| Nikolay | Дата: Среда, 24 Авг 2011, 20:27 | Сообщение # 1 |
 Долгожитель форума
Группа: Заблокированные
Сообщений: 8926
Награды: 168
Репутация: 248
Статус:  | 
ТАЦИТ ПУБЛИЙ КОРНЕЛИЙ
(ок. 54 — ок. 123)
- выдающийся древнеримский историк и литератор, автор небольших сочинений «Беседа об ораторах», «Агрикола», «Германия» и двух монументальных исторических трудов: «История» в 12 книгах (из которых до нас дошли только первые 5 книг) и «Анналы» в 18 книгах (сохранились книги 1-4, 6, 11-16).
Биография
Жизнь Тацита протекала в один из самых напряженных периодов истории императорского Рима. Он родился при Нероне и в юные годы стал свидетелем борьбы за власть Оттона, Виттелия и Гальбы. Видных государственных должностей Тацит достиг при Флавиях, был современником новой смены династии при Нерве, эпохи Траяна, полной войн и побед римского оружия, и начала правления Адриана, покровителя искусств и эллинской образованности. Непредсказуемые повороты истории сформировали у Тацита отношение к ней как к великому драматическому действу и придали трагическое звучание его прозе.
Факты биографии Тацита можно восстановить по немногочисленным свидетельствам античных авторов и редким упоминаниям историка о своей жизни. Год рождения Тацита устанавливается, исходя из косвенных данных: известно, что он был возведен в звание квестора в последние годы правления Веспасиана (78 или 79): ему должно было быть 25 лет. Предки Тацита, очевидно, некогда были вольноотпущенниками древнего римского рода Корнелиев; к середине 1 в. его семья достигла благосостояния и уже принадлежала к сословию всадников. Юношеские годы Тацит провел в Риме, где получил блестящее грамматическое и риторическое образование. Среди его друзей был Плиний Младший, который в письмах к Тациту отдает дань ораторскому дару писателя.
Несмотря на постоянную смену верховной власти в Риме, общественная деятельность Тацита складывалась весьма успешно. Он упрочил свое положение удачной женитьбой на дочери полководца Гнея Юлия Агриколы, отмеченного Веспасианом за победы в Британии. При Домициане Тацит был удостоен сенаторского звания, став в 88 претором. В год своей претуры он должен был принимать участие в организации «секулярных игр», празднества, которым император пожелал отметить свое правление.
По окончании претуры Тацит находился на государственном посту в одной из провинций, вероятнее всего, расположенной на севере империи, о чем свидетельствует осведомленность историка о состоянии дел в прирейнских областях Германии. При императоре Нерве в 97 Тацит стал консулом; при Траяне он получил традиционное для бывшего консула годичное наместничество в провинции Азия (112-113 или 113-114). В это время Тациту было немногим более пятидесяти лет. Последующие годы жизни Тацит целиком посвятил литературному труду. Точная дата смерти историка неизвестна.
Малые произведения. «Агрикола»
Одно из ранних произведений Тацита — биография Юлия Агриколы — относится к традиционному в Риме жанру похвального слова, произносимого в честь усопшего. Жизнеописание Агриколы открывается размышлениями историка о своей эпохе, по которым мы можем судить, что стояло за внешними фактами блестящей карьеры Тацита. В течение долгих лет правления Домициана люди были обречены на молчание и страх; не оказывая сопротивления злу, они становились соучастниками кровавых преступлений тирана. Тацит ведет рассказ о жизни и делах своего тестя и одновременно говорит о себе, возможно, отвечая тем, кто мог осуждать его собственную службу при жестоком и деспотичном императоре. Он создает апологию достойного государственного мужа, исполняющего свой гражданский долг, невзирая на произвол императорской власти.
Биография Агриколы была издана Тацитом в первые годы правления Траяна, приход к власти которого связывали с восстановлением законности в государстве. Однако Тациту было очевидно, что в Риме уже невозможен возврат к демократическому правлению и подлинной свободе слова.
«Беседа об ораторах»
Тацит оставляет политику и обосновывает свой переход к историографии в следующем традициям прозы Цицерона диалоге «Беседа об ораторах», где он рассматривает судьбы красноречия и причины его упадка в Древнем Риме. В ходе диалога его участники — риторы Марк Апр и Юлий Секунд, трагический поэт Матерн и архаист Мессала приходят к выводу, выражающему взгляды Тацита на творчество: если красноречие прошлого было неразрывно связано с республиканскими свободами, то в эпоху империи оно утратило свою гражданственность; стало орудием льстеца и превратилось в риторику, исполненную лишь поверхностного блеска.
«Германия»
К первым годам правления Траяна относится небольшое историческое сочинение «О происхождении германцев и местоположении Германии», известное в литературе как «Германия». Интерес римского общества к жизни народов, населявших пограничные с империей земли, был связан с постоянными войнами, которые вел император. «Германия» Тацита представляет собой не только географический очерк, содержащий ряд ценных сведений о социальном строе, общественной жизни и обычаях германцев, но и описание быта и нравов варварских племен, отталкиваясь от своих представлений о жизни Рима. Он отмечает, что одновременно с прогрессом в развитии культуры общество утрачивает первоначальный дух свободы, а переизбыток материальных благ приводит его к корыстолюбию и порокам.
Этот пессимистический взгляд на развитие истории, намеченный еще стоиком (см. стоицизм) Посидонием и нашедший отражение в произведениях Саллюстия, определил историческую концепцию Тацита.
«История» и «Анналы»
«История» была написана в первом десятилетии II в. От сочинения Тацита сохранились полностью первые 4 книги и большой фрагмент пятой книги, в которых повествуется о событиях в Риме после смерти Нерона (69). Несохранившиеся книги «Истории» должны были охватывать период правления династии Флавиев до 109 года.
«Анналы» («Летопись») создавались позже «Истории», возможно, во втором десятилетии 2 в. Анналы были посвящены событиям предшествующего исторического периода — с 14 по 69, начиная со смерти императора Августа, что отражено в названии книги: «От кончины божественного Августа». Сохранившиеся полностью книги (I-IV, XII-XV) и фрагменты V, VI, XI, XVI книг описывают правление Тиберия, Клавдия и Нерона.
Тацит пишет «о временах, исполненных несчастий, изобилующих жестокими битвами, смутами и распрями, о временах диких и неистовых даже в мирную пору». («История» I, 2.1). Повествование Тацита лишено высокого героического пафоса, который вдохновлял историков, писавших о республиканском Риме. Тациту очевидно крушение основ римского общества, падение нравов, попрание свобод, всеобщее безразличие к судьбе государства. В императорскую эпоху содержанием истории становится борьба за власть, поэтому движение событий Тацит передает через столкновение характеров; драматизм эпохи находит выражение в неповторимом напряженном стиле его прозы. Историк считает, что «золотой век» Рима остался в прошлом, и ощущает свое одиночество в мире, где утрачено само понимание староримских этических идеалов, чуждых эпохе, в которой он жил и творил.
Представление Тацита об идеальном государстве не совпадало с концепцией империи эпохи Адриана. Несмотря на то, что Плиний Младший предрекал «Истории» бессмертие, современники не оценили сочинений Тацита: время созданий монументальных исторических трудов отошло в прошлое. В последующий период Тацит считался трудным по стилю неклассическим автором и был известен только ученым. Рукописи его сочинений постепенно утрачивались: единственная рукопись, сохранившая первые шесть книг «Анналов» (Медицейская I), как и единственная рукопись Малых произведений, относится к 19 веку.
Первое печатное издание Тацита вышло в Венеции в 1470.
В эпоху классицизма трагические коллизии произведений Тацита привлекали французских драматургов. Антидеспотическая направленность его трудов в эпоху Просвещения рассматривалась как революционная. В России ей отдали дань декабристы и А. С Пушкин (Замечания на «Анналы» Тацита), изучавший исторические сочинения Тацита в период создания «Бориса Годунова». Перевод всех трудов Тацита на русский язык был осуществлен В. И. Модестовым в 1886-87.
(Источник - Piplz.ru - биографии знаменитостей; http://www.piplz.ru/page-id-718.html )
***
Тацит Публий Корнелий (Publius Cornelius Tacitus) -
известный древнеримский писатель, крупнейший мыслитель античности, сделавшим много для осмысления феномена культуры, автор знаменитых «Анналов» и не менее знаменитой «Истории», где излагаются события, произошедшие во времена правления римских императоров династий Юлиев-Клавдиев и Флавиев, политический деятель эпохи заката Рима Корнелий Тацит (55 — 120 н.э.). По своему происхождению принадлежал к сословию всадников — выходцев из провинции, которые в I веке н.э. начали постепенно оттеснять римскую аристократию от кормила государственной власти, занимая места в сенате, становясь прокураторами, квесторами, консулами. О дате и месте рождения Тацита сведений не сохранилось. Мы не знаем ни имен его родителей, ни где он провел свое детство, где учился. Известно только, что фамилия Тацит была широко распространена в Северной Италии и Южной Галлии и, вероятно, одна из этих областей и является «малой родиной» Тацита.
По косвенным признакам можно судить о том, что Тацит получил не просто хорошее, а фундаментальное образование. Об этом свидетельствует его эрудиция, свободное владение словом, блестящий стиль изложения, тщательно проработанная аргументация.
О первых самостоятельных шагах Тацита на политическом поприще известно гораздо больше, чем о его детстве и юности. В трудах других римских авторов упоминается, что уже в первые годы правления императора Веспасиана он проявил себя как талантливый оратор. Известный историк Плиний Младший пишет о том, что в конце 70-х годов I в. н.э. «громкая слава Тацита была в полном расцвете». Популярность Тацита как оратора была связана с тем, что, в отличие от своих коллегриторов, он смог выработать свой собственный стиль — нервный, чрезмерно патетический, изобилующий историческими сравнениями и реминисценциями. Речи Тацита, по свидетельствам его современников, отличались тем торжественным достоинством, которое в греческой риторике обозначалось словом «почтенность».
Начало восхождения Тацита на политический Олимп приходится на время правления императора Веспасиана, который лично выдвинул его на вакантное место в младшую магистратуру. «Кандидат цезаря» был избран единогласно. Затем, уже при императоре Тите,
Тацит назначается на должность квестора и переходит в сенатское сословие. При императоре Домициане он становится претором и пожизненным членом коллегии «Пятнадцати мужей», которые по традиции возводились в жреческое достоинство (это было высшее признание заслуг перед римским народом и сенатом). В сорокалетнем возрасте Тацит становится консулом, но вскоре отходит от активной политической деятельности и полностью посвящает себя занятиям историей и литературой.
Тацитом создано значительное число трудов, среди которых прежде всего следует назвать его знаменитые «Анналы» и «Историю». Эти две работы, написанные Тацитом на склоне жизни, обессмертили его имя. К ним в обязательном порядке обращается любой историк, желающий получить фундаментальную подготовку и стремящийся выработать навыки профессионального мышления.
Однако для культурологов интерес представляют не эти фундаментальные исследования, а так называемые opera minora, небольшие работы, написанные Тацитом в начале научной и публицистической деятельности, и прежде всего «О происхождении германцев и местоположении Германии», созданная в 98 г. По своему жанру она представляет род путевых заметок, повествующих о быте, нравах, обычаях германских племен, о политическом устройстве их государства. Подобный жанр был широко распространен в древнегреческой литературе, но и римские авторы достаточно часто использовали его при написании своих собственных произведений.
В данной работе Тацит, опираясь преимущественно на вторичные источники, предпринимает впечатляющую попытку дать объемное изображение жизни варварских племен, которые уже тогда воспринимались как серьезная угроза Риму. Свой анализ Тацит проводит с позиции представителя римской аристократии, прекрасно осознающего различия культурных уровней римлян и германцев, безоговорочно верующего в то, что мир варварства и мир цивилизации изначально антагонистичны. Однако в отличие от своих современников, видевших в тех, кто не был гражданином Рима, примитивных, низших существ, движимых исключительно животными инстинктами и не способных к творческой, созидательной деятельности, он демонстрирует более взвешенный и объективный подход. Признавая тот факт, что германцы находятся на более низкой ступени культурного развития, чем римляне, Тацит вместе с тем подчеркивает, что они обладают рядом чрезвычайно ценных качеств, которые утрачены гражданами Вечного города. Он обращает внимание на то, что общественное устройство германцев базируется на принципах демократии, что власть их вождей ограничена такими представительными органами, как советы старейшин, что цари у них выбираются из числа наиболее достойных и мудрых. С особым пиететом он повествует о моральных установлениях германцев. Он пишет: Браки у них соблюдаются в строгости, и ни одна сторона их, нравов не заслуживает такой похвалы, как эта, ведь они почти единственные из варваров довольствуются, за очень немногим исключением, одной женой, а если кто и имеет по несколько жен, то его побуждает к этому не любострастие, а занимаемое им положение. Так ^граждается их целомудрие, и они живут, не зная порождаемых зрелищами соблазнов, не развращаемые обольщеньями пиров.
Особо Тацит акцентирует внимание читателей на том, что «пороки там ни для кого не смешны, и развращать и быть развращенным у них (германцев) не называется идти в ногу со временем». Не проходит мимо пристального взгляда Тацита и то, что «ростовщичество и извлечение выгоды из него германцам неизвестно и это оберегает их от него надежнее, чем, если бы оно воспрещалось».
Вознося на пьедестал германцев, Тацит косвенно критиковал нравы императорского Рима времен его заката, где представления о чести, человеческом достоинстве, супружеской верности коренным образом отличались от тех, которые существовали во времена полисной демократии. Трактат Тацита, построенный на неявном сравнении образа жизни, обычаев, черт характера римлян и германцев, общественного устройства союза германских племен и Римской империи, по сути, был первым в истории европейской общественной мысли трудом, где давалась критика цивилизации как таковой. Есть основания утверждать, что тот критицизм, который демонстрируют по отношению к западной цивилизации многие из известных зарубежных ученых-культурологов, своими корнями уходит в рассуждения Тацита, первым сформулировавшим идею о том, что цивилизация несет с собой не только благо, но и зло.
В этом, думается, прежде всего необходимо видеть заслугу Тацита перед культурологией, ибо до него мир цивилизации (а по представлениям древних римлян, это было географическое пространство, ограниченное рамками Римской империи) воспринимался исключительно в позитивном ключе. Говоря другими словами, Тациту принадлежит приоритет в постановке проблемы, которая и до сегодняшнего дня не потеряла своей актуальности, — проблемы соотношения культуры и цивилизации.
Следует также отметить, что Тацит первым из европейских мыслителей сформулировал критерии, позволяющие провести пограничную линию между странами и государствами цивилизованными и нецивилизованными. С его точки зрения, первые отличаются от вторых прежде всего тем, что у них есть государственность, высокий уровень материального благосостояния и письменность. По его мнению, цивилизованные народы живут в городах, они способны возделывать землю и получать обильные урожаи, обрабатывать металлы и создавать произведения искусства. Признаком цивилизованности, по Тациту, является имущественное и профессиональное расслоение общества, выделение в нем людей, занимающихся специализированной деятельностью, связанной с управлением, судопроизводством, отправлением религиозных обрядов, смена форм брака и изменение его роли в общественной жизни.
По сути, Тацитом называются все те признаки, на которых акцентирует внимание большинство этнографов XX века, исследующих в своих сочинениях проблемы культурно-исторической типологии и стадий исторического развития человеческого общества. Тацита, наряду с греческими авторами, можно отнести к числу первых этнографов, заложивших основы исследования локальных культур, выработавших принципы систематизации этнографического материала, на которые опираются в своих исследованиях и современные этнологи.
После Тацита практически никто из римских мыслителей культурологическими проблемами не занимался. Общественную мысль Древнего Рима периода заката волновали совершенно иные вопросы, и прежде всего связанные с утверждением нового — христианского — мировоззрения. Духовная атмосфера тех лет отнюдь не стимулировала разработку культурологической проблематики, которая постепенно была оттеснена на периферию философского поиска.
(Шендрик А.И. Теория культуры: Учеб. пособие для вузов. - М.: ЮНИТИ-ДАНА, Единство, 2002. - 519с.)
(Источник - http://www.countries.ru/library/culturologists/tacitus.htm )
***
МОЛЧАЛИВЫЙ ИСТОРИК (ТАЦИТ).
(Н.А.Морозов / «Христос». 5 книга / ЧАСТЬ ЧЕТВЕРТАЯ.
ИСТОРИЧЕСКИЕ СНОВИДЕНИЯ. ГЛАВА I.
МОЛЧАЛИВЫЙ ИСТОРИК (ТАЦИТ).)
(Извлечения)
<…> Публий Корнелий Тацит, — говорят нам авторы Эпохи Возрождения, — родился около 55 года «после Рождества Христова» при Черном императоре (Нероне), был другом Плиния Младшего и умер при Адриатическом императоре (Адриане) около 120 года после того же пресловутого «Рождества Христова», которое относят обыкновенно к промежутку от 2 до 5 года перед началом нашей эры (а по моим вычислениям реальный основатель христианства родился около 333 года нашей эры).
Тацит первый ввел в историю моральные поучения для пользы будущих исторических деятелей, а слог его чисто беллетристический или публицистический.
В своем «Жизнеописании Агриколы» он сообщает между прочим сведения о населении Британских островов и о нравах, римского общества «при императоре Домициане», причем манера рассказа та же самая, что у Салюстия.
В небольшом сочинении «О происхождении, местопребывании и нравах германского народа» он приводит совсем анахроническую для того времена параллель между слабостью (!) тогдашних римлян и силою германцев. Он радуется лишь тому, что германские государства разрознены, и предвидит возможность образования из них могучей пан-германской, империи, что, конечно, могло быть сделано лишь после ее осуществления при: Отгоне Великом.
Но главным трудом Тацита считаются две его книги:
1. «Летописи» (Annales), содержащие историю Римской империи при Тиверии, Калигуле, Клавдии и Нероне, давно вызывавшие сомнение в подлинности и, как их продолжение.
2. «Истории» (Historiae),охватывающие смутное время Гальбы, Оттона и Вителлия до вступления во власть Веспасиана.
По своим убеждениям он сторонник аристократической республики в том виде, в каком она существовала в итальянских городах XIII—XV веков.
Насколько же достоверны его сочинения?
Отдельные несообразности и анахронизмы в его рассказах и даже размышлениях замечали уже и Вольтер и Амедей Тьери и наш Пушкин, — но только с конца XIX века начали появляться серьезные исторические труды, совсем отвергающие подлинность его книг.
Так, английский историк Росс написал в 1878 году обстоятельную книгу: «Тацит и Поджио Браччиолини», где он доказывал самым убедительным образом, что «Летописи» Тацита сочинены Поджио. Эту же точку зрения поддержал и Гошар (Hochard) в 1890 году в своей книге «О подлинности Летописей и Истории Тацита», и со времени выхода его книги этот вопрос можно считать решенным окончательно. <…>
Основою таких выводов являются:
1) полная невозможность напасать многое, входящее в «Летописи» и в «Историю» Тацита ранее Эпохи Возрождения;
2) литературные приемы этих книг и их язык настолько тождественны с приемами и языком Поджио, что уже одно это обстоятельство должно наводить на подозрение;
3) типичная для XV века любовь к непристойностям, которая, — прибавлю от себя, — заставляет меня относить к тому же времени и Петрония (найденного тоже Поджио) и Ювенала, и Марциана и много других классиков, и, наконец,
4) крайняя подозрительность условий, при которых Поджио впервые «открыл Тацита», совершенно неизвестного в средние века.
Не имея места делать здесь подробное изложение результатов новейшей критики по отношению к Тациту, я ограничусь лишь кратким резюме этих работ, прибавив к нему выдержки из книги А, Амфитеатрова «Зверь из Бездны», которые я проверил лично по Гошару и нашел изложение Амфитеатрова очень удачным, хотя он все-таки не хочет отказаться от мысли о существовании Тацита, как историка, в древности. <…>
<…> Изучая историю происхождения «второго» списка Тацита, т. е. I Медицейского списка, написанного каролинским письмом, нельзя не заметить, что и тут повторяется легенда, окружившая только что разобранный намп список Никколи. Опять на сцене недоступный северный монастырь, опять какие-то таинственные неназываемые монахи. Какой-то немецкий инок приносит папе Льву X начальные пять глав Тацитовых «Летописей». Папа в восторге, назначает будто бы инока издателем этого сочинения. Инок отказывается, говоря, что он малограмотен. Словом, встает из мертвых легенда о поставщике предшествовавшего Медицейского Списка — герсфельдском монахе, — только перенесенная теперь в Корвей. Посредником торга легенда называет в ту пору собирателя налогов в пользу священного престола, впоследствии архиепископа Миланского. Однако Арчимбольди не обмолвился об этом обстоятельстве ни одним словом, хотя Лев X — якобы через его руки — заплатил за рукопись 500 цехинов, т. е. 6 000 франков, по тогдашней цепе денег — целое состояние. Эти вечные таинственные монахи, без имени, без места происхождения и жительства, представляются для Гошара продолжателями фальсификационной системы, пущенной в ход Поджио. Их никто не видит в не знает, но сегодня один из них приносит из Швеции или Дании потерянною декаду Тита Ливия, завтра другой из Корвеи или Фульды таинственный монах несет Тацита и т. д. И всегда почему-то с далекого, трудно достижимого севера, и всегда как раз является с тем самым товаром, которого недостает книжному рынку.
Переходя к содержанию книг Тацита, Гошар выставляет, ряд соображений, по которым оба эти сочинения, единственно нам известные, не могут принадлежать перу древнего автора.
Вот некоторые из его соображений. Тацит слабо знает историю римского законодательства. Говоря о расширении Клавдием римского поморья, он замечает, что раньше это сделали только Сулла и Август — и забывает... Юлия Цезаря. Он очень плохо знает географию древне-римского государства (путешествие Германика, театр войны Корбудопа и т. п.) и даже его границу, которою он отодвигает для своих дней только до Красного моря. В затруднении перед этою загадкою текста, классики хотели видеть в Красном море — Персидский залив, а в обмолвке Тацита намек на поход Траяна, проникшего со своими войсками до Кармании. Любопытно, что именно этим местом «Летописи» ученые определяли год ее выхода в свет (после 115 года).
В эпизоде гибели Агриппины, предполагаемый Тацит не знает морского дела. Точно так же слаб он и в военном деле, что очень странно для государственного человека в античном Риме, где по классическим представлениям прежде всего воспитывали в гражданине солдата, но вполне естественно для ученого XV века: Поджио был человек кабинетный и менее всего воин. Военного дела он не изучал даже теоретически, и судил о войне по соображениям штатского человека, да по наслышке. Гошар и объясняет этим смутность и расплывчивость большинства военных сцен у Тацита.
Громадный список противоречий Тацита приводит также Гастон Буассье, что, однако, не смущает его относительно достоверности произведений предполагаемого древне-римского историка.
Репутацию подлинности Тацита значительно поддержала в свое время находка в Лионе (в 1528 году) бронзовых досок с отрывками речи Клавдия в пользу гражданского равноправия галлов, тожественными с такого же речью этого государя в «Летописях» Тацита. Но Гошар убедительно доказывает, что автор Тацита никогда не видел лионских бронзовых досок. И, наоборот, автор лионских досок уже знал Тацита, и в таком случае, текст их — такая же искусственная амплификация соответствующего места в «Анналах», как сами «Анналы» — свободная амплификация Светения, Диона-Кассия, Плутарха и др. По мнению Гошара, бронзовые лионские доски есть ловкая подделка XV века. Исчислив множество ошибок, которых не мог сделать римлянин первого века, Гошар отмечает и те из них, которые обличают в авторе человека с мировоззрением и традициями XV века. Когда Тацит говорит о Лондоне, как городе, уже знаменитом богатою и оживленною торговлею, это, конечно, слова не римлянина первого века, но впечатления самого Поджио Браччиолини, который именно в Лондоне и набрел на идею «найти Тацита». Говоря о парфянских неурядицах в правление Клавдия, мнимый Тацит заставляет Мегердата взять «Ниневию, древнейшую столицу Ассирии»... А между тем, в то время даже развалины ее не были известны (etiam periere runae). Откуда же могла такая странная обмолвка вскочить в текст Тацитовых «Анналов»? Ее подсказало, конечно, христианское воображение автора, напитанное Библией и отцами церкви. А так как у Аммиана Марцеллина, которого Поджио знал великолепно, упоминается Нинос, или Нинис, как бы одноименный с Ниневией, то автору показалось соблазнительным повторить одинокое и ошибочное упоминание блаженного Иеронима, будто в его время на месте предполагаемых руин Ниневии снова начала развиваться жизнь. Тот же христианский, а не римский взгляд заставляет лже-Тацита видеть в обряде обрезания мальчиков исключительно иудейский обычай, установленный с целью выделить евреев из среды других народов (ut diversitate noseantur).
Все предшествовавшие соображения даны Гошаром для того, чтобы доказать, что «наш» Тацит — подложный Тацит, и что Поджио Браччиолини годился в подложные Тациты. Замечательно, что в этот период своей жизни Поджио, так вообще плодовитый, не пишет почти ничего оригинального. За исключением трактата «О скупости», его философские работы все позднейшего происхождения, также как и «История Флоренции», труд его старости, исполненный, когда он был уже на верху своего величия, канцлером Флорентийской республики. А в молодости он безконечно систематически и односторонне учится, видимо, дрессируя себя для какой-то ответственной работы по римской истории. Никколи едва успевает посылать ему то Аммиана Марцеллина, то Плутарха, то Географию Птолемея и т. д.
Во всеоружии такой подготовки и закидывает он в 1425 году удочку насчет Тацита. Что это была только проба, ясно из волокиты, которая началась после того как Никколи схватил крючок, и дело растянулось на четыре года. Поджио пообещал издателю труд, который рассчитывал быстро кончить, но работа оказалась сложнее, серьезнее и кропотливее, чем он ожидал. И вот, пришлось ему хитрить, вывертываться, выдумывать оттяжки с месяца на месяца, а в конце-концов, вероятно, все-таки признаться во всем Никполи. Ведь тот знал же своего хитроумного друга насквозь, да и был посвящен уже в таинственный заказ Ламбертески. Поэтому Гошар думает, что начал свой подлог Поджио один, но он никак не мог провести Никколи, и книгоиздатель стал его пособником. <…>
(Источник - http://www.doverchiv.narod.ru/morozov/5-04-01.ht )
***
Пу́блий или Гай Корне́лий Та́цит
— древнеримский историк (ок. 56 — ок. 117 н. э.).
Родился, предположительно, в южной Галлии, в знатной семье. Получил образование, затем поступил на государственную службу, последовательно занимая, в частности, посты квестора, претора и консула. В 98 г. опубликовал трактат «О происхождении германцев и местоположении Германии» (De origine, moribus ac situ Germanorum). Затем в период с 98 по 116 г. создаёт два своих главных произведения — «Историю» (Historiae) (из 14 книг, охватывающих период с 69 по 96 гг., сохранились книги I—IV и частично V) и «Анналы» (Annalium ab excessu divi Augusti) (16 книг, охватывающих период с 14 по 68 г; сохранились книги I—IV и частично V, VI, XI и XVI).
Биография
Жизнь Тацита не может быть воспроизведена с точностью и полнотою.
Родился Тацит около 55 г н. э. Детство его протекало во времена Нерона. Согласно вкусам эпохи, он получил тщательное, но чисто риторическое образование.
В 78 г он женился на дочери известного полководца Агриколы; был в дружеских отношениях с Плинием Младшим, который передал ценные подробности о его жизни. Цветущий возраст Тацита совпал с правлением первых Флавиев; он начал службу при Веспасиане. Тит предоставил ему квестуру (около 80 г.), то есть ввел его в сенаторское сословие.
При Домициане Тацит был претором (Тас., Hist., I,1); после 88-го г. отправлял какую-то должность в провинциях (может быть, был легатом в Бельгике).
Возвратившись в Рим, Тацит среди террора Домициановой тирании был вынужден устраниться от участия в делах. Оставаясь безмолвным наблюдателем совершавшихся в столице мрачных событий, он почувствовал призвание углубиться в историческую работу.
При Нерве в 97 г. Тацит был консулом.
В царствование Траяна он исправлял должность проконсула Азии; при Траяне же написаны главные труды Тацита.
Умер он вскоре после вступления на престол Адриана (ок. 120 г.).
Богатый жизненный опыт, запечатлевшийся в его высоко настроенной душе; яркие воспоминания старших современников о начале империи, прочно усвоенные его глубоким умом; внимательное изучение исторических памятников — все это дало ему большой запас сведений о жизни римского общества в I в. н. э. Проникнутый политическими принципами старины, верный правилам древней нравственности, Тацит чувствовал невозможность осуществить их на общественном поприще в эпоху личного правления и развращенных нравов; это побудило его служить благу родины словом писателя, повествуя согражданам об их судьбах и поучая их добру изображением окружавшего зла: Тацит стал историком-моралистом.
Литературная деятельность
Литературная деятельность Тацита в юные годы выражалась лишь в составлении речей для процессов, которые он вел как защитник или обвинитель. Практика убедила его, что во время господства монархии не может процветать свободное красноречие, и доказательству этой мысли посвящено его первое сочинение — рассуждение о причинах упадка ораторского искусства «Dialogus de oratoribus» (около 77 г.). Это очень небольшая работа (42 гл.), написанная изящным языком (еще цицероновским, хотя и обнаруживающим признаки оригинального стиля позднейших сочинений Тацита), не только ценная в литературном отношении, но и богатая историческими данными. Изложение прочувствованное, тонкое, остроумное, но еще лишенное горечи; ряд живых типических образов представителей римской образованности проходит перед глазами читателя. Появление исторических трудов Тацита относится ко времени царствования Траяна, когда справедливость и мягкость правителя обеспечила свободу слова (см. Тас., Hist., I, 1). Он начал с двух («монографических») очерков, появившихся в 98 г. Первый — жизнеописание Агриколы («De vita et moribus Julii Agricolae», 46 глав), написанное с целью воздать хвалу его гражданским доблестям и военным подвигам. Сочинение это изобилует материалом для знакомства с эпохой вообще. Автор сообщает важные сведения о населении Британских островов и о нравах римского общества во время Домициана.
Построение рассказа напоминает манеру Саллюстия. Язык не чужд искусственности, смягчаемой теплотою тона и богатством живописи. Фигура героя и фон, на котором она рисуется, написаны мастерски. По мысли Тацита, хорошие люди могут жить и действовать и при худых государях; силою духа в подвигах для процветания государства и стойким воздержанием от участия в злодеяниях тиранов они приобретают славу для себя и показывают другим добрый пример. Здесь чувствуется уже любимая философско-историческая идея Тацита. В том же году Тацит издал свою небольшую, но знаменитую «Германию» — «De o rigine, situ, moribus ac populis Germanorum» (46 гл.). В ней рассматривается сначала быт (экон., сем., соц., полит, и религ.) германцев, затем описываются особенности учреждений отдельных племен. Ученые много спорили о «Германии». Одни утверждали, что это только политический памфлет, написанный с целью удержать Траяна от гибельного похода вглубь Германии рассказом о силе ее племен. Другие считают ее сатирою на римские нравы или утопией политического сентименталиста, видевшего золотой век в первобытном неведении. Правильным можно назвать лишь тот взгляд, который считает сочинение Тацита серьезным этнографическим этюдом о жизни народов, начинавших играть видную роль в римской истории. Составленная на основании если не личных наблюдений, то сведений из первых рук и изучения всего раньше написанного о предмете, «Германия» является важным дополнением к главным историческим сочинениям Тацита. Для науки о германских древностях большое счастье, что во главе ее источников стоит замечательное произведение, дающее возможность изучать историю Германии с I в. от Р. Х.; в нем сообщаются незаменимые данные, хотя и затемненные некоторою манерностью и аллегоричностью изложения, вызвавшей бесконечные контроверзы. Разногласия в оценке «Германии» Тацита вытекают из того, что моралистический элемент в ней еще более силен, чем в «Агриколе»: римлянин, встревоженный бедствиями родины, невольно строит печальные антитезы между слабостью соотечественников и силою угрожающего им неприятеля. Но изображение у Тацита нравов полудиких соседей — далеко не идиллическое; глубокою историческою прозорливостью звучат слова (гл. 33), в которых автор выражает пожелание, чтобы не прекращались междоусобия германских варваров, ибо раздоры внешних врагов отдаляют наступление грозного рока, который готовят государству его внутренние неустройства. Главным трудом Тацита была задуманная им общая история его времени. Первоначально он предполагал дать рассказ о жестоком царствовании Домициана и в виде успокаивающего контраста — о более счастливом царствовании Траяна; но он почувствовал потребность раздвинуть рамки и перспективу, и разросшийся план охватил всю эпоху принципата от смерти Августа; история Траяна должна была составить конечное звено обширной историографической схемы, примыкающей к обозрению времени Августа, уже данному предшествующими историками. Выполнены автором лишь две части программы. Прежде всего он написал (между 104 и 109 г.) обозрение (в 14 книгах) событий от воцарения Гальбы до смерти Домициана; это так называемые «Истории» (Historiae). До нас дошли лишь первые 4 книги и часть пятой, охватывающие смутное время Гальбы, Отона и Вителлия до вступления во власть Веспасиана (69 и 70 гг.). Рассказ ведется с большой подробностью; блестящее изложение, основанное на близком знакомстве автора с предметом, полно глубокого интереса. Самым зрелым произведением Тацита, истинным венцом его историографической деятельности должен быть назван последний его труд — «Летопись» (Annales). Он появился между 110 и 117 гг. и содержит историю римской империи во времена Тиберия, Калигулы, Клавдия и Нерона («ab excessu divi Augusti»), Из 16 книг сохранились первые 4, начало 5-й, часть 6-й и 11—16.
(Источник – Википедия; Прикрепления:
4108561.jpg
(9.5 Kb)
·
3691393.jpg
(8.0 Kb)
·
8501897.jpg
(8.5 Kb)
Редактор журнала "Азов литературный"
|
| |
| |
