному другому...
Мы окружены какой-то огромной жизнью, которой мы не видим и часть которой мы составляем...
П. Успенский
ЛЮБОВЬ, ЛЮБОВЬ...
Любовь, Любовь... в тебе одной причина,
Что жизнь так торжествует на Земле!
О! – к женщине торопится мужчина,
Предвидя счастье в будущей семье...
Мужские ласки женщину волнуют,
Рождается в ней чувственная дрожь,
И вот её притихшую целуют,
Не повинуясь шёпоту: «Не трожь!..»
Рождённые Любовью друг для друга,
Не ждут спасения от чар её...
Любовь – начало и конец у круга,
В котором всех вращает бытиё.
Я в круге, очарованный, стою.
– Земная, грешная, боготворю!..
ТКАЧ
Творчество, в какие бы формы оно ни облекалось, будь то творчество художника слова или кисти, или артиста, или учёного, – высшее проявление человеческого духа. Способность к твор-честву – это высший дар, каким наградила природа человека на бесконечно длительном пути его эволюционного развития.
В. Энгельгардт
Из словаря, из разговорной речи,
Обычные слова пока ничьи.
Но в разных комбинациях, они
Становятся моими каждый вечер.
На чистый лист из-под пера ложится
Из слов строка, другая – вслед идёт...
Глядь – в рост четверостишие встаёт
И – до утра из-за него не спится.
Стихи мои все – Музы подаянье,
Держу в руках заветные слова...
Чтоб жаворонок пел их, не сова, –
Из света тку для мысли одеянье.
– Московские Лауры, Беатриче...
Для вас писал поэт сонеты-притчи.
ЛЮБОВЬ НЕБЕСНАЯ... ЛЮБОВЬ ЗЕМНАЯ...
Философ: Любовь небесная... любовь земная...
Поют и плачут... люди, о какой?
Поэт: Поют и плачут... только об одной:
О грешной, окаянной и – святой!
Жизнь за которую отдал слепой,*
А кто-то... душу Дьяволу, – рыдая,**
* Известно ли Вам, о мой друг, что в Бретани
Нет лучше, – хоть камни спроси! –
Нет лучше средь божьих созданий
Графини Эллен де Курси?
Из замка она выплывает, как лебедь?
К подъёмному мосту идёт.
Солнце смеётся в небе,
Нищий стоит у ворот.
И вот говорит она нищему: «Слушай!
С тобою – графиня Эллен!
Мне жаль твою тёмную душу,
Чем я облегчу её плен?»
– «Madam, – отвечает ей нищий покорно, –
Моя дорогая madam,
Все дни моей жизни тёмной
За Ваш поцелуй я отдам!»
Слепой обнимает стан гордой графини,
Устами прижался к устам,
Туманится взор её синий,
Сгибается тонкий стан.
Тут гордость графини вдруг страсть одолела,
Румяней вечерней зари,
Бретонка пажу повелела:
«Этьен, о дитя, не смотри!»
Потом, поднимаясь с земли утомлённо,
«Убей», – приказала пажу.
И радостно мальчик влюблённый
Дал волю руке и ножу.
М. Горький
** Я душу Дьяволу отдам за ночь с тобой!..
Мюзикл «Нотрдам де Пари»
СОНЕТ И СЕРЕНАДА
Сонет и серенада... повстречались!!
Влюбились, поженились, обвенчались.
Который год, в согласии живут.
Стихи читают, в праздники – поют.
О! музыка, поэзия, любовь...
Когда вы вместе, не стареет кровь.
В ГОРОДСКОЙ БОЛЬНИЦЕ
Боль адская рвёт тело, как палач.
Роженице терпеть уже нет мочи!
В больнице роды принимают ночью.
В халате белом бледный, потный врач.
Студент вчерашний, губы плотно сжал,
Взял скальпель и – к роженице бездомной...
Ах! – встретив близко-близко взгляд бездонный,
В душе своей почувствовал пожар!
Мадонна Рафаэля... наяву!
А у него в руке не кисть, а скальпель.
О Господи! Как много красных капель
На белоснежном кафельном полу.
Священнодействовал врач целый час...
Но лишь в последний миг – две жизни спас!!
СЛЁЗЫ БЕРЁЗЫ
В мороз, берёза весело горит!
/В печи, огонь ей плакать не велит/.
А слёзы... слёзы все в берёзе, –
Как розы в вазе... на морозе.
Лужи. 2 часа ночи. 16 ноября 2011
ТОРГ
У пропасти с повязкой на глазах,
Танцует женщина в лучах заката.
Она смеётся, ей неведом страх, –
За риск обещана любовь, как плата.
Вчера кудесник при луне гадал:
«Неверного вернуть обратно можно...»
И, глядя ей в глаза, совет свой дал:
«... в лицо Безносой рассмеяться нужно!»
Монисто на груди тугой звенит:
– Черты лица Безносой ясно вижу!
Остановиться женщине велит.
А колдуна скрипучий голос: «Ближе!..»
Торгуются над бездной Жизнь и Смерть.
Кому любовью женщины владеть?..
О ЛЮБВИ
Глаза!.. и голос тихий, это – ты.
Девчонка-женщина,
Колдунья вещая, –
Всегда ходи в одеждах красоты!..
РАЗМЫШЛЯЮ О ВЫСОКОНРАВСТВЕННЫХ ЛЮДЯХ...
Страдают все, кто в мир приходит жить.
Страдать и жить... увы, – одно и то же.
/Одно и то же?! и – мороз по коже...
Все – долго жить хотят и не тужить/.
Да, страждущих, не счесть: среди людей,
Животных, насекомых, птиц, растений...
И мысль, как гостья: «Кто? – недобрый гений
Иль добрый Бог, творит всё из идей?..»
В жестоком мире трудно добрым быть.
И, всё-таки, не счесть, кто – сострадает...
Кто – молча, над чужой бедой рыдает...
Кто – учится всех страждущих любить...
ТРИО БЕССМЕРТНЫХ
В соборе кафедральном – цепенею.
Здесь – Бах! Торжественно орган звучит...
В экстазе, смертный страждущий кричит:
– Здесь души лечат!.. «Страсти по Матфею».
Чу! «Реквием»!.. и – спазмы в горле душат.
За клавесином – Моцарт-чародей.
Под пальцами две стаи лебедей
Всех кротко умоляют... ВЕЧНОСТЬ слушать.
Чайковский за роялем. Он колдует:
Мелодия «Щелкунчика» – везде...
Молитвой к Богу стала «Па-де-де»!
Я плачу... а душа моя ликует.
Три гения... – Вы слышите?! Ау!..
Мне очень-очень грустно... вас зову!
Кто чувствует чужую боль душой,
Тот – обязательно – с душой больщой!
УВЫ...
Влюбляемся в красивых мы...
Жену же любим, не за красоту, –
За благородство, верность, доброту.
Но эти качества – увы...
Сикстинская мадонна...
Сикстинская мадонна... на века!
Смотреть, благоговея, и – молиться!..
Смотрю... в душе надеясь: «Вдруг – приснится!
И – потечёт вспять... времени река».
МОЯ КОЛЛЕКЦИЯ
Две капли дождевые на стекле
Вдруг замерли. Взглянули друг на друга.
Застенчива прохладная подруга,
Но в сердце – солнце! От любви – в огне.
От искры чувство вспыхнуло в другой...
Любовь обоих сделало живыми.
Из одиночества слежу за ними
И – трогаю их... взглядом, как рукой.
Они – вот-вот... и вдруг – сошлись, слились,
Одна в другой! И – обо всём забыли.
Друг друга счастьем щедро оделили...
– Продлись их звёздный Миг, не торопись!
Как крупная слеза из глаз моих,
Скатилась... две в одной... Куда? – в мой стих.
ВЕСЕННИМ ДНЁМ
При встрече начинается
Сердечная история.
– Как Вас зовут? – Виктория...
И всё вокруг меняется:
Просторней стала улица,
Все люди, как знакомые,
В законе – незаконные,
Как я, Весна волнуется.
Не красота, а женственность
Рождает крик желания.
Что ждёт меня? не знаю я...
Любовь – всегда таинственность.
НЕЗНАКОМКА
Это что? – наваждение? Шутит Весна?..
Нет, – тоска о прекрасном рождает виденье:
Словно фея... из сказки? Из песни? Из сна? –
Мне навстречу идёт... и на сердце – цветенье!
В двух шагах от меня, поднимает глаза...
Нет, то чудо от ночи! – не видел похожих.
Взгляды встретились... Боже!.. однако, нельзя
Так смотреть откровенно на женщин прохожих.
Первым взгляд отвожу и в толпу ухожу.
Но следить, словно вор, продолжаю украдкой...
Не судите меня, в оправданье – скажу:
В жизни радость, увы, – очень редка и кратка.
В КОНЦЕРТНОМ ЗАЛЕ
Орган – король, а скрипка – королева.
Я, меломан, их подданный, поэт.
Не слышать их, мне – в жизни счасть нет;
Так, видимо, мне Муза повелела.
Мелодии я слухом обоняю.
Внимаю им всегда, закрыв глаза.
Что?.. падает с ресниц моих слеза? –
Не стыдно мне, сейчас я – невменяем,
И – выходить из транса не желаю, –
С прекрасным обручаюсь, чуть дыша.
Здесь – и изнанка жизни, хороша!
Здесь – как цветок политый, оживаю.
Классическая музыка... блаженство
Испытывают все, кто здесь, со мной.
О, как жалею тех, кто за стеной...
Кто не постиг искусства совершенство.
– Бах, Моцарт, Гайдн, Вивальди, Глюк, Россини.
Поклон земной Вам низкий, из России.
Ю. БАШМЕТ И Ю. АПОЛЛОНСКАЯ
Девочку из тверской глубинки с необычным именем Юстина и ещё более необычной фамилией Аполлонская знает сегодня вся музыкальная элита страны. Но не многим известно, что талантливая скрипачка покорила поклонников классической музыки именно потому, что в далёком детстве смогла достучаться до сердца самого Юрия Башмета.
Сюзанна Гаджиева
Не слышал, к сожалению, их я...
Но прочитал о них и – встрепенулся!
Глаза закрыл... в их прошлое вернулся...
/«Чужая радость чья-то, как своя»/.
Она в консерваторию пришла.
/Признание имея, ищут счастье...
А счастье не найдут и – жизнь на части.../.
Юстина Аполлонская – нашла!
Башмет и протеже его... вдвоём!!
Мне радостно... но почему я плачу?
Наверное, я не могу иначе...
/Так – родственные души узнаём/.
Хочу услышать их! и – чтоб играли...
Она и он – на скрипках Страдивари.
ЧЕТВЕРОСТИШИЕ
К порогу старости дороги разные:
У женщин злых, коварных, – путь прямой.
Путём окольным – шествуют прекрасные,
Лишь молодея с каждою весной.
МОЛИТВА НЕВЕРУЮЩЕГО
Боже, дай мне силы перенести то, что я не в силах изменить. Боже, дай мне силы изменить то, что я не в силах перенести. Боже, дай мне мудрость, чтобы не перепутать первое со вторым.
Испанская молитва
Перед Тобой неверующий, Боже.
Яви своё мне чудо, помоги!
Её не вижу я – и весь встревожен...
Дай хоть взглянуть на след её ноги.
Мы встретились на миг и – разминулись.
Мой разум, чувства, как в волшебном сне,
За нею вслед пошли и – не вернулись.
Наверное, жить не могу, как все.
Лицом к земле лежу и жду смиренно.
Прими, молитву страждущей души.
Я весь в слезах, ведь на Земле всё тленно
– Всемилостивый, встречу ниспошли!
О, СЕНТ-ЭКЗЮПЕРИ!..
Если ты хочешь прожить безмятежно, безбурно,
Горестей жизни не зная до старости поздней –
Друга себе не ищи и ничьим не зови себя другом:
Меньше ты радостей вкусишь, меньше и горя.
Марциал
О, друзья мои! Нет на свете друзей!
Аристотель
Словно Маленький принц, себе друга ищу,
Чтоб зажечь в своём сердце общенья свечу.
С другом верным вдвоём, и беда – не беда,
Он разделит её, и она – без следа.
Если радость в глаза – он удвоит её,
Мне его пониманье, дороже всего!
– Случай редкий. Судьба, к вам с мольбой я без слов,
Помощь ваша нужна! Просьба вся – среди строф.
Я согласен пройти все дороги-пути,
Душу родственную помогите найти!
– Знаю, где-то живёт... только время не ждёт,
Лето после весны торопливо идёт.
Голос звонский в ночи: «Где ты, истинный Друг?!»
Эхо глухо в ответ: «Верных нет уже рук».
ЭКСПРОМТ
Привыкшие не жить, а выживать,
Людьми себя не вправе называть.
ЛЮБОВЬ ТВОРИТ ЧУДЕСА...
Да, были: Робин Гуд и Питер Блад.
Их благородство, сила и отвага
/А рядом с каждым – верная ватага/, –
Сюжетами служили для баллад.
Пример с них брали: дети, старики,
Мужчины в зрелом возрасте, подростки...
Как подражал им Николай Островский!
А в дни войны – бойцы-фронтовики!
А Павел Коган... он стихи писал.
Тревожили его воображенье
Бандитов-изуверов похожденья
И вот... /читали? что он написал?../
Нашёлся музыкант и на стихи...
Да, песня появилась – «Бригантина».
А в песне – «благородная» картина...
/Деянья изуверов – не грехи!/
Тьфу! – в песне прославляется пират...
Жестокий Флинт и вся его ватага.
Их в песне прославляется отвага...
Увы, здесь злу нашёлся адвокат.
Главарь морских пиратов, старый Флинт
Имел присловье: «Мёртвый не укусит.
Пират свою удачу не упустит,
Коль шпагой сделает удачный финт».
О, как любил он грог горячий пить!
И песню петь... её мне не забыть:
«Пятнадцать человек на сундук мертвеца.
Йо-хо-хо, и бутылка рому!
Пей, и Дьявол тебя доведёт до конца.
Йо-хо-хо, и бутылка рому!».
О, Павел Коган, ты, не знать, не мог,
Как мучают пираты всех в неволе.
Когда увидев мерзость в ореоле,
Пегаса иль метлу держал меж ног?..
А я увидел, там: в Карибском море...
Пираты захватили галеон.
Команда – кто убит был, кто пленён...
О! – кто-то у каюты встал... нет, двое!!
Испанские дворяне молодые...
Две шпаги два кинжала – на двоих
И смелость – сохранилась лишь у них, –
Плечом к плечу... как слитки золотые.
О! – как они с бандитами сражались...
Их двое, а пиратов – тридцать пять!
Но двое, не спешили умирать, –
За ними – жёны их, друг к другу жались.
Как молнии, в руках испанцев шпаги
/Их – Сирано де Бержерак* учил/!
Пират удар смертельный получил
/Что наглость? – если нет в душе отваги/?
Главарь убит. Пираты озверели.
Все скопом ринулись на смельчаков.
Бой скоротечный... десять ручейков
Стекались в лужу. Кровь!.. /из ран на теле/.
Испанцы – настоящие мужчины!
Пятнадцать... нет, шестнадцать! – никогда
Уже не встанут с палубы. – Сюда!.. –
Зовёт пиратов мёртвых, дно пучины.
/Года пройдут, века... На дне, останки...
О них – не спросит у глубинных рыб,
Испанкой очарованный кариб...
И дети их, и их детей, потомки.../.
Бой продолжается.../ Не ждёт пощады,
Кто защищает мужественно честь.
А если ловкость дуэлянта есть?../.
Кровь! кровь!.. За ней, не виден пол дощатый.
У ног испанцев холм образовался
Из трупов подлецов, их всех, не счесть...
Пират последний – шпагу, словно трость,
В испанцев кинув, вмиг ретировался.
На раненую припадая ногу,
Он прыгнул в море /мысль его – за ним:
«Когда-то был в воде неутомим...
Доплыть бы только, приведу подмогу...»/.
Но за бортом его ждала акула.
Кровь мерзкая всплыла... а он – ни-ни!
Их было тридцать пять... и – где они?
Как в тексте, в памяти о них – лакуна.**
Чем кончилась трагедия на море?
Я плачу...*** слёзы не дают смотреть,
Но – слышу: песню продолжают петь...
О Флинте и его бандитской своре.
РАЗМЫШЛЯЯ О ЛЮБВИ
Они жили долго и умерли в один день.
А. Грин
Любви ненастоящей, не бывает, –
Есть только настоящаяя любовь!
/Не секс, – любовь!.. она – благословляет:
Заботиться, жалеть... волнуя кровь/.
И – долго жить должны, она и он...
Чтоб в час урочный – вместе, в вечный сон.
ДЖЕК ЛОНДОН
Сродни проклятью, собственное счастье,
Настоянное на чужом несчастье.
Жена, две дочки, слава... жизнь – о,кей!*
Джек Лондон обнимает нежно Бесси:
– На дачу завтра утром едем вместе...
Прижмись ко мне, теплом своим согрей.
Жена целует мужа и молчит.
К груди широкой головой прижалась
И – от предчувствия, вдруг сердце сжалось.
– Джек, милый, сердце... сердце не стучит!
Твоё не бьётся сердце... Боже мой!
Здоров ли ты, мой милый, завтра ехать...
И – слышит, оглушённая, лишь эхо:
– Да, завтра ехать... только не с тобой.
Я, Бесси, ухожу, развод прошу.
Меня не осуждай, люблю другую.
А деньги... книгу лишь опубликую,
И – вышлю... а сейчас я ухожу.
Встал, к двери подошёл и – вышел вон.
От дома уходил – не оглянулся.
О, как спешил уйти... и – вдруг споткнулся
На ровном месте. Свой услышал стон:
«... как Мартин Иден, камнем в океан».
И – смех услышал рядом. – Чармиан?!
СЁСТРЫ-БЛИЗНЕЦЫ
Живём во времени, умираем в пространстве.
А. Вознесенский
Смеются здесь, танцуют и поют.
На брудершафт пьют с женщиной красивой...
А где-то – скорбь свою, не морщась, пьют.
Не пробовали скорбь? как яд крысиный.
... соперничают сёстры-близнецы.
У каждой – кисть и холст – ПространствоВремя.
Молва о них летит во все концы:
– Талантливые! И – терпенье кремня.
Всё в чёрном цвете на холсте одном,
А на другом – шедевр из семицветья.
«В агонии Гоморра и Содом».
«Под синим небом – Смех для долголетья».
Смеётся Жизнь... содеянному рада.
Угрюмо Смерть творит... заказ для ада.
* О, кей – всё в порядке! хорошо!
БОГ И ДУША ШАРЛОТТЫ КОРДЕ В РАЮ
Ты, Господи, позвал и я пришла, –
Сказала бестелесная душа.
В чертогах Бога – в первый раз она.
Глядит и удивляется: «... красиво!
Уютно и просторно, просто диво
Но здесь нет никого, лишь я одна»,
Вдруг – свет! везде... /для смертных глаз, он – смерть.
Он, словно сотни тысяч солнц! – так ярок.
Для смертных – и во мраке – не подарок,
Лишь души могут на него смотреть/.
То был – тот... свет, свет райский, неземной,
А Бог, источник света, был невидим.
/И мы – здесь, на Земле, кому-то светим...
Улыбка ночью – словно свет дневной/.
Свет горний, радость источал, покой...
Душа счастливая, затрепетала.
Но ей чего-то всё же не хватало.
«Чего?..» – подумала.
– Любви земной!
Глас Божий прозвучал, как дальний гром.
Душа не испугалась, оглянулась.
«Откуда голос Бога?..» – улыбнулась
/Добро всегда мы чувствуем нутром/.
Бог долго-долго что-то говорил...
Душа же мысленно блуждала где-то...
Бог, видя это, смолк и ждёт ответа,
А у неё в уме... лишь Гавриил:
«Архангел говорил мне о любви,
Теперь и Бог... А! – чувство есть такое.
«Кто любит, тот лишается покоя...»
А это чьи слова? его?.. мои?..»
Тут Бог душе сказал, как приказал:
– Пойдёшь в подлунный мир любить учиться.
С тобой там... может всякое случиться.
Ты всё запомнила, что Я сказал?
– Я, Господи, ученье оборю
И – всё равно: любить иль ненавидеть.
Мне только бы Тебя всё время видеть.
О, Господи! Я глупость говорю?
Бог ласково мигнул душе лучом.
– Я для тебя всё повторю сначала.
А чтобы мимо уш речь не звучала,
Лишь слушай и не думай ни о чём.
Есть мир подлунный, люди там живут,
Вернее, души в кожаных! одеждах.
Что Мне сказать тебе о них, невеждах?
Они – как ты сейчас, все были тут.
Их так же посылал в подлунный мир
Учиться лишь любить всё, всё живое.
Но происходит на Земле такое...
Теперь подлунный мир весь, словно тир.
Весь род людской – из жертв и палачей.
И все, кто там... достойны сожаленья.
Сменяются без счёта поколенья...
Смотрю на них и – слёзы из очей.
А это потому всё так, увы,
Они однажды все Меня забыли.
Как и о том, что душами здесь были...
Что власть над смертным – власть от Сатаны.
А Сатана – смертельный враг Мой, он
Лишь учит ненавидеть там... друг друга
И – все живут, не чувствуя недуга,
В заботах лишь о бренном, о земном.
С рождения одна мечта у всех:
В одежде кожаной жить долго... вечно!
Хоть палачом, хоть жертвой, – безразлично.
С трудом удерживаю горький смех.
Все, все... грешат, как? – ублажая плоть:
Развратничают, пьянствуют, воруют.
Забыв про честь, друг другу яму роют
Иль ждут момент – булавкой уколоть.
У них одежда приросла к душе –
И без неё себя не представляют.
И – тканую ещё изготоаляют, –
(Бог смеётся)
В одежде кожаной быть неглиже...
Душа посмела Бога перебить:
– О Господи, там... значит буду смертной,
Во плоти буду палачом иль жертвой.
И я должна учиться там любить?!
– Судьба твоя предопределена...
Для жизни той, земной, где будешь смертной.
Здесь – выбирай: быть палачом иль жертвой?..
Здесь только выбор делать ты вольна.
Душа задумалась, но лишь на миг.
– Как скажешь, Господи, кем быть и – буду.
Тебе перечить больше я не буду
/И – две слезинки оросили лик/.
Бог тихо, строгим голосом: – Нет, нет!
Сама здесь выбор сделай непременно.
Как скажешь... для меня, всё сокровенно, –
Здесь выбор твой – твой, как бы документ.
Ты вся в слезах, но! – будущему... быть.
Тебя же, пусть слова Мои утешат.
/Их – подсознание твоё удержит/:
Лишь там... страдая, учатся любить
Не долго думая, душа рекла:
– В подлуннном мире... жертвой буду, Боже.
Мне палачом быть на Земле негоже.
Я выбор сделала, как нарекла.
– Твой выбор сердце веселит Моё...
Бог был растроган, выбором доволен.
– Ой! – вскрикнула душа /нет, не от боли, –
То – искра Божия вошла в неё/.
Я, Господи, хочу задать вопрос...
– Я мысли душ угадываю сразу
И – не ошибся, кажется, ни разу.
На твой вопрос – ответ и скор и прост.
Здесь, за Моим чертогом, есть тоннель, –
Путь напрямик в подлунный мир отсюда.
В тоннеле будет темнота повсюду,
Увидишь, свет забрезжил – рядом цель.
Ну, в добрый путь. Надеюсь на тебя:
Учиться будешь истово, прилежно.
А все невзгоды... будут неизбежно, –
С достоинством переноси, любя.
Среди людей: под солнцем, при луне,
Слова-напутствия Мои все, помни.
Ещё – Моё желание исполни:
Прошу, всё время помни обо Мне.
Душа вздохнула, к Богу подошла.
Глаза закрыла, шепчет: «Аллилуйя!»
И – задохнулась вся от поцелуя...
Потом в тоннель шагнула и – пошла.
Бог вслед душе смотрел и сожалел.
Он знал, что будет с ней в подлунном мире:
– Её ждёт приговор там: «... к высшей мере!»
И – весь в слезах, как смертный, онемел.
.........................................................................
«ГОЛУБЫЕ ТАНЦОВЩИЦЫ» ДЕГА
Пред женской красотой во все века,
Колени преклоняли все мужчины.
Как бабочка на свет, издалека
Спешит к ней Возраст, чтоб забыть морщины.
О ней мечтала Тициана кисть
И тосковала скрипка Страдивари.
Поэтов же, нельзя и перечесть...
Все в честь её шедевры создавали!
С рождения таинственна она.
Пытаться объяснить её – опасно
При встрече с ней, пьянея без вина,
Безумствуют... колдунье всё подвластно!
У грешницы святой и я в плену,
Гипнотизирует её загадка.
Всё кажется: вот-вот её пойму...
Но с чудом радостным общенье кратко.
Целует время женщину слегка,
Потом сильней, не слушая моленья,
И красота – лишь на холстах Дега,
Чтоб восхищать эстетов поколенья...
Юрий Любоверин
|
| |
| |
