| нинаюра | Дата: Воскресенье, 29 Ноя 2020, 19:02 | Сообщение # 1 |
 Долгожитель форума
Группа: Постоянные авторы
Сообщений: 3040
Статус:  | 
Нестерова Анастасия, 1 курс УГАТУ, г. Уфа, Республика Башкортостан. Руководитель МДЛК "Озарёнок": Н.П. Гаврикова
Нулевой
Вспоминая школьные годы, я всегда с каким-то особенным трепетом и теплотой думаю о своем десятом классе. Правы были учителя, когда твердили, что этот год для нас самый легкий. Мне не верилось, потому что все преподаватели были к нам до нелепого требовательны. Слушая их обещания не загружать нас в одиннадцатом, произносимые с каким-то коварным и отчего-то мученическим выражением лица, я и не надеялась на поблажки.
Глупая! Представить не могла, какие испытания готовит взрослая жизнь, сколько несдержанных обещаний вколотит гвоздь в стену моего недоверия. А учителя в самом деле сжалились над нами, выпускниками, дали достаточно времени на подготовку к экзаменам.
Теперь все это кажется несоразмерно далеким и туманным, незначительным, хотя тогда мне было по-настоящему страшно. Пожалуй, никогда столько обязанностей не тяготило меня одномоментно. Напряжение, казалось, насквозь пропитывало весенний теплеющий воздух, который касался моих щек лишь по пути в школу. Нравоучения – родных, учителей, каких-то знакомых – сыпались на голову одно за другим, не в силах их вынести, я обреченно садилась за тесты, которые сливались в бесконечную череду однотипных вопросов.
Но не к этому беспокойному времени, определившем во многом мою судьбу, влекут меня обычно мысли. Они стремятся туда, где был уют и свет. И теперь я понимаю, какое это было время.
Помню своих учителей, разных – строгих, раздражительных, заботливых, справедливых и даже не совсем, веселых и смешливых, – о каждом с легкостью смогу сказать несколько добрых слов. Школьных историй тоже накопилось у меня немало. Что ни день в школе, то приключение. Чаще всего яркие когда-то моменты стираются из памяти, выцветают на полотне жизни. Некоторые задерживаются, другие вспыхивают внезапно, третьи же всегда внутри и необъяснимым светом озаряют мою душу.
Наверное, трудно мне забыть одну историю, потому, что тянулась она почти год. Первой она приходит на ум и кажется весьма показательным примером отношений учителя и ученика, а стало быть, и отношений руководящего и подчиненного в принципе.
Наше плотное расписание оставляло мечтать о лучшем: сложные дисциплины стояли первыми и последними уроками, и к концу дня мы с трудом решали задачки по математике, физике или геометрии, которые так просто давались с утра. В четверг пятым и шестым уроками стояла литература, а после нее физика, в тот же день начинавшая занятия. То ли счастливый случай, то ли иная какая причина, но периодически учительница литературы отпускала нас пораньше со своего предмета, иногда и вовсе отменяя его. Мы и не думали возражать, да и все прекрасно понимали, что в физмате литература, мягко говоря, не в приоритете. Однако же физика, та самая, которую нам предстояло сдавать, пропадала самым бесчестным образом.
Пропадала она, так как наш дружный и стоически сплоченный в необходимые моменты класс приходил к классной руководительнице, являющейся и нашей учительницей физики, отпрашиваться. Аргументов в пользу нахождения в коридоре в течение одного или даже двух уроков она нам найти не могла, сталкиваясь с мощной волной ответных возмущений, и отпускала домой вместе с дополнительным домашним заданием. И, казалось бы, всех этот исход более или менее устраивал.
В какой-то момент такое расписание стало для нас привычным настолько, что классная руководительница подняла этот вопрос. Решать его пришлось большей частью именно мне. Ответственность легла на мои плечи с подачи нашей старосты и моих приятельниц, которые были уверены, что мне удастся все уладить. Ведь все это время я в первых рядах упрашивала отпустить нас домой. Просила я, откровенности ради, не за себя, а за тех, кто физику сдавать не собирался. Почему эти люди оказались в физмате – вопрос неоднозначный. И все же мне хотелось, чтобы они, ни в чем не повинные перед физикой, были освобождены от бесцельного ожидания.
Поиск решения был недолгим и компромиссным. Перенести урок на любой другой день было невозможно, равно как и поднять его на место литературы (иначе бы это давно было сделано), поэтому выходом с почти единодушного согласия всех нас стало что-то невероятное: нулевой урок в первую смену в субботу.
На него приходила та часть класса, которая планировала сдавать физику на экзамене, и некоторые ответственные люди – в общем, те, кто не прогулял бы и в четверг. Собственно говоря, все было хорошо, но некоторые неудобства такого расписания существовали. Помимо очевидного пробуждения на сорок минут раньше обычного, мы испытывали дискомфорт от того, в какой атмосфере проходило занятие: сонная, тихая, не располагающая к получению новых знаний обстановка не нравилась учителю, что мы не могли не чувствовать. Не нравилось это и некоторым одноклассникам.
Я четко помню распорядок субботы. С утра, еще затемно я вставала, прокрадывалась на кухню, стараясь не будить спящих родителей, и готовила незамысловатый завтрак из хлопьев. Торопливо натягивала форму и по пустынным улицам, встречая одиноких прохожих и дворников, шла в школу. Охрана всегда нас пропускала, зная, почему мы приходим так рано.
Мы стояли у дверей кабинета, пока классный руководитель не поднималась по лестнице и не открывала нам его, с неизменной улыбкой спрашивала:
– Уже проснулись? Готовы заниматься?
Мы менее радостно отвечали ей, рассаживались по местам и решали задачки. Кого-то вызывали к доске, кто-то читал с тетрадки. Я поглядывала в окно, где занимался рассвет. Все было так удивительно красиво и просто.
Завороженная картиной за стеклом, я погружалась в раздумья. Задачки совсем не шли в голову, и я склонялась над партой, ненадолго, снизу-вверх окидывая купол сиреневого неба со сладко-розовыми облаками.
Однажды я не заметила, как задремала на уроке, уморенная бессонной ночью, посвященной домашним заданиям. Знала, что не высплюсь, но не сделать уроки не могла, потому и легла очень поздно, едва с утра поднялась с постели. Я проснулась от жестких рук на плечах, испуганно вздрогнула и огляделась. Одноклассница отпустила меня и отступила на шаг. Девчонки, столпившиеся вокруг, тоже немного расступились.
– Я заснула? – спросила я, понимая, что именно так все и было.
Они закивали. Я обернулась к учителю. Она объясняла усложненную задачу после урока тем, у кого еще остались вопросы. Потом немного улыбнулась, пристально глядя на меня, и сказала:
– Не высыпаешься.
Я смущенно потупилась.
– Да…
– Ты уж больше не спи на уроке.
Я спешно собралась и вышла со всеми из класса. Как было приятно на душе, что меня ругать не стали, пожалели. Да, я ведь была примерной ученицей или около того.
Мальчишки неоднократно жаловались, что урок слишком рано, часто опаздывали, их отчитывали, и все претензии выливались на меня, главного зачинщика. Я чувствовала вину за то, что организовала всем проблемы. Девочки поддерживали меня, успокаивая. Да и мальчики на самом деле были рады, что не сидят в школе лишние часы в четверг.
Кто был поострее на язык, устраивали перепалки с учителем. В субботу это происходило регулярно. Но никогда ничем серьезным не заканчивалось.
– Вы еще не проснулись, – констатировала учительница. – Урок проходит непродуктивно.
Я сжималась, захлестываемая разочарованием и обидой. Одноклассники наперебой кричали:
– Нет-нет! Все хорошо!
– Да? Тогда следующую задачу решает… – она называла фамилию кого-нибудь из перечивших ей.
Несмотря на недовольство преподавателя и едкие слова одноклассников о странном расписании, инициатором которого была я, я считаю то время безмятежно прекрасным. Эти сорок минут не меркнут в воспоминаниях, сияя драгоценностью десятков часов и лиц. Они кажутся призраком доверительных и уважительных отношений, выстроенных между нами и нашим классным руководителем. Как мы старались не подвести ее на мероприятиях и показать себя лучшими в учебе, так и она решительно шла нам навстречу, на невероятные уступки.
Оглядываясь назад, я вижу школьные шумные коридоры, вижу ребят с учебниками в руках рядом с кабинетом перед контрольной, вижу куртки и портфели, разбросанные в беспорядке в раздевалке, вижу калейдоскоп лиц одноклассников и учителей, вижу все это, вырисованное акварелью, и мне кажется, что краски, наполнявшие мою жизнь, остались только в закоулках памяти.
Сегодня я все еще учусь, уже в институте, но то ни с чем не сравнимое чувство легкости, то всеобъемлющее счастье не заполняет меня. Его нельзя вернуть, лишь вырастить заново на другой почве. Здесь есть хорошие преподаватели, есть ребята, с которыми я общаюсь, однако чувствуется, что расстояние, разделяющее студента и преподавателя, безгранично.
Каким бы медом мне сейчас стали былые требования учителей. Как страстно ругали они нас тогда, как упорно наставляли и искренне жалели! Теперь если и говорят что, то так, чтобы сам застыдился, и горячая злость пронзила все тело, и горькая обида на себя, на преподавателя, на все сущее. Как тонко в их словах сплетается жестокая правда и не менее беспощадная ложь, что и не отличить. Оттого ранят они сильнее и глубже. Потому что и нацелены были ранить? Кажется, мы уже не дети, но становится так щемяще больно, будто снова беззащитно слабы и нуждаемся в направляющей руке. Не знали мы раньше всего этого или просто не замечали? Казалось, забота читается в глазах учителя, в словах и движениях сверстников сквозит наивность и неуловимый дух юности.
Если бы могла я вернуться назад, в свой десятый класс, даже на нулевой урок в субботу, я была бы счастлива все эти сорок минут сидеть за партой со своей соседкой, лениво списывать формулы с доски, бросая беглые взгляды на учительницу и одноклассника с мелом в руках, на пейзаж за окном, и слушать, как перешептываются и зевают мальчишки на задних рядах.
Нина Павловна Гаврикова (нинаюра)
Член Академии российской литературы и МСТС "Озарение".
Руководитель Международного детского литературного клуба "Озарёнок"
Моя копилка на издание книги.
|
| |
| |
