| Nikolay | Дата: Вторник, 04 Окт 2011, 10:13 | Сообщение # 1 |
 Долгожитель форума
Группа: Заблокированные
Сообщений: 8926
Статус:  | 
ИОАНН ЗЛАТОУСТ
(ок. 347 — 14 сентября 407)
— архиепископ Константинопольский, богослов, почитается как один из трёх Вселенских святителей и учителей вместе со святителями Василием Великим и Григорием Богословом; один из основоположников русской православной литературы, автор многочисленных богословских учений – историко-литературных и религиозно-философских источников древнерусской письменности и литературы IX – X веков.
Иоанн Златоуст — христианский святой, почитаемый в лике святителей. Преставился 14 сентября 407 года, но ради праздника Воздвижения Креста Господня память в Православии перенесена на 13 (26) ноября.
Жизнеописание
Родился в Антиохии около 347 года, в семье военачальника. Его отец, Секунд, умер вскоре после рождения сына; мать, Анфуса, не стала более выходить замуж и отдала все силы воспитанию Иоанна. Юноша учился у лучших философов и риторов (Либаний считал его лучшим учеником), рано обратился к углублённому изучению Священного Писания. Святитель Мелетий Антиохийский наставил его в вере и в 367 году крестил. Через три года святой Иоанн был поставлен во чтеца. После того, как святитель Мелетий был отправлен в ссылку императором Валентом в 372 году, святой Иоанн совместно с Феодором Мопсуестийским учился в местной богословской школе у опытных наставников подвижнической жизни, пресвитеров Флавиана и Диодора Тарсийского.
Когда скончалась мать святого Иоанна, он принял иночество. Вскоре святого Иоанна сочли достойным кандидатом для занятия епископской кафедры. Однако, он из смирения уклонился от архиерейского сана. В это время святой Иоанн написал «Шесть слов о священстве», великое творение православного пастырского богословия. Четыре года провёл святой в трудах пустынножительства, написав «Против вооружающихся на ищущих монашества» и «Сравнение власти, богатства и преимуществ царских с истинным и христианским любомудрием монашеской жизни». Два года святой соблюдал полное безмолвие, находясь в уединённой пещере.
Для восстановления здоровья святой Иоанн должен был возвратиться в Антиохию. В 381 году епископ Мелетий Антиохийский посвятил его во диакона. Последующие годы были посвящены созданию новых богословских творений: «О провидении», «Книга о девстве», «К молодой вдове» (два слова), «Книга о святом Вавиле и против Юлиана и язычников».
В 386 году святой Иоанн был рукоположен во пресвитера. На него возложили обязанность проповедовать Слово Божие. Святой Иоанн оказался блестящим проповедником, и за редкий дар Боговдохновенного слова получил от паствы наименование «Златоуст». Двенадцать лет святой, при стечении народа, обычно дважды в неделю, а иногда ежедневно, проповедовал в храме. В этот период он написал толкования на многие книги Священного Писания и множество бесед на отдельные библейские тексты, а также поучения на праздники, в похвалу святых и слова апологетические. Слава пастыря и проповедника росла.
В 397 году, после кончины Константинопольского патриарха, архиепископа Нектария, святой Иоанн Златоуст был вызван из Антиохии для поставления на Константинопольскую кафедру в качестве патриарха. Он начал с главного — с духовного совершенствования священства. И здесь лучшим примером был он сам. Средства, которые предназначались для архиепископа, святой обратил на содержание нескольких больниц и двух гостиниц для паломников. Много трудов положил святитель на устроение благолепного Богослужения: составил чин Литургии, ввёл антифонное пение за всенощным бдением, написал несколько молитв чина елеосвящения.
Распущенность столичных нравов, особенно императорского двора, нашла в лице святителя нелицеприятного обличителя. Когда императрица Евдоксия, жена императора Аркадия (395—408), распорядилась о конфискации собственности у вдовы и детей опального вельможи, святой встал на их защиту. Гордая императрица не уступила и затаила гнев на архипастыря. Ненависть Евдоксии к святителю разгорелась с новой силой, когда недоброжелатели сказали ей, будто святитель в своём поучении о суетных женщинах имел в виду её. Суд, составленный из иерархов, обличаемых ранее Златоустом, постановил низложить святого Иоанна и за оскорбление императрицы предать казни. Император Аркадий заменил казнь изгнанием. Той же ночью в Константинополе произошло землетрясение. Испуганная Евдоксия просила императора срочно вернуть Иоанна и немедля послала письмо изгнанному пастырю, умоляя его вернуться. Но уже через два месяца новый донос пробудил гнев Евдоксии. В марте 404 года состоялся собор, постановивший изгнать святого Иоанна. По удалении его из столицы, пожар обратил в пепел здание сената, последовали опустошительные набеги варваров, а в октябре 404 года умерла Евдоксия.
Находясь в Армении, святитель Иоанн старался укрепить своих духовных чад. В многочисленных письмах (их сохранилось 245) епископам Азии, Африки, Европы и своим друзьям в Константинополе, он утешал страдающих, наставлял и поддерживал своих приверженцев. Зимой 406 года святой был болезнью прикован к постели. Но враги его не унимались. Из столицы пришёл приказ перевести его в глухой Пифиунт (Пицунду, в Абхазии). Истощённый болезнями святитель, в сопровождении конвоя, три месяца в дождь и зной совершал свой последний переход. В Команах силы оставили его. Причастившись Святых Таин, вселенский святитель со словами «Слава Богу за всё!» отошёл ко Господу 14 сентября 407 года.
Святитель Иоанн Златоуст был погребён в Команах. В 438 году по инициативе святого Прокла, Патриарха Константинопольского, мощи святителя были перенесены в столицу. По преданию, во время этого события народ возгласил единым голосом: «Прими престол свой, отче!», а уста святителя, лежащего в гробу нетленным, отверзлись, и он возгласил «Мир всем!». Позднее мощи святителя были вывезены в Рим. 26 ноября 2004 года мощи Иоанна Златоуста, по решению папы Иоанна Павла II, были возвращены Константинопольской церкви вместе с мощами Григория Богослова. В настоящее время мощи Иоанна Златоуста хранятся в соборе Святого Георгия в Стамбуле.
(Источник – Википедия; http://ru.wikipedia.org/wiki/%C8%EE%E0%ED%ED_%C7%EB%E0%F2%EE%F3%F1%F2 )
***
Иоанн Златоуст
— святой, один из величайших отцов церкви; род. в Антиохии (347 г.); научное образование, самое лучшее того времени, получил под руководством матери, умственным и нравственным качествам которой удивлялся Ливаний, учитель И. в ораторском искусстве. Занятия его науками в школе Ливания были настолько успешны, что когда Ливания спросили, кого он оставить по себе преемником в своей школе, он отвечал: "Оставил бы И., если бы не отняли его от нас христиане"! Недолго пробыв адвокатом (к этому времени относится его первый литературный опыт — "Похвальное слово императору Валентиниану"), И. обратился к изучению христианского богословия, под руководством епископа Антиохии, св. Мелетия, который крестил его, а в 370 г. определил его в клир, на должность чтеца. С 372 г. И. продолжал богословское образование у Картерия и у одного из лучших христианских ученых того времени, Диодора, впоследствии епископа тарсийского, от которого усвоил антиохийский — рациональный, чуждый аллегории, метод толкования св. Писания. Удалившись в пустыню, И. провел там четыре года в обществе монахов, а затем еще два года в полном уединении. Один из товарищей его по учению, Феодор, также вступил в монашество, но потом покинул монастырь, ради антиохийской красавицы Гермионы. Это подало И. повод написать второе свое сочинение — "К Феодору падшему" (373). Другой товарищ И., Василий, сделавшись епископом, укорял И. за его бегство от высшего священного сана. В ответ на его укоры И. написал "Слово о священстве", доселе считающееся одним из лучших произведений святоотеческой литературы: оно изображает идеал христианского пастыря, круг его обязанностей и требуемые от него качества. В это время многие враждовали против монастырей, которые нередко отнимали от общества его лучших людей. По этому поводу И. написал три слова "В защиту монашества" (386). Отшельничество рекомендуется здесь как лучшее средство сохранить индивидуальную свободу мысли и чувства от деспотизма общественных нравов и среды, и в то же время как лучший способ послужить самому обществу — его высшим, духовно-нравственным интересам. И. советует родителям отдавать своих сыновей, по окончании ими светского образования, на время в монастыри: в уединении легче достигается нравственная зрелость, лучше складывается характер и образуется законченное мировоззрение. В пустыне же И. Златоуст написал еще несколько монографий. Непомерный аскетизм расстроил здоровье И. Златоуста: он возвратился в Антиохию и в 381 г. посвящен в диакона. Посещая богатых, чтобы от них испрашивать подаяния для бедных, и бедных, чтобы помогать им, И. Златоуст в пятилетнее диаконство, равно как и в последовавшее двенадцатилетнее священство, приобрел то всестороннее знание жизни и людей, какое выражается в его проповедях, и любовь к людям, которая сделала его борцом за права человеческой личности и в особенности за низшие и угнетенные классы населения. Будучи пресвитером, И. Златоуст говорил проповеди по крайней мере один раз в неделю, нередко и каждый день, то после предварительного приготовления, то после некоторого размышления, а чаще всего — импровизируя. Обличения и увещания его часто вызывали у слушателей стоны и слезы; еще чаще, по обычаю того времени, они сопровождали речь его рукоплесканиями. Проповедник отвечал на эти восторги просьбой поощрять его труд исполнением его наставлений. Скорописцы записывали каждую беседу И. Златоуста. Лучшие из антиохийских проповедей его — 19 слов по поводу низвержения антиохийцами, для выражения своего неудовольствия на новый налог, стоявших по улицам статуй имп. Плациллы: это оскорбление величества повлекло за собою страшные преследования и угрожало истреблением всего города. Епископ Флавиан отправился умолять императора о пощаде, а И. Златоуст остался утешать раскаявшихся и воспользовался этим моментом для воздействия на смущенные умы, в интересах христианской нравственности. В 397 г. И., по настоянию Евтропия, был избран в архиепископы Константинополя. Боялись, что антиохийцы не отпустят своего пастыря, и увезли его из города обманом. Избрание смиренного пресвитера, человека без всяких связей и знакомств в столице, на пост первого сановника церкви вооружило против него многих; еще более увеличилось недовольство, когда он, вопреки примеру своего предшественника, не хотел устраивать пиров и не посещать пиров в домах вельмож. Большую часть суммы, ассигнованной на содержание его дома и служащих при нем, он употреблял на помощь бедным и устроил в городе несколько больниц и других благотворительных учреждений. Недоволен был им и распущенный столичный клир, который он подчинил должной дисциплине. Вооружились против него и богатые классы населения, истолковав его увещания к благотворительности и заступничество за бедствующих, как стремление к возбуждению антагонизма между сословиями: " Seducet populum ", — говорили они. Обличения роскоши и суетности константинопольских дам императрица Евдоксия приняла за личное оскорбление. И. мужественно продолжал исполнять свои обязанности, отнюдь не изменяя своим воззрениям и принципам. Наконец составлен был собор, из личных врагов И. Златоуста, который осудил его, по самым мелочным и ложным обвинениям (между прочим, за то, что "не знает гостеприимства"), и его отправили в заточение. Едва успел он отбыть из Константинополя, как в столице произошло страшное землетрясение. Евдоксия увидела в этом знамение гнева небесного за гонение, которому она подвергла праведника, и поторопилась возвратить И., с большою торжественностью. Но так как и возвратившись И. не переставал в своих проповедях громить пороки общества и хлопотать о возможном уничтожении столичного пролетариата, то скоро последовало второе и уже окончательное удаление его с архиепископской кафедры. Он был в 404 г. сослан в г. Кукуз, в Армении, где пробыл два года; оттуда его отправили было в Пициус (Пицунда), но он скончался в пути, в Команах, 14-го сентября 407 г. — Церковный историк Каллист знал более 1000 проповедей И. Златоуста (это имя И. получил более чем через столетие после кончины); в настоящее время их известно восемьсот четыре. Хотя они сохранились не в собственном его изложении, а в записях скорописцев, тем не менее они считаются образцами христианского ораторского искусства. В изложении догматического учения церкви и в полемике против еретиков (аномеев и др.), язычников и иудеев И. Златоуст не занимает положения выдающегося среди других церковных учителей. Гораздо выше он как истолкователь св. Писания: его экзегезис, ясный и простой, лишь изредка аллегоризирующий, признан классическим в христианской литературе и служил материалом для последующих толкователей св. Писания не только на Востоке (где самый популярный из позднейших толкователей св. Писания Феофилакт Болгарский, в своих беседах компилировал проповеди И. Златоуста), но и на Западе. Главное значение И., как проповедника — в области практической морали и выяснения принципов христианской социологии. Его рассуждения об устройстве взаимных отношений людей по христианским началам, о христианской семье, о воспитании детей, о молитве домашней и общественной, о значении приходского храма особенно для сельского населения, о труде, как основе общественного благосостояния, об обязанности заботиться о благе общем, о христианской взаимопомощи и благотворительности, об уничтожении рабства, об отмене цирковых кровавых забав, о способах уничтожения пролетариата в больших городах — классические страницы в христианской литературе. Его проповеди — настоящая популярная энциклопедия христианского нравоучения. Они были предметом изучения для проповедников всех времен и любимым предметом чтения в обществе и в массах. Не лишены они значения и в смысле общеисторическом. Яркие картины частного и общественного быта и нравов его времени, разнообразных коллизий между новыми, христианскими началами жизни и наследством античных верований и обычаев, дают ценный материал для историка культуры. Высокому достоинству его проповедей много способствует их форма. Хотя у него немало проповедей тематизованных, так называемых "слов" (на разные случаи, на дни памяти святых и пр.), имеющих единство предмета и риторически-правильную структуру, но излюбленная форма его проповеди — гомилия (см.), дающая больший простор свободной ассоциации идей. Описания природы и жизни, сравнения и противоположения чередуются здесь с обличениями и увещаниями. Больше всего И. вооружается против тогдашнего театра, как учреждения, поддерживавшего миросозерцание и практические принципы язычества. Затем с особенною силою он восстает против тогдашних капиталистов, наживавших громадные богатства посредством дарового труда рабов и предававшихся безумной роскоши, тогда как в одном Константинополе насчитывалось до 50 тыс. человек, нуждавшихся в благотворительности. Исходной точкой рассуждений И. по этому предмету служит мысль о равенстве всех людей перед Богом и между собою по природе. Богачи имеют право владеть богатствами, но должны делать из них правильное употребление, внушаемое естественным человеческим чувством: они должны уделять часть своих богатств на помощь существам одной с ними природы, но обездоленным по причине ненормального устройства общества. По примеру ветхозаветного пророка, который отказывавшихся приносить Богу десятины от своих плодов земных называл похитителями и ворами у бедных, И. Златоуст думает, что "не только присвоять себе чужое, но и не уделять части своего бедным есть грабительство". "Многие осуждают меня за то, что я нападаю на богачей, — говорит И., — но зачем они несправедливы к бедным? Обвиняю не богача, а хищника. Ты богат? Не мешаю тебе. Но ты грабитель? Осуждаю тебя. И богачи, и бедняки — равно мои дети." В XI беседе на "Деяния апостольские" раскрывается грандиозный план уничтожения пролетариата в христианском государстве по способу, практиковавшемуся некоторое время в первобытной церкви, когда, по сказанию книги Деяний, необходимое для существования было у всех общее. И. сознает, однако, что этот проект должен остаться проектом, по причине различия между христианами первобытными и позднейшими. На уничтожении рабства, как государственного учреждения, И. Златоуст не настаивает, ограничиваясь указанием на то, что это — институт языческий, противный понятиям христианства, и увещаниями рабовладельцам добровольно отпускать своих рабов на волю. "Достоинство человека не в его происхождении. Бог не создал рабства, но одарил человека свободой". Рабство возникло в мире как плод греха, насилия, войн. И. Златоуст восстает против мнения, будто раб — нечто среднее между человеком и животным: если он иногда и доходит до скотоподобия, то вследствие бесчеловечного обращения с ним рабовладельца. Во всех своих проповедях И. Златоуст говорить тоном властным, отеческим. Когда его упрекали за нападки на еретиков и грешников, он отвечал: "И мы ведем войну, но наша война не живых делает мертвыми, а мертвых (духовно) живыми. Не еретика преследую, а ересь, не грешника, а грех. Сколько бы ты меня ни бранил, от чистого сердца говорю тебе: мир, ибо любовь отца во мне. Тем более буду любить вас, чем менее любим буду вами". Церковь признала Златоуста святым и всегда указывала в нем идеал христианского пастыря. Все издания сочинений Златоуста исчислены в книге Ломлера: "J. Chrysostomi opera praestantissima" (1840); из них доселе лучшее — Монфокона, " Joh. Chrysostomi opera omnia " (Пар., 1718—33; перепеч. в Венеции, 1734—40, и в Париж, 1835—40). Оно же вошло в состав "Patrologiae cursus, ser. graeca" Миня (тт. XLVII — LXIV). Эти издания, однако, не делают излишним обращения, по временам, к старому изданию Савилли. Во всех изданиях Златоусту иногда приписываются сочинения другой знаменитости его времени, Севериана, епископа гевальского, который еще раньше И., при жизни, назван был также Златоустом. С Монфоконова издания сделан в нынешнем столетии русский перевод в изданиях св. синода (беседы на "Послание к Римлянам" и на "Евангелие от Матфея") и в издании СПб. дух. акад. (остальное). Все существующие издания греч. подлинника сделаны по рукописям западных библиотек. Лишь в недавнее время русский археолог, епископ Порфирий Успенский, указал на необходимость изучения творений Златоуста по рукописям библиотек восточных — афонских и константинопольских, — в которых он встречал и новые сочин. Златоуста, доселе неизвестные, и лучшие редакции проповедей уже известных.
Н. Барсов.
(Источник – Викетика; http://ru.wikisource.org/wiki/ЭСБЕ/Иоанн_Златоуст )
***
Святитель Иоанн Златоуст, архиепископ Константинопольский
— один из трех Вселенских святителей, вместе со святителями Василием Великим и Григорием Богословом. Родился в Антиохии ок. 347 года, в семье военоначальника. Его отец, Секунд, умер вскоре после рождения сына; мать, Анфуса, не стала более выходить замуж и отдала все силы воспитанию Иоанна. Юноша учился у лучших философов и риторов, рано обратился к углубленному изучению Священного Писания и молитвенному созерцанию. Святитель Мелетий, епископ Антиохийский (память 12 февраля), полюбивший Иоанна как сына, наставил его в вере и в 367 году крестил. Через три года святой Иоанн был поставлен во чтеца. После того, как святитель Мелетий был отправлен в ссылку императором Валентом, в 372 году, святой Иоанн совместно с Феодором (впоследствии — епископом Мопсуестским) учился у опытных наставников подвижнической жизни, пресвитеров Флавиана и Диодора Тарсийского. Когда скончалась мать святого Иоанна, он принял иночество, которое называл «истинной философией». Вскоре святого Иоанна сочли достойным кандидатом для занятия епископской кафедры. Однако он из смирения уклонился от архиерейского сана. В это время святой Иоанн написал «Шесть слов о священстве», великое творение православного пастырского Богословия. Четыре года провел святой в трудах пустыннического жительства, написав «Против вооружающихся на ищущих монашества» и «Сравнение власти, богатства и преимуществ царских с истинным и христианским любомудрием монашеской жизни». Два года святой соблюдал полное безмолвие, находясь в уединенной пещере. Для восстановления здоровья святой Иоанн должен был возвратиться в Антиохию. В 381 году епископ Мелетий Антиохийскнй посвятил его во диакона. Последующие годы были посвящены созданию новых богословских творений: «О провидении», «Книга о девстве», «К молодой вдове» (два слова), «Книга о святом Вавиле и против Юлиана и язычников».
В 386 году святой Иоанн был хиротонисан епископом Антиохийским Флавианом во пресвитера. На него возложили обязанность проповедо-вать Слово Божие. Святой Иоанн оказался блестящим проповедником, и за редкий дар Боговдохновенного слова получил от паствы наименование «Златоуст». Двенадцать лет святой, при стечении народа, обычно дважды в неделю, а иногда ежедневно, проповедовал в храме, потрясая сердца слушателей.
В пастырской ревности о наилучшем усвоении христианами Священного Писания святой Иоанн обратился к герменевтике — науке о толковании Слова Божия. Он написал толкования на многие книги Священного Писания (Бытия, Псалтирь, Евангелия от Матфея и Иоанна, Послания апостола Павла) и множество бесед на отдельные библейские тексты, а также поучения на праздники, в похвалу святых и слова апологетические (против аномеев, иудействующих и язычников). Святой Иоанн как пресвитер ревностно исполнял заповедь попечения о бедных: при нем Антиохийская Церковь питала каждый день до 3000 дев и вдовиц, не считая заключенных, странников и больных. Слава замечательного пастыря и проповедника росла.
В 397 году, после кончины Константинопольского архиепископа Нектария, святой Иоанн Златоуст был вызвав из Антиохии для доставления на Константинопольскую кафедру. В столице святой архипастырь не мог проповедовать так часто, как в Антиохии. Множество дел ожидало решения святителя, он начал с главного — с духовного совершенствования священства. И здесь лучшим примером был он сам. Средства, которые предназначались для архиепископа, святой обратил на содержание нескольких больниц и двух гостиниц для паломников. Архипастырь довольствовался скудной пищей, отказывал-ся от приглашения на обеды. Ревность святителя к утверждению христианской веры распространялась не только на жителей Константинополя, но и на Фракию, включая славян и готов, Малую Азию и Понтийскую область. Им был поставлен епископ для Церкви Боспора, находившейся в Крыму. Святой Иоанн направлял ревностных миссионеров в Финикию, Персию, к скифам, писал послания в Сирию, чтобы вернуть Церкви маркионитов, и добился этого. Много трудов положил святитель на устроение благолепного Богослужения: составил чин Литургии, ввел антифонное пение за всенощным бдением, написал несколько молитв чина елеосвящения. Распущенность столичных нравов, особенно императорского двора, нашла в лице святителя нелицеприятного обличителя. Когда императрица Евдоксия, жена императора Аркадия (395-408), распорядилась о конфискации собственности у вдовы и детей опального вельможи, святой встал на их защиту. Гордая императрица не уступила и затаила гнев на архипастыря. Ненависть Евдоксии к святителю разгорелась с новой силой, когда недоброжелатели сказали ей, будто святитель в своем поучении о суетных женщинах имел в виду ее. Суд, составленный из иерархов, справедливо обличаемых ранее Златоустом, постановил низложить святого Иоанна и за оскорбление императрицы предать казни. Император Аркадий заменил казнь изгнанием. У храма толпился возбужденный народ, решивший защищать своего пастыря. Святитель, чтобы избежать волнений, сам отдал себя в руки властей. Той же ночью в Константинополе произошло землетрясение. Испуганная Евдоксия просила императора срочно вернуть святого и немедля послала письмо изгнанному пастырю, умоляя его вернуться. Но уже через два месяца новый донос пробудил гнев Евдоксии. В марте 404 года состоялся неправедный собор, постановивший изгнать святого Иоанна. По удалении его из столицы, пожар обратил в пепел здание сената, последовали опустошительные набеги варваров, а в октябре 404 года умерла Евдоксия. Даже язычники видели в этих событиях Небесное наказание за неправедное осуждение угодника Божия.
Находясь в Армении, святитель Иоанн старался укрепить своих духовных чад. В многочисленных письмах (их сохранилось 245) епископам Азии, Африки, Европы и своим друзьям в Константинополе, он утешал страдающих, наставлял и поддерживал своих приверженцев. Зимой 406 года святой был болезнью прикован к постели. Но враги его не унимались. Из столицы пришел приказ перевести его в глухой Питнус (Пицунду, в Абхазии). Истощенный болезнями святитель, в сопровождении конвоя, три месяца в дождь и зной совершал свой последний переход. В Команах силы оставили его. У склепа святого Василиска (+ ок. 308, память 22 мая), утешенный явлением мученика («Не унывай, брат Иоанн! Завтра мы будем вместе»), причастившись Святых Таин, вселенский святитель со словами «Слава Богу за все!» отошел ко Господу 14 сентября 407 года.
Святитель Иоанн Златоуст был погребен в Команах. В 438 году Прокл, Патриарх Константинопольский (434-447), совершая Богослужение в храме святой Софии, произнес похвальное слово памяти своего великого учителя, в котором сравнивал святителя Иоанна Златоуста со святым Иоанном, Предтечей Господним, проповедовавшим покаяние и также пострадавшим за обличение пороков.
В IX веке Иосиф Песнописец, Косма Веститор и другие написали песнопения в честь перенесения мощей святителя Иоанна Златоуста, которые и поныне поются Церковью в воспоминание этого события.
(Источник - ПРАВОСЛАВИЕ.RU; http://days.pravoslavie.ru/Life/life6614.htm )
***
Иоанн Златоуст
- величайший из отцов Восточной церкви, один из трех ее "вселенских учителей". Родился около 344 г. в Антиохии, в богатой, блестящей семье. Антиохия - центр торговли между Востоком и Западом - была самым цветущим городом сирийского плоскогорья. Антиохия дала множество светил церкви. Она пошла во главе начального христианства. Здесь впервые создалось имя последователей новой религии. Здесь начал свою работу апостол Павел, отсюда вышел и Златоуст. Здесь провел свою жизнь и лучший ритор эпохи Ливаний. Антиохия дала многих известных схоластиков-адвокатов. Красноречие здесь культивировалось давно, имело спрос и ярких представителей. Златоуст был учеником и любимцем Ливания. Богословие он изучал у Диодора, впоследствии знаменитого епископа тарсийского и епископа Мелетия. В 369 г. Златоуст крестился и стал предаваться аскетическим подвигам сначала дома, а потом в пустыне. Страстный, неудержимый темперамент не давал ему ничего делать в половину. Только тяжелая болезнь заставила его прекратить это физиологическое "любомудрие". Он вернулся в мир, получил в 381 г. сан диакона, в 386 г. - сан пресвитера, и началась его слава. Ни прежде, ни после восточное церковное общество не видело такого витии. Как истинный художник, он трогает всех - образованных и простецов. В 397 г. он получил столичную кафедру. Он пришел сюда с глубоким опытом по части самоусовершенствования и со своей безмерной наивностью человека, совершенно не признающего никаких сделок и компромиссов в среде, которая вся соткана из этих сделок, интриг и подвохов. В эту отравленную среду явился великий человеколюбец-аскет, христианин в начальном смысле этого слова, бесстрастный борец, образованнейший человек эпохи, сливший в себе лучшее, что могли дать христианство и язычество. Нетрудно было предсказать Златоусту его участь. В Константинополе он стал идолом народа. И в то же время он сразу объявил войну всем - духовенству, монашеству, войну придворной камарилье, арианству, новацианству, войну епископату, богачам и самой императрице. Его почитателем был только пролетариат, бессильный в решительную минуту отстоять своего печальника. Этот ураган пронесся над дряхлеющим миром и напомнил в последний раз, что сила христианства в двух вещах: в безмерной любви к труждающимся и обремененным жизнью и в синтезе образования и веры. Весь Златоуст в этих двух заветах. Первым делом по приезде в столицу он распродал всю богатую обстановку, заведенную его богатым предшественником, а вырученные суммы употребил на приюты и госпитали. Никогда и ни в ком из отцов церкви богатство не встречало такого противника. "Корыстолюбивые богачи - это какие-то разбойники, засевшие при дороге, грабящие проходящих и зарывающие имущества других в своих кладовых". Богатые становятся псами, злее самих псов, и "как свиньи в грязи, они услаждаются, валяясь в нечистотах сребролюбия". Чем же заменить эту хищную погоню за богатством? Золотым веком. "Сначала Бог не сделал одного богатым, а другого бедным и, приведши людей, не показал одному многих сокровищ, а другого лишил этого приобретения, но всем предоставил для возделывания одну и ту же землю. Каким же образом, когда она составляет общее достояние, ты владеешь столькими-то и столькими участками, а ближний не имеет ни клочка земли?" Легко понять, что Златоусту трудно было искать приверженцев в зажиточных классах общества. Всемогущий Евтропий, переместивший его в столицу, скоро оказался в рядах его врагов. Горячий проповедник дошел, наконец, до трона. Императрица Евдоксия, веселая женщина, поклонница жизни и удовольствий, сорившая деньгами, не могла нравиться суровому антиохийскому выходцу. В проповедях с амвона о роскоши он не раз глазами давал понять слушателям, куда направляются стрелы его обличения. При одном случае он назвал императрицу Иезавелью. Златоуст пал. Его дело с самого начала было обречено на поражение. Соотношение сил борющихся сторон было слишком неблагоприятно. Кроме городской неорганизованной бедноты, ему никто не мог оказать поддержки. Его ближайшими сподвижниками должны были быть его собратья-епископы, белое духовенство и монахи. Но Златоуст перессорился с ними. Приезжавшие часто в столицу епископы не видели более ни хлебосольства, ни гостеприимства. Когда они попадали в неприятные положения, Иоанн был беспощаден. В 399 г. вследствие дошедших до него жалоб на злоупотребления среди азийских епископов Златоуст отправился в Ефес, где рукоположил своего диакона, которому верил. Кроме того, он низложил около пятнадцати епископов с других кафедр за провинности разного рода, а на всех прочих естественно навел страх. Белое духовенство также не могло питать к Златоусту добрых чувств. По свидетельству историка, он "начал обходиться с подчиненными суровее, чем следовало, и через это надеялся исправить жизнь подвластных ему клириков". Но самого страшного врага Златоуст приобрел себе в монашестве. Трудно быть более совершенным монахом, чем был Златоуст, и, однако, трудно представить себе разницу большую между ним и монахами обычного тогда типа на Востоке. Златоуст написал даже трактат в защиту пустынножительств, сам шесть лет в уединении расстраивал свое здоровье. И, однако, он был далек от отшельников по своему настроению и взглядам. Его кипучая натура не была создана для пустыни. Он понимал необходимость временного уединения, как ценил его и Христос. Но уединение постоянное есть саморазрушение, духовное убийство, неизбежное оскудение. Златоуст скоро постиг это. С другой стороны, пастырская деятельность заставляла Златоуста сталкиваться со следующим плачевным явлением. На призывы к возрождению и жизни по Евангелию паства отвечала ему доводом: "Это не наше дело, это хорошо для монахов". Христиане поделились на два класса - специалистов и дилетантов по части спасения. От последних нельзя требовать того, к чему призваны первые. Это значило признать христианство как закваску, которая должна переквасить все человечество не удавшимся. Для Златоуста это было богохульством. "Его идеалом была уже не пещера, где он жил отшельником, и даже не обитель, где он находился в общежитии, но первоначальное иерусалимское общество и город" - такой как Антиохия или Константинополь. Но в его представлении это был уже город христианский, населенный верующими, всецело послушными строгости нового закона, без отговорок выполняющими евангельские веления, - одним словом, истинными монахами в миру, подобными во всем, кроме брака, строжайшим отшельникам. Златоуст не хотел знать, что начальное христианство было глубоко аристократично в высшем смысле этого слова; он думал сделать его демократическим. Трудно представить положение более трагическое: Златоуст, как никто в его время, толковал Евангелие просто, реально, без аллегорических тонкостей лицемерного экзегесиса наших дней. И, однако, именно он оказался романтиком на епископской кафедре. Так безмерно далеко назад отодвинулась жизнь от начального христианства. При таком отношении к монашеству Златоуст считает подвигом не загнать человека в пустыню, а избавить его от бесцельного подвижничества. Легко понять, что сторонниками Златоуста не могли быть лица, смысл существования которых он стал зачеркивать. Монахи и решили в последнем счете судьбу этого единственного монаха, отрицавшего монашество. Масса монашества вербовалась из некультурных слоев; в пустыне она еще более дичала и понесла миру сюрпризы в роде антропоморфизма. Начинается дикий поход против настоящего христианского просвещения в лице его гениального представителя, Оригена. Интриганы и властолюбцы быстро оценили эту черную силу и оперлись на нее при достижении своих целей. Первым из них и самым выдающимся был Феофил Александрийский, смертельный и счастливый враг Златоуста. Столкновение произошло между ними при следующей обстановке. В Египте среди главной массы монахов-антропоморфистов оказались протестанты - братья Долгие-оригенисты. Феофил стал теснить их. Братья обратились за помощью к Златоусту. Последний не отказал им в поддержке. Феофил начал кампанию рассылкою посланий, в которых "явно порицал только сочинения Оригена". В то же время по его совету Епифаний Кипрский явился в Кнстантинополь, где выступил с осуждением книг Оригена и Иоанна, его сторонника. Когда это выступление не имело успеха, Феофил добился созыва собора против Златоуста. На собор в предместье Халкидона под Дубом в 403 году съехались епископы, большей частью враждебно настроенные против Иоанна, и даже такие, которых он лишил кафедр. Иоанн отказался предстать перед этим судилищем и был низложен за этот отказ. Народ пришел в волнение. Чтобы не дать повода для беспорядков, Иоанн тайно отдался в руки властей и был отправлен в ссылку. В столице послышался грозный ропот. Иоанна приказано было вернуть. Он не решался занять кафедру до пересмотра дела на соборе. Но возбужденный народ стал поносить царствующих особ и тем принудил его уступить, чем дано было оружие в руки его врагов. Между тем собор продолжал свои заседания и расправу с друзьями Златоуста. Его поведение вызвало кровавое столкновение между константинопольцами и александрийцами, во время которого многие были изранены и убиты. Феофил бежал в Александрию. Ссылка не изменила Иоанна. Когда на ипподроме была воздвигнута серебряная статуя императрицы, Иоанн произнес свою знаменитую проповедь, начинавшуюся словами: "Вновь Иродиада беснуется, вновь возмущается, вновь пляшет, вновь требует главы Иоанна на блюде". В столице снова собрался собор, который обвинил Иоанна за самовольное занятие кафедры после осуждения. Через два месяца, 10 июня 404 г., Иоанн отправился в ссылку. Во время волнений, связанных с этим отъездом, сгорели церковь и здание Сената. Репрессии раздавили движение. Иоанн был отправлен в Кукуз, в Малой Армении. Отсюда он вел обширную переписку с друзьями. Враги не забывали его и настояли на ссылке в Пициус, на кавказском берегу Черного моря. Но Иоанн умер по доро
Редактор журнала "Азов литературный"
|
| |
| |
| Nikolay | Дата: Вторник, 04 Окт 2011, 10:23 | Сообщение # 2 |
|
Долгожитель форума
Группа: Заблокированные
Сообщений: 8926
Статус: | Но Иоанн умер по дороге туда в Команах 14 сентября 407 г. со словами на устах: "Слава Богу за все". - Литературное наследство Златоуста колоссально. Оно обнимает трактаты, письма и проповеди. Произведения первого рода принадлежат раннему антиохийскому периоду жизни Златоуста. Из них замечательны: "О девстве", "О священстве" и др. Из проповедей любимой формой Златоуста является "беседа". Большинство бесед сказано в Антиохии в 386 - 397 годах. В них дан комментарий на значительную часть Книги Бытия, на отделы Книги Царств, на 58 псалмов, на часть Книги пр. Исаии и др.
(Источник - http://www.rulex.ru/01090388.htm )
***
УРОКИ О ВОСПИТАНИИ ИОАННА ЗЛАТОУСТА
(Извлечение)
1. Родить детей есть дело природы; но образовать и воспитать их в добродетели - дело ума и воли.
2. Под долгом воспитать своих детей я разумею не одно то, чтобы не допустить их умереть с голоду, чем люди, кажется, и ограничивают свои обязанности по отношению к детям. Для этого не нужно ни книг, ни постановлений: об этом весьма громко говорит природа. Я говорю о попечении образовать сердца детей в добродетели и благочестии - долг священный, которого нельзя преступить, не сделавшись виновным в некоторого рода детоубийстве.
3. Эта обязанность общая как для отцев, так и для матерей. Есть отцы, которые не щадят ничего, чтобы доставить детям своим учителей в удовольствиях и потворствовать прихотям их, как богатых наследников; а чтобы дети были христианами, чтобы упражнялись в благочестии - до этого им мало нужды. Преступное ослепление! Этой-то грубой невнимательности должно приписывать все беспорядки, от которых стонет общество. Положим, что вы приобрели для них большое имущество, но если они не будут уметь благоразумно вести себя, оно сохранится у них недолго. Имущество будет расточено; оно погибнет с обладателями своими, оно будет самым печальным для них наследием.
4. Ваши дети всегда будут довольно богаты, если получат от вас хорошее воспитание, способное упорядочить их нравы и хорошо устроить их поведение. Итак, старайтесь не о том, чтобы сделать их богатыми, но о том, чтобы сделать их благочестивыми, владыками своих страстей, богатыми в добродетелях. Приучите их не вымышлять мнимых нужд и блага мира сего ценить так, что они стоят. Внимательно наблюдайте за их поступками, за их связями - и не ожидайте от Бога никакой милости, если не исполните сего долга.
5. Если апостол заповедует нам более пещись о других, чем о себе, и если мы бываем виновны, когда не радим об их пользе, то не гораздо ли более бываем виновны в том случае, когда это относится к тем, кои к нам так близки? Не Я ли, скажет нам Господь, дал место сим детям в семействе нашем? Не Я ли вверил их вашему попечению, поставил вас их владыками, попечителями, судьями? Я дал вам полную власть над ними; Я возложил на вас все заботы об их воспитании. Вы скажете мне, что они не хотели подклониться под иго, что они его свергли. Но это-то и надлежало предотвратить в самом начале; вы должны были овладеть первыми их впечатлениями, наложить узду, когда они еще не имели силы разорвать ее; подклонить эту юную душу под иго долга, приучить ее к нему, образовать ее по оному, обвязать рану, когда она только что зарождалась; исторгнуть терние, когда оно начинало только появляться около этого нежного растения, а не ожидать, пока оно пустит глубокие корни, пока страсти, усиляясь постепенным развитием, сделаются необузданными и неукротимыми.
6. Премудрый говорит: суть ли ти чада, накажи я, и преклони от юности выю их (Сир. 7, 25). Но Господь не только внушает нам это повеление устами Своего Пророка, но еще берет нашу сторону, обеспечивая исполнение этой заповеди страшным наказанием, коим угрожает детям, непокорным власти своих родителей: человек, иже аще зло речет отцу своему или матери своей, смертию да умрет (Лев. 20, 9). Он наказывает смертью тех, которые становятся виновными против вас, а вы хладнокровно смотрите на те вины, которые они совершают против самой верховной власти. Они восстают против Самого Бога, преступая Его заповеди, а вы на это взираете без всякого негодования, без малейшего детям укора. Что теряет Он от их оскорблений? Ничего. Но вы, чего вы не должны страшиться за самих себя? Потому что кто оставляет Господа, тот не станет уже уважать ни своего отца, ни себя самого.
7. Дети покорные и верные Богу в повиновении закону Его, нашли бы обильный источник счастья, даже временного. Бедный с христианскими нравами заставляет уважать и любить себя, между тем как при злом и развращенном сердце все ваше богатство не спасет от негодования и отвращения всех вас окружающих.
8. Юноша, которому вы дадите доброе воспитание, мало того что приобретет себе всеобщее уважение, сколько он делается милее для вас самих! Ваша привязанность к нему не будет одним простым влечением природы; она будет плодом его добродетели. За это, во время вашей старости, вы в свою очередь получите от него все услуги сыновней любви; он будет вашей опорою. Потому что как те, кои не почитают Господа, презирают и своих родителей, так, напротив, те, кои чтут Бога, Отца всех человеков, всегда будут всячески уважать и тех, от кого они получили жизнь.
9. Положим, что вы исполните заповеди закона во всех других отношениях, но, будучи неверны одной этой заповеди, вы будете наказаны строго. Выслушайте на это доказательство, взятое из истории одного древнего народа. Вы тотчас увидите, какому страшному наказанию подвергают себя отцы, небрегущие о воспитании детей своих. У иудеев был один священник, уважаемый за кротость своего нрава; он назывался Илий. Сей священник имел двух сынов, которые предавались всем порокам. Отец не заботился об этом и едва обращал на то свое внимание; или ежели разврат их, доходя до высшей степени, заставлял его делать им выговоры, он делал это без должной ревности и власти. Ему следовало бы строго наказать их, прогнать их со своих глаз, употребить меры строгие, чтобы прекратить их беспорядки. Ничего такого не бывало: он ограничивался тем, что говорил им в виде увещания: ни, чада, не творите тако; яко не благ слух, егоже аз слышу о вас (1 Цар. 2, 24). Это ли надлежало говорить? Они оскорбляли Бога - и он называл их своими чадами? Они забывали Того, Которому обязаны своим существованием, а он признавал еще их за свое семейство? Напрасно и бесполезно он делал им увещания. Нет - здесь требовались не увещания, но уроки сильные, истязания строгие, врачество столь же крепкое, как и зло. Он должен был действовать страхом и исторгнуть это юное сердце из его оцепенения. Увещания! Дети Илии не имели в них недостатка. Бесполезные слова! Преступная кротость, которой они сделались жертвами! Начинается война, несчастные делаются добычею неприятеля: отец, узнав об их злополучии, падает на землю и, разбив голову, умирает.
10. Я сейчас говорил вам, что отцы, которые не заботятся дать христианское воспитание детям своим, суть чадоубийцы, убийцы собственных детей. Не правда ли? Кого должен винить Илий в смерти своих детей? Самого себя. Правда, меч врага умертвил их, но беспечность лжеотца направила его удар; оставленные небесною помощию, они явились нагими против стрел филистимлянских. Отец погубил и себя и их. Между тем мы ежедневно видим пред собою то же самое. Сколько есть родителей, которые не хотят взять на себя труд исправить своих детей, непокорных и развращенных! Они как будто боятся огорчить детей, если будут строгим словом обуздывать порочные наклонности, которым они предаются. Что же выходит? Беспорядки увеличиваются; безнаказанность доводит до государственных преступлений; суды пробуждаются; несчастные умирают на месте казни. Не исправляя их - делаетесь их сообщниками. Вы отказались от личных прав своих над ними и подвергли их строгости общественного наказания; и вот человеческое правосудие употребило над ними свои строгие права. Вы страшитесь унизить их легким наказанием в вашем присутствии; но какое ужасное бесчестие падет на вас, когда сына вашего более не станет и отец, всюду преследуемый взорами обвинителей, не осмелится уже нигде показаться.
11. Итак, умоляю вас, позаботьтесь о добром воспитании детей ваших. Прежде всего помышляйте о спасении душ их. Бог поставил вас главами и учителями всего вашего семейства; ваш долг - наблюдать, и наблюдать непрестанно, за поведением своей жены и своих детей. Послушайте святого Павла. Если жены ваши, говорит он, хотят чему научиться, пусть спрашивают о том у мужей своих. Воспитывайте детей своих в учении и наставлении Господнем (1 Кор. 14, 35; Еф. 6,4). Подражайте Иову, который постоянно смотрел за детьми своими и приносил умилостивительные жертвы за тайные проступки, какие могли они сделать (Иов. 1, 5). Подражайте Аврааму, который менее заботился о приобретении богатства, нежели о сохранении закона Божия всеми домашними своими, и о котором Господь свидетельствовал: вем, яко заповестъ сынам своим... И сохранят пути Господни творити правду и суд (Быт. 18, 19). Давид, приближаясь к смерти, хочет оставить Соломону самое прочное наследство; он призывает его к себе, чтобы повторить ему следующие мудрые наставления: аще сохранят сынове твои пути своя, еже ходити предо Мною во истине всем сердцем своим и всею душею своею, не искоренится тебе муж с престола Израилева (3 Цар. 2, 4). Вот образцы, которым мы должны подражать и во время жизни и при последнем издыхании!
12. Если бы добрые отцы старались дать своим детям доброе воспитание, то не нужны были бы ни законы, ни суды, ни судилища, ни наказания. Палачи есть потому, что нет нравственности.
13. Мы не щадим ни трудов, ни издержек на то, чтобы обучить детей светским наукам, чтобы выучить их хорошо служить властям земным. Безразлично для нас одно знание святой веры, одно служение Царю Небесному. Мы позволяем им посещать зрелища; а чтобы они не убегали Церкви, чтобы не стояли в ней неблагоговейно - о том мало заботимся. Мы заставляем их давать отчет в том, что они выучили в своих светских училищах; почему же не требовать от них отчета в том, что они слышали в дому Господнем?
14. Сделав увещание, как нужно было, детям, апостол обращается и к отцам, говоря: и вы, отцы, не раздражайте чад своих, но воспитывайте их в наказании и учении Господни (Еф. 6, 4). Хочешь ли, чтобы сын твой был послушен? С детства воспитывай его в наказании и учении Господнем. Не думай, чтобы слушание Божественных Писаний было для него делом излишним. Там он услышит прежде всего: "Чти отца твоего и матерь твою" - слова, направленные к твоей пользе. Не говори: "Это слушание Писаний - дело монахов; ужели мне его сделать монахом?" Нет надобности быть ему монахом. Сделай его христианином. Ибо и мирянам весьма нужно внимать учению, заключающемуся в Писании, а особенно детям, так как в этом возрасте еще многого не знают. Но, не зная Божественных истин, они знают нечто из сочинений языческих, изучая в них жизнь дивных, по их понятиям, героев, которые служили страстям и боялись смерти. Каков пример - Ахиллес, безутешный и умирающий за наложницу, или другой, предающийся пьянству, и прочие и прочие! Итак, сын твой нуждается в этом спасительном руководстве - в наказании и учении Господни.
15. Не безрассудно ли учить детей искусствам, посылать их в училище, ничего не жалея для такого их образования, а о воспитании их в наказании и учении Господнем не заботиться? За то-то сами мы и пожинаем плоды такого воспитания детей своих, видя их дерзкими, невоздержанными, непослушными, развратными! Не будем же поступать таким образом и послушаем увещания блаженного Павла: станем воспитывать детей своих в наказании и учении Господнем, подадим им пример благочестия, заставим их с раннего возраста упражняться в чтении Священного Писания. Ах! Я постоянно говорю это; только мне думается, не напрасно ли я теряю слова свои? Но при всем том я не перестану говорить об этом: это - мой долг.
16. Отчего, скажите вы мне, не подражаете древним? Особенно вы, женщины, должны бы соревновать дивным древним женам. Родилось у тебя дитя - подражай Анне, матери Самуила. Послушай, как поступила она: она не замедлила представить свое дитя в храм Божий. Кто из вас не пожелал бы иметь сына своего однажды навсегда Самуилом, неужели тысячу раз царем всей вселенной?! Скажете: как это можно? Почему же невозможно? Ты только пожелай этого и поручи его Тому, Кто может сделать его таковым. Кто же, спросите, может это сделать? Бог. Потому что (Анна) Ему и поручила своего сына. Сам Илий не очень был способен к тому, чтобы развить и образовать его; да и как он мог это сделать, когда не в силах был управиться с своими собственными детьми? Но вера женщины и ее усердие всего достигли. Родив первенца, одного, и еще не зная, будут ли у нее другие дети, она не говорила: "Подожду, вот вырастет ребенок; пусть насладится жизнью; позволю ему провести у себя отроческие лета". Нисколько не думая об этом, она помышляет об одном - как бы поскорее посвятить его Богу. Устыдимся мы, мужчины, такого любомудрия женщины; она представила сына своего в храм Божий и там его оставила. Это прославило и супружеский союз ее, потому что, принесши первый плод сего союза в дар Богу, она этим показала, что в этом союзе она искала не чувственных наслаждений, а богоугождения; поэтому-то и чрево ее сделалось многоплодным, и она, прежде неплодная, имела потом других детей; за то же, без сомнения, она видела, какою славою и каким почетом от людей пользовался сын ее.
17. Все у нас должно быть второстепенным в сравнении с заботой о детях и с тем, чтобы воспитывать их в наказании и учении Господнем. Кто прежде всего научится быть любомудрым, тот чрез это приобретает богатство, превосходящее всякое богатство и величайшую славу. Не так полезно образовать сына, преподавая ему науки и внешние знания, посредством которых он станет приобретать деньги. Если хочешь сделать его богатым, поступай таким образом. Богат не тот, кто заботится о большом стяжании имения и владеет многим, а тот, кто ни в чем не имеет нужды. Это внушай твоему сыну, этому учи его; в этом величайшее богатство. Не заботься о том, чтобы сделать его известным по внешней учености и доставить ему славу; но старайся о том, чтобы научить его презирать славу настоящей жизни; от этого он будет славнее и знаменитее. Это возможно сделать и богатому, и бедному. Этому научаются не от светских учителей и не при пособии наук, а из Божественных Писаний. Не заботься, чтобы сын твой здесь пожил долго, но чтобы там удостоился жизни беспредельной и нескончаемой; давай ему великое, а не малое. Внимай словам апостола Павла: воспитывайте их в наказании и учении Господни. Не ритором старайся сделать его, а научи его любомудрию. Если он не будет ритором, от этого не произойдет еще никакого вреда: а при недостатке любомудрия самое обильное риторство не принесет никакой пользы. Благоповедение нужно, а не остроумие; нравственность, а не сила речи; дела, а не слова: это доставляет царствие, это дарует и действительные блага. Не язык изощряй, но очищай душу. Говорю это не с тем, чтобы запретить светское образование, но для того, чтобы не привязывались к нему исключительно.
18. Не думай, будто одним монахам нужны наставления в Писании: весьма многие из этих наставлений потребны и для тех детей, которые должны вступить в мирскую жизнь. Как при снаряжении корабля нужен бывает кормчий и полное число пловцов не для того, кто всегда стоит на пристани, но тому, кто постоянно занимается мореходством, точно то же должно сказать и относительно монаха и мирского человека. Первый, как бы находясь на необуреваемой пристани, проходит жизнь неозабоченную и устраненную от всякого волнения, а последний постоянно обуревается и плывет среди моря, сражаясь с множеством треволнений. Хотя бы он сам (мирской человек) и не имел нужды (в наставлении), но ему оно может быть нужно, чтобы, если случится, он был в состоянии заградить уста других.
19. Кто чем большим пользуется почетом в настоящей жизни, тем более нужно для него такое образование. Служит ли кто в царском дворце - там много эллинов-философов, людей, надменных временною славою. Там все напыщенны и надменны; а кто нет, те стараются сделаться такими. Каково же, подумай, если сын твой, вступивши туда, входит, как самый лучший врач, с орудием, которое в состоянии укротить надменность каждого, подходит к каждому и разговаривает, врачует больное тело, прикладывает пластырь из Писаний, расточает любомудренные доказательства.
20. Инок с кем будет говорить? Разве со стеной своей кельи или с кровлей? С пустыней или дебрями? С горами или деревьями?! Итак, для него не столько нужно подобное учение; несмотря на то, он старается усовершить себя в нем, не с тем, чтобы других наставлять, а самого себя. Что же касается людей, живущих в сей (мирской) жизни, то им весьма нужно таковое учение; потому что мирскому человеку более представляется соблазнов ко греху, нежели монаху. И если тебе угодно, знай, что он с таким образованием вместе с тем будет и самым приятным человеком; все станут уважать его, когда увидят, что он не вспыльчив и не домогается власти. Зная это, воспитывайте детей своих в наказании и учении Господни. А если кто-нибудь беден? Пусть останется бедным. Что он не будет находиться при дворе, этим он нисколько не будет хуже того, кто служит при дворе; напротив, может сделаться предметом удивления. Ибо, если эллины, - люди стоящие не более трех пенязей, - циники, принявшие такую же, стоящую не более трех пенязей, философию (подлинно такова греческая философия), или, вернее, не саму философию, а только ее имя, облекшись в мантию и опустивши волосы, посрамляют многих; то не к большему ли способен истинный любомудр? Если один ложный вид, только тень философии так возвышает, что сказать о том, если мы полюбим истинно светлое любомудрие? Не все ли станут уважать его? Не поручат ли таким любомудрцам, без всякого опасения, и дома, и жен, и детей?
21. Скажи мне, какие из растений самые лучшие? Не те ли, которые сами по себе содержат силу и ни от дождя, ни от града, ни от стремления ветров, ни от других каких-нибудь подобных причин не терпят вреда, но, стоя открыто и не имея нужды ни в кровле, ни в ограждении, как бы всем пренебрегают? Таков истинный любомудр, таково его богатство... Он ничего не имеет, и имеет все; и все имеет, и ничего нет у него. Ибо стена не внутри, но извне, и ограда не от природы, а отвне воздвигается. Еще скажи мне также, какое тело бывает особенно крепко? То ли, которое здорово, которое удобно переносит голод, не требует пресыщения, не терпит от стужи, равно как и от жара, или то, которое не способно переносить всего этого и, кроме того, для своего здоровья нуждается в поварах, ткачах, охотниках и врачах? Подлинно, только истинный любомудр, который не нуждается ни в чем подобном, есть истинный богач" Потому-то блаженный Павел и говорил: воспитывайте их (детей) в наказании и учении Господни. Итак, не во внешних благах ищите ограждения для детей своих, но воспитывайте их по наставлению апостола; в этом заключается богатство, в этом состоит слава.
22. Богатство вредит слишком много, когда делает нас негодными к перенесению превратностей жизни. Итак, воспитаем детей так, чтобы они могли переносить все и знали, как должно поступать среди несчастий; воспитаем их в наказании и учении Господни, и нам воздается великая награда. В самом деле, если люди, занимающиеся изображением царей, пишущие их портреты, пользуются большим почетом, то мы, которые украшаем образ Царя Небесного (ибо человек есть образ Божий), не будем ли наслаждаться гораздо большими благами за то, что восстановляем Божие подобие? Именно с этим может сравниться добродетель души, когда научим детей быть добрыми, нераздражительными, непамятозлобными, готовыми на благодеяния, человеколюбивыми (что все свойственно Богу) и когда наставим их не дорожить земными благами. Итак, образовать и упорядочить себя и их - вот наша обязанность! Иначе как мы дерзнем предстать Престолу Господню? Ежели тот, у кого дети необузданны, недостоин епископства, то тем более он недостоин Царствия Небесного. Ужели, если наши дети будут беспорядочны, то мы будем подлежать за них ответу? Да - если это случится потому, что мы не употребили со своей стороны строгих мер, какие следовало употребить.
23. Нерадение о детях есть величайший из всех грехов, и в нем - крайняя степень нечестия. И что я так заключаю не без основания, докажу это самым опытом, дабы знали вы, что хотя бы у нас все, касающееся нас, было устроено прекрасно, однакож мы подвергнемся крайнему наказанию, если нерадим о спасении детей. Вы знаете повесть о первосвященнике Илии, содержащуюся в Божественном Писании. Если священника, престарелого, знаменитого, двадцать лет беспорочно начальствовавшего над еврейским народом, жившего во времена, не требовавшие великой строгости (в жизни), ничто не могло оправдать -напротив, он погиб ужасно и бедственно за то, что не пекся о детях с полным старанием, и виновность этой малопопечительности, как сильная и великая вина, превысила все эти преимущества и покрыла все добрые дела Илия, - то какое осуждение постигнет нас, которые живем во времена, требующие гораздо большего любомудрия, но не имеем и его добродетели, и не только сами не наставляем детей, но и против желающих делать это строим козни и вооружаемся, и поступаем с чадами своими жесточее всякого варварства? Ибо жестокость варваров доводит только до рабства, до опустошения и пленения отечества, и вообще до бедствий телесных; а вы порабощаете самую душу и, связавши ее, как какого-нибудь пленника, предаете таким образом злым и свирепым демонам и их страстям. Точно это, а не другое что делаете вы, когда и сами не внушаете (детям) ничего духовного, и другим делать это не позволяете.
24. И никто не говори мне, что многие, и больше Илия нерадевшие о своих детях, не потерпели ничего подобного Илию; нет, многократно потерпели, и многие, и гораздо больше еще, и за этот самый грех. Ибо откуда преждевременные смерти? Откуда тяжкие и продолжительные болезни и у нас, и у наших детей? Откуда потери, откуда несчастья, откуда огорчения, откуда бесчисленное множество зол? Не оттого ли, что мы не стараемся направлять порочных детей своих? И для удостоверения в том, что это не догадка, достаточно бы и бедствий этого старца (Илия); но я скажу вам еще слово одного из наших мудрецов. Он, рассуждая о детях, вот как говорит: не веселися о сынех нечестивых; аще несть страха Господня с ними, не веруй животу их (Сир. 16, 1-3). Ибо зарыдаешь плачем преждевременным и не ожидавши узнаешь о их гибели. Итак, многие, как я сказал, потерпели много подобного; если некоторые избегли (наказания), то не избегнут навсегда; если и избегли здесь, то на погибель своей головы, потому что понесут жесточайшее наказание по отшествии отсюда.
25. Не будем поступать безрассудно из-за того, что Бог теперь не посылает пророка и не предвозвещает наказания, как было с Илием: теперь не время пророков, а впрочем, Он посылает их и теперь. Откуда же известно нам? Имут (сказано) Моисея и пророки (Лк. 16, 29). Сказанное тем (при которых жили Моисей и пророки) сказано также и нам, и Бог говорит не одному Илию, но через него и его страдания - всем, подобно ему согрешающим. Бог нелицеприятен, и если Он так истребил со всем домом менее виновного, то не оставит без наказания сделавших более тяжкие преступления.
26. Сам Бог имеет великое попечение о воспитании детей. Для того Он и вложил в природу такое влечение (родителей к детям), чтобы поставить родителей как бы в неизбежную необходимость печься о детях. А впоследствии, беседуя к нам, поставил и законы касательно попечения о них и, учредив праздники, повелел объяснять установления их. Так, сказав о Пасхе, Он присовокупил наставление: и возвестиши сыну твоему в день онъ, глаголя: сего ради сотворил Господь Бог мне, егда исхождах из Египта (Исх. 13, 8). То же самое делает Он и в Законе. Ибо, сказав о перворожденных, опять прибавляет: аще вопросит тя сын твой по сих, глаголя: что сие, и речеши ему: яко рукою крепкою изведе нас Господь из земли Египетския, из дому работы. Егда бо ожесточися Фараон отпустити нас, изби Господь всякого первенца человеча до первенца скотия; сего ради аз в жертву приношу (Господу) всякое разверзающее ложесна (Исх. 13, 14-15). Всем этим Он повелевает вести детей к богопознанию. Да и самим детям Он заповедует многое в отношении к родителям, награждая послушных (детей), а непризнательных наказывая, и таким образом делая их еще более драгоценными для родителей. В самом деле, когда кто сделает нас господами над кем-либо, то этой честью он налагает на нас самое сильное обязательство пещись о нем, так что это одно, без всего другого, в состоянии убедить нас, что вся судьба того человека в ваших руках, и мы нескоро решимся сделать вред тому, кто вверен нам таким образом. Когда же он, после этого, еще и гневается и негодует более, чем сами оскорбляемые, и является строгим карателем, то этим еще более побуждает нас (к исполнению долга). Так сделал и Бог. К этим (двум) Он присовокупил еще третье, естественное обязательство, а если хочешь, так это первое. Именно, чтобы родители, получив повеление воспитывать детей, не пренебрегали Его заповедями, Бог связал их естественною необходимостью. А чтобы эта связь, быв оскорбляема со стороны детей, не расторглась совсем, Он оградил ее наказаниями и от Себя, и со стороны самих родителей, а таким образом и детей подчинил родителям, и в родителях возбудил любовь к детям. Впрочем, не этим только, но и другим еще, четвертым способом Бог крепко и тесно связал нас с ними. Он не только детей злых - в отношении к родителям - наказывает, а добрых - награждает, но то же самое делает и с родителями, жестоко наказывая нерадящих о детях, а попечительных удостаивая почестей и похвал. Так и этого старца (Илия), во всех других отношениях достойного хвалы, Он наказал за одну непопечительность о детях, а патриарха Авраама наградил за его попечительность не менее, как за другие добродетели. Ибо, говоря о тех многих и великих дарах, которые обещал дать ему, Бог представляет причиною такого обещания именно эту добродетель: вем бо, говорит, яко заповестъ (Авраам) сыном своим и дому своему по себе: и сохранят пути Господни творити правду и суд (Быт. 18, 19).
27. Это мною сказано теперь для того, чтобы вы узнали, что Бог не будет снисходителен к нерадящим о тех, о которых Сам Он столько печется. Ибо невозможно, чтобы один и тот же (Бог) и столько делал Сам для спасения этих (детей), и оставлял без внимания то, когда о них же небрегут родители. Так Он не оставит этого без внимания, напротив, еще сильно вознегодует и прогневается, как и оказалось на самом деле. Поэтому и блаженный Павел настоятельно убеждает, говоря: отцы, воспитывайте чад в наказании и учении Господни (Еф. 6,4). Если же мы обязаны неусыпно печься о душах их, яко слово воздати хотяще (Евр. 13, 17); тем более (обязан делать это) отец, который родил сына, воспитал и постоянно живет с ним. Ибо как не может он найти себе извинения и оправдания в своих собственных грехах, так же точно и в поступках детей. И это также показал блаженный Павел. Предписывая, каковы должны быть принимающие начальство над другими, он, сверх всех необходимых для них качеств, требует от них и попечительности о детях, так что нет нам никакого извинения, когда дети у нас развратны (1 Тим. 3, 4-5). И совершенно справедливо! Если бы зло в людях было от природы, то всякий по праву прибегал бы к извинению; но так как мы бываем развратны и честны по собственной воле, то какое благовидное оправдание может представить тот, кто допустил до разврата и нечестия сына, (любимого) им больше всего? То ли, что не хотел он сделать его честным? Но ни один отец не скажет этого: сама природа настоятельно и непрерывно побуждает его к тому. Или то, что он не мог? Но и этого нельзя сказать; ибо все - и то, что он взял сына на свое попечение еще в нежном возрасте, и то, что ему первому и одному вручена власть над ним, и то, что он постоянно имел его при себе, - все это делает для него образование сына очень легким и удобным. Значит, развращение детей происходит не от другого чего, как от безумной привязанности отцов к житейскому; обращая внимание только на это и не считая ничего выше этого, они поневоле уже не радят о детях и о душе их. О таких отцах скажу я (и никто не считай этих слов порождением гнева), что они хуже даже детоубийц. Эти отделяют тело от души, а те и то и другое вместе ввергают в огнь геенский. Той смерти подвергаются необходимо и по естественному порядку, а этой можно было бы избежать, если бы не довела до нее беспечность отцов. К тому же смерть телесную может прекратить воскресение тотчас, как наступит оно, а потери души ничто уже не вознаградит; за нею следует уже не спасение, но необходимость вечно страдать. Значит, мы не несправедливо назовем таких отцов худшими детоубийц. Не так жестоко изострить меч и, взяв его в правую руку, погрузить его в самое сердце детища, как погубить и развратить душу, потому что у нас нет ничего равного ей.
28. Если бы зло только и ограничивалось тем, что родители не давали бы детям никаких полезных советов, тогда зло не было бы так велико. Но вот вы, родители, побуждаете их (детей) еще и к противному. В самом деле, когда отцы убеждают детей заниматься науками, то в их разговоре с детьми не услышишь ничего другого, кроме таких слов: "Такой-то, - говорят, - человек низкий и из низкого состояния, усовершившися в красноречии, получил весьма высокую должность, приобрел весьма большое имение, взял богатую жену, построил великолепный дом, стал для всех страшен и знаменит". Другой говорит: "Такой-то изучил латинский язык, блистает при дворе и всем распоряжается там". Иной опять указывает на другого, и все - только на славных на земле, а о прославившихся на небесах никто не вспомнит и однажды; даже если иной и решится напомнить о них, его преследуют как человека, который все расстраивает. Итак, вы, когда внушаете это детям с юных лет, учите их не другому чему, как основанию всех пороков, вселяя в них две самые неистовые страсти, то есть сребролюбие и еще более порочную страсть - тщеславие. Каждая из них и порознь может низвратить все; а когда они обе вместе вторгнутся в нежную душу юноши, то, подобно соединившимся бурным потокам, губят все доброе и наносят столько терния, столько песку, столько сору, что делают душу бесплодною и неспособною ни к чему доброму. Как же ты думаешь, что сын твой легко может избегнуть дьявольских сетей, будучи молод, живя среди Египта, или лучше, среди воинства дьявольского, не слыша между тем ни от кого полезного совета и видя, что все, а больше всех родители и воспитатели, ведут его к противному? Как же мог бы он сделать это? При помощи ли твоих увещаний? Но ты внушаешь ему противное и, не позволяя ему вспомнить о любомудрии даже и во сне, напротив, постоянно занимая его настоящей жизнью и выгодами ее, только еще больше содействуешь его потоплению. Или сам собою? Совсем нет; юноша сам по себе не имеет довольно сил к совершению добродетели, и если и породит что-то доброе, то это доброе скоро, прежде нежели возрастет, погибнет от сильного дождя слов твоих. Ибо как тело не может жить долго, когда питается не здоровою, но вредною пищею, так и душа, получая такие внушения, не может и помыслить о чем-либо добром и великом; нет, будучи расстраиваема и расслабляема, как какой-нибудь заразой, она наконец неизбежно низвергнется в геенну и в тамошнюю погибель.
29. Ведь вы, как будто намеренно стараясь погубить детей, приказываете им делать только то, что делая, невозможно спастись. Вот, посмотрите прежде всего. Горе, сказано, смеющимся (Лк. 6, 25), а вы подаете детям множество поводов к смеху. Горе богатым (ст. 24), а вы только о том и стараетесь, чтобы они разбогатели. Горе, егда добро рекут вам вси человецы (ст. 26), а вы часто тратите все имущество из-за славы людской. Опять, поносящий брата своего повинен есть геенне (Мф. 5, 22), а вы считаете слабыми и трусливыми тех, кто молчаливо сносит обидные речи от других. Христос повелевает отвращаться брани и распри, а вы постоянно занимаете детей этими злыми делами. Он повелел во многих случаях вырывать око, если оно ведет ко злу (ст. 29), а вы тех-то особенно и делаете своими друзьями, кто только может дать денег, хотя бы научил крайнему разврату. Он не позволил бросать жену, разве только за прелюбодеяние (ст. 32), а вы, когда можно получить деньги, приказываете пренебрегать и этой заповедью. Клятву он запретил совершенно (ст. 34), а вы даже смеетесь, когда видите, что это запрещение соблюдается. Любяй душу свою, сказал Господь, погубит ю (Ин. 12, 25), а вы всячески вовлекаете их в эту любовь. Аще не отпустите, говорит Он, человеком согрешений их, ни Отец ваш Небесный отпустит вам (Мф. 6, 15), а вы даже попрекаете детям, когда они не захотят мстить обидевшим, и стараетесь скорее привести их в состояние сделать это. Христос сказал, что любящие славу - постятся ли, молятся ли, подают ли милостыню, - все это делают без пользы (Мф. 6, 1), а вы только и стараетесь о том, чтобы ваши дети получили ее. И для чего перечислять все? Если уже и сказанные пороки, не только все вместе, но и каждый сам по себе, в состоянии приготовить тысячи геенн, а вы, собрав их все вместе и возложив на детей эту невыносимо тяжкую ношу грехов, с нею посылаете их в огненную реку, то как же они могут спастись, неся столько пищи для огня?
30. И худо не это одно, что вы внушаете детям противное заповедям Христовым, но и то еще, что нечестие прикрываете благозвучными именами, называя постоянное пребывание на конских ристалищах и в театрах светскостью, обладание богатством - свободой, дерзость - откровенностью, расточительность - человеколюбием, несправедливость - мужеством. Потом, как будто еще мало этого обмана, вы и добродетель называете противными именами: скромность - необразованностью, кротость - трусостью, справедливость - слабостью, смирение - раболепством, незлобие - бессилием. Вы будто боитесь, как бы дети, услышав от других настоящее название этих добродетелей и пороков, не убежали от заразы. Ибо название пороков прямыми и настоящими их именами немало способствует отвращению от оных. Я знаю много и таких, которые этим способом были образумлены и, слыша поносные себе названия, сделались скромнее по жизни. Но вы отняли у детей и это пособие к исправлению. И что еще хуже, внушаете им зло не только словами, но и делами: строите великолепные дома, покупаете дорогие поля, окружаете их и прочим блеском, и всем этим, как гнусным каким облаком, омрачаете их душу. Так чем же могу я убедиться, что им возможно спастись, когда вижу, что вы склоняете их к таким делам, за которые Христос определил неизбежную погибель; когда вижу, что вы об их душе, как о чем-то ненужном, небрежете, а о том, что действительно излишне, заботитесь, как о необходимом и важнейшем. Вы все делаете, чтобы был у сына слуга, конь и самая лучшая одежда, а чтобы он сам был хорош - об этом и подумать не хотите; нет, простирая до такой степени заботливость о дереве и камнях, души не удостаиваете и малейшей части такого попечения. Все делаете, только бы на доме стояла чудная статуя и кровля была золотая, а чтобы драгоценнейшее изваяние - душа была золотая, об этом и помыслить не хотите.
<…>
(Источник - http://old-ru.ru/01-8.html )
***
Редактор журнала "Азов литературный"
|
| |
| |
