| Nikolay | Дата: Воскресенье, 24 Июл 2011, 17:01 | Сообщение # 1 |
 Долгожитель форума
Группа: Заблокированные
Сообщений: 8926
Статус:  | 
БОБРОВ СЕМЁН СЕРГЕЕВИЧ
(1763/1765, Ярославль — 22 марта (3 апреля) 1810, Санкт-Петербург)
— русский поэт, публицист и государственный служащий.
Биография
Родился в семье священника. В девятилетнем возрасте поступил в духовную семинарию в Москве. В 1780 году перешёл в гимназию при Московском университете, в 1782 поступил в Московский университет, который окончил в 1785 году. Печататься Бобров начал с 1784 года.
После окончания университета переезжает в Петербург. В 1787 году определяется в «канцелярию Сената к герольдмейстерским делам». Работал переводчиком в государственной Адмиралтейств-коллегии и состоял в Комиссии о составлении законов. С 1792 служил в Черноморском адмиралтейском управлении у адмирала Н. С. Мордвинова, около десяти лет провёл на юге России.
В 1800-х годах Бобров печатался в изданиях, близких к Вольному обществу любителей словесности, наук и художеств («Северный вестник», «Лицей», «Цветник»), а в 1807 году был официально принят в число сотрудников общества. В 1805 году участвовал в спорах о языке на стороне «архаистов» (Происшествие в царстве теней, или Судьбина российского языка), что предопределило негативное отношение к нему в стане «карамзинистов», где он был прозван «Бибрисом» (от лат. bibere — пить). Этими эпиграмматическими отзывами (П. А. Вяземского, К. Н. Батюшкова и А. С. Пушкина, называвшего его «тяжёлым Бибрусом») имя Боброва спасено от забвения.
В конце жизни много пил, жил в бедности. Скончался от чахотки 22 марта (3 апреля) 1810 года в Петербурге. Погребён на Волковом кладбище в Петербурге.
Литературная деятельность
Это был писатель действительно тяжелый, о чем дают достаточное понятие самые названия его огромных книг, например, «Рассвет полночи, или Созерцание славы, торжества и мудрости порфироносных, браненосных и мирных гениев России, с исследованием дидактических, эротических и других разного рода в стихах и прозе опытов». Кроме больших поэм («Таврида, или Мой летний день в Таврическом Херсонесе», упомянутый «Рассвет полночи», «Древняя ночь вселенной, или Странствующий слепец»), Бобров писал и переводил оды, морально-дидактические сочинения; английской литературой он заинтересовался один из первых в России. Он был мистик, но мистицизм его был светлый и гуманный; мистическое чувство питалось в нем масонской практикой и литературой, развившими в нём любовь к символизации, в которой он доходил до чудовищных преувеличений и крайностей.
Поэтического дарования в нем не было, и недаром задолго до Вяземского, Батюшкова и Пушкина над ним издевались Сумароков, пародировавший его манеру (в «Оде в громко-нежно-нелепо-новом вкусе»), и Радищев, с насмешкой упоминающий о нём в своей поэме «Бова». Но современники не сумели оценить в Боброве литературного теоретика с твёрдыми и даже прозорливыми взглядами. В те времена Бобров почувствовал, как тяжела борьба между замыслом и словесным воплощением. «Язык легок, но сколь обманчив! Вещь, проходя чрез слух, нередко теряет правоту свою», и смело создавал неологизмы, объясняя: «Обыкновенные и ветхие имена, кажется, не придали бы слову той силы и крепости, каковую свежие, смелые и как бы с патриотическим старанием изобретенные имена». Из множества изобретенных им слов, большей частью неуклюже-сложных и безвкусных, некоторые, однако, вошли в обиходную и литературную речь; особенно охотно пользовался он славянизмами, что привлекло к нему симпатии А. С. Шишкова и сделало его посмешищем карамзинистов. Он утверждал, что «рифма никогда еще не должна составлять существенной музыки в стихах», и что она, «часто служа будто некоторым отводом прекраснейших чувствований и изящнейших мыслей, почти всегда убивает душу сочинения», если автор делает ей лишние уступки. Задолго до Бенедиктова, Бальмонта и символистов конца XIX века. Бобров ощущал тоску по «неслыханным звукам» и «неведомом языке» и первый заговорил о красоте белого стиха.
(Источник – Википедия; http://ru.wikipedia.org/wiki/%C1%EE%E1%F0%EE%E2%2C_%D1%E5%EC%B8%)
***
Семён Бобров
1763 (или 1765), Ярославль – 1810, Петербург
Бобров Семён Сергеевич родился в семье священника. В девятилетнем возрасте поступил в духовную семинарию, в 1780 перешёл в гимназию при Московском университете, в 1782 поступил в университет, в 1785 его закончил. Участвовал в издательской деятельности Н.И.Новикова, печатался в масонском журнале «Покоящийся трудолюбец». По окончании университета переехал в Петербург, примкнул там к Обществу друзей словесных наук, сотрудничал с журналами «Зеркало света» и «Беседующий гражданин». С 1792 служил в Черноморском адмиралтейском управлении у адмирала Н.С.Мордвинова, около десяти лет провёл на юге России. В этот период написал много стихотворений, но напечатал лишь поэму Таврида, или мой летний день в Таврическом Херсонесе (Николаев, 1798). Около 1800 вернулся в Петербург, где был переводчиком сначала адмиралтейств-коллегии, затем «Комиссии составления законов». Был членом Вольного общества любителей словесности, печатался в журналах, издаваемых членами общества. В 1804 вышел сборник Рассвет полночи, или Созерцание славы, торжества и мудрости порфироносных, браноносных и мирных гениев России с последованием дидактических, эротических и других разного рода в стихах и прозе опытов Семёна Боброва, в 1807–1809 – поэма Древняя ночь вселенной, или Странствующий слепец. В конце жизни много пил, умер от чахотки в большой бедности. Последняя книга Древний российский плаватель была издана посмертно в 1812.
(Источник - Поэзия Московского университета. Семён Бобров; http://www.poesis.ru/poeti-poezia/bobrov/biograph.htm)
***
С. С. Бобров
Стихотворения
(Библиотека поэта. Второе издание. Поэты 1790-1810-х годов. Вступительная статья и составление Ю. М. Лотмана. Подготовка текста М. Г. Альтшуллера. Вступительные заметки, биографические справки и примечания М. Г. Альтшуллера и Ю. М. Лотмана - Л., "Советский писатель", 1971)
(Извлечение)
Биографическая справка
Семен Сергеевич Бобров родился около 1763 года в Ярославле, в семье священника. Поступив в девятилетнем возрасте в духовную семинарию, он в 1780 году переходит в гимназию при Московском университете, а в 1782 году становится студентом.
Бобров был членом Дружеского ученого общества и Общества университетских питомцев. Он участвует в издательской деятельности Н. И. Новикова, активно сотрудничает в масонском журнале "Покоящийся трудолюбец".
Окончив в 1785 году университет, Бобров переехал в Петербург и в 1787 году "был определен в канцелярию сената к герольдмейстерским делам". {Послужной список коллежского асессора Семена Боброва. -- Центральный государственный исторический архив (Ленинград) (в дальнейшем -- сокращенно: ЦГИАЛ).} Здесь он сначала сотрудничает в журнале "Зеркало света", а затем примыкает к Обществу друзей словесных наук, во главе которого стоял давний знакомец Боброва по университету М. И. Антоновский. Членами Общества были также знакомые Боброву по Москве П. П. Икосов и С. А. Тучков. В 1789 году общество издавало журнал "Беседующий гражданин". Бобров становится одним из самых деятельных его сотрудников и принимает участие в полемике своего журнала с "Почтой духов" И. А. Крылова, напечатав в "Беседующем гражданине" переведенную с английского статью "Пустые бредни о духах".
В марте 1792 года Бобров переходит на службу в Черноморское адмиралтейское управление к адмиралу Н. С. Мордвинову и надолго покидает Петербург. Можно полагать, что этот отъезд связан со зловещими событиями начала 1790-х годов: арестом Радищева, закрытием Общества друзей словесных наук, громким процессом Н. И. Новикова.
На юге России Бобров провел около десяти лет. Он служил в Николаеве и совершал частые служебные поездки по всему южному краю, побывал в Крыму, посещал Херсон, Керчь, Николаев и Одессу. Поездка с Мордвиновым в Крым послужила толчком к созданию одного из самых значительных произведений Боброва -- поэмы "Таврида". В эти годы Бобров почти не печатался, хотя работал очень интенсивно: позднее им было опубликовано множество стихотворений, написанных в этот период. Возможно, молчание Боброва было вынужденным. Во всяком случае, на него счел нужным обратить внимание читателей рецензент собрания сочинений Боброва, его давний почитатель И. И. Мартынов: "Ежемесячное издание, известное под названием "Беседующий гражданин", украшается несколькими его стихотворениями, которые имеют на себе печать истинного гения... К сожалению любителей поэзии, сей стихотворец долго после того молчал". {"Северный вестник", СПб., 1804, № 4, с. 32.}
Около 1800 года Бобров, вероятно вместе с Мордвиновым, возвращается в Петербург, где становится переводчиком адмиралтейств-коллегий, а затем переводчиком в "Комиссии составления законов" (1804).
Последние годы жизни Боброва отмечены участием в Вольном обществе любителей словесности, наук и художеств. Он помещает свои произведения в журналах активных членов общества: И. И. Мартынова ("Северный вестник", "Лицей"), А. П. Беницкого и А. Е. Измайлова ("Талия" и "Цветник"). 19 октября 1807 года Бобров единогласно был принят в члены Общества.
В 1807--1809 годах выходит из печати одно из последних произведений Боброва -- мистико-аллегорическая философская поэма "Древняя ночь вселенной, или Странствующий слепец", которая окончательно упрочила за Бобровым среди противников поэта славу малопонятного тяжелодума.
Нет спора, что Бибрис богов языком пел,
Из смертных бо никто его не разумел, -
откликнулся эпиграммой вместо некролога на смерть Боброва Вяземский.
Здоровье Боброва после возвращения в Петербург было, видимо, сильно подорвано. Он много пил, о чем свидетельствуют, в частности, эпиграммы его многочисленных литературных противников, которые прозвали его Бибрисом (от лат. bibere - пить):
Как трудно Бибрису со славою ужиться!
Он пьет, чтобы писать, и пишет, чтоб напиться!
(К. Н. Батюшков)
Умер Бобров от чахотки в большой бедности в 1810 году. Университетский товарищ Боброва П. П. Икосов сообщил в некрологе некоторые подробности его кончины: "Болезнь его сначала имела медленное нашествие; сильный кашель только его обременял... потом такая осиплость в горле появилась, что сострадательно было на него смотреть, если он хотел что с чувством выразить. В таком положении г. Бобров был месяца четыре или более, а неделя две перед кончиною слег в постель и открылось у него гортанью кровотечение... на 22 марта около трех часов ночи после спокойного сна пустилась вдруг кровь как бы из всех сосудов разом, и тут смерть восторжествовала, сразив больного на руках супруги". {"Друг юношества", 1810, № 5, с. 125.}
Последняя его книга "Древний российский плаватель" была издана в 1812 году посмертно "в уважение усердной службы и честного поведения сего чиновника и бедности оставшегося по нем семейства". {"Записки гидрографического департамента", ч. 8, СПб., 1850, с. 446.}
Основные издания сочинений С. С. Боброва:
Таврида, или Мой летний день в Таврическом Херсонесе. Поэма в стихах, Николаев, 1798.
Рассвет полночи, или Созерцание славы, торжества и мудрости порфироносных, браноносных и мирных гениев России с исследованием дидактических, эротических и других разного рода в стихах и прозе опытов Семена Боброва, чч. 1--4, СПб., 1804 (ч. 4 -- "Херсонида").
Древняя ночь вселенной, или Странствующий слепец. Поэма в стихах, чч. 1--2, СПб., 1807--1809.
1. ЦАРСТВО ВСЕОБЩЕЙ ЛЮБВИ
Еще вкруг солнцев не вращались
В превыспренних странах миры,
Еще в хаосе сокрывались
Сии висящие шары,
Как ты, любовь, закон прияла
И их начатки оживляла.
Как дух разлившись в их ростках,
Могущество твоей державы
От древности свои уставы
Хранит доселе в сих мирах.
Из бездны вышедши ужасной,
Собор небесных сих светил
Был смесью вновь бы несогласной,
Когда бы ты лишилась сил;
Ты, зыбля стрелы воспаленны,
В пределы мещешь отдаленны.
Огонь столь много их кует,
Что ты творенье всё пронзаешь,
Когда всемощно пролетаешь
Великий свет и малый свет.
Миры горящи соблюдают
Закон твой в горней высоте;
Вертясь вкруг солнцев, побуждают
Чудиться стройной красоте.
Не ты ль их водишь хороводом?
Не ты ль их правишь мирным ходом?
Коль в седьмитростную свирель
Спокойный тамо Пан играет,
То не тебя ль изображает,
С согласьем выражая трель?
Не ты ль в природе сопрягаешь
И мужеский и женский пол?
Не ты ли, тайный, созидаешь
В вещах двуродных свой престол?
Где вьются виноградны лозы,
Где две друг к дружке жмутся розы,
Где птички вьют гнездо весной,
Где отрок матерь обнимает,--
Не твой ли пламень обитает
В красе их связи таковой?
Любовь! -- ты царствуешь повсюду
И строишь дивны красоты;
Ты дышишь в бытиях -- внутрь-уду;
Ты симпатической четы
Внезапно руки соплетаешь;
Ты в их усмешках обитаешь;
Ты блещешь в взорах чад своих;
Ты в них глубоко воздыхаешь;
Ты в нежных звуках вылетаешь
Из дышащих свирелей их.
Коль сладко зреть тебя душою
Сияющих душ в тишине!
Совокупленные тобою,
Едину точку зрят оне;
Их каждый в жизни шаг измерен,
Как звездный путь, -- тих, строен, верен.
Единогласный их собор
Невинность падшу восставляет;
О ней их сердце воздыхает,
О ней слезится нежный взор.
Но древний змий, покрытый мраком,
Когда из бездны той ползет,
Где он, лежа с угрюмым зраком,
В груди клуб зол ужасных вьет,
И в чреве Тартар возгнещает,
Да в жупелах его рыгает, --
Тогда идет он с злобой в мир;
Он рвет друзей, супругов узы;
Он рушит всех вещей союзы,
Он свет отъемлет, тьмит эфир.
Туманы, бури, громы, волны --
Тифоны суть, что в мир он шлет;
Мы также туч и громов полны;
И сих Тифонов он мятет.
Он в нас и в видиму природу
Пускает грозну непогоду.
Издревле на лице небес
Зев адский ненавистью дышит;
Он, вихрь пустив, весь мир колышет
И в нас творит стихий превес.
Кто ж? - кто опять тогда устроит
Мятущесь в бурях естество?
Кто вновь мир малый успокоит?
Конечно - мирно божество.
Любовь! - везде ты управляешь;
Когда усмешку изъявляешь,
Ты мрачны тучи отженешь,
Ты воспаришь над облаками
Иль в поле купно с пастухами
Воспляшешь, в хоровод пойдешь.
Но что в тебе велико, дивно?
Таинственная цепь твоя
Влечется в силе непрерывно,
Как к морю некая струя,
От мошек - малых тел пернатых -
До горних сил - шестокрылатых -
Поникну ль в дол, - там зрю твой мир;
Воззрю ли на среду вселенной, -
Мир малый? - в нем твой огнь священный;
Взойду ль на твердь, там твой эфир,
О дщерь, - от влаги первобытной
Рожденна прежде всех планет,
Дающа жизнь природе скрытной,
Когда в пути своем течет,
И строюща в груди возжженной
Рубиновый престол бесценный!
Когда ты в полной чистоте,
Тогда, любовь, вовек пребуди
Живым бальзамом нежной груди!
Твой трон меж ангел и - в чете.
<1785>
***
2. ПРОГУЛКА В СУМЕРКИ,
ИЛИ ВЕЧЕРНЕЕ НАСТАВЛЕНИЕ ЗОРАМУ
Уже в проснувшемся другом земном полшаре
Светило пламенно ночных тьму гонит туч,
А мы из-за лесов едва в сгущенном паре
Зрим умирающий его вечерний луч.
Какая густота подъемлется седая
К горящим небесам с простывших сих полей!
Смотри! почти везде простерлась мгла густая,
И атмосфера вся очреватела ей!
С востока ночь бежит к нам с красными очами;
Воззри сквозь тень на блеск красот ее, Зорам!
Хоть кроет нас она тенистыми крылами,
Но яркие огни, как искры, блещут там.
Не искры то - миры вращаются спокойно,
Которы столько же велики, как Земля.
Когда из недр они хаоса вышли стройно,
С тех пор еще текут чрез пламенны поля.
Но нам судьбы гласят, что некогда потонет
Дрожащая Земля в пылающих волнах
И бренна тварь, огнем жегомая, восстонет
Да из коры своей изыдет, сверзя прах.
Увы! - тогда луна, которой луч заемный
По тусклом своде в ночь безоблачну скользит,
Зря судорожну смерть и вздох соседки чермной,
Сама начнет багреть и дым густой явит.
Ах! скроет, скроет тьма прекрасное светило
В те самые часы, когда б с небес оно
Еще в мир страждущий сиянье ниспустило!
Ужель и всем мирам погибнуть суждено?
Постой, Зорам! - ты ль мнишь, что мир так исчезает?
Не мни! - то действует всевечная любовь,
Что грубый с мира тлен сим образом спадает;
Подобно фениксу наш мир возникнет вновь.
Но знай, что есть един незримый круг верховный,
Который выше всех явлений сих ночных,
В который существа должны лететь духовны
Сквозь облачны пары на крылиях живых!
<1785>
***
(Источник - http://az.lib.ru/b/bobrow_s_s/text_0010.shtml)
***
Редактор журнала "Азов литературный"
|
| |
| |
