| Александр_Головко | Дата: Воскресенье, 18 Мар 2018, 14:12 | Сообщение # 1 |
 Долгожитель форума
Группа: Постоянные авторы
Сообщений: 1236
Статус:  | Александр Головко
Цикл стихотворений в прозе.
1.
ВЕСНОЙ
Любое время года прекрасно по-своему, но лучше весны природа ничего не придумала. Начало обновления жизни, вечный гимн молодости! Почему так несправедливо устроен мир? Природа постоянно обновляется, а человек стареет, и каждый год весна своим приходом напоминает ему о молодости звоном капели, гомоном пернатых, красками цветов и зелени.
Невестушка, Весна, моя любимая подруга! Готов петь тебе песнь любви бесконечно, но уж больно скоро ты проходишь.
В начале лета ещё всё благоухает, но мне становится грустно: кончается это время года и снова я готов ждать её − царицу, красавицу, певунью…
Весна бывает разной, но всегда – прекрасной! С ней и человек словно молодеет, пробуждаются надежды, он строит планов громадьё, мужчины влюбляются в женщин, женщины восхищаются собой, обнаруживая в гардеробе яркие наряды, примеряя боевой раскрас...
Как я люблю наблюдать где-нибудь в укромном уголке, в рощице или лесополосе за титанической работой этой хлопотуньи: деревья сбрасывают свою дремоту, земля, напитанная влагой и подпитываемая солнечной энергией, отдает свои соки всему, что так жадно тянется к жизни. И вот уже всюду молоденькая, зелёная травка, на которую жалко наступать, а среди её былинок уже кипит проснувшаяся жизнь: снуют муравьи, длинные красные букашки, с чёрным иконостасом на спине, у нас их называют "солдатиками". На деревьях и кустарниках лопаются клейкие почки, и из них высовываются салатные язычки. Я всегда их пробую на зуб и на вкус, одни горьковаты, другие сладят. Но больше всего мне нравится наблюдать за беспокойным племенем пернатых.
Напротив моего окна, где я живу, росли рябины, липы, клёны, они неплохо защищали дом от дорожной пыли. На одном из деревьев находилось гнездо сорочьей семьи. В застрехах стены дома селились воробьи, в ветвях порхали синицы.
Иные времена, иные порядки: пришёл «новый русский» (им сейчас всё дозволено) и спилил всю посадку, на месте бывшего сквера поставил три двухэтажных коробки, третьи этажи − под землёй. И как в песне: «Здесь птицы не поют, деревья не растут…» Прости, читатель, что в лирические нотки грубо врывается скрежет современной реальности. Слава Богу, ещё не везде и не всё вырубили, есть уголки, куда можно войти и остаться наедине с природой.
Когда ещё был жив скверик, я подолгу наблюдал из окна за птицами. Удивительно беспокойное племя.
В сорочьем гнезде каждый год появлялось младое потомство. Но до того как оно появлялось, за обладание гнездом разгорались страстные баталии. Борьба шла, видимо, между хозяевами и претендентами на готовенькое. Разборки происходили театрально, с криками и выяснением отношений так, что только пух и перья летели.
Но выявлялись победители, и начиналась реставрация гнезда, причём, теперь уже его законные обладатели: самец и самка поднимали неимоверный галдёж, спорили, доказывая своё понимание устройства любимого гнёздышка, трескотнёй будя по утрам жителей рядом стоящих пятиэтажек.
Воробьи и синицы тоже шумливы и беспокойны, и часто на моих глазах особи мужского пола в это время года вступали в отчаянные схватки из-за клочка ваты или укромного местечка под застрехой. На всё это, на их возню, мне, взрослому человеку, смотреть интересно. Вот, думал, мелюзга, а как у всех больших и важных, у них тоже свои заботы и переживания. Я проникался сочувствием к какому-нибудь незадачливому претенденту на уютный уголок, кому на этот раз не повезло…
А ещё я люблю бродить по ближайшему леску, переходя от дерева к дереву, забираясь в дебри, но обходя валежник и буреломы. Сколько первоцветов прячется там и тут, удивляя своей нежной красотой! Здесь кипит незаметная для большинства людей жизнь. В это время года и солнце как будто теплее, и речка в овраге кипучей, и жизнь настырней, − всё спешит, борется, самоутверждается! Бьют часы-метроном, каждый день появляются новые и новые изменения. Деревья и кустарники покрываются листвой, расцветают разными цветами, благоухая и заманивая к себе насекомых и впечатлительных двуногих, таких как я… Ходи, восторгайся, пиши стихи!
Ещё недельки две и последний цвет лепестковым дождём осыплется на траву, на дороги, на головы проходящих людей, развеется вихрем проходящих машин, словно и не было этого чуда – начала всех начал, возрождения прироы.
И вот в конце начинаешь замечать маленькие узелки будущих плодов, то, что в неустанном труде успела вынянчить труженица-весна. Чем нас потом одарит капризное лето и накормит щедрая матушка-осень...
ОСТАНОВИСЬ МГНОВЕНЬЕ!
Люблю я раннею весной наведаться в ближайшую балку, склоны которой заросли кустарником, хвойными и лиственными деревьями. Хожу в это живописное место почти каждый день, отмечая ростки пробивающейся новой жизни. Балка здесь глубокая, широкая и сходится двумя извилистыми ручьями к трём каскадным искусственным прудам. Когда-то здесь собирались открывать терренкур. Рядом курортная зона, новые санатории.
Эти живописные пруды, за двадцать лет порядком обмелевшие, заросли ряской, люди их замусорили настолько, что там и рыбы-то почти нет. Фанатичные рыбаки ещё сиживают вдоль прудов, некоторым удаётся что-то выловить.
Но какая благодать - эти полуболотца для квакш, особенно в их брачный период. Недели две я наслаждаюсь разноголосым пением местных солистов. Огромные лягвы с упоением, одни баском, другие фальцетом (те, что помоложе), изо всех сил стараются перепеть конкурентов. Ретивые женихи исполняют серенады своим избранницам, дородным матронам, выбирающим голосистого удальца.
Эта певческая вакханалия заканчивается с первым зноем, и наступает тишина. Сонный покой обволакивает царство Берендея, подкоряжных нимф и русалок.
Подпитывают пруды неприметные родники, струящиеся среди зарослей камыша в глубоком месте балки. Перешагнув через первый ручей, иду дальше по еле заметной тропинке, минуя дома хутора, расположившегося в этом прохладном комарином краю.
Тропка поднимается и углубляется в смешанный лес, посаженный когда-то лесхозом. Всё давно заброшено и запущено, как наша бедная Россия с её деревнями и сёлами, полями и садами, прудами и дачными участками…
Есть в леске настоящие буреломы, так что и не проберёшься через них. Стоит шеренгой зелёный строй, шумит, живёт по своим законам на радость птицам и мелкому зверью: зайцам, белкам, ежам и лисицам.
Моё внимание привлекли две сороки, громко трещащие на дереве и скачущие с ветки на ветку. А вот и виновник их тревоги – другая сорока, видимо, вторгшаяся в семейную идиллию.
Лес уже покрылся сплошной зелёнью. А ранней весной здесь буйствует кипень цветения алычи, диких абрикосов, вишни. Словно стихия, белое убранство накрывает балку и окрестные сады так, что, кажется, будто сверху спустились молочные облака, причудливо зацепившиеся за вершины деревьев. Иду вниз по дорожке, видение не тает, приобретая более живые образы, начинаю различать отдельные белопенные островки рощиц, её обитатели - липы, клёны, акации, рябины,дикие яблоньки, алыча, словно девушки-невестушки, взялись за руки и застыли в ожидании вальса… И чудится, что лишь взмахнёт дирижёр палочкой, и польётся волшебная музыка, завертится и закружится белый хоровод весенней метелью.
Смотрю и не налюбуюсь на это диво! А в сердце такой восторг и желание жить, лететь над этим великолепием, словно птица!
Райские сады, в моём представлении, это не те сады, в которых висят тяжёлые, налитые восковой спелостью плоды, а сады, которые вот так великолепно цветут. В раю и пища-то вряд ли нужна, там жизнь – сплошной восторг и блаженство!
Жаль, что это весеннее райское чудо на нашей грешной земле длится всего лишь какой-то месяц… Быстро меняются участники в туре весеннего вальса: за абрикосами, алычой, вишнями выплывают в своём цветущем наряде яблони, груши…
Выбрасывают свои бело-розовые канделябры каштаны, за ними – распускается сирень и акация.
Полной грудью вдыхаю воздух, наполненный пьянящим ароматом и щекочущим ноздри, почти физически ощущаю его тягучесть. Обязательно подхожу к отдельным боярыням-красавицам, осторожно, как за женское запястье, берусь за веточки и с наслаждением нюхаю цветочки, погружаясь в нирвану благоухания.
Когда распускается сирень, в «бело-розовое безмолвие» садов и лесов добавляются новые краски и новый запах. У каждого куста сирени он свой, особый, неповторимый. Один – дурманящий, заволакивающий всю округу, другой не так бросок, но более тонок и изящен. Подойдёшь, уткнёшься носом в гроздь сирени и уже нет сил оторваться, словно ты – блаженная бабочка, порхающая посланница Весны, присевшая на божественный цветок за нектаром.
Быстро, почти бегом, перехожу от деревца к деревцу, внутренне ликуя, и мысленно готов взлететь над всем этим великолепием! Бабочки не знают, что всё это скоро кончится, а я спешу насладиться чудом, ухватить толику красоты и счастья. Я мысленно кричу: «Остановись, мгновенье!»
И, кажется, оно останавливается.
Но проходит май…
Природа, словно опомнившись и отмаявшись, затихает, отцветая и осыпаясь тихим белым дождичком на прогретую солнцем траву.
Отметав икру, замолкают лягушки, птицы усаживаются в гнёзда. И только кукушка заполошно досчитывает кому-то уходящие в дымку года…
Как хорошо бывать здесь, но надо снова возвращаться в привычный наш мир.
В этот момент смешанное и тревожное чувство вдруг возникло в моей душе. Словно я только что побывал в настоящем мире и теперь оставляю его за спиной, уходя в ту шумную, суетную жизнь наверху – в мир машин, компьютеров, многоэтажных домов со всеми их благами и недостатками. Это совсем не то, что дикая природа, изрядно теснимая человеком. Два мира, которые должны быть одним целым, всё больше противопоставляются друг другу. И чем больше мы отдаляемся от начальной среды, тем беспомощнее становимся, несмотря на все ухищрения цивилизации. А земля без людей сама постепенно принимает свой первоначально-первобытный вид, отторгая нас, будто инородное тело.
Мы боремся с матерью-природой, как несмышленые дети, пытаясь самоутвердиться, доказать, что можем прожить самостоятельно без неё, а в итоге можем погибнуть вместе.
Мои мысли нарушила шумная ватага детворы, спускавшаяся в балку. И в этот момент я подумал: «Наверно, это и есть то объединяющее и связующее звено, ради которого мы не должны быть расточительными. Рубим лес – щепки летят. Иногда мы уподобляемся болотным квакшам: радуемся каждый в своём маленьком мирке, громко славим свою весну, но она не вечна… Скоро ли человечество повзрослеет? – вот главный вопрос, на который пока нет ещё ответа…»
КОНЦЕРТНАЯ ПЛОЩАДКА
Снова весна, и снова влечёт меня на природу поближе к воде, к лесу, к естеству.
Спускаюсь в близлежащую от дома балку, перешагиваю Капельный ручей и углубляюсь в знакомый лесок.
Тропинка пересекает неширокий лесок и выходит к другому ручью. На противоположной стороне небольшая равнина, поросшая травой, поднимающаяся довольно круто к плоскогорью, также заросшему леском, тянущемуся вдоль всей балки.
Здесь хорошо постоять, послушать пенье птиц, понаблюдать за лесной жизнью муравьёв с их огромными кучами-муравейниками. Да и сам грешен - на воле душа раскрывается, вдруг запросит песни...
Это моя лесная концертная площадка. Здесь вряд ли кто-либо меня увидит и услышит, кроме птиц. Их не смущают мои певческие потуги, наоборот, скворцы, словно аккомпанируя, аранжируют мой вокал, вплетая свои рулады.
ОДА НАСТОЯЩЕМУ ПОМИДОРУ
Передо мной на блюде лежит красный помидор. Нет, с точки зрения обычного человека, он ничем не отличается от множества своих собратьев. Помидор, как помидор: круглый, немного припюснутый книзу, с яркозелёной плодоножкой сверху и небольшими наростами, наплывами в двух местах на мясистой кожице. Помидор лоснится здоровьем и свежестью, малиново-земляничным окрасом с лёгкой недозрелостью у плодоножки.
После зимнего авитаминоза, хочется вонзить свои зубы в брызжущую сочность этого самодовольного крепыша, ощутить вкус помидорной сладости и спецефичности, насладиться мякотью, вспомнить первое детское ощущение необычности этого овоща.
Как ни жалко любоваться красотой, совершенством форм этого произведения природы, беру острый нож и легко разрезаю пополам. На отвалившихся дольках следы словно бы изморози, белые пузырьки влаги дрожат и переливаются на свету, а у меня сразу потекли слюни. Я разрезаю ещё на две дольки, потом ещё, словно нарезаю закатное солнце, дымящееся на блюде.
Такие помидоры я ел только в детстве и юности. Сейчас это – жалкая имитация прежних. Они с белыми прожилками, а вкуса у них почти никакого… Вкус помидора можно было ощутить в полной мере, если не солить его, но теперь без соли и есть-то невозможно.
Этот помидор каким-то чудом, словно из детства, появился в доме, купленный на рынке у старенькой бабушки, видимо, выращенный в домашних условиях. Он вызвал ностальгию по тем далёким и благословенным дням безвозвратно ушедшего моего детства…
23. 03. 2018
ОДА ОДУВАНЧИКУ
Я, наверно, буду не оригинален, если выражу свои восторги розе или другим взращённым, взлелеянным человеком цветам, в извечном соперничестве с затейницей природой. Они предназначены радовать нас, быть подаренными любимым, украшать оранжереи и офисы, манить своей неприступной красотой и необыкновенным запахом в палисадниках и на клумбах…
Я расскажу о скромном, неприметном осколочке солнца в море таких же тёплых осколков на лугу весной – одуванчиков. Его и цветком-то трудно назвать. Жёлтая, махровая пуговица с хвостиком, но как радует глаз своей настырностью и жаждой жизни! Смотришь на это кратковременное чудо, возникшее словно ниоткуда и такое блаженство разливается на сердце… Хочется касаться его бархатистости, излучающей жёлтое тепло, как его старший собрат - круглое, яркое, далёкое солнце. Как и солнце, одуванчик дарит свою любовь нам, живущим на земле.
Даже название необычное, нежно-ласкательное, притягательное, детское. Смотришь на это чудо, а видится ватага желтоголовых ребятишек, разбежавшихся по полю, которым добрый волшебник на время сказал: «Замри!» И они застыли недоумённо, им свойственно бегать, шалить, радоваться солнцу, весне, ведь они – шустрые непоседы, стоят и ждут команды: «Отомри!»
Не удержавшись, я срываю одну головку, прости меня, маленькое солнышко, твой век всё равно недолог… Природа мудра, но и расточительна. На смену придут ещё тьмы и тьмы таких, как мы одуванчиков этой жизни. Я грущу, но и радуюсь, ведь жизнь всегда права!
Но Муза уже зовет за собой в заросли жасмина и на полянку фиалок… Опаляет душу тюльпановым пожаром, а рядом – дурманит голову сиреневым ароматом. В ответ на их призывы я прочту новые стихотворные строчки, подарю их трепетным березкам, которые будут долго аплодировать мне своими тонкими ветвями…
Я грущу, покидая лужайку с солнечными одуванчиками, но в глубине души радуюсь, ведь жизнь так прекрасна во всех ее проявлениях!
ОДА ЖИЗНИ
Так ликуй и вершись
В в трубных звуках весеннего гимна,
Я люблю тебя, Жизнь,
И надеюсь, что это взаимно!
Строчки из песни
Что может быть прекраснее и выше понятия Жизнь?!
Не зря мы так радуемся всем её проявлениям, всему сущему, каждой травинке, цветку, яркому солнышку, ласково припекающему на пригорке, где особенно весной кипит неприметная суета: ползают разномастные муравьи, пчёлы и лесные шмели охмуряют первые цветочки, бабочки, грациозно помахивающие крылышками, жаждут отведать нектара.
И я среди этого большого мира стою, маленький и смотрю в бездонное небо, наблюдая за движением бегущих облачков, и философски размышляю о своём насущном.
Взгляд снова опускается на грешную и святую землю, на утомлённый от зимней спячки сквер и дальше – на дорожку, по которой гуляют похорошевшие к сезону женщины…
А вот катит детская коляска, ведомая молодой парой, соединённая в единое целое новой жизнью – младенцем.
В молодом человеке, видимо, отце ребёнка узнаю знакомые черты. Ба! Никак бывший соседский пацан Сашка… Подхожу ближе – точно он, но каким серьёзным стал!
- Привет, Сашок, еле узнал!
- Здравствуйте, дядя Максим! Узнали меня? А вы почти не изменились…
Вот познакомьтесь: моя семья, - с нескрываемой гордостью произнёс Саша, - жена Лена и сын Степан.
И это прозвучало так основательно, степенно в его голосе, что я невольно проникся уважением. Лена скромно молчала.
- Рад встрече, поздравляю! – Заглядываю в коляску и вижу розовощёкое существо, бодро болтающее ручками и ножками.
- С чем, дядя Максим?
- С новой семьёй, с сыном, твоим продолжением, с вечным и несокрушимым таинством бытия!
- Ну, вы так глобально… Я о таком ещё не задумывался. Мы просто живём.
А вот отца уже нет, - погрусневшим голосом негромко сказал он. - В прошлом году похоронили… Не дождался вот внука…
Мы немного помолчали. Я знал соседа, как очень деятельного и порядочного человека, но они переехали и вскоре как-то разошлись наши пути-дорожки.
- Не знал, что его не стало... Прими соболезнования.
- Да ничего, уже легче, Степка не даёт скучать. Но мама сдала, вы же знаете, они всю жизнь вместе, пятьдесят лет отметили… Но она держится, благодаря внуку, так помогает, порой даже излишне опекает нас…
- Ничего, я надеюсь, вы с Леной не обижаете её? Передавай от нас привет, мы тоже еще держимся со своей половинкой…
Мы разошлись, как расходятся все в этой жизни, которая куда-то течёт и всё время меняется.
И всё-таки это здорово, думал я, что природа и время не стоят на месте. И этот весенний день, и то, что я вновь чувствую себя оптимистом…
Удивительное дело, чем дольше на этом свете, тем больше хочется жить, ценить её, неповторимую, как чудо, данное свыше.
Вспомнилась строчка песни наших лет: «Эх, хорошо в стране советской жить!» Собственно, не важно: в какой стране-стороне, главное, жить, чувствовать, ощущать, радоваться и любить.
И поддавшись настроению, мысленно напевая эту песенку, я даже подпрыгнул на одной ноге, словно играя в классики. Однако тут же оглянулся – не смотрит ли кто на старого дуралея, умерив прыть, пошёл себе.
Моя копилка
Сообщение отредактировал Александр_Головко - Четверг, 19 Апр 2018, 18:20 |
| |
| |
