| Nikolay | Дата: Четверг, 14 Июл 2011, 19:24 | Сообщение # 1 |
 Долгожитель форума
Группа: Заблокированные
Сообщений: 8926
Статус:  | 
ДЕЛЬВИГ АНТОН АНТОНОВИЧ
(6 (17) августа 1798, Москва — 14 (26) января 1831, Санкт-Петербург)
— барон, известный русский поэт, журналист, критик, переводчик, издатель; друг и одноклассник А. С. Пушкина.
Биография
Антон Антонович Дельвиг родился в Москве, в семье генерал-майора, происходившего из обедневшего рода прибалтийских немецких баронов. Семья была настолько обрусевшей, что Дельвиг даже не знал немецкого языка. Отец, Антон Антонович Дельвиг (17.6.1773 — 8.7.1828) — офицер, майор Астраханского полка, генерал-майор (1816). Мать — Любовь Матвеевна Красильникова (ум. 1859) была внучкой русского ученого-астронома.
В 1811 году Дельвиг поступил в Царскосельский лицей; учился он лениво, но рано начал писать стихи, и уже в 1814 году они появились в печати, в «Вестнике Европы» («На взятие Парижа» — за подписью Русский).
Кончил курс с первым выпуском лицея, в 1817 г., и к выпуску написал стихотворение «Шесть лет», которое было напечатано, положено на музыку и неоднократно пелось лицеистами. Служил в департаменте горных и соляных дел, оттуда перешёл в канцелярию Министерства финансов; с 1821 по 1825 г. был помощником библиотекаря (И. А. Крылова) в Императорской публичной библиотеке. Затем до смерти своей служил в Министерстве внутренних дел. Умер от тифа (гнилой горячки) в 32 года.
Творчество
Стихотворения свои он печатал в «Росском музеуме» (1815), «Новостях литературы», «Благонамеренном», «Соревнователе просвещения» и альманахах 1820-х гг.
В 1825 году Дельвиг женился на Софье Михайловне Салтыковой, и их дом стал одним из литературных салонов Петербурга. На литературные вечера, на которые собирались друзья поэта: Пушкин, Жуковский, Баратынский, Плетнев, Языков. В это же время он начал издательскую деятельность: в 1825—1830 гг. вместе с О. М. Сомовым он выпустил 7 книжек альманаха «Северные цветы», альманах «Подснежник» на 1829 год, а с 1830 г. предпринял издание «Литературной газеты», которое продолжалось после его смерти.
«Ленивый баловень» и в школе, и в служебной деятельности, Дельвиг столь же беспечно относился и к своей музе. Писал он очень мало. Лени, вероятно, немало способствовала и тучная фигура поэта.
Тем не менее, он не был свободен от увлечений; предметом одного из них была С. Д. Пономарёва, которой он посвятил несколько стихотворений. Поэзия Дельвига развивалась по двум направлениям. С одной стороны, он стремился быть эллином и в подражание древним писал антологические стихотворения, идиллии во вкусе Феокрита и т. п.; с другой — он увлекался русской народной поэзией и подражал народной лирической песне, иногда не без успеха. И тут, и там, однако, у него звучат немецкое сентиментальное добродушие и немецкая же меланхолическая задумчивость, присоединяющая его к школе романтиков. Стихи Дельвига гладкие и старательные, но не смелые и не яркие.
Уже при жизни поэта его стихи перелагались на музыку Даргомыжским, Варламовым, Глинкой, Алябьевым. Пожалуй, самым известным его произведением стал романс «Соловей», положенный на музыку А. Алябьевым и дополненный вариациями М. Глинки; романс живет уже около двух столетий и среди его исполнительниц самые выдающиеся певицы.
Известны слова Пушкина на смерть А.Дельвига: «Грустно, тоска. Вот первая смерть мною оплаканная… никто на свете не был мне ближе Дельвига», — писал Пушкин Плетневу, получив в Москве известие о смерти своего друга (XIV, 147)[3];«Смерть Дельвига нагоняет на меня тоску. Помимо прекрасного таланта, то была отлично устроенная голова и душа незаурядного закала. Он был лучшим из нас. Наши ряды начинают редеть». (Пушкин — Е. М. Хитрово. 21 января 1831 г.)[4]; «<его> жизнь была богата не романическими приключениями, но прекрасными чувствами, светлым чистым разумом и надеждами» (Пушкин — из письма П. Плетневу 31 января 1831 г.)[4]. Пушкин же отмечал творчество Дельвига: «Идиллии Дельвига…, — писал Пушкин, — удивительны. Какую должно иметь силу воображения, дабы из России так переселиться в Грецию, из 19 столетия в золотой век, и необыкновенное чутье изящного, дабы так угадать греческую поэзию сквозь латинские подражания или немецкие переводы, эту роскошь, эту негу греческую, эту прелесть более отрицательную, чем положительную, не допускающую ничего запутанного, темного или глубокого, лишнего, неестественного в описаниях, напряженного в чувствах…» (XI, 58, 329—330)
(Источник – Википедия; http://ru.wikipedia.org/wiki/%C4%E5%EB%FC%E2%E8%E3,_%C0%ED%F2%EE)
***
Антон Дельвиг (Peoples.Ru)
Светлана Макаренко
Русский поэт, переводчик, журналист, критик и издатель. Основатель "Литературной газеты" - первого издания, полностью посвященного литературно - культурной жизни России. Создатель альманаха "Северные цветы". Прославился стихотворениями в стиле "русской песни" и "греческих идиллий." Автор знаменитого романса "Соловей". Скончался в возрасте 33 -х лет. Творчество Дельвига изучено мало и практически - забыто.
Перелистывая пожелтевшие от времени страницы однотомника поэзии и писем Антона Дельвига - редкое теперь издание, наткнулась на фразу комментатора книги (В. Э. Вацуро): "Творчество Дельвига нелегко для понимания. Оно нуждается в исторической перспективе, в которой только и могут быть оценены его литературные открытия" Растерялась.
Пожала плечами. Зачем же я пишу о нем? А не слишком ли далеко? А не слишком ли ненужно?.. Но тут где - то в уголке настоящей сердечной памяти всплыли другие строки, прочитанные давным-давно: "Смерть Дельвига нагоняет на меня тоску. Помимо прекрасного таланта, то была отлично устроенная голова и душа незаурядного закала. Он был лучшим из нас. Наши ряды начинают редеть."... (Пушкин - Е. М. Хитрово. 21 января 1831 г.) На глаза навернулись слезы. Непрошенные, смешные. И я решилась. Пушкин не разбрасывал слов понапрасну. И если сказал: "Он был лучшим из нас", то это истинно так.
Разрешите вам представить "лучшего." Друга Пушкина. Русского поэта. Первого издателя первой русской "Литературной газеты". Критика и публициста. Переводчика и собирателя фольклора. Просто барона Антона Антоновича Дельвига, "чья жизнь была богата не романическими приключениями, но прекрасными чувствами, светлым чистым разумом и надеждами" (Пушкин - из письма П. Плетневу 31 января 1831 г.)
Антон Антонович Дельвиг родился 6 августа 1798 года в Москве. Принадлежал к обедневшему но старинному дворрянскому роду баронов Дельвигов. Отец его был помощником коменданта Московского Кремля, по старинному - плац-майором. Мать, Любовь Матвеевна, из рода русских дворян Красильниковых. На вопрос анкеты "сколько имеет во владении душ, людей, крестьян?" - наследник баронского титула после смерти отца чистосердечно отвечал: "Не имею".
Начальное образование Антоша Дельвиг получил в частном пансионе и под руководством домашнего учителя А. Д.Боровкова, который привил ему вкус к русской словесности и отвращение к точным наукам.
В октябре 1811 года г-н Боровков привез толстенького неповоротливого румяного Антошу Дельвига в Петербург.
С 19 октября 1811 началась его лицейская жизнь.
Из лицейской характеристики Дельвига:
"Барон Дельвиг Антон, 14 лет. Способности его посредственны, как и прилежание, а успехи весьма медленны. Мешкотность вообще его свойство и весьма приметна во всем, только не тогда, когда он шалит или резвится: тут он насмешлив, балагур, иногда и нескромен; в нем примечается склонность к праздности и рассеянности. Чтение разных русских книг без надлежащего выбора, а может быть и избалованное воспитание, поиспортили его, почему и нравственность его требует длительного надзора, впрочем, приметное в нем добродушие, усердие его и внимание к увещеваниям при начинающемся соревновании в российской словесности и истории, облагородствуют его склонности".
Из этой весьма ценной, несколько противоречивой, характеристики видно, как высока была планка требований к лицеистам и сколь тонкие наблюдения велись педагогами за их развивающимися душами.
О лени Дельвига в Лицее ходили легенды. Он сам поддерживал свою репутацию увальня - лентяя, задумчивого и рассеянного:
Я благородности труда
Еще мой друг не постигаю
Лениться, говорят, беда:
А я в беде сей утопаю.
Но был ли он ленив на самом деле? Едва ли. Скорее, это была манера поведения, темп жизни, усвоенный в детстве и перешедший в стойкую привычку. Дельвиг не торопился. Он размышлял. Копил силы.
Надо сказать, что мешкотность и медлительность его никогда не проявлялась в тех случаях, когда требовалась решительность и быстрота действий. При разговоре с Бенкендорфом о судьбе "Литературной газеты" Дельвиг повел себя столь мужественно, твердо и тактично, что генерал в конце разговора вынужден был извиниться перед ним. Но это было позднее. В декабре 1830 года.
Да и будь лень настолько истинной, разве успел бы Антон Антонович столь многое за столь короткую жизнь? Навряд ли.
Успехи Дельвига в изучении словесности отмечались учителями. Воображение Дельвига не знало границ. Часто лицеисты собирались по вечерам и рассказывали друг другу разные выдуманные истории о приключениях и подвигах. Пушкин позднее вспоминал в блестяще-неоконченной статье о Дельвиге: "Однажды вздумалось ему рассказать некоторым из своих товарищей поход 1807 года, выдавая себя за очевидца тогдашних происшествий. Его повествование было так живо и правдоподобно и так сильно подействовало на воображение молодых слушателей, что несколько дней около него собирался кружок любопытных, требовавших новых подробностей о походе. Слух о том дошел до нашего директора (В. Ф. Малиновского, рано умершего, его сменил Е. А. Энгельгардт), который захотел услышать от самого Дельвига рассказ о его приключениях. Дельвиг постыдился признаться во лжи столь же невинной, как и замысловатой, и решился ее поддержать, что и сделал с удивительным успехом, так что никто из нас не сомневался в истине его рассказов, покаместь он сам не признался в своем вымысле."
Далее А. Пушкин замечал: "Дельвиг, рассказывающий о таинственных своих видениях и мнимых опасностях, которым будто бы подвергался в обозе отца своего, никогда не лгал в оправдание [...], для избежания выговора или наказания."
Дельвиг превосходно знал немецкую поэзию, наизусть цитировал Шиллера и Гете. Вместе с Кюхельбекером и Пушкиным она заучивали наизусть оды и стихотворения Державина, Жуковского и древнего Горация, которого Антон тщательно разбирал в классе под руководством профессора Н. Кошанского.
"Первыми его опытами в стихотворстве,- писал А. Пушкин,- были подражания Горацию. Оды "К Диону", "К Лилете", "К Дориде" были написаны им на пятнадцатом году и напечатаны в собрании его сочинений без всякого изменения. В них уже заметно необыкновенное чувство гармонии и той классической стройности, которой никогда он не изменял." (Пушкин. Неоконченная статья о А. Дельвиге)
В 1814 году Дельвиг послал свои первые стихотворные опыты издателю популярного журнала "Вестник Европы" Владимиру Измайлову. Стихи были напечатаны без имени автора, но "привлекли внимание одного знатока, который видя произведения нового, неизвестного пера, уже носившие на себе печать опыта и зрелости, ломал себе голову, стараясь угадать тайну анонима..." (Там же.)
Именно к Дельвигу, зная о его "дружбе с Музой" обратился директор Лицея Егор Антонович Энгельгардт с просьбой написать прощальную песнь для выпуска.
Дельвиг просьбу исполнил. Написал гимн Лицея, который знали все, кому в разные годы довелось учиться в этом заведении:
"Шесть лет промчалось как мечтанье,
В объятьях сладкой тишины.
И уж Отечества призванье
Гремит нам: шествуйте, сыны!
Простимся, братья! Руку в руку!
Обнимемся в последний раз!
Судьба на вечную разлуку,
Быть может, здесь сроднила нас!"
(Дельвиг А.А. Лицейская песня)
По выходе из Лицея Дельвиг был определен на службу в Министерство финансов. Но уже с сентября 1820 года он "по найму" поступил в Публичную библиотеку, под начало Ивана Андреевича Крылова, а 2 октября 1821 года был официально утвержден в должности помощника библиотекаря. Правда, Иван Андреевич много раз шутливо ворчал на помощника, предпочитавшего читать книги, а не заносить их в каталоги. Вскоре русское отделение Публичной библиотеки оказалось под угрозой хаоса. В 1823 году Дельвиг покинул свой пост. Он и потом служил чиновником самых различных ведомств, но душой неизменно был весь в своем альманахе "Северные цветы".
Дельвиг был членом "Вольного общества любителей российской словесности, куда вступил в 1819 году и где бывали члены "Северного Общества" декабристов - Рылеев, Бестужев, Трубецкой, Якушкин. Шумные споры о поэзии, гражданских и политических свободах затягивались до полуночи. Дельвиг же впервые привел на заседание "Вольного общества" и опального Е. Боратынского, с которым в то время очень подружился. У Дельвига был удивительный дар распознавать литературный талант и поддерживать его, чем только возможно! Он первый предсказал Пушкину огромную поэтическую славу, в трудную минуту дружески опекал Е. Боратынского, помогал Н. М. Языкову с печатанием стихов.
В. А. Жуковский - сам добрый гений талантов - высоко ставил эту душевную способность Дельвига: не завидовать, понимать, сострадать, дарить свое внимание и добрую, чуть растерянную близорукую улыбку всем, кто его окружал...
Сам Дельвиг написал как-то в ответном сонете Н. М. Языкову такие строки:
От ранних лет я пламень не напрасный
Храню в душе, благодаря богам,
Я им влеком к возвышенным певцам,
С какою - то любовию пристрастной.
Эта пристрастная любовь выражалась чаще всего в том, что дар поэтический друзей Дельвиг ценил больше, чем свой собственный. Хуже то, что критика впоследствии говорила, что половина стихотворений Дельвига написано Боратынским, вторая половина - Пушкиным. Скромность Дельвига сослужила ему очень плохую службу..
6 мая 1820 года Дельвиг проводил А. Пушкина в южную ссылку в Одессу, потом в Михайловское. И непрерывно писал ему, ободряя, утешая, веселя, рассказывая все свежие петербургские новости и новости семьи родителей Пушкина, с которыми он был дружен чрезвычайно, распрашивая о литературных планах... Многие из этих писем не сохранились, не дошли до нас.
Им можно было бы посвятить целое отдельное исследование. Это - настоящий литературный памятник тому, что называется истинной дружбой, что ускользало и ускользает от нас, предшественников, потомков, туда в глубину, веков, в тень аллей, неяркое пламя свечей, каминов, поскрипывания по белым листам бумаги тонкого гусиного пера... Вот несколько строчек из уцелевших писем:" Милый Дельвиг, я получил все твои письма и ответил почти на все. Вчера повеяло мне жизнью лицейскою, слава и благодарение за то тебе и моему Пущину... На днях попались мне твои прелестные сонеты - прочел их с жадностью, восхищеньем и благодарностью за вдохновенное воспоминанье дружбы нашей..." (Пушкин - А.А. Дельвигу 16 ноября 1823 года.)
"Милый Пушкин, письмо твое и "Прозерпину" я получил, и тоже в день получения благодарю тебя за них. "Прозерпина" это не стихи, а музыка: это пенье райской птички, которое, слушая, не увидишь, как пройдет тысяча лет..." В этом же письме и деловые разговоры - Дельвиг обращается к Пушкину как издатель: "Теперь дело о деньгах. Ежели ты хочешь продать второе издание "Руслана", "Пленника" и, ежели можно, "Бахчисарайского фонтана", то пришли мне доверенность. Об этом меня трое книгопродавцев просят; ты видишь, что я могу произвести между ними торг и продать выгодно твое рукоделье. Издания же будут хороши. Ручаюсь." (Дельвиг - Пушкину. 10 сентября 1824 года.)
Антон Антонович всегда искренне переживал и беспокоился за друга. Уже в Михайловское к Пушкину пришло письмо:
"Великий Пушкин, маленькое дитя! Иди, как шел, то есть делай, что хочешь, но не сердися на меры людей и без того довольно напуганных! Общее мнение для тебя существует и хорошо мстит. Я не видал ни одного порядочного человека, который бы не бранил за тебя Воронцова, на которого все шишки упали. Никто из писателей русских не поворачивал так каменными сердцами нашими, как ты. Чего тебе недостает? Маленького снисхождения к слабым. Не дразни их год или два, бога ради! Употреби получше время твоего изгнания. Продав второе издание твоих сочинений, пришлю тебе и денег и ежели хочешь, новых книг. Журналы все будешь получать. Сестра, брат* (*Ольга Сергеевна и Лев Сергеевич Пушкины были в то время в Михайловском - автор), природа и чтение, с ними не умрешь со скуки. Я разве буду наводить ее..." (А. А Дельвиг - А. Пушкину 28 сентября 1824 года)
Антон Антонович все время собирался посетить друга в Михайловском, но литературные и издательские дела задерживали, а потом с ног свалила болезнь. В Михайловское Дельвиг попал лишь 18-19 апреля 1824 года. Пушкин был рад ему несказанно. Начались задушевные беседы, обсуждение дальнейшего издания альманаха "Северные Цветы", подробнейший разбор всех литературных новинок. Уточняли состав нового сборника стихотворений Пушкина. Обедали, вспоминая общих знакомых, играли в бильярд, гуляли. А вечерами отправлялись в Тригорское, к соседкам - барышням Осиповым-Вульф на малиновый пирог с чаем и пунш.
Все семейство Осиповых-Вульф дружно влюбилось в добродушного, веселого умницу Дельвига, все время ронявшего на пол и в траву смешное пенсне на шнурке. Самых младших детей Прасковьи Александровны Осиповой - Марию и Евпраксию Дельвиг любил раскачивать на качелях и называл ласково: "маленькие друзья". А те ответно не чаяли в нем души. Время пролетело незаметно. Уже 26 апреля 1824 года Дельвиг выехал из Михайловского в Петербург.
А вскоре, в ответ на шутливые упреки Прасковьи Александровны, на ее обвинения в молчании, Дельвиг сообщил: "Тут замешалась любовь и любовь счастливая. Ваш знакомец Дельвиг женится на девушке, которую давно любит - на дочери Салтыкова, сочлена Пушкина по "Арзамасу"* (*Литературное общество, членом которого был Пушкин еще в годы учебы в Лицее - автор).
Софье Михайловне Салтыковой было в ту пору только 19 лет. Мать ее умерла, отец, человек свободолюбивых взглядов, литератор и хлебосол, доживал свой век в Москве. Софья Михайловна была умна, очаровательна, обожала литературу и больше всего - Пушкина. Она писала подруге: "Невозможно иметь больше ума, чем у Пушкина - я с ума схожу от этого. Дельвиг очаровательный молодой человек, очень скромный, не отличающийся красотою; что мне нравится, так это то, что он носит очки. Насчет очков сам Антон Антонович иронизировал: "В Лицее мне запрещали носить очки, зато все женщины казались мне прекрасны; как я разочаровался в них после выпуска".
Но в случае женитьбы на Салтыковой разочарования казалось бы не произошло. Молодость, очарование, ярко выраженный темперамент, прекрасный литературный вкус, природная доброта - все это снискало юной баронессе Дельвиг искреннее уважение среди друзей ее мужа: литераторов, издателей, книгопродавцев, посещавших их дом. Были и поклонники, но об этом - речь впереди....
Софья Михайловна старалась создать в своем салоне непринужденную атмосферу дружеского общения и веселья. Часто устраивались музыкальные вечера, исполнялись романсы на стихи Языкова, Пушкина и самого Дельвига. После того, как молодой композитор Алябьев написал музыку на слова его стихотворения "Соловей", романс запела вся Россия.
Дельвиг, как поэт, прославился своими "Идиллиями" - стихотворениями в стиле античной поэзии. Часто думали, что это переводы Феокрита, Горация и Вергилия. Но это были плоды воображения самого Дельвига.
Пушкин писал о творчестве друга:"Идиллии Дельвига для меня удивительны. Какую силу воображения должно иметь, дабы так совершенно перенестись из 19-го столетия в золотой век и какое необыкновенное чутье изящного, дабы так угадать греческую поэзию сквозь латинские подражания или немецкие переводы, эту роскошь, эту негу, эту прелесть, более отрицательную, чем положительную, которая не допускает ничего напряженного в чувствах; тонкого, запутанного в мыслях; лишнего, неестественного в описаниях! (А. С. Пушкин. Отрывки из писем, мысли и замечания. 1827 г.)
Дельвиг был известен также как тонко-беспощадный критик, разбирающий каждую литературную новинку: роман, поэму, повесть, стихотворения, и особенно - переводы. Иногда он с горечью писал: "Радуешься хорошей книге, как оазису в африканской степи. А отчего в России мало книг? Более от лености учиться." ...Не правда ли, звучит весьма современно?
Его "Литературная газета" часто выдерживала нападки булгаринской "Северной пчелы", Дельвигу крепко доставалось за критику и яростное неприятие романа Булгарина "Иван Выжигин," принятого на ура невзыскательной публикой. Мелодраматический, пусто-слезливый роман о похождениях любвеобильного героя не мог вызвать положительного отзыва у человека и литератора, который славился своим тонким взыскательным вкусом и профессиональным взглядом на литературу! Дельвиг не мог кривить душой. Он писал: "Литературная газета" - беспристрастна, издатель ее давно уже желает, чтобы г. Ф. Б.* (* Ф. Булгарин - автор.) написал хороший роман; хвалить же "И . Выжигина" и "Дмитрия Самозванца" - нет сил!" (А. А. Дельвиг. Ответ на критику "Северной пчелы".)
Дельвиг в своей газете также часто публиковал произведения полуопального Пушкина и "совсем" опального Кюхельбекера, выдерживая шумные нападки и недовольства Цензурного комитета. Письменные и устные объяснения с цензурой и с самим шефом жандармов, графом Бенкендорфом, затягивались, порой, до бесконечности.
Жесткая литературно-журнальная борьба и заботы о семье - в мае 1830 года у Дельвига родилась дочь Елизавета - порой совершенно изматывали поэта. Он все реже мог спокойно присесть к письменному столу для того, чтобы написать несколько поэтических строк. Сырой климат Петербурга не очень подходил Дельвигу, он простужался и часто болел, но уехать куда-то отдохнуть не имел возможности - мешали издательские заботы, и нехватка средств. Очень тяжело Антон Антонович переживал разлуку с друзьями, принадлежащими теперь к "декабристскому племени": Пущиным, Кюхельбекером, Бестужевым, Якушкиным. Старался поддержать их письмами, посылками, всем, чем мог. Это тоже вызывало тихое недовольство власти.
Официальной причиной внезапной смерти Дельвига считается до сих пор тяжелый разговор с графом Бенкендорфом, состоявшийся в ноябре 1830 года. Бенкендорф обвинил Дельвига в неподчинении властям, печатании недозволенного в "Литературной газете" и пригрозил ссылкой в Сибирь...
Дельвиг вел себя столь достойно и хладнокровно, что в конце разговора граф, вспомнив о дворянском достоинстве, вынужден был извиниться. Дельвиг спокойно вышел из кабинета. Но когда он вернулся домой, то вскоре слег в приступе нервной лихорадки, осложнившейся воспалением легких.
Причиной неофициальной, но эмоционально более понятной, была банальная супружеская измена.
По воспоминаниям Е.А. Боратынского (малоизвестным и никогда не публиковавшимися!), поэт, вернувшись домой в неурочный час, застал баронессу в объятиях очередного поклонника... Произошла бурная сцена, София Михайловна и не пыталась оправдаться, упрекала мужа в холодности и невнимании. Невиновный стал виноватым. Тяжелые впечатления от разговора с Бенкендорфом и семейная трагедия привели к тяжелому приступу нервической лихорадки. Все осложнилось простудой. Почти полтора месяца Дельвиг провел в постели. Одна ночь облегчения сменялась двумя ночами приступов кашля, озноба и бреда. Врачи пытались облегчить страдания больного, но безуспешно.
14 января 1831 года Антона Дельвига не стало. Он умер, не приходя в сознание, шепча в горячечном бреду одно и то же: "Сонечка, зачем ты сделала это?!" В доме поспешно разобрали нарядно украшенную елку. Завесили черным кружевом зеркала. Зажгли свечи. Кто-то в суматохе открыл створку окна. Порывом ледяного ветра свечу задуло. На секунду все погасло во мраке. И тут послышось пение: София Михайловна не отходившая последние дни от постели мужа, заливаясь слезами и гладя его похолодевшие руки, бархатным контральто пыталась вывести первые строки романса:
Соловей мой, соловей!
Ты куда, куда летишь?
Где ж всю ночку пропоешь?..
(А. Дельвиг. Соловей.)
Голос сорвался на самой высокой ноте. Смолк. Ответом скрбному пению была лишь пронзительная тишина. Соловей уже не мог отвечать. Его трель звучала в ином поднебесье.
P. S. Спустя несколько месяцев после смерти Дельвига, баронесса София Михайловна Дельвиг вышла замуж за брата поэта Боратынского - Сергея Абрамовича. Он и был тем поклонником которого застал в своем доме в поздний час барон Дельвиг. Всю свою жизнь София Михайловна не могла сдержать слез, слыша первые такты "Соловья". В доме Боратынских - в усадьбе Мураново - этот романс никогда не исполнялся. София Михайловна считала, что незачем призрак прошлой жизни смешивать с настоящей. Возможно, она была права....
(Источник - http://www.litera.ru/stixiya/articles/420.html)
***
Антон Дельвиг (Русские поэты, 1968)
В.Н. Орлов
В истории русской литературы Дельвиг известен прежде всего как лицейский товарищ, задушевный друг и литературный спутник Пушкина, якобы всецело находившийся под его влиянием. Между тем такое представление о Дельвиге приходится признать недостаточным: он был хотя и не очень крупным, но талантливым и самобытным поэтом и старался идти самостоятельным творческим путем.
Родился Антон Антонович Дельвиг 6 августа 1798 года в Москве. Он происходил по отцу из старинного, но сильно обедневшего рода прибалтийских баронов. К концу XVIII века семья Дельвигов настолько обрусела, что сам поэт даже не знал немецкого языка.
Учился Дельвиг сперва в частном пансионе, а с 1811 года - в Царскосельском лицее, где ближайшими его товарищами были Пушкин и Кюхельбекер. Учился он очень плохо, и его несколько нарочитая лень служила в кругу лицеистов вечным предметом добродушных шуток и дружеских эпиграмм.
При всем том юный Дельвиг был очень начитан в русской литературе, рано проявил свои поэтические способности, уже в 1814 году (одновременно с Пушкиным) выступил в печати и сразу же твердо выбрал для себя путь литературной деятельности. Он, правда, служил после окончания Лицея в различных министерствах и в Публичной библиотеке, но служба всегда оставалась для него не главным и, по существу, посторонним делом.
Пушкин в 1825 году посвятил Дельвигу вдохновенные строфы (в стихотворении "19 октября"), в которых вспоминал об их первых шагах в литературе:
С младенчества дух песен в нас горел,
И дивное волненье мы познали;
С младенчества две музы к нам летали,
И сладок был их лаской наш удел:
Но я любил уже рукоплесканья,
Ты, гордый, пел для муз и для души;
Свой дар, как жизнь, я тратил без вниманья,
Ты гений свой воспитывал в тиши...
Дельвиг действительно предпочитал жить "в тиши" в стороне от житейских, идейных и политических бурь века.
Молодой Дельвиг находился в тесном и постоянном общении с людьми передовых убеждений, посещал кружки, из которых вышли будущие декабристы, и сам в известной мере разделял их свободолюбивые настроения. Но от активного участия в общественно-политической борьбе он уклонялся и остался в стороне от освободительного движения декабристской эпохи. Он дружил и с Рылеевым и с Александром Бестужевым, но гораздо ближе был ему, например, далекий от политики Баратынский, с которым его тесно связывали общие литературные интересы.
После 14 декабря Дельвиг целиком и безраздельно предался творчеству. В 1829 году вышел сборник его стихотворений, в котором уже полностью определилась его поэтическая манера. Наибольшего творческого успеха он достиг в элегиях, в идиллиях, написанных в духе античной классики и воссоздающих формы древнегреческого стиха, а также в романсах и "русских песнях", многие из которых, положенные на музыку, завоевали большую популярность и удержались в народном песенном обиходе. До сих пор широко известны песни Дельвига "Не осенний мелкий дождичек..." и "Соловей мой, соловей..." (положенная на музыку композитором Алябьевым).
Пушкин с одобрением отмечал свойственную Дельвигу, в лучших его стихах, "вечную новизну и нечаянность простоты". Дельвиг и в самом деле внес нечто новое в русскую поэзию. О его идиллиях, в которых тонко воссоздана атмосфера жизни и искусства древнего мира, Пушкин писал: "Какую должно иметь силу воображения, дабы из России так переселиться в Грецию, из XIX столетия в золотой век,- и необыкновенное чувство изящного, дабы так угадать греческую поэзию сквозь латинские подражания и немецкие переводы". Новаторские устремления Дельвига сказались и в том, что он смело вводил в поэзию народно-песенные размеры и настойчиво внедрял в нее такую строгую стихотворную форму, как сонет. Пушкин, говоря о развитии сонета в мировой поэзии, сказал:
У нас его еще не знали девы,
Как для него уж Дельвиг забывал
Гекзаметра священные напевы.
Дельвиг всегда выступал рука об руку с Пушкиным и в 20-е годы был его верным соратником в борьбе с кликой продажных, реакционных литераторов (Булгарин, Греч и др.). Человек приветливый и остроумный, внимательный и тонкий критик, он пользовался искренним уважением в писательской среде и был зачинателем многих важных литературных предприятий.
С 1824 года Дельвиг ежегодно издавал альманахи "Северные цветы", к участию в которых он привлек всех лучших поэтов. Альманахи имели шумный успех у читателей. В 1830 году Дельвиг стал редактором "Литературной газеты", служившей боевым органом писателей пушкинской группы. Газета боролась с представителями реакционной литературы за высокое назначение литературы и чистоту литературных нравов.
При всем своем отчуждении от политических интересов Дельвигу все же не удалось избежать столкновений с правительством. Враги "Литературной газеты" без устали подавали на ее редактора доносы в цензуру и полицию. Когда в газете был напечатан перевод стихотворения, посвященного революции 1830 года во Франции, Дельвигу пришлось выдержать оскорбительное для него объяснение с начальником полиции графом Бенкендорфом, который угрожал ему (а также Пушкину и Вяземскому) ссылкой в Сибирь.
"Литературную газету" запретили (вскоре выпуск ее возобновился, но уже под другой редакцией). Эти события сильно подействовали на Дельвига и даже, как полагали некоторые современники, сыграли роковую роль в его безвременной и скоропостижной смерти, наступившей 14 января 1831 года.
Смерть Дельвига была воспринята его многочисленными друзьями как очень тяжелая утрата. Особенно глубоко переживал ее Пушкин. "Никто на свете не был мне ближе Дельвига,- писал он под свежим впечатлением понесенной потери.- Изо всех связей детства он один оставался на виду - около него собиралась наша бедная кучка. Без него мы точно осиротели".
(Источник публикации: Русские поэты. Антология в четырех томах. Москва, "Детская Литература", 1968).
(Источник - http://www.litera.ru/stixiya/articles/310.html)
***
А. С. Пушкину
Меня в ней может утешать
И о былом воспоминанья
С тобой делить вино, мечтанья
И только мысль: тебя обнять
Мой друг, приятно ли мечтать
Но в тряской, скачущей телеге
Любовь летит — лови, лови!
Все здесь твердит: Чета любви
Все манит здесь к изменам, к неге
И свиста иволги лесной
И даже ветерка страшится
И ожиданьем и тоской
Когда душа его томится
Ждет умирание огней
Когда любовник в мраке сада
И лунных таинство ночей
И яблонь тихая прохлада
Лежащих в шумных камышах
В спокойных влитого водах
И прелесть голубого свода
Разнообразие в цветах
Беспечных мотыльков свобода
Их баловница на лугах
Как их винить? — Сама природа
Чтобы пленить собою вновь?
Где для того лишь изменяют
Одну веселую любовь
Где взоры их мне обещают
Столичным дамам в красоте
(Посмейся мне!), не уступают
Воспитанные в простоте
Где девы, климатом счастливым
Где я зовуся чернобривым
До тех обетованных мест
Или нельзя снестись мечтою
Мой брат по музе, мой Орест
А я ужель забыт тобою
***
Элегия
Не повторяйте ей
И слова страшного люблю
Вы сна души моей
Не нарушайте ж, я молю
Простился я давно
С ним в промелькнувшей старине
Хоть дышит в вас оно
Не возвратите счастья мне
Мне слух мой сохранил
Зачем же ваши голоса
И милый взгляд забыл
Я горько долы и леса
Вы, песни прошлых дней
Единый молодости знак
На памяти моей
Зачем вы начертались так
К теням не отбыл я
Зачем тогда, в венке из роз
Из чаши бытия
Когда еще я не пил слез
К тебе теснились жить
Когда желанья и мечты
Погибнуть иль любить
Когда, душа, просилась ты
***
Жаворонок
На небо не жалуется
На миг забыв муки
И, сладко утешенная
Душа его звуки
Как ловит растерзанная
Любовью живительною
Сильнее пылает
И, им очарованная
Земля оживает
Всю зиму окованная
Больную, измученную
Мне душу стесняет
Томлением, радостию
Зарю величает
С какою он сладостию
Весеннего жаворонка
В воздушные трели
Но слаще мне вслушиваться
Внимая свирели
Люблю я задумываться
***
Редактор журнала "Азов литературный"
|
| |
| |
