Хорошо - для поэтессы,
Если МУЗ приходит в дом,
Ну а если ходит к Маше?
Или – был, и – был таков???

«Вот лафа для мужиков!
Ничего не могут сами! Вечно бабу подавай!

Но случилось мне послушать
Дорофееву-Миро!

_Немн ого о Моне Взмахом ан гелоподобным Антрацитового бонзы Ткань воды взлетит! Подсолнух Ерепенистого солнца Разбросает света зёрна… Лица брызгами осыплет Истончённого позёра, Нашинкованного сыпью Искр… _______И снова явлен взорам Якорь в море горизонта.

Чтобы к Маше?.. Ни ногой!

Польза от него к тому же, чем-то он похож на мужа))

Где мастера пародий взять, скажите? Такого, чтоб меня почистить смог. Чтоб выстирал стихи мои в корыте, Но был ко мне не очень шибко строг. Помыл немного "вкусненьким" шампунем, Мочалочкой не больно спинку тёр, Размазал бы все сопельки по нюням, Не бросил бы в критический костёр, Не вытянул бы, как канву на пяльцах, Не высушил, как в Гоби суховей... Таких спецов считают лишь на пальцах И есть средь нас одна - Марина Зейтц!!!

просто мне придется на тебе женится после этого, чесс-слово))))

В пятой палате - концерты для избранных
Нот переменчивых, ране уж сыгранных,
Неповторимо звучат.
Неповторимые хорды* сердечные,
Ими скрепляются клапаны вечные,
До-ктор нам искренне рад.
До-ктор шел Ми- мо, и он ДО-МИ-нировал.
Нервных лечил, несогласных – купировал,
РЕ-звым колол РЕ-лаксант.
Слабость душевную лечим ФА-ктически
СОЛЬ-ю, которая СИ-ла, МИ-МИ-чески
Морщимся, правда, мы, брат…
Колет нам СИ-ние ниточки-веночки,
Очень краСИвая, МИ-лая девочка,
ЛЯ-ЛЯ такая, и СИ – все при ней!
ДО-м этот стал нам РЕ-альным убежищем,
Много без-ДО-нности, звуки – все те ж еще,
Сколько прошло уже Д-ней?
• Хорда (мед) связка, прикрепленная к сердечному клапану.

Нипочем нам веков суетня,
Если очень приспичет – жуть…
Словом – выразишь сам себя,
И подумаешь: будь что будь!

Оказалось, что здесь - нельзя,
Там где можно – не тот интерес.
Я хочу – выражать меня,
Средь поэтов и поэтесс!

Коль цензуры крепка броня,
И снегами укрыт асфальт,
Тут – смелей выражай тебя,
Есть для этого – целый сайт.

Ангел в ухо шепнет, или бес,
Раз уж просится из души –
Только малая просьба есть:
На заборах про то не пиши!

Что же приключилося с поэтом?
Взгляд его на землю облетел,
Сквозняком продуло за обедом,
Поиграть стихами захотел?

В теле накопилось много сору,
На искусство тянет – мочи нет!
Голова, что превратилась в гору,
Написать советует сонет!

Просушить постиранные чувства,
Терпеливо ждать, как все вокруг.
Мысли в клетке заперты до хруста,
Отпереть уже не хватит рук!

Даже в батарее нету счастья,
Не уходят сразу страх и дрожь,
Отгоняя череду напастей
Ты строку последнюю ведешь!

Пишешь без излишней проволочки,
И сомнений сыплется листва.
Только лишь в конце поставил точку -
Как накрылись мысли и слова.

На тебя гляжу – и днем и утром,
Меньше, чем порой на что придется,
Но гораздо чаще, чем в компьютер,
И гораздо больше, чем на солнце!

Осень окосела отчего-то,
И медузой пьяною трясется,
На тебя гляжу и днем и утром,
Потому-то редко вижу солнце!

Тяжело дается мне сопоставленье,
Нужно с этим как-то бы - бороться,
Детям хорошо – на карусели,
Едут и глядят себе на солнце.

Кипит на кухне супчик из желаний,
Бурлит и пенится сомнительный компот,
Доходит вдруг до пяток подсознанья,
Что – мало поэтических высот!
А что виной тому? Скопилась накипь,
Лежит пластом на сгорбленных плечах.
Пора ее уже отправить нафик,
Стихами облегчиться сгоряча!!!
Поэту накипь не страшна и даже стенки
Души она не превращает в прах.
Поэт всегда везде – снимает пенки,
И выражает чувства – в трех словах!

Нам разбежаться нелегко,
Не разминуться!
В меня вливают молоко,
Течет на блюдце…
И удивительны порой
Любви причуды
Мы неразлучные с тобой:
Графин и блюдо…
И пусть минует нас судеб
Абракадабра:
Мы будем рядышком везде -
Совок и швабра…
Мы – океан и пароход,
Мы – вор и нары…
Ну, в общем, каждый тут поймет:
С тобой мы – пара…

Не пугайте поэта роком,
Он ведь стреляный воробей,
Вся поэзия – однобока
Без отчаяния и страстей!

Без напитков, что алкогольны,
Для поэта беда - вдвойне,
Нужно делать поэту – больно,
В голове, на груди, в спине…

А не то он уснет как мышка,
Не напишет и не споет,
Щекотите ему подмышки,
Попинайте его в живот.

Раньте, раньте поэту душу!
Прострелите его насквозь…
Не давайте ему покушать,
Посадите его на гвоздь…

Пусть за окнами – плещет море
Чувств бушующих и стихий…
Ведь из этого непокоя
И рождаются все стихи!

Полно безумцев в простом народе,
Иные пляшут, другие – пьют,
А кто-то пишет, и в рифму вроде,
И все поэтами их зовут!

В народе сложном – порой их боле,
И тоже пьют, матерятся, спят,
Но коль уж сложные – поневоле
Они сложнее других творят.

Но то – не повод поэтов гробить!
Они стремятся – вперед веков,
А что скандальны порою – то ведь
Они - безумны! Без дураков.

Мы с ночью давно на «ты»
Чернуха, она конечно,
А я наберу красоты,
И стих напишу, о Вечном!

Мой труд мне не даст монет,
И даже купюр бумажных,
Но я подключу интернет
А все остальное – не важно.

У ночи расклад простой,
Луна освещает стенку.
Я тоже, пардон, не святой:
Строчу и строчу нетленку!

Поэты! Пишите катрены, сонеты, спешите
Листы заполнять чудодейственной силой души,
Но только плохие стихи - никогда не пишите,
В них – горе ума, тем они так и не хороши!

Из них не извлечь мне ни толку, ни проку, ни чувств, ни бальзаму,
И голые ноги мои попирают не первый уж скомканный лист!
Плохие стихи мне составят наверно плохую рекламу,
Зачем их пишу? Я - скукоженных истин больной фаталист!

Пора завязать, ведь хороших стихов – очень много,
И я их могу написать, наточу только - грифель пера.
На белом коне удержаться б, несла бы дорога,
И выйду в провидцы – давно мне сакрально – пора!

Шьют на юбочки пайетки,
Варят кашу на обед,
Добродетельны поэтки –
Прямо сладу с ними нет!

Поэтессы – все порочны,
И не дружат с головой,
Брачный их союз – непрочный:
Если муж – увы, чужой!

У поэтки – чисто в доме,
Ей всегда дают кредит,
И умеет экономить,
Украшает - внешний вид!

Поэтесса – век без денег,
Курит в кухне поутру,
Под столом пылится веник,
Кофе пьет – без сахарУ.

У поэтки – в школе детки,
Муж про грядки видит сны.
Поэтессе до поэтки
Далеко, как до Луны…
Ох…!

Погиб поэт, невольник чести!
Он был наказан злой судьбой:
Поставил точку не на месте,
Не говоря – о запятой…

Тире он ставил, где попало,
И многоточия гнобил.
За это баловень лукавый
Его в дуэли застрелил!

Сошлись надменные потомки,
И раскатали на троих.
Душа поэта что? Потемки!
Пошто не ставил запятых?

А если ставил – по привычке,
Не там, где надо, много раз.
За невнимание к кавычкам
Поэтов слали на Кавказ…

Зато их женщины – любили,
И окружали враз гурьбой.
Восторги лили в изобильи,
Не разделяя запятой…

Ждете сезонных и прочих иных словоблудий?
Про котлеты – в обед, про овсянку – за завтраком, лихо
Вы губу раскатали, вот - хрен вам на блюде,
Деликатесничать будете им.. . ИМХО.

Вся герменевтика сводится, в общем, к простому
Пишут поэты, а вы их, пардон, растолкуйте:
Мы – субкультура, растущая возле словесного эмо-престола,
Суицидальных попыток кудрявая плесень по сути.

Душим-стреляем, и пишем стихи – как придется!
И по закону, что Мэрфи придумал, случаются зимы.
Только порою как что-то к душе подкрадется,
Дунет в затылок и спросит: «А надо ли?» – в спину…

Поднялся утром я чуть свет,
И по стихи – у нас их много!
Рождает их земли хребет,
И высыпает на дорогу.
Но – нужен ловкий камнерез:
Придать огранку и оправу,
Булыжник обработки без –
Пускай лежит на дне канавы!
А до алмазов добрести –
Порой нелегкая задача,
Сжимаю камешки в горсти:
Их назначеньем озадачен.
И вот бреду я босиком,
Чешу рукой и лоб и темя…
Стихи разбрасывать легко,
Потом писать – приходит время.

Если Муза к вам приходит,
Дама самых нежных лет,
С вами хороводы водит,
Это значит – вы поэт.
Шепчет что-то вам на ушко,
Вы скорее – за перо.
Но случилось мне послушать
Дорофееву-Миро!
Таня тут берет в сомненье:
«Муз – для женщин?.. Кто таков?»
Прямиком – в стихотворенье:
«Вот лафа для мужиков!
Ничего не могут сами! Вечно бабу подавай!
Да еще – чтоб лед и пламень,
За собой вела бы в рай!»
Чтоб им вирши диктовала,
Вдохновляла, так сказать!
И того порою мало:
Любят Музу поругать!
Мы – творим для интересу,
Все своим берем трудом,
Хорошо - для поэтессы,
Если МУЗ приходит в дом,
Ну а если ходит к Маше?
Или – был, и – был таков???
Вот такая доля наша:
И без них родим – стихов!

Когда соберетесь в гости
К поэту без приглашенья,
Рискуете напороться
На старый в шкафу скелет.
Ногой наступить на грабли,
Столкнуться с собственной тенью,
Потом получить по шее,
И может быть, дать в ответ.

Поэт иногда добреет,
Случается это весною:
Печет он стихи, как плюшки,
И тешится ими всласть.
По блюдцам разложит чувства,
Хмельной напоит строкою,
Займет до аванса сотню,
Не факт, что потом отдаст!

Дама - это поздняя юность женщины))

Ой, мне только буквы цветные делать лень....)))

В пятой палате - концерты для избранных
Нот переменчивых, ране уж сыгранных,
Неповторимо звучат.
Неповторимые хорды* сердечные,
Ими скрепляются клапаны вечные,
До-ктор нам искренне рад.
До-ктор шел Ми- мо, и он ДО-МИ-нировал.
Нервных лечил, несогласных – купировал,
РЕ-звым колол РЕ-лаксант.
Слабость душевную лечим ФА-ктически
СОЛЬ-ю, которая СИ-ла, МИ-МИ-чески
Морщимся, правда, мы, брат…
Колет нам СИ-ние ниточки-веночки,
Очень краСИвая, МИ-лая девочка,
ЛЯ-ЛЯ такая, и СИ – все при ней!
ДО-м этот стал нам РЕ-альным убежищем,
Много без-ДО-нности, звуки – все те ж еще,
Сколько прошло уже Д-ней?

Ангел в ухо шепнет, или бес,
Раз уж просится из души –
Только малая просьба есть:
На заборах про то не пиши!

Что же приключилося с поэтом?
Взгляд его на землю облетел,
Сквозняком продуло за обедом,
Поиграть стихами захотел?

В теле накопилось много сору,
На искусство тянет – мочи нет!
Голова, что превратилась в гору,
Написать советует сонет!

Просушить постиранные чувства,
Терпеливо ждать, как все вокруг.
Мысли в клетке заперты до хруста,
Отпереть уже не хватит рук!

Даже в батарее нету счастья,
Не уходят сразу страх и дрожь,
Отгоняя череду напастей
Ты строку последнюю ведешь!

Пишешь без излишней проволочки,
И сомнений сыплется листва.
Только лишь в конце поставил точку -
Как накрылись мысли и слова.

На тебя гляжу – и днем и утром,
Меньше, чем порой на что придется,
Но гораздо чаще, чем в компьютер,
И гораздо больше, чем на солнце!

Осень окосела отчего-то,
И медузой пьяною трясется,
На тебя гляжу и днем и утром,
Потому-то редко вижу солнце!

А что виной тому? Скопилась накипь,
Лежит пластом на сгорбленных плечах.
Пора ее уже отправить нафик,
Стихами облегчиться сгоряча!!!
Поэту накипь не страшна и даже стенки
Души она не превращает в прах.
Поэт всегда везде – снимает пенки,
И выражает чувства – в трех словах!

Нам разбежаться нелегко,
Не разминуться!
В меня вливают молоко,
Течет на блюдце…
И удивительны порой
Любви причуды
Мы неразлучные с тобой:
Графин и блюдо…
И пусть минует нас судеб
Абракадабра:
Мы будем рядышком везде -
Совок и швабра…
Мы – океан и пароход,
Мы – вор и нары…
Ну, в общем, каждый тут поймет:
С тобой мы – пара…

Без напитков, что алкогольны,
Для поэта беда - вдвойне,
Нужно делать поэту – больно,
В голове, на груди, в спине…

А не то он уснет как мышка,
Не напишет и не споет,
Щекотите ему подмышки,
Попинайте его в живот.

Раньте, раньте поэту душу!
Прострелите его насквозь…
Не давайте ему покушать,
Посадите его на гвоздь…

Пусть за окнами – плещет море
Чувств бушующих и стихий…
Ведь из этого непокоя
И рождаются все стихи!

Но то – не повод поэтов гробить!
Они стремятся – вперед веков,
А что скандальны порою – то ведь
Они - безумны! Без дураков.

У ночи расклад простой,
Луна освещает стенку.
Я тоже, пардон, не святой:
Строчу и строчу нетленку!

Из них не извлечь мне ни толку, ни проку, ни чувств, ни бальзаму,
И голые ноги мои попирают не первый уж скомканный лист!
Плохие стихи мне составят наверно плохую рекламу,
Зачем их пишу? Я - скукоженных истин больной фаталист!

Поэтесса – век без денег,
Курит в кухне поутру,
Под столом пылится веник,
Кофе пьет – без сахарУ.

У поэтки – в школе детки,
Муж про грядки видит сны.
Поэтессе до поэтки
Далеко, как до Луны…
Ох…!

Поэтесса – век без денег,
Курит в кухне поутру,
Под столом пылится веник,
Кофе пьет – без сахарУ.

У поэтки – в школе детки,
Муж про грядки видит сны.
Поэтессе до поэтки
Далеко, как до Луны…
Ох…!

Погиб поэт, невольник чести!
Он был наказан злой судьбой:
Поставил точку не на месте,
Не говоря – о запятой…

Тире он ставил, где попало,
И многоточия гнобил.
За это баловень лукавый
Его в дуэли застрелил!

Сошлись надменные потомки,
И раскатали на троих.
Душа поэта что? Потемки!
Пошто не ставил запятых?

А если ставил – по привычке,
Не там, где надо, много раз.
За невнимание к кавычкам
Поэтов слали на Кавказ…

Зато их женщины – любили,
И окружали враз гурьбой.
Восторги лили в изобильи,
Не разделяя запятой…

Вся герменевтика сводится, в общем, к простому
Пишут поэты, а вы их, пардон, растолкуйте:
Мы – субкультура, растущая возле словесного эмо-престола,
Суицидальных попыток кудрявая плесень по сути.

И вот бреду я босиком,
Чешу рукой и лоб и темя…
Стихи разбрасывать легко,
Потом писать – приходит время.

Любят Музу поругать!
Мы – творим для интересу,
Все своим берем трудом,
Хорошо - для поэтессы,
Если МУЗ приходит в дом,
Ну а если ходит к Маше?
Или – был, и – был таков???
Вот такая доля наша:
И без них родим – стихов!

Когда соберетесь в гости
К поэту без приглашенья,
Рискуете напороться
На старый в шкафу скелет.
Ногой наступить на грабли,
Столкнуться с собственной тенью,
Потом получить по шее,
И может быть, дать в ответ.

Поэт иногда добреет,
Случается это весною:
Печет он стихи, как плюшки,
И тешится ими всласть.
По блюдцам разложит чувства,
Хмельной напоит строкою,
Займет до аванса сотню,
Не факт, что потом отдаст!

Тюльпановое поле -
практически, как море.
Отрада чувств и глаз.
Над ним, смеясь и - в горе
Парю, в цветном просторе,
Ведь это - все о нас...
Мы тоже - вроде моря,
Парим, дыханью вторя,
Поэты - высший класс))
И множество историй,
И стих заветный, вскоре,
Летит с небес на раз....

Стихи бросайте, словно кости,
Голодной, жадной своре псов,
Пусть треплют их, рыча от злости,
Не находя достойных слов. -- к сожалению, не всем дано понять стихи...

Стихи слагайте, словно маки,
В огонь Морфеевых венков,
Пусть в наркотической атаке
Они прольются, словно кровь. -- Вдохновение сродне сильному наркотику -- "накрывает" с головой, вызывает эйфорию, а на утро "похмельный синдром самокопания"

Стихи пропойте, словно гимны,
Мечте, страданию, любви,
Стихи читайте, и, взаимно,
Себе - чужие, всем - свои!

Не пугайте поэта роком,
Он ведь стреляный воробей,
Вся поэзия – однобока
Без отчаяния и страстей!

Без напитков, что алкогольны,
Для поэта беда - вдвойне,
Нужно делать поэту – больно,
В голове, на груди, в спине…

А не то он уснет как мышка,
Не напишет и не споет,
Щекотите ему подмышки,
Попинайте его в живот.

Раньте, раньте поэту душу!
Прострелите его насквозь…
Не давайте ему покушать,
Посадите его на гвоздь…

Пусть за окнами – плещет море
Чувств бушующих и стихий…
Ведь из этого непокоя
И рождаются все стихи!

Вдохновение сродне сильному наркотику -- "накрывает" с головой, вызывает эйфорию, а на утро "похмельный синдром самокопания"

куда девалось мое уныние, вызванное очередным снегопадом и отсрочкой еще на один день весны. Я уже не дни до ее прихода, а часы считаю, как мне кажется. Совсем как солдат до дембеля!