УЭЛЛС ГЕРБЕРТ ДЖОРДЖ
(21 сентября 1866 — 13 августа 1946)

— известный английский писатель, ученый и публицист, родоначальник научно-фантастической литературы XX века.

Герберт Уэллс родился 21 сентября 1866 года в пригороде Лондона Бромли (графство Кент). Его отец, Джозеф Уэллс (англ. Joseph Wells), и мать, Сара Нил (англ. Sarah Neal), работали в прошлом садовником и горничной в богатом поместье, а позже стали владеть небольшой лавкой фарфоровых изделий. Однако торговля почти не приносила дохода, и в основном семья жила на деньги, которые отец, будучи профессиональным игроком в крикет, зарабатывал игрой. Когда мальчику исполнилось восемь лет, ему «посчастливилось», как он сам выражался, сломать ногу. Именно тогда он и пристрастился к чтению. В том же возрасте Герберт Уэллс поступил в «Коммерческую академию мистера Томаса Морлея» (англ. Mr Thomas Morley's commercial academy), которая должна была подготовить его к профессии торговца. Однако, когда Герберту исполнилось тринадцать лет, его отец сломал ногу, и с крикетом было покончено. Обучение сочли законченным, и Герберту пришлось начинать самостоятельную жизнь.

Образование получил в Кингз-колледже Лондонского университета, который окончил в 1888 году. К 1891 году получил два учёных звания по биологии, с 1942 года - доктор биологии. После ученичества у торговца мануфактурой и работы в аптеке побывал учителем в школе, преподавателем точных наук и помощником у Томаса Гексли. В 1893 году профессионально занялся журналистикой.

С 1903 по 1909 год Уэллс состоял в Фабианском обществе, выступавшем за осторожность и постепенность в политике, науке и общественной жизни. В 1895 году Уэллс написал своё первое художественное произведение — роман «Машина времени» о путешествии изобретателя в отдалённое будущее.

Герберт Уэллс трижды был в России. В первый раз в 1914 году, тогда он останавливался в петербургской гостинице «Астория» на Морской улице, 39. Второй раз в сентябре 1920 года у него была встреча с Лениным. В это время Уэллс жил в квартире М. Горького в доходном доме Е. К. Барсовой на Кронверкском проспекте. После этого визита вышла книга «Россия во мгле». 23 июля 1934 года Уэллс встретился со Сталиным. О встрече с И. В. Сталиным Герберт Уэллс писал: «Я сознаюсь, что подходил к Сталину с некоторым подозрением и предубеждением. В моём сознании был создан образ очень осторожного, сосредоточенного в себе фанатика, деспота, завистливого, подозрительного монополизатора власти. Я ожидал встретить безжалостного, жестокого доктринёра и самодовольного грузина-горца, чей дух никогда полностью не вырывался из родных горных долин… Все смутные слухи, все подозрения для меня перестали существовать навсегда, после того, как я поговорил с ним несколько минут. Я никогда не встречал человека более искреннего, порядочного и честного; в нём нет ничего тёмного и зловещего, и именно этими его качествами следует объяснить его огромную власть в России».

Уэллс жил в Лондоне и на Ривьере, часто выступал с лекциями и много путешествовал. Был дважды женат: с 1891 по 1895 годы - на Изабелле Мэри Уэллс, а с 1895 по 1927 годы — на Эми Кэтрин (Джейн) Роббинс. Во втором браке родились оба сына: Джордж Филип Уэллс (англ. George Philip Wells; 1901—1985) и Фрэнк Ричард Уэллс (англ. Frank Richard Wells; 1905—?).

Умер в Лондоне 13 августа 1946 года. На похоронной церемонии Джон Бойнтон Пристли назвал Уэллса «человеком, чьё слово внесло свет во многие тёмные закоулки жизни». Согласно завещанию, после кремации два сына, находясь на острове Уайт, развеяли прах писателя над Ла-Маншем.
(По материалам Википедии; http://ru.wikipedia.org/wiki/Уэллс%2C_Герберт_Джордж)
***

Библиография

На протяжении творческой жизни (с 1895) Уэллс написал около 40 романов и несколько томов рассказов, более десятка полемических сочинений по философской проблематике и примерно столько же работ о перестройке общества, две всемирные истории, около 30 томов с политическими и социальными прогнозами, более 30 брошюр на темы о Фабианском обществе, вооружении, национализме, всеобщем мире и прочем, 3 книги для детей и автобиографию.

Произведения Уэллса переведены на болгарский, венгерский, грузинский, китайский, корейский, монгольский, немецкий, польский, румынский, русский, сербско-хорватский, словацкий, французский, чешский и японский языки.

Фильмы по произведениям Герберта Уэллса
1919 — Первые люди на Луне, режиссёр Брюс Гордон
1932 — Остров потерянных душ, режиссёр Эрл Кэнтон
1933 — Человек-невидимка, режиссёр Джеймс Уэйл
1936 — Облик грядущего, режиссёр Уильям Кэмерон Мензис
1953 — Война миров, режиссёр Байрон Хэскин
1960 — Машина времени, режиссёр Джордж Пэл
1964 — Первые люди на Луне, режиссёр Натан Юран
1976 — Пища богов
1977 — Остров доктора Моро, режиссёр Дон Тэйлор
1979 — Путешествие в машине времени, режиссёр Николас Мейер
1984 — Человек-невидимка, режиссёр Александр Захаров
1989 — Пища богов 2
1996 — Остров доктора Моро, режиссёры Джон Франкенхаймер и Ричард Стэнли
2002 — Машина времени, режиссёр Саймон Уэллс
2005 — Война миров, режиссёр Стивен Спилберг
2010 — Первые люди на Луне, режиссёр Марк Гэтисс
***

Образ женщины, основанный на личном опыте

Любовно-психологические романы создает на «материале» собственного эмоционального опыта. «Анна-Вероника» отражает историю его отношений с «ученицей», девушкой, мечтающей стать равноправной спутницей свободно избранного ею возлюбленного и бросающей вызов буржуазным условностям (Эми Кэтрин Роббинс). «Новый Макиавелли» посвящен взаимоотношениям с той же Эми Кэтрин, ставшей миссис «Джейн» Уэллс, и с молодой «фабианкой» Эмбер Ривз. «Страстные друзья» (1913) — анализу интеллектуальной и нежной «дружбы» Уэллса с писательницей Элизабет фон Арним. «Великолепное исследование» (1915), «В тайниках сердца» (1922) и «Мир Уильяма Клиссолда» (1926) — романы о длительной и страстной любви Уэллса и журналистки Ребекки Уэст, от которой у него был внебрачный сын (известный английский писатель Энтони Уэст), и о драматическом их разрыве. В «Кстати, о Долорес» (1938) в иронически-фарсовом тоне рассказывается об унизительной для его самолюбия любви-ненависти к бельгийке Одетте Каун, которая, расставшись с Уэллсом, опубликовала несколько статей, имевших целью развенчать Уэллса как общественного деятеля и мужчину.

Однако в этом романе слышатся отзвуки и последней большой любви Уэллса к М. И. Закревской-Бенкендорф-Будберг, бывшей до того возлюбленной Р. Б. Локкарта (см. ЗАГОВОР ЛОККАРТА), участника контрреволюционного заговора 1918 в Советской Республике; секретарем и гражданской женой Горького. Баронесса Будберг оставалась с Уэллсом до последних дней его жизни, но отвергала предложение выйти за него замуж (в 1927 Джейн умерла).

Как писатель-социолог всю жизнь был верен главной теме и задаче творчества: убедить сотни тысяч людей отдать все силы построению прекрасного будущего. В 1920—1930-е годы пишет об этом в эссе «Спасение человечества» (1921), «Демократия в процессе пересмотра» (1927), «Пути развития мира», «Догадки и предсказания на грядущие годы» (1928), «Наука жизни». В соавторстве с Дж. Хаксли (см. ХАКСЛИ Джулиан Сорелл) и Дж. Ф. Уэллсом (1931) — «Труд, жизнь и счастье человечества» (1931) и др.

В 1934 году совершает поездку в США и Россию, встречается с Рузвельтом и Сталиным. Пытается убедить Сталина в справедливости своего кредо: «Революционная теория, но без революционной практики». В конце 1930-х и в годы Второй мировой войны начинает сомневаться в достижимости своей прекрасной мечты: «Судьба Homo Sapiens» (1939). Человечество устремляется к деградации, страданию и смерти. Люди не слушаются голоса Разума. Они позволили Гитлеру развязать войну... Мрачные предчувствия Уэллс высказывает и в последней книге «Ум на краю бездны» (1945) и все же не перестает надеяться на спасительную силу Разума...
По материалам - Энциклопедический словарь; http://dic.academic.ru/dic.nsf/es/90930/УЭЛЛС)
***

Цитаты и афоризмы Герберта Уэллса

(Цитаты из фантастической повести Герберта Уэллса "Война миров" (The War of the Worlds), 1898; Перевод с английского: М.Зенкевич)

Никто не поверил бы в последние годы девятнадцатого столетия, что за всем происходящим на Земле зорко и внимательно следят существа более развитые, чем человек, хотя такие же смертные, как и он; что в то время, как люди занимались своими делами, их исследовали и изучали, может быть, так же тщательно, как человек в микроскоп изучает эфемерных тварей, кишащих и размножающихся в капле воды. С бесконечным самодовольством сновали люди по всему земному шару, занятые своими делишками, уверенные в своей власти над материей. Возможно, что инфузория под микроскопом ведет себя так же.

Мы, люди, существа, населяющие Землю, должны были казаться им (существам с Марса)такими же чуждыми и примитивными, как нам - обезьяны и лемуры. Разумом человек признает, что жизнь - это непрерывная борьба за существование, и на Марсе, очевидно, думают так же. [...] Прежде чем судить их слишком строго, мы должны припомнить, как беспощадно уничтожали сами люди не только животных, таких, как вымершие бизон, и птица додо, но и себе подобных представителей низших рас. Жители Тасмании, например, были уничтожены до последнего за пятьдесят лет истребительной войны, затеянной иммигрантами из Европы. Разве мы сами уж такие поборники милосердия, что можем возмущаться марсианами, действовавшими в том же духе?

Хороша вера, если она не может устоять перед несчастьем. Подумайте, сколько раз в истории человечества бывали землетрясения, потопы, войны и извержения вулканов. Почему бог должен был сделать исключение для Уэйбриджа?.. Ведь бог не страховой агент. (писатель священнику из Уэйбриджа)

Любопытно, что один писатель, склонный к лженаучным умозрительным построениям, еще задолго до нашествия марсиан предсказал человеку будущего как раз то строение, какое оказалось у них. Его предсказание, если не ошибаюсь, появилось в 1893 году в ноябрьском или декабрьском номере давно уже прекратившего существование "Пэл-Мэл баджит". Я припоминаю карикатуру на эту тему, помещенную в известном юмористическом журнале домарсианской эпохи "Панч". Автор статьи доказывал, излагая свою мысль в веселом, шутливом тоне, что развитие механических приспособлений должно в конце концов задержать развитие человеческого тела, а химическая пища ликвидирует пищеварение; он утверждал, что волосы, нос, зубы, уши, подбородок постепенно потеряют свое значение для человека и естественный отбор в течение грядущих веков их уничтожит. Будет развиваться один только мозг. Еще одна часть тела переживет остальные - это рука, "учитель и слуга мозга". Все части тела будут атрофироваться, руки же будут все более и более развиваться. Истина нередко высказывается в форме шутки. У марсиан мы, несомненно, видим подобное подчинение животной стороны организма интеллекту. Мне кажется вполне вероятным, что у марсиан, произошедших от существ, в общем похожих на нас, мозг и руки (последние в конце концов заменились двумя пучками щупалец) постепенно развились за счет остального организма. Мозг без тела должен был создать, конечно, более эгоистичный интеллект, без всяких человеческих эмоции.

Это даже не война. Разве может быть война между людьми и муравьями? [...] Люди - и муравьи. Муравьи строят город, живут своей жизнью, ведут войны, совершают революции, пока они не мешают людям; если же они мешают, то их просто убирают. Мы стали теперь муравьями. Только... Мы съедобные муравьи. (артиллерист)

- Все люди, жившие в этих домах, все эти жалкие канцелярские крысы ни на что не годны. У них нет мужества, нет гордости, они не умеют сильно желать. А без этого человек гроша ломаного не стоит. Они вечно торопятся на работу, - я видел их тысячи, с завтраком в кармане, они бегут как сумасшедшие, думая только о том, как бы попасть на поезд, в страхе, что их уволят, если они опоздают. Работают они, не вникая в дело; потом торопятся домой, боясь опоздать к обеду; вечером сидят дома, опасаясь ходить по глухим улицам; спят с женами, на которых женились не по любви, а потому, что у тех были деньжонки и они надеялись обеспечить свое жалкое существование. Жизнь их застрахована от несчастных случаев. А по воскресеньям они боятся погубить свою душу. Как будто ад создан для кроликов! Для таких людей марсиане будут сущими благодетелями. Чистые, просторные клетки, обильный корм, порядок и уход, никаких забот. Пробегав на пустой желудок с недельку по полям и лугам, они сами придут и не огорчатся, когда их поймают. А немного спустя даже будут рады. Они будут удивляться, как это они раньше жили без марсиан. [...] Найдется множество откормленных глупцов, которые просто примирятся со всем, другие же будут мучиться тем, что это несправедливо и что они должны что-нибудь предпринять. Когда большинство людей испытывает потребность в каком-то деле, слабые и те, которые сами себя расслабляют бесконечными рассуждениями, выдумывают религию, бездеятельную и проповедующую смирение перед насилием, перед волей божьей. Вам, наверное, приходилось это наблюдать. Это скрытая трусость, бегство от дела. В этих клетках они будут набожно распевать псалмы и молитвы. [...] Быть может, марсиане воспитают из некоторых людей своих любимчиков, обучат их разным фокусам, кто знает! Быть может, им вдруг станет жалко какого-нибудь мальчика, который вырос у них на глазах и которого надо зарезать. Некоторых они, быть может, научат охотиться за нами... (артиллерист)
- Нет! Это невозможно. Ни один человек... (писатель)
- Зачем обманывать себя? - перебил артиллерист. - Найдутся люди, которые с радостью будут это делать. Глупо думать, что не найдется таких.

После того как все средства обороны человечества были исчерпаны, пришельцы были истреблены ничтожнейшими тварями, которыми премудрый господь населил Землю. [...] Эти зародыши болезней уже взяли свою дань с человечества еще в доисторические времена, взяли дань с наших прародителей-животных еще тогда, когда жизнь на Земле только что начиналась. Благодаря естественному отбору мы развили в себе способность к сопротивлению; мы не уступаем ни одной бактерии без упорной борьбы [...] Заплатив биллионами жизней, человек купил право жить на Земле, и это право принадлежит ему вопреки всем пришельцам. Оно осталось бы за ним, будь марсиане даже в десять раз более могущественны. Ибо человек живет и умирает не напрасно.

Нельзя считать нашу планету вполне безопасным убежищем для человека; невозможно предвидеть тех незримых врагов или друзей, которые могут явиться к нам из бездны пространства.

Быть может, вторжение марсиан не останется без пользы для людей; оно отняло у нас безмятежную веру в будущее, которая так легко ведет к упадку, оно подарило нашей науке громадные знания, оно способствовало пропаганде идеи о единой организации человечества.
***

(Цитаты из рассказа Герберта Уэллса "Об уме и умничанье", 1898. Перевод с английского: Р. Померанцев)

Допустим, вы сказали что-то остроумное, произнесли какой-то парадокс, нашли тонкое сравнение или набросали образную картину; как воспримут это обычные люди? Те, кто глупее вас, люди нетонкие, заурядные, не посвященные в ваши проблемы, будут попросту раздражены вашими загадками; те, кто умней, почтут ваше остроумие явной глупостью; ровни же ваши сами рвутся сострить и, естественно, видят в вас опасного конкурента.

Умничанье - последнее прибежище слабодушных, утеха тщеславного раба. Вы не можете победить с оружием в руках и не в силах достойно снести второстепенную роль, и вот себе в утешение вы пускаетесь в эксцентричное штукарство и истощаете свой мозг острословием. Из всех зверей умнейший - обезьяна, а сравните ее жалкое фиглярство с царственным величием слона!

Я никак не могу избавиться от мысли, что ум - наибольшая помеха карьере. Разве приходилось вам видеть, чтобы по-настоящему умный человек занимал важный пост, пользовался влиянием и чувствовал себя уверенно? Взять, к примеру, хотя бы Королевскую академию или суд, а то и... Какое там!.. Ведь само понятие разума означает способность постоянно искать новое, а это есть отрицание всего устоявшегося.

Разумное есть противоположность великому.
Свет еще не знал государственного деятеля, который не отличался бы хоть малой толикой глупости, а гениальность, по-моему, непременно в чем-то сродни божественной простоте.

Наверно, эпоха умничанья переживает свой последний расцвет. Люди давно уже мечтают о покое. Скоро заурядного человека будут разыскивать, как тенистый уголок на измученной зноем земле. Заурядность станет новым видом гениальности.
***

(Цитаты из фантастической повести Герберта Уэллса "Машина времени" (The Time Machine), 1895; Перевод с английского: К. Морозовой)

Мы постоянно уходим от настоящего момента. Наша духовная жизнь, нематериальная и не имеющая измерений, движется с равномерной быстротой от колыбели к могиле по Четвертому Измерению Пространства - Времени. - (Путешественник по Времени)

Вы совершаете ошибку, говоря, что нельзя двигаться во Времени. Если я, например, очень ярко вспоминаю какое-либо событие, то возвращаюсь ко времени его совершения и как бы мысленно отсутствую. Я на миг делаю прыжок в прошлое. Конечно, мы не имеем возможности остаться в прошлом на какую бы то ни было частицу Времени, подобно тому как дикарь или животное не могут повиснуть в воздухе на расстоянии хотя бы шести футов от земли. В этом отношении цивилизованный человек имеет преимущество перед дикарем. Он вопреки силе тяготения может подняться вверх на воздушном шаре. Почему же нельзя надеяться, что в конце концов он сумеет также остановить или ускорить свое движение по Времени или даже повернуть в противоположную сторону? - (Путешественник по Времени)
***

(Цитаты из рассказа Герберта Уэллса "Что едят писатели", 1898. Перевод с английского: Р. Померанцев)

Что такое, скажем, творческая индивидуальность? Откуда эта способность выразить нечто свое - новое? А кроются за этим очень простые вещи. Кому не известно, что после длительного поста мозг наш работает вяло, нет и проблеска живой мысли, нам трудно сосредоточиться, и мы не в силах заставить себя думать по-настоящему. С другой стороны, сразу после сытной трапезы мысли у нас рождаются весомые, но неповоротливые... Из вышеизложенного, безусловно, явствует, что самобытность писателя определяется лишь характером его пищи.

Что может быть естественней справедливого возмущения при виде того, как рушится тщательно продуманная система питания? Новичок-литератор, если только он человек вдумчивый и не погряз безнадежно в глупых теориях о вдохновении и прирожденном таланте, надеюсь, отлично поймет, что я раскрываю ему самый, пожалуй, важный секрет писательского мастерства.

Если вы хотите, чтобы в ваших произведениях хоть сколько-нибудь чувствовалась сила и свежесть, вам совершенно необходимо погубить свой желудок. Это подтвердит всякий литератор. Добиться этого надо во что бы то ни стало - даже если вам придется свести свое питание к сосискам, луку и сыру. Покуда вы потакаете своим гурманским наклонностям, писателя из вас не выйдет... Поэтому те, кто живет дома, под опекой матери или старшей сестры, никогда и ни при каких обстоятельствах, как бы ни было сильно их тщеславие, не создадут ничего, кроме доморощенной поэзии. Ведь они едят в определенные часы, и притом очень вкусно, а от этого (да простится мне моя грубость) у них чертовски хиреет фантазия!

Тщательно изучив воспоминания о писателях прошлого, а также опыт ныне здравствующих писателей, мы откроем два способа погубить свой желудок и укрепить талант. Это переезд в убогие меблирашки (мы могли бы назвать дюжину знаменитостей, вскормивших там великое честолюбие) или женитьба на миловидной девице, совершенно несведущей в хозяйстве. Первый метод более эффективен, ибо миловидная девица непременно захочет целый день сидеть у вас на коленях, а это большая помеха в литературном труде.

Принадлежность к какому-нибудь клубу, где можно обедать, - пусть Даже к клубу литераторов, - неизбежно губит начинающего писателя. Эту роковую ошибку совершил не один даровитый юнец, по собственному почину или по совету неразумных друзей пытавшийся "пролезть" в общество знаменитостей, - он сберег свой желудок, но утратил репутацию.

Все писатели держат свою кухню в тайне... Мистер Бэрри выпустил прелестную и весьма поучительную для молодого юмориста книгу о своей трубке и табаке, но почти ничего не сообщил в ней о том, что он ест и пьет. Его рассуждения о трубке повлияли на многих, и теперь каждый молодой репортер-честолюбец непременно вытащит на людях хорошо обкуренную трубочку с этаким диковинным чубуком, хоть его и мутит от табака.

Для мелодраматичной и несколько грустной истории, право, не сыщешь ничего лучше простых булочек с коринкой, только надо есть их свежими да побольше. Легкий юмористический стиль проще всего достигается с помощью содовой и сухих бисквитов, если за ними следует черный кофе. Содовая может быть ирландской или шотландской, на выбор. Дабы научиться писать цветисто и вычурно, новичок должен ограничиться тушеными овощами и кипяченой водой и приобщиться к борьбе против алкоголя, табака, опиума и вивисекции, а также стать защитником вегетарианства и феминизма. Тем, кто желает сотрудничать в толстых журналах, рекомендуется есть вареную свинину с капустой, запивать ее бутылочным пивом и заедать яблоком в тесте. Это самым действенным образом пресечет всякую склонность к шутке или к тому, что в респектабельных кругах Англии считается двусмысленностью, и обеспечит вам полную поддержку серьезной публики, читающей эти издания... С другой стороны, для того, чтобы сотрудничать в журналах, именуемых публикой "декадентскими", надо добрую неделю питаться лишь воздушными булочками, изредка позволяя себе выпить чаю у какого-нибудь литератора. Все, кто вскормлен на ячменных лепешках, становятся мозговитыми. Подобная диета - если вы изредка нарушаете ее и наедаетесь до отвала шоколадом и макаронами, запивая их дешевым шампанским, - а также каждодневные прогулки от Оксфорд-Серкус через Риджент-стрит, Пикадилли и Грин-парк в Вестминстер и обратно должны послужить хорошей основой для острой социальной сатиры... Для детективных рассказов лучше всего идет холодный крепкий чай с черствыми бисквитами, тогда как для социального романа автору надо есть побольше вареного риса с поджаренным хлебом и запивать их водой. Впрочем, почти все приведенные здесь рецепты основаны на догадках.

Несомненно одно: каждый автор, после того, как пищеварение его будет испорчено, должен сам подыскать себе наиболее подходящую диету, а именно такую, которая особенно неприемлема для его желудка. Если вы не добьетесь нужного эффекта с помощью обычной пищи, попробуйте химикалии. Кстати, среди новичков-литераторов огромный успех имело бы какое-нибудь "Писательское питание Джэббера", должным образом разрекламированное и снабженное портретами писателей в их салонах с подписью: "Питался исключительно продуктами Джэббера", - а также врачебными справками, подтверждающими вредность этих продуктов, и хвалебными (и препарированными разгромными) рецензиями на сочинения авторов, сидящих на пище Джэббера. К указанным продуктам неплохо было бы примешивать небольшую, но действенную дозу мышьяка.
***