КРЕЙН СТИВЕН
(1 ноября 1871 — 5 июня 1900)
- известный американский поэт, прозаик и журналист, представитель импрессионизма, основоположник верлибра в американской поэзии.
Крейн родился 1 ноября 1871 года в Ньюарке (шт. Нью-Джерси). Его отец, методистский священник, умер, когда мальчику было 10 лет. Окончив школу в 1888 году, он учился далее в Лафайет-колледже, а затем в Сиракузском университете. В юности он занимался журналистикой, играл в бейсбол. Начал писать в 15 лет. В 1891 году умерла мать Крейна. Он переехал в Нью-Йорк, где снял комнату в бедном районе и устроился работать газетным репортером. Его мастерство как очеркиста скоро было замечено всеми. Он начал писать первую большую вещь, повесть о жизни обитателей нью-йоркских меблированных комнат. Его книга «Мэгги, уличная девчонка» (англ. Maggie: A Girl of the Streets, 1893) — это история молодой работницы, которую ледяное безразличие ближних загнало на панель. Издатели отвергли книгу, и Крейн издал повесть за свой счет под псевдонимом Джонстон Смит (Johnston Smith). Книга продавалась плохо, но была одобрена влиятельными литераторами Хэмлином Гарлендом и Уильямом Дином Хоуэллсом, которым писатель послал экземпляры. Последний писал: «Никому еще не удавалось так ярко изобразить фатальную силу нужды».
На книгу появилось много рецензий, автор становится известен, знакомится с такими писателями как Марк Твен и Фрэнсис Брет Гарт. В те же годы он начал работать над стихами, вдохновленный творчеством Эмили Дикинсон, книга которой незадолго до этого попала к нему в руки. Стихи в сборнике «Черные всадники и другие строки» (англ. The Black Riders and Other Lines, 1895) объединены мотивом странствий поэта и его размышлений на философские и религиозные темы. Вторым после Уолта Уитмена Крейн использует технику свободного стиха. По стилю же он и Уитмен — антиподы: для стихов Крейна характерны лаконизм, афористичность, горькая ирония и сдержанность чувств.
Одновременно со стихами Крейн написал книгу, принесшую ему мировую славу: «Алый знак доблести» (англ. The Red Badge of Courage), который до сих пор считается лучшим в американской литературе романом о Гражданской войне в США. Журнальный вариант романа, появившийся в 1894 году, был восторженно встречен читателями. Книжное же издание романа в 1895 году принесло писателю известность и финансовый успех. В 1895 Крейн отправился в поездку по западным штатам США и Мексике, в результате которой написал целую серию газетных очерков, а главное — такие знаменитые рассказы, как «Голубой отель» (англ. The Blue Hotel) и «Как новобрачная приехала в Йеллоу-Скай» (англ. The Bride Comes to Yellow Sky). В 1896 он издал вторую версию «Мэгги», несколько умерив морализаторский пыл повествования и «смягчив» диалог.
В конце 1896 Крейн уехал на Кубу. 2 января 1897 года судно, на котором он путешествовал, затонуло, и Крейн чудом добрался до берега. Позже эта история нашла отражение в известнейшем крейновском рассказе «Шлюпка в открытом море». В том же году вышли романы «Мать Джорджа» (англ. George's Mother, 1896), реалистическая картина распада отношений между блудным сыном и религиозной матерью, и «Третья фиалка» (англ. The Third Violet, 1896), романтическая история любви нью-йоркских художников, а также сборник рассказов «Маленький полк» (англ. The Little Regiment, 1896).
В 1897 Крейн отправился на поля сражений греко-турецкой войны и посылал репортажи оттуда в американские газеты. После окончания войны Крейн обосновался в Англии. В число его новых друзей-литераторов вошли Генри Джеймс, Джозеф Конрад и Герберт Уэллс. В 1898 году выходит книга его рассказов «Шлюпка в открытом море и другие приключенческие рассказы» (англ. The Open Boat and Other Tales of Adventure, 1898). На следующий год выходит второй сборник стихов Крейна «Добрая война» (англ. War is kind, 1899). В него вошли некоторые его ранние стихи, также как и написанные в год перед публикацией тексты. «Я объявляю войну войне», — так Крейн охарактеризовал тему своей новой книги, содержащей как импрессионистические зарисовки, так и философские стихотворения.
Последние годы жизни писателя были омрачены туберкулёзом. К тому же он никак не мог освободиться от долгов, что заставляли его работать не покладая рук. Он опубликовал роман «На действительной службе» (англ. Active Service, 1899), книги рассказов психологического жанра «Чудовище и другие рассказы» (англ. The Monster and Other Stories, 1899), «Раны под дождем» (англ. Wounds in the Rain, 1900) и «Уиломвильские рассказы» (англ. Whilomville Stories, 1900). Даже издатели умоляли его не работать с таким напряжением. В 1900 году Крейн уже в основном диктовал свои рассказы и новый роман «О’Рудди» (англ. The O'Ruddy, 1903, завершен Р.Барром после смерти писателя), так как не был в состоянии писать. Крейн умер 5 июня 1900 в Германии, в курортном городке Баденвайлер, где впоследствии от той же болезни умер Чехов.
Посмертная судьба его наследия была более или менее благополучной. Собрание его сочинений насчитывает 12 томов (по российским меркам, 6). Крейн был и остается непревзойденным мастером короткого рассказа, у которого учились Хемингуэй, Фолкнер и Драйзер. Рассказы «Шлюпка в открытом море» и «Голубой отель» считаются лучшими американскими рассказами всех времен. Прославивший Крейна роман «Алый знак доблести» до сих пор переиздается миллионными тиражами и переведен на все основные языки. Как поэт, Крейн определил пути развития англоязычной поэзии на целое столетие. Его влияние признавали такие поэты как Карл Сэндберг, Уильям Карлос Уильямс, Томас Стернз Элиот. Известный поэт Джон Берримен опубликовал свою биографию Стивена Крейна. Герберт Уэллс писал о нем: «Крейн — несомненно, лучший писатель нашего поколения».
Публикации на русском языке
Стивен Крейн. Полное собрание стихотворений. Сост. и перевод Анатолия Кудрявицкого. Чебоксары: Медиум, 1994.
«Стихотворения»/ Пер. А. Сергеева и В.Британишского// Поэзия США. М.: Прогресс, 1982.
Васильевская О. В. Творчество Стивена Крейна. М.: Наука, 1967.
Экранизации
«Алый знак доблести»
1951 — «Алый знак доблести» (англ. The Red Badge of Courage) — американская чёрно-белая драма режиссёра Джона Хьюстона.
1974 — «Алый знак доблести» (англ. The Red Badge of Courage) — американская телевизионная драма режиссёра Ли Филипса.
2008 — «Тобрук» (словацк. Tobruk) — словацкий военный фильм режиссёра Вацлава Мархоула.
«Голубой отель»
1973 — «Голубой отель» (нем. Das blaue Hotel) — шведско-западногерманский телевизионный вестерн режиссёра Станислава Барабаса.
1977 — «Голубой отель» (англ. The Blue Hotel) — американская телевизионная драма режиссёра Яна Кадара.
1997 — «Голубой отель» (англ. The Blue Hotel) — американский короткометражный вестерн режиссёра Эндрю Джорджа.
«Как новобрачная приехала в Йеллоу-Скай»
1952 — «Лицом к лицу» (англ. Face to Face) — американский вестерн режиссёров Джона Брама и Бритейна Уиндаста.
«Чудовище»
1959 — «Лицо огня» (англ. Face of Fire) — шведско-американская драма режиссёра Альберта Бэнда.
(Источник – Википедия; http://ru.wikipedia.org/wiki/Стивен_Крейн)
***
Евгений Кузьмишин
Анализ поэтики Стивена Крейна
Нельзя сказать, чтобы творчество Стивена Крейна было исчерпывающе исследовано и даже просто хорошо известно в нашей стране. Вероятно, дело здесь в своеобразии его поэтического языка и трудностях перевода его произведений на русский язык. Поэтому полезным видится предпослать переводу его поэтических произведений краткий обзор основных тем его творчества.
Основными темами творчества С. Крейна исследователи считают психологическую, эмоциональную и интеллектуальную реакцию человека на экстремальную ситуацию, его духовный, внутренний мир как отражение мира внешнего, враждебного, жестокого и не прощающего ошибок. Крейна заботит проблема падения человека, его нравственной деградации, ужасов насилия, войны и унижения человека человеком, извечной страсти его собратьев по человечеству к причинению себе подобным нестерпимых страданий, к предательству и обману. В своих произведениях поэт поражается тому, насколько люди мало размышляют о вечном законе воздаяния за свершенный грех, насколько религия утратила для общества роль нравственного водителя и наставника. Неудовлетворение мироустройством постепенно приводит Крейна к мысли о том, что само это мироустройство является плодом злой воли Природы, изначально ненавидящей человека и глумящейся над ним, либо же просто не замечающей его и считающей человечество чем-то вроде обременительного мусора среди своего великолепия. Однако в некоторых своих произведениях поэт все же более склоняется к идее возможности выбора человеком пути совершенствования и приближения к высоким идеалам гармоничного сосуществования со всеми земными созданиями.
Огромное, если не основное место в творчестве Крейна занимает тема взаимоотношений человека с Богом, места человека в этом мире и возможности обрести свое место, по возможности, приближаясь к идеалу или, по крайней мере, Божественному предназначению человека как вида. Богоискательство Крейна, детство которого прошло в ортодоксальной христианской семье довольно строгих правил, несомненно, носит характер протеста против догматизма и морализаторства, наслаивающегося на до самой смерти довлевший над ним образ рано умершего отца (тема конфликта отцов и детей также ярко прослеживается в стихотворениях Крейна и «Красном знаке мужества»). Достаточно вольное обращение с религиозными понятиями и образами в лирике Крейна – с одной стороны, конечно, эпатаж, но с другой – свидетельство его попыток осознать взаимосвязь между возвышенным и низменным посредством уподобления первого второму. Как и в случае с Природой (которая для него отнюдь не отождествляется с Богом), Крейн исполнен глубокого пессимизма, и чаще всего в его стихах прослеживается мысль о том, что Бог давно разочаровался в своих детях, не оправдавших свое высокое предназначение на этой земле. Определенно, некоторое влияние на идеи произведений Крейна оказало его сравнительно недолгое и неглубокое увлечение масонством, однако его никак нельзя назвать масонским поэтом в отличие, например, от Р. Киплинга, Г. Лонгфелло или раннего Н. Карамзина.
Отдельно следует отметить красной нитью проходящую через все творчество Крейна тему цвета в Природе и сознании человека. Его стихотворения удивительно «живописны»: при их чтении в мозгу буквально возникают вполне зримые цветовые сочетания, напоминающие живопись то У. Блейка, то импрессионистов, то «голубого периода» Пикассо, то белютинской студии. Эти образы скорее абстрактные, чем конкретные, но на редкость «навязчивые», долго не отпускающие сознание даже после того, как книга уже закрыта. Основной чертой поэтики Крейна можно назвать всепроникающую иронию, местами переходящую в откровенный сарказм и даже своеобразное «издевательство» над читателем: автор словно проверяет, когда же наконец средний благонамеренный бюргер с презрением отбросит его книгу. Однако наряду с этим невозможно не заметить то, что автор исполнен надежд проникнуть в душу каждого, кто заинтересовался его своеобразным языком, каким-то образом повлиять на его душу, попытаться смягчить ее, изменить читателя к лучшему, побудить его по-новому посмотреть на мир и на своего ближнего.
Стихотворения Крейна богаты стилистическими моделями: сравнениями, красочными метафорами, противопоставлениями, оригинальными парадоксами и драматическими олицетворениями, что делает его язык совершенно неподражаемым и потому таким нелегким для воспроизведения. Поэтому, вероятно, только Крейн, да еще Э. Э. Каммингс фактически лишены эпигонов в американской литературе. Российский читатель относительно мало знаком с творчеством С. Крейна, однако теперь, с помощью Интернета, можно надеяться на то, что его своеобразное и высшей мере заслуживающее внимания творчество наконец будет должным образом оценено всеми любителями поэзии в нашей стране.
(Источник - http://crane.felodese.org/analis.html)
***
Роль психологической мотивировки в развитии сюжета
(С.Крейн. “Его новые варежки”)
(Материал с сайта: www.novsu.ac.ru)
(Извлечение)
В литературном наследии американского писателя Стивена Крейна (1871-1900) есть несколько новелл, которые отличаются от других его произведений отсутствием выразительных художественных приемов и ярких эффектов. Вместе с тем, написанные в последние годы жизни автора, они словно подводят итог исследования писателем человеческой души. “Рассказы Уиломвилля” (“The Whilomville Tales”) описывают незамысловатые происшествия маленького городка, в центре повествования семейная жизнь и личные переживания, большей частью детские. Мы остановимся на одной из новелл этого цикла “Его новые варежки” (“His New Mittens”), которая была опубликована в 1898 году. На наш взгляд, она относится к чисто психологическим произведениям.
Главный герой истории напоминает Тома Сойера, непослушного и своевольного, но по сути не плохого и не хорошего, а узнаваемого всеми обычного ребенка. “Маленький Хорас возвращался из школы домой, наряженный в ослепительно новые красные варежки”. Ребята предлагают ему поиграть в снежки, но он, памятуя наставление матери сразу после уроков идти домой и не испортить новые варежки, вынужден отказаться. Мальчишки смеются и даже издеваются над раздираемым противоречиями Хорасом. Мальчику очень хочется играть, и он включается в противостояние “солдат” и “индейцев”, но его противник по снежному сражению вероломно обманывает всех: он кричит, что попали не в него, а он сам “убил” Хораса. Герой спорит, пытаясь восстановить справедливость, но в этот самый момент мать зовет его домой. За неповиновение и намоченные варежки ребенка наказывают, и он решается убежать из дома. По дороге в Калифорнию Хорас заходит в мясную лавку Стикни, “близкого друга покойного отца” мальчика, который возвращает беглеца к совершенно расстроенным матери и тетке.
С самого первого предложения Крейн подробно выписывает психологическую мотивировку поведения ребенка, точнее нарастание тех или иных мотивов. Причем есть четкая психологическая обусловленность поведения, но нет развернутых психологических характеристик, монологов рефлексирующего героя, многозначного аналитического подтекста. Основой психологического метода С.Крейна является передача сложных, порой совершенно смутных детских ощущений, но без анализа происходящих процессов. М.М.Бахтин называет такой метод “активным творческим переживанием”: “...автор рефлектирует эмоционально-волевую позицию героя, но не свою позицию по отношению к герою; эту последнюю он осуществляет, она предметна, но сама не становится предметом рассмотрения и рефлектирующего переживания...”.
Хорас “послушно” обещал матери сразу из школы идти домой, поэтому на призывы приятелей: “иди к нам”, он сознательно отвечает: “нет, не могу, мне надо домой”. Но внутри мальчика происходит борьба: “он стоял в нерешительности”, вид у него “опечаленный”. Такое поведение не может остаться незамеченным среди сверстников: “Желая поиздеваться, они прервали игру” (279). Безжалостные в своей прямоте дети “запели, как настоящий хор: “Бо-ит-ся за свои ва-реж-ки!” (280). Примечательно, что Крейн сравнивает реплики детей с пением, но они поют на “жестокий и монотонный мотив”, “этот ужасный мотив по смыслу напоминал песни каннибалов” (279-280). Действие новеллы концентрируется вокруг одного персонажа. Сосредоточенность на его переживаниях — главное условие психологического повествования. Автор не иронизирует, он совершенно серьезно относится к страданиям своего персонажа-“мученика”, поэтому преследование Хораса сверстниками описывается, как военный эпизод: “обошел его с фланга”, “на противоположном фланге незамедлительно последовал новый выпад”, “отошел в тыл”, “окруженный врагами и измученный” “медленно отступал” (280). Метод психологического повествования в детских новеллах тот же, что и в произведениях Крейна о войне. Крейн открыто сочувствует герою: “мальчик испытывал больше страданий, чем обычно выпадает на долю даже взрослого человека” (281). Интерес к переломному состоянию души — это основа психологизма. Происходит испытание героя, в котором все противоречия предельно заостряются. Писатель стремится показать психологическую незащищенность, драматизм решений и поступков на фоне очевидной неготовности ребенка к столь трудным испытаниям.
Удар, нанесенный по детской гордости и самолюбию, отнюдь не шуточный, ибо жизнь подростков подчинена известным только им законам чести: “В этой мальчишеской жизни подчинение какому-то неписаному символу веры, касающемуся вопросов поведения, внедрялось причудливым образом, но с беспощадной суровостью” (281). Вместе с тем, осознает читатель, не один Хорас вынужден переживать несправедливые упреки сверстников, таков закон. Чтобы подчеркнуть незыблемость этого положения вещей, Крейн подробно, во всех деталях передает правила игры в индейцев и солдат, будто забыв о существовании своего персонажа. Детям “поменьше и послабее” всегда уготована заведомо проигрышная роль — индейцев, потому что солдатам, которых играют мальчишки “постарше”, “всегда полагается бить индейцев” (281). Описание сражения и подготовки к нему имеет важное психологическое значение, так как оно объясняет, почему “зрелище битвы заворожило”, “зачаровало” (282) Хораса, не позволило ему уйти домой, хотя “его ни на минуту не покидало ощущение вины, даже неминуемого наказания за непослушание, но оно не могло перевесить упоения, вызванного этим снежным сражением” (282) (курсив мой. — И.Ю.).
Вторая важная особенность первой главки — это стремление автора объяснить взрослому читателю разницу между ребенком и взрослым. Новелла С.Крейна — о детях, но она совершенно однозначно обращена к большим, а не к маленьким, в отличие от знаменитого романа М.Твена, который близок и понятен и детям, и взрослым. Нет, Крейн их не противопоставляет, но он словно пытается напомнить взрослым, что они подросшие дети, и тонкий ранимый мир детства существует независимо от того, отдают взрослые себе в том отчет или нет. Детский мотив оказывается “совершенно забытым свободными от школьных традиций взрослыми” (280); мальчик страдает по воле матери больше, “чем выпадает обычно на долю даже взрослого человека” (281); сражение “заворожило” Хораса, оно “зачаровывало больше, чем это доступно пониманию взрослого” (282). Не противостояние, а глухая стена непонимания разделяет в данном случае взрослых и детей. Их конфликт является психологическим по сути и по форме. Вот почему представитель мира взрослых нарушает очарование снежного сражения и срывает возможную реабилитацию несправедливо обиженного Хораса. Крейн находит яркую деталь, которая целиком меняет декорацию новеллы, — оглушительная музыка детских игр прервана монотонными звуками голоса матери. Хорас слышит свое имя, “произнесенное на некий хорошо знакомый мотив из трех нот, в котором последняя нота была пронзительной и долгой... Среди мальчиков воцарилось молчание” (283-284).
Новелла “Его новые варежки” имеет четкое двучастное деление, хотя номинально состоит из четырех главок. В первой части Крейн стремительно нагнетает ситуацию. Разочарования ребенка словно наслаиваются одно на другое. Сначала он вынужден отказаться от зимней забавы, и приятели смеются над ним. Потом выигранная дуэль оборачивается несправедливым оговором. Затем “позор, что ему нельзя оставаться на улице так же поздно, как другим мальчикам!” (284). И наконец, неминуемое наказание за испорченные варежки дома. К середине новеллы все “несчастья” уже обрушились на голову Хораса. Вторая часть представляет собой обнаженное психологическое действие, оно начинается в тот момент, когда все противоречия высвечены и до крайности обострены, поэтому последующее повествование у Крейна почти целиком строится на внутреннем монологе ребенка. Здесь правомерно говорить о тенденции к слиянию восприятия героя с восприятием повествователя. Вслед за Б.А.Успенским этот прием можно назвать “психологической точкой зрения”, когда “авторская точка зрения опирается на то или иное индивидуальное сознание (восприятие)”...
(Источник - http://crane.felodese.org/motiv.html)
***
Стивен Крейн / Stephen Crane
Избранные стихотворения / Selected Poems
(Перевод и предисловиеАнатолия Кудрявицкого / translated into Russian and introduced by Anatoly Kudryavitsky)
(Печатается по книге «Complete Poems of Stephen Crane / Стивен Крейн. Полное собрание стихотворений в переводе Анатолия Кудрявицкого». Чебоксары, Изд-во Медиум, 1994.)
(Извлечение)
Плавание за горизонт
Американский поэт и прозаик Стивен Крейн (1871-1900) прожил недолгую жизнь, однако многое успел. Наследие его обширно – это романы и рассказы, эссе и журналистские зарисовки, стихи и фрагменты драматических произведений. Биография Крейна коротка, но тем не менее богата событиями. Родился он 1 ноября 1871 года в Ньюарке (штат Нью-Джерси). Когда мальчику было 10 лет, умер его отец, методистский священник. Семье пришлось в поисках лучшей доли переезжать из города в город. В 1888 году Стивен оканчивает школу и летом подрабатывает в агентстве новостей. Осенью он поступает в подготовительные классы военно-морской академии в городе Клевераке (штат Нью-Йорк). Однако воинская дисциплина и казарменный дух оказываются ему чужды. Оставив академию, будущий писатель осенью 1890 года поступает в Лафайет-колледж, чтобы изучать там горное дело.
Сказать, что Стивен был нерадивым студентом – значит отозваться о нем достаточно мягко. Юноше 19 лет, он опьянен яркостью окружающей жизни, хочет запечатлеть ее с помощью пера. Это не первые его попытки самовыражения – самая ранняя из дошедших до нас рукописей Крейна («Сценки из жизни») датирована 1885 годом (Стивену было тогда всего 15 лет). Устремления молодого человека неизбежно приводят его в газету – он пробует писать короткие заметки и репортажи. Помогает ему брат Таунли, профессиональный журналист. С горного факультета Стивена отчислили после первого же семестра. Нимало не огорчаясь, он записывается в университет города Сиракузы, но жизнь уже распахнула перед ним двери своих университетов. Наблюдательность и умение одним штрихом изобразить целое помогли ему освоить профессию журналиста. Начинал он в том числе как спортивный репортер – здоровье у него в юности было отменное и он играл за университетскую бейсбольную команду. Однако главная его специальность в журналистике – очеркист. Мастерство Крейна довольно скоро было признано, и вот ему уже заказывает обзоры провинциальной жизни солидная газета «Нью-Йорк Геральд Трибюн». В это время Стивен много читает; как он сам признавался, большое влияние на него оказал знаменитый английский писатель Редъярд Киплинг. Вот уж у кого можно было поучиться яркости описаний!
Зимой 1891 года умирает мать Стивена Крейна. Он переселяется в Нью-Иорк, в квартал Бауэри, где обитает беднота. Сотрудничает он все с той же «Трибюн». Наверное, каждый журналист в душе мечтает стать писателем. Очень скоро Крейн тоже решает испытать себя на этом поприще. Первая его крупная вещь – повесть «Мэгги, уличная девушка» – написана в 1892 году. Один из машинописных экземпляров этой вещи Крейн посылает своему новому другу Хэмлину Гарленду, писателю, у которого он еще год назад брал интервью в штате Нью-Джерси, а потом часто встречался с ним на бейсбольных площадках: Гарленд тоже был заядлый спортсмен. «Мэгги» – история девушки из нью-йоркских трущоб, которую ледяное равнодушие близких вкупе с жестокими условиями жизни загнали на панель. Впоследствии Крейн писал: «У меня была единственная цель: показать людей такими, как они есть». Повесть произвела большое впечатление на Гарленда, одного из основоположников американского натурализма, пытавшегося привить художественный метод Эмиля Золя на древо американской прозы. Писатель советует юному другу издать повесть. Из унаследованных от матери денег Крейн оплачивает типографские работы (издатели - люди осторожные, и брать на себя риск – опубликовать за свой счет повесть молодого автора – никто не захотел); в 1893 году «Мэгги» выходит в свет.
Повесть заметили: появляются рецензии – как благожелательные, так и критические. Дебютирующего писателя (пожелавшего остаться анонимом) хвалят за мастерство стиля, удивительное для человека, написавшего первую свою книгу (то, что она первая, было ясно всем – ведь стиль Крейна ни на что не похож). Другие же критики бросают ему обвинения в безнравственности. Для того, чтобы защитить Крейна от критических стрел, Гарленд пытается заинтересовать его судьбой признанного главу американской реалистической школы Уильяма Дина Хоуэлса. Одобривший повесть мэтр выступает в печати, характеризуя «Мэгги» как произведение сильное и правдивое: «Никому еще не удавалось так ярко изобразить фатальную силу нужды». Хоуэлс любил помогать молодым писателям – к этому времени он выпестовал уже таких авторов как Джордж Пеллью и Ральф Кийлер, оказал всяческое содействие Брет Гарту и самому Гарленду. Весной 1893 года Хоуэлс решает лично познакомиться с Крейном и в начале апреля приглашает его в гости. Представив молодого автора «моему доброму другу Марку Твену», Хоуэлс осыпает юношу похвалами, а за чаем берет со стола недавно вышедший томик стихов и начинает читать. Это, были посмертно изданные стихотворения Эмили Дикинсон. Крейна стихи потрясли. Настолько, что после этого вечера он всерьез обращается к поэзии.
Из ранних крейновских стихов почти ничего не сохранилось. Корвин Нэпп Линсон, один из ближайших друзей молодого автора, считает одним из самых ранних его опытов в поэзии стихотворение «Эй, тощий мой кошель...» (118) из книги «Война добрая» (1899). Если так, то Крейн и в самом начале своего поэтического поприща сумел создать нечто заслуживающее внимания. Исследователь творчества Крейна Винсент Старрет утверждает, что поэт в эти годы написал цикл... эротических стихотворений «Кантариды»! Так это или нет – проверить сейчас невозможно: никаких следов этой полулегендарной рукописи не осталось. Да и сам Крейн, автор яркого романтического цикла любовной лирики из книги «Война добрая», не производит впечатление человека легкомысленного. Известно одно: в 1893-94 годах он пишет много стихов и оттачивает свое поэтическое мастерство. В 1895 году Крейн издает первый свой поэтический сборник, «Черные всадники». В книге этой 68 стихотворений, написанных, в общем, в одной, манере. Вторым после Уитмена Крейн использует технику современного свободного стиха, или верлибра. Но по стилю они с Уитменом – антиподы. В отличие от вдохновенного барда американской демократии, для Крейна характерны афористичность, лаконизм, горькая ирония, сдержанность чувств и простор, отданный мыслям. «Лично мне маленькая книжка моих стихотворений нравится больше, чем «Алый знак доблести», – пишет Крейн в письме, где сравнивает ее со своим лучшим романом. - В ней я пытаюсь изложить в целом мои взгляды на жизнь, какой она мне представляется». Вот что писал о поэзии Крейна Гарленд: «В стихах ощущаются насмешка и дерзость; в них нет рифм и определенного ритма, но есть лаконизм – каждое слово рукою мастера поставлено на свое место... Это стихи оригинальные, не подражательные».
Впрочем, это – отзыв друга. Критики не были так восторженны, вернее, не были даже единодушны в одобрении книги. Да и реакцию их сейчас трудно оценить однозначно. Одни биографы Крейна утверждали, что он «изобразил на глазах у публики приcтуп помешательства», другие – что книгу«встретили с энтузиазмом». Крейн опередил время – к такой поэзии люди не привыкли. Крейн ощущал это и раньше, до издания книги – не зря ведь издательство «Копленд энд Дэй» заставило его исключить из книги семь стихотворений (четыре из них до нас дошли – это №№ 78; 91, 119, 120; остальные, к сожалению, утеряны – нам известны лишь первые их строчки). Явное преобладание иронии над лирикой и работы мысли над красотою слога резко отличают первый сборник стихов Крейна от поэзии его современников. Да и поэтика его оригинальна.
Одновременно со стихами Крейн писал книгу, принесшую ему мировую славу. Это уже упоминавшийся нами роман «Алый знак доблести», правдивая книга о гражданской войне в Америке. Причем написана она человеком, которого во время этой воины еще не было на свете. Роман замечателен своей нарочитой бесстрастностью и импрессионистическим виденьем мира. Сказанная Крейном горькая правда о войне оказалась целительным лекарством для нации, изнуренной сладенькой водичкой шаблонных романтических бредней. Звериный оскал войны не только пугает, но и заставляет задуматься – не есть ли война явление, чуждое цивилизованному миру? Тема, затронутая в прозе, получает новое толкование в стихах – Крейн из тех художников, которые от частного идут к общему, от конкретики прозаических описаний к афористике стихотворных строк. Не зря писал он в письме: «Моя цель – выразить в них [в стихах] мысли о жизни в целом». Рассматривая «в целом» войну, Крейн видит неприглядную картину:
Опустошенная земля почернела,
Женщины плакали,
Дети метались в испуге.
И на вопрос «Зачем все это?» не находится ответа. Да его и не может быть. Крейн объявляет войне войну. После триумфального успеха eгo романа «Алый знак доблести» писателю наперебой стали предлагать журналистскую работу – в основном, как военному обозревателю. Репортажи его с театра военных действий греко-турецкой, а затем и испано-американской войны демонстрируют стихию неуправляемых инстинктов вооруженной толпы, трагедию мирного населения, а главное – бессмысленность происходящего. В стихах Крейн предупреждает человечество:
Пороки и добродетель будут втоптаны в землю,
Праведник и жулик погибнут вместе,
Меч обрушится по велению слепцов (...)
Военную, вернее, антивоенную темy продолжает заглавное стихотворение второго сборника крейновских стихов – «Война добрая» (1899). В самом названии книги слышится горькая ирония. Крейн не может писать о происходящем без гнева:
Ничтожные души, полные боевого задора,
Эти люди рождены, чтобы шагать строем и умирать;
Необъяснимый ореол славы окружает их.
Велик Бог Войны, и владения его –
Поля, где лежат тысячи трупов.
Особый гнев вызывают у Крейна дельцы, которые ради собственной выгоды «надсаживают глотки, чтобы спровоцировать войну». Да и вообще патриотизм, или «чувство групповой общности», как его определяет Крейн, – это «священный порок», «ложь». На рубеже веков такие взгляды были необычными – не зря это крейновское стихотворение (№ 127) осталось неопубликованным. В двадцатом веке подобные идеи Крейна были уже поняты, вернее, выстраданы. «Как может человек испытывать чувство патриотизма, когда во имя его было истреблено шесть миллионов евреев? – пишет Чарли Чаплин в автобиографии. – Мне могут возразить, что это касается лишь Германии. Но элементы кровожадности могут оказаться и у других наций»*. А пока еще – век девятнадцатый, и Крейн пишет издевательский «Боевой гимн» колониальных войн:
... мы идем, шагаем длинной вереницей голубых полков.
<…>
Моря не остановят нас,
Заснеженные горы не заставят повернуть назад,
Мы прорвемся, пройдем сквозь джунгли, преодолеем реки,
А потом заставим дикаря склонить гордую голову.
Чтобы разглядеть на груди зловещее рдение медалей смерти.
Это стихотворение (№ 129) было впервые опубликовано лишь в 1957 году. Поистине, уайлдовский Калибан «не желал видеть свое лицо в зеркале». А в притчах Крейн предугадал многое из того, что ожидало человечество в ХХ веке. Он умел заглянуть «за горизонт».
Во сне – смута, кровь, крики,
Умирающие люди, белки их закатившихся глаз,
Ужасающая безрассудная храбрость детей.
Гениальный провидец предсказал и эпоху «великих» диктаторов:
Однажды выискался человек,
Сказавший:
Постройте мне всех людей на Земле в шеренги!
Правда, даже он излишне оптимистичен, полагая, что люди после кровавых войн избавляются «от былой невинности». История показала, что надолго этого не хватает – в войны вспыхивают с неуклонной периодичностью, как солома на ветру. Да и в его время хватало мест, где «гремел багровый гром войны». Работа военного репортера крайне утомляла поэта. В одном из писем он писал: «Если и есть в жизни радость, я не могу ее ощутить. Вы спросите: а будущее? Для меня будущее чревато новыми тяжкими испытаниями, конфликтами, путами, которые накладывает на нас долг. Это старое терпкое вино, которое боги приготовили для cмертных. Кувшины отчаянья...» Неудивительно, что последователь Крейна, Эрнест Хемингуэй, многое почерпнувший из его прозы, охарактеризовал его как человека, который «умирал с самого начала»**. Это, может быть, и преувеличение, однако верно, что Крейн, который «по собственной воле попал в пекло войны», не мог не находиться под влиянием окружающей обстановки – ведь полную опасностей и острых ощущений жизнь; в которую переносили читателей его репортажи, приходилось вести не только солдатам, но и ему самому. 2 января 1897 года корабль, на котором поэт возвращался на родину с Кубы (блокированной американцами с моря), терпит крушение в нескольких милях от берега Флориды. Крейну удается уцелеть. Он и еще несколько матросов спасаются на шлюпке и целый день дрейфуют в открытом море, пока не приходит помощь. События эти нашли отражение в нескольких стихотворениях и рассказах, лучший из которых – «Шлюпка в открытом море» – признан классическим в жанре новеллы. Интересно, что Крейн предугадал выпавшие на его долю испытания: в стихотворении, включенном им в первый сборник стихов еще в 1894 году (но затем изъятом оттуда издателями), он писал:
Для моряка после кораблекрушения
Море было мертвенно-серой стеною,
Необозримой, совершенно пустынной,
На которой, однако, в эти роковые минуты
Ясно читались знаки,
Выдававшие беспощадную ненависть природы.
В результате этого приключения Крейн заболел пневмонией. Вылечившись (к сожалению, не до конца), Крейн уезжает в Англию. С ним молодая жена, Кора, оставившая ради Стивена первого мужа. Молодые счастливы вместе; в Англии они ведут истинно богемный образ жизни, бесшабашно тратя деньги, силы и время. Их новый знакомый Герберт Уэллс приходит в ужас от «непомерной импульсивной расточительности этих молодых людей»***. Впрочем, Уэллс понимал, какого масштаба дарование Крейна. Hе зря писал он впоследствии: «Крейн, несомненно, лучший писатель нашего поколения». Пока же «лучший писатель» занялся «выдачей на гора» коротких рассказов, которые постепенно начали накапливаться у его английского литературного агента, Джеймса Пинкера. «Цена на них упадет, если их будет так много», жаловался последний в письме к писателю. А деньги Крейну были, как всегда, нужны. Заглавная строка одного из его стихотворений: «Эй, тощий мой кошель» (№ 118), - могла бы стать лейтмотивом его жизни...
(Источник - http://kudryavitsky.narod.ru/crane.html)
