[ Обновленные темы · Новые сообщения · Участники · Правила форума · Поиск · RSS ]
  • Страница 1 из 1
  • 1
Литературный форум » Я памятник себе воздвиг нерукотворный » Сентиментализм (вторая половина XIX вв.) » Моррис Уильям - английский поэт, писатель, художник (3 октября 2011 года - 115 лет со дня смерти)
Моррис Уильям - английский поэт, писатель, художник
Nikolay Дата: Четверг, 21 Апр 2011, 10:46 | Сообщение # 1
Долгожитель форума
Группа: Заблокированные
Сообщений: 8926
Награды: 168
Репутация: 248

МОРРИС УИЛЬЯМ
(24 марта 1834 — 3 октября 1896)

— известный английский поэт, писатель, художник, издатель, социалист; крупнейший представитель второго поколения «прерафаэлитов», неофициальный лидер Движения искусств и ремёсел.

Родился в обеспеченной семье. Учился в Мальборском и Экзетерском колледжах (последний в составе Оксфордского университета). Там познакомился и подружился с Бёрн-Джонсом. Молодых людей объединила любовь к средневековью и интерес к движению трактарианцев. В 1855 году Моррис и Бёрн-Джонс совершили путешествие по Франции. В январе 1856 года начал работу в бюро неоготического архитектора Дж. Э. Стрита. Летом 1856 года познакомился с Россетти, которого Моррис и Бёрн-Джонс считали «главной фигурой прерафаэлитского движения». Россетти дал согласие на работу в созданном Моррисом журнале Oxford and Cambridge Magazine, продолжавшем дело журнала прерафаэлитов «Росток». Моррис публиковал в нём свои поэтические произведения и статьи по теории декоративных искусств. Сам журнал просуществовал недолго (вышло двенадцать номеров), но сотрудничество с Россетти продолжалось. Увлечение Морриса легендами о короле Артуре вдохновило его на создание одного из самых удачных литературных проектов прерафаэлитов — сборник «Защита Гвиневеры и другие стихи», вышедший в 1858 году.

В 1859 году женился на Джейн Бёрден. Моррис познакомился с Джейн в пору работы группы прерафаэлитов над фресками конференц-зала (ныне библиотека) Оксфордского союза: Россетти пригласил Джейн и её сестру Элизабет на работу в качестве моделей. Джейн происходила из простой семьи и не получила образования, однако после замужества занялась изучением языков, брала уроки музыки. Она отличалась замечательной красотой, много позировала Россетти. С 1869 года Джейн Моррис и Россетти стали близки, вероятно она была его любовницей, но мужа не оставила: супруги жили вместе до смерти Морриса.

В начале 1860-х годов Моррис был поглощён строительством и оформлением Красного дома (Red House) в Бексли-Хис для своей семьи и созданием фирмы по производству декоративных предметов. Вместе с тем он отходит от станковой живописи: последняя его картина датирована 1862 годом, а единственная законченная — «Прекрасная Изольда», написана с Джейн Бёрден в 1858 году. Красный дом стал воплощением идеи о соединении высокого искусства с повседневной жизнью. Он был построен по проекту Филиппа Вебба с участием самого Морриса. Своё название получил из-за нетрадиционного для того времени внешнего вида: наружные кирпичные стены дома не были оштукатурены. Над оформлением интерьеров работали Бёрн-Джонс, Россетти, Элизабет Сиддал и сам Моррис с женой.

Опыт совместной работы прерафаэлитов получил продолжение. В 1861 году Моррис создаёт фирму по производству предметов декоративно-прикладного искусства «Моррис, Маршалл, Фолкнер и Ко». Постоянными её сотрудниками были Бёрн-Джонс, Ф. М. Браун, Филипп Вебб, Россетти. Для работы в ней привлекались также А. Хьюз и С. Соломон. Мастерские управлялись рабочими кооперативами, все работники получали щедрое вознаграждение. В 1875 году в результате конфликта со своими сотрудниками Моррис остался руководить фирмой единолично. Тем не менее «Моррис, Маршалл, Фолкнер и Ко» сохраняла позиции ведущей мануфактуры Европы в области декоративно-прикладного искусства и просуществовала до 1940 года. Вслед за Рёскиным Моррис отвергал машинное производство. Он мечтал о гармонии двух видов труда — физического и интеллектуального. Романтический критик современного общества, делавшего невозможным бескорыстное стремление к красоте, свой идеал видел в средневековье. По его мнению, только тогда ремесленник, совмещавший в одном лице технолога, конструктора и художника, поднимался до уровня творца. В мастерских Морриса всё производилось вручную.

Моррис стоял у истоков современной таписерии. В его мастерских возрождалось искусство художественного ткачества, находившееся в конце XIX века в упадке из-за повсеместного распространения механического производства. Он сам был прекрасным ткачом, но также владел и приёмами окраски пряжи — это существенно расширяло его возможности как создателя шпалеры. В семидесятые годы Моррис постоянно экспериментирует, создавая рецепты составов на основе природных материалов, вытесненных недавно изобретёнными анилиновыми красителями. Внимательный наблюдатель природы с детских лет, Моррис, умело применяя средневековое открытие: принцип непрерывного роста кривой линии, используя методы построения композиции с помощью ромбической сетки и диагональной ветви, создавал растительные орнаменты для тканей, ковров, фонов и бордюров шпалер, кажущиеся естественными, но на самом деле продуманные до мелочей. Фигуры на шпалерах мануфактуры выполнялись по картонам Бёрн-Джонса. Соавторами Морриса были также Ф. Вебб и Д. Дирл.

Ещё будучи студентом-богословом, Моррис интересовался общественными движениями. Позднее он увлёкся критическим социализмом Карлейля, но более всего на него повлияли взгляды Рёскина. Его всегда привлекали идеи социального преобразования общества, активным же политиком Моррис стал в середине 70-х годов. В 1878 и 1881 годах в Лондоне и Бирмингеме он прочёл курс лекций «Надежды и страхи искусства» — в нём содержалась критика капиталистического общества, все устремления которого направлены лишь на извлечение возможно большей прибыли. Моррис был знаком с «Капиталом» — однако, сойдясь во взглядах с автором по поводу исторической части труда, он не принял её политэкономическую составляющую. В 1879 году он вошёл в Национальную Либеральную лигу (National Liberal League), её ряды покинул в 1881 году из-за позиции лиги по ирландскому вопросу. В январе 1883 года был зарегистрирован членом первой социалистической партии Великобритании — Социалистической Демократической федерации (Social Democratic Federation). Со свойственной ему энергией он взялся за пропаганду нового учения: читал лекции, писал, издавал и распространял брошюры, участвовал в собраниях, финансировал партийный журнал «Джастис». В конце 1884 года из-за разногласий с руководителем СДФ Г. Гудманом Моррис покидает федерацию. В январе 1885 года Моррис, Э. Эвелинг и Э. Маркс создают Социалистическую лигу, в которую вошли представители левого крыла СДФ и анархисты. Моррис стал редактором печатного органа лиги — журнала «Коммуноил» и публиковал в нём свои произведения. В 1891 году, когда в лиге влияние окончательно перешло к анархистам, Моррис отходит от активного участия в её делах.

В конце 1880-х годов Моррис основал издательство «Келмскотт-пресс» (Kelmscott press). Целью его было возрождение средневековых традиций книгопечатания. Книги издавались малыми тиражами, весь процесс производства, от изготовления бумаги до печатания на станке, был ручным. Для некоторых книг использовался пергамент. Моррис сам верстал все книги, рисовал инициалы и миниатюры, создавал новые типографские шрифты, работал печатником. «Суть моей работы в том, чтобы не просто производить печатную продукцию, а делать красивые книги», — так он определял задачу издателя. С Kelmscott Press сотрудничали Бёрн-Джонс и Уолтер Крейн. Одной из вершин совместной работы Бёрн-Джонса и Морриса является издание сборника произведений Чосера (1896).

«Вести ниоткуда или Эпоха спокойствия» — одно из самых значительных произведений Морриса, наиболее полно отражающее его политические взгляды. Моррис написал книгу в ответ на утопию американца Беллами «Оглядываясь назад или 2000 год», имевшую невероятную популярность у читателей и раскритикованную Моррисом в печатном органе Социалистической лиги «Коммуноил». Беллами нарисовал будущее общество как торжество урбанизации, механизации, централизованного управления. По Беллами высокая концентрация капитала приводит к мирному объединению всех граждан в один трест в качестве акционеров под руководством единого правительства. Всем обеспечено комфортное существование, однако потребление контролируется властью, всё механизировано до предела, но в то же время существует трудовая повинность: солдаты «промышленной армии» выполняют тяжёлую и грязную работу. Страх голода исчез и, чтобы заставить человека работать, необходимо принуждение.
По мнению Морриса, книга Беллами могла лишь оттолкнуть одних людей от идей социализма, а другим указать ложный путь. Моррис считал, что социализм должен представить бо́льшую степень свободы, чем капиталистическое общество. Стимулом полезного труда по Моррису должна быть радость, исходящая из самого труда. Он изложил собственное видение будущего — это был взгляд поэта и художника. В «Вестях ниоткуда» царит гармония человека и окружающей его среды. Это сон современника, весьма похожего на самого Морриса, о будущем, поэма в прозе. Автор описал идеал, к которому сам стремился всю жизнь — это человек, преобразивший мир своим трудом. Нет более голода и принуждения, стимулом к работе является жажда творчества и каждое произведение человеческих рук — произведение искусства. Города превратились в огромные сады, нет более частной собственности, классов, в любви следуют своему чувству, исчез институт брака, порождённый корыстью. Отмирает государство, так как нет необходимости в насилии, общество состоит из небольших самоуправляемых общин. А. Л. Мортон сказал о «Вестях», что «многие писали утопии, в которые можно было поверить. Но Моррису удалось изобразить такое утопическое государство, в котором хочется жить». Моррис не сбрасывал со счетов научный прогресс — новые достижения приводят к повышению производительности труда, однако, как только заканчивается «переходная эпоха» — ручной труд вытесняет механизированный. Моррис отдаёт дань своему идеалу — медиевизму. По собственному опыту Моррис знал, как непроизводителен и дорог ручной труд, но в обществе, где наступил расцвет личности, потребности человека в материальных благах будут невелики. Однако и здесь не всё гладко. Гость из прошлого застаёт «эпоху спокойствия», передышку, наступившую после «переходного периода». Моррис предсказывает грядущий конфликт между патриархальной общиной и «людьми науки», приверженцами научного прогресса.

Произведения
Сборники стихотворений:
«The Defence of Guinevere» — художественное воспроизведение средневековой жизни;
«Life and death of Jason», «Earthly paradise» — искание новой красоты в классических и христианских преданиях;
Проза:
«Вести ниоткуда» (1890) — социалистический роман-утопия.
«The Wood Beyond the World» (1894) — роман-фэнтези.
(Источник – Википедия; http://ru.wikipedia.org/wiki/%CC%EE%F0%F0%E8%F1_%D3%E8%EB%FC%FF%EC)
***

Земной рай Уильяма Морриса

Уильям Моррис (1834-1896), выдающийся викторианский художник, поэт, законодатель мод, родился в многодетной семье состоятельного биржевого маклера. К девяти годам замкнутый мальчик, предпочитавший всему на свете одинокие прогулки, прочёл все романы Вальтера Скотта – воистину обряд посвящения, путеводная звезда Топси (детское прозвище Морриса). Особенность его натуры заключалась, пожалуй, в мирном сосуществовании абсолютной, беспримесной застенчивости и букета гражданских страстей. Первое свойство проявлялось в личной жизни (ей на беду), вторая черта процвела на различных «внешних» поприщах. Так, из Колледжа Мальборо Морриса исключили за участие в бунте. В юности Уильям мечтал стать католическим священником и даже основать собственный монастырь.

Первый стихотворный сборник Морриса 1858 года озаглавлен символично «Защита Гвиневры»: автор грезил о «средневековой естественности и «построил» во славу её свой Red House – Новый Камелот из красного кирпича, воплощение рая на земле, дом всех художников. Пока знакомцы-прерафаэлиты писали фрески по мотивам артуровского цикла, Топси вместе с кузнецами и чеканщиками изготавливал мечи и латы. Говорят, что «прекрасное мальчишество сопровождало его до гробовой доски».

Однажды Данте Габриэль Россетти и Эдвард Бёрн-Джонс (лучший друг Уильяма) встретили в театре Друри-Лейн их «новую Джиневру», дочь безграмотной матери-прислуги и конюха Джейн Берден, которая, вступив в брак с Моррисом (на свадьбу не приехал никто из членов его семьи), выучила итальянский и французский. Всю жизнь Джейн Моррис занималась самообразованием и с годами превратилась в истинную леди, чьи манеры и речь современники назвали «царственными». В 1857 году дивная Джейн позировала Моррису для его единственной настоящей картины «Гвиневер» («Прекрасная Изольда»). Согласно легенде, Уильям написал на задней части холста: «Я не могу писать Вас, но я люблю Вас». Интерьеры Красного Дома были искусно стилизованы под «тяжёлую», загадочную внешность жены – этой «Прозерпины», вошедшей в историю как роковая муза беззастенчивого Россетти. Любовная связь Данте и Джейн разрушила духовные основы брака Морриса, который, как и положено рыцарю, тихо и деликатно покинул Red House, ставший, по общему признанию, победой искусства, гимном красоте материала («в нём была найдена согласованность изощрённой поэтической мечты с практицизмом и здравостью»). Моррис, уставший от житейских бурь, отправился в ледяную Исландию: итогом двух путешествий стало переложение на английский язык «Песни о Нибелунгах» и ряда исландских саг.

В 1861 году Моррис, уверенный в том, что для воскрешения искусства нужно снять с человека «уродский горб» труда, организовал «Фирму художественных работ по живописи, резьбе и металлу». Уже через десять лет предприятие производило уникальную мебель, керамику, декоративные ткани, вышивки, ручную полиграфию. Моррис по всей Англии разыскивал секреты древних ремёсел. Установив в спальне ткацкий станок, он упражнялся в искусстве ковроткачества до тех пор, пока не стал выдающимся мастером. Младшая дочь Мэри (Мэй), которая ребёнком не раз позировала Россетти, со временем стала опорой и помощницей отца, активно участвовавшей в возрождении древней традиции ткачества. Ещё Моррис в совершенстве овладел обжигом стекла, глазировкой черепицы, искусством переплётчика, гончара, книжного иллюстратора. Все изделия были неповторимыми, штучными, как и разработанные Моррисом орнаменты, выраставшие и расцветавшие естественно - подобно деревам и цветам. В 1875 году Моррис реорганизовал производство: фирма, которая отныне принадлежала только ему и называлась «Моррис и Ко», просуществовала до 1940 года. Сегодня художника признают одним из духовных и интеллектуальных лидеров возрождения средневековых ремёсел, а его фирму оценивают как первый шаг к возникновению движения «Искусства и ремесла», которое к концу XIX века приобрело европейских размах, став предвестником стиля модерн. По многим рисункам Морриса до сих пор выпускают обои и ткани.

Вступая в социал-демократическую федерацию Англии, Моррис в членской карточке в графе «профессия» написал «дизайнер», что, вероятно, является первым упоминанием этого слова в подобном контексте. В 1877 году он основал Общество защиты древних памятников и прочёл свою первую публичную лекцию о декоративном искусстве. В 1878-м Моррис и его семья покидают Красный Дом и перебираются в своё поместье Кельмскотт в Хаммерсмите, где Уильям организовал мастерскую по производству гобеленов. (Кстати, он ответил отказом на предложение занять пост заведующего кафедрой поэзии Оксфордского университета). В 1883-м Моррис становится редактором социалистического журнала «Commonweal», но спустя несколько лет, глубоко разочаровавшись в политике, художник сосредотачивается на издательской деятельности, основав в 1891 году «Кельмскотт-пресс». Книги здесь печатались только на ручном станке и на высококачественной бумаге ручной выделки, сырьём для которой служило льняное тряпьё. Свои представления о книжном искусстве Моррис изложил в лекции «Идеальная книга» (1893): тёмный шрифт в сочетании с орнаментами, гравюрами, инициалами – вот что потрясёт взыскательного читателя. С 1891 по 1898 издательством были выпущены 53 книги (тиражом не более 400 экземпляров). 8 августа 1894 года началось сотворение легендарных «Сочинений Джеффри Чосера» с гравюрами Бёрн-Джонса, крепкая дружба с которым зародилась в Оксфорде в 1853 году, когда они начинали изучать теологию в колледже.* «Чосер» сразу стал европейской сенсацией: по сей день это издание является эталоном полиграфического качества и художественного вкуса. Врач Морриса (художник скончался вскоре после своего триумфа), отвечая на вопрос о причине смерти 62-летнего гения-труженика, сказал: «Он просто был Уильямом Моррисом и сделал за жизнь больше работы, чем 10 человек».

Как утопист, мечтавший превратить «работу, работу, работу» в чистую радость, Моррис, думается, проиграл. На практике его прекрасная теория привнесения красоты в каждый дом тоже потерпела крах: предметы, сделанные руками, а не машинами, были уж очень дороги и не могли конкурировать с промышленными товарами**. Но, пускаясь в рыцарское - длиною в жизнь - сражение с чудовищем по имени «железный век», Моррис вряд ли ждал дивидендов. Он перехитрил врага: всякий рукотворный предмет Топси-Победоносца – не иллюзорен, но и не утилитарен. Это, если хотите, горшок Аполлона. В 1890 году был опубликован фантасмагорический роман Морриса – «Вести ниоткуда»: Англия грезится автору без фабрик, нищих и трущоб. Все жители «рая» живут в красивых домах, трудятся в удобных мастерских, окружают себя изящными поделками, которые даже главнее любви, потому как любовь давно предана и отвергнута.

Похоже, что Уильям Моррис излечился от личных скорбей, украшая «жестоковыйный век» не полезными вещами, а бесполезной утварью. Но разве не о ней писал в голодном и холодном Петрограде начала 1920-х Осип Мандельштам? Велика тонкая разница между «печкой» и «печкой»! Между «печным горшком» и «эллинистической» печью, возле которой «греется человек». Поэтические книги Уильяма Морриса («Защита Гвиневры» 1858 года и «Земной рай» 1868-го) вошли в Золотой фонд британской поэзии.
***

Генри Джеймс. Из письма сестре Алисе, 1869

«Вчерашний день, дорогая моя сестра, был для меня своего рода апофеозом, поскольку я провёл большую часть этого дня в доме г-на Морриса, Поэта. Моррис живёт в том же самом доме, где открыл свой магазин, а Блумсбери. Это обветшалый квартал, который раньше был в моде и процветал целый век, с почтенным изображением королевы Анны в центре. Видишь ли, поэзия для Морриса является второстепенным занятием. Прежде всего, он производитель витражей, фаянсовой плитки, средневековых гобеленов и церковного шитья – в общем, всего прерафаэлитского, старинного, необычного и, должен добавить, бесподобного. Конечно, всё это делается в скромных масштабах и может производиться в домашней обстановке. Вещи, которые он делает, необыкновенно изящны, драгоценны и дороги (они превосходят по цене предметы самой большой роскоши), а потому его фабрика не может иметь слишком большого значения. Но всё, что он сотворил, восхитительно и превосходно. Его личность гораздо любопытнее, чем всё остальное. Он создаёт в своей голове и своими руками все образы и мотивы, использованные в его настенных ковриках, и больше того, делает последние своими собственными пальцами, ему также помогают его жена и маленькие дочери.

О, моя дорогая, что это за женщина! Она прекрасна во всём. Представь себе высокую, худощавую женщину, в длинном платье из ткани пурпура, из натуральной материи до последнего шнурка, с копной вьющихся чёрных волос, ниспадающих крупными волнами по вискам, маленькое и бледное лицо, большие тёмные глаза, глубокие и совсем суинберновские***, с густыми чёрными изогнутыми бровями, рот как у «Орианы» в нашем иллюстрированном Теннисоне, высокая открытая шея в жемчугах, в итоге – само совершенство. На стене висел её портрет почти в натуральную величину кисти Россетти, настолько странный и нереальный, что если бы вы его видели, то приняли бы за болезненное видение, но необыкновенной похожести и верности чертам. После обеда Моррис прочитал нам одну из своих неизданных поэм, отрывок из следующей части своего «Рая», совсем не земного, а его жена, страдая от зубной боли, отдыхала на софе, с платком у лица. Мне казалось, что было что-то фантастичное и удалённое от нашей настоящей жизни в этой сцене: Моррис, читающий плавным античным размером легенду о чудесах и ужасах (это была легенда Беллерофонта), вокруг нас живописная подержанная мебель квартиры (каждый предмет – образчик чего-либо), и, в углу, эта сумрачная женщина, молчаливая и средневековая со своей средневековой зубной болью».
(Генри Джеймс. Переписка. Кембридж, Harvard University Press, 1974, в кн.: «Прерафаэлиты», Christian Bourgois editeur, 1898)
***

Уильям Моррис

Две красные розы, скрещённые под луной

Была одна леди, что в замке жила,
С большими глазами, стройна и высока,
И пела она от полудня до полудня:
Две красные розы, скрещённые под луной.

Был рыцарь, что мимо неё проезжал,
Ранней весной, когда высохли дороги;
И он услышал, как пела леди в полдень:
Две красные розы, скрещённые под луной.

Но не остановился он,
А проскакал галопом мимо замка;
И оставил ту леди, что пела в полдень:
Две красные розы, скрещённые под луной.

Ибо, несомненно, началась битва,
И пурпур с золотом сошлись;
Он пришпоривал коня до следующего тёплого полудня;
Две красные розы, скрещённые под луной.

Но битва раскинулась от холма до холма,
От ветряной мельницы до водяной;
И он сказал себе, когда близился полдень:
Две красные розы, скрещённые под луной.

Едва ли б увидели вы за пурпурным и синим
Золотой шлем или золотую туфлю;
И он вскричал, когда бой стал жарче к полудню:
Две красные розы, скрещённые под луной.

Мне думается, он остановился, когда снова проезжал
У замка, насквозь промокнув от грязи и дождя;
И его губы сжались, чтобы поцеловать в полдень
Две красные розы, скрещённые под луной.

А в мае она покорилась короне,
Всё было золотым, и ни следа коричневого,
И рожки протрубили в замке в полдень,
Две красные розы, скрещённые под луной.
***

Ноябрь

Утомились ли твои глаза? Не слишком ли устало сердце
Бороться с сомнением и мыслями,
Чья бесформенная завеса сгущается и темнеет над тобой,
Словно завитки тумана, тронутые дымом, что спустился
На дно долины, теперь ослепшей и пустой?
Настолько ли устала ты, что больше для тебя нет мира
Вне этих четырёх стен, занавешенных болью и мечтами?

Взгляни на мир снаружи, где луна,
На полпути между корнями и листвой высоких деревьев,
Превращает мёртвую полночь в дивный полдень,
Безмолвный и полный чудес, ибо лёгкий ветерок
Умер ещё на рассвете, и ни образов,
Ни дневных надежд не осталось в небе или на земле –
Разве это не прекрасно, подобно чуду из чудес?

Да, я смотрел, и я увидел там ноябрь;
Он кажется неизменной печатью перемен,
Прекрасной смертью всего прекрасного, что жило однажды;
Сияющим знаком одиночества, слишком большого для меня,
Странным призраком ужасающей вечности,
В этой неизменной пустоте, как могут они расстаться,
Эти протянутые лихорадочные руки, это беспокойное сердце?
***

У Авалона

Корабль с щитами под солнцем,
Шесть дев вокруг мачты;
На каждой - багряный золотой венец,
На последней – зелёное платье.

Зелёные флаги, что трепещут на ветру,
Украшены лицами прекраснейших дам,
А портрет Гиневры
Был в центре каждого паруса.

Корабль с парусами под ветром,
Шесть рыцарей вокруг штурвала;
Их шлемы надеты, и, полуслепые,
Они проходят под множеством взглядов.

Изорванный пурпур знамён
Скоро сойдёт, обнажив наконечники копий.
Те шесть рыцарей скорбно несут
В своих шлемах пряди жёлтых волос.
***
(Подстрочный перевод Яны Хроменко)
(Источник - Земной рай Уильяма Морриса (биографические заметки, переводы стихов); http://philfak.ru/722)

***

Прикрепления: 1938796.jpg (27.0 Kb) · 4300349.jpg (21.3 Kb) · 1636586.jpg (65.6 Kb) · 1034854.jpg (35.6 Kb)


Редактор журнала "Азов литературный"
 
Литературный форум » Я памятник себе воздвиг нерукотворный » Сентиментализм (вторая половина XIX вв.) » Моррис Уильям - английский поэт, писатель, художник (3 октября 2011 года - 115 лет со дня смерти)
  • Страница 1 из 1
  • 1
Поиск: