| atauey | Дата: Понедельник, 09 Апр 2012, 12:49 | Сообщение # 1 |
|
Гость
Группа: Постоянные авторы
Сообщений: 6
Награды: 4
Репутация: 0
Статус:  | НАШ НЕНАВЯЗЧИВЫЙ СЕРВИС
По четвергам у нас баня. У меня и моих друзей. Мы там моемся.
Я сложил все необходимое в сумку, взял подмышку березовый веник и шагнул к выходу. На пороге, скрестив руки на груди, стояла жена.
- Ты куда? – сурово спросила она.
- В баню.
- А зачем берешь вещей так много? – подозрительно спросила она.
- Их не много. Просто, сумка большая. Ведь у нас нет поменьше. Ты же знаешь.
- Знаю. А веник зачем? – все также подозрительно спросила она. - Для маскировки?
- Для какой еще маскировки. Веник – чтобы париться.
- Ага. У Верки со второго подъезда муж также ушел в баню. С веником. До сих пор там парится. Вот уже три года.
- Наверно его водой смыло, - робко пошутил я.
- Смотри, чтобы тебя не смыло. Иначе домой не возвращайся, - пригрозила супруга.
И я отправился в баню. По дороге решил заглянуть в парикмахерскую. Надоело слушать упреки жены:
- Когда пострижешься, хиппи? Или ждешь, когда лысина расползется на всю голову? Тогда, конечно, нечего будет стричь.
Обозвала хиппи. Назло ей пойду и постригусь наголо. Пусть тогда зовет скинхедом. Но по дороге передумал. Не ей же ходить с бритой головой. А скоро зима. Голова будет мерзнуть. Вернее - уши. А голова на макушке и так голая, аж блестит. Зато ушам тепло под длинными волосами.
За эти волосы, прикрывающие уши, и за усы студенты прозвали меня Эйнштейном. Уж лучше бы за ум.
Гардеробщица парикмахерской решительно сказала:
- Сумку сдавайте, а веников не берем.
Я сдал сумку, а веник взял подмышку.
В парикмахерской была очередь. Вернее - две. В одной много народа, в другой - значительно меньше. Я встал туда, где меньше.
- А вы, господин Эйнштейн, зачем сюда встали? - насмешливо спросила дама, стоящая последней. - Завивку делать? Себе или своему венику? Ведь эта очередь в женский зал.
Я поразился: «И здесь обозвали великим физиком. Какой нынче грамотный народ пошел». И огляделся. Да, ошибся с ориентацией: в этой очереди стояли только женщины. В другой - одни мужчины.
- Мальчики - налево, девочки - направо, - сказал я и поспешно перешел налево. Пока не причислили меня к тем, у кого нетрадиционная ориентация.
- Кто последний? - спросил молодой парень, который только что вошел. - Вы, гражданин с букетом?
- Да, - ответил я и покосился на свой веник.
- А вы за чем стоите? - спросил верзила опять, рассмотрев мой «букет».
- Как зачем? Стричься.
- Да? - удивился парень. - А веник зачем?
- Не знаешь, зачем веник-то? - сказал кто-то из мужской очереди. - Ты что, никогда не моешься?
- Почему ж, моюсь, - сказал растерянно парень. - И знаю, для чего веник - подметать.
- Верно, подметать... за собой свои волосы. Не оставлять же здесь своё добро, - сказал насмешливо все тот же мужчина и сурово спросил. - А ты, почему пришел стричься без веника?
- Я не знал, что здесь самообслуживание, - ответил парень смущенно.
- Да, самообслуживание. И подметать за собой и стричь себя надо тоже самому, - продолжал издеваться мужчина.
- Самому? Тогда зачем мне торчать здесь в очереди? - сказал верзила и ушел.
А стоящий рядом хмурый мужчина проворчал:
- Ну и молодежь пошла. Не знает, для чего березовый веник. Это и ежу понятно.
- Но ежи в бане не парятся, - сказал его сосед.
- Почему же, парятся, - подхватил шутку третий мужчина. – Парятся, только о-о-чень осторожно. И веники у них не березовые, а кактусовые.
Долго пришлось стоять и слушать словесную перепалку. Но наконец-то мой черед. Парикмахерша, похожая скорее на мясника, чем на искусного мастера элегантных причесок, сурово сказала:
- Куда в кресло с веником-то? Поставьте в угол. А то прутся с чем попало. Еще бы в кресло тазик взяли. Или ванну с водопроводными трубами.
Я поставил веник в угол, а сам сел в кресло.
- Как стричь будем? - спросила мастер парикмахерского дела.
- Вы что, не знаете как? Снять немного, - сказал я раздраженно. Сказалось долгое стояние в очереди.
- Понятно, что снять. Не нарастить же.
- Нарастить тоже не мешало бы... на макушке.
- А откуда рассаду брать? - зло сказала парикмахерша. - С мягкого места?
«Причем тут мягкое место» - подумал я. Но вслух ничего не сказал. А она продолжала терроризировать вопросами:
- Где снимать, а где оставить? Где стричь-то?
- На голове. Где ж еще? Показать, где голова? - сказал я возмущенно и, видимо, некстати добавил:
- Хотя в кубинских парикмахерских выстригают волосы и в носу, и в ушах. Я там был и знаю.
- Так вот следующий раз стричься поезжайте на Кубу. Там пусть вам стригут во всех отверстиях. А я вам не «ухо-горло-нос».
Она накинула на меня простыню неопределенного цвета и туго стянула её вокруг шеи.
- Височки прямые? - спросила она.
Но я молчал. Просто не мог ей ответить. Так простыня сдавила горло.
- Уши открывать? Вам лучше с открытыми ушами. Будете лучше слышать. А то через волосы не доходит, о чем я спрашиваю.
А я продолжал молчать, экономя воздух в легких. Парикмахерша брызнула на волосы из пульверизатора. Да так обильно, что холодная струя побежала по спине… и даже ниже. И взяла в руки инструмент.
- Вжик-вжик-вжик, - заработала она ножницами. - Вжик-вжик-вжик.
Да так энергично, что мне стало страшно. Я подумал: «Вот разозлил её. Теперь отхватит ножницами уши и будет совсем не важно: открыты они или закрыты».
Увидев, что у меня глаза полезли на лоб, она спросила:
- Чего вы так испугались? Ножниц, что ли никогда не видели? Видимо да, если судить по прическе.
- Задыхаюсь, - натужно выдавил я из себя.
- С чего бы это? Здесь не душно, не Куба.
- Ослабьте простыню-то, - промычал я из последних сил.
- Так бы сразу и сказали. А то все про Кубу, да про Кубу, - заявила парикмахерша. Но все же смилостивилась - выполнила мою просьбу. И в свое оправдание добавила:
- Ну и мужики пошли. Галстук ему повяжи на шею, и все. И он готов. Задохнулся. Копыта отбросил.
Затем она отложила ножницы и включила электрическую машинку. Та затарахтела, как газонокосилка. Парикмахерша резво и широко, словно это действительно была газонокосилка, заработала ей туда-сюда, туда-сюда.
- Не отрежьте лишнего, - сказал я, стараясь перекричать «газонокосилку».
- Волосы – не аппендицит, отрастут, - ответила парикмахерша, продолжая энергично работать.
Тут уж я подумал, что потерять уши - не самое страшное. Хоть бы все остальное осталось.
Когда она выключила машинку, я успокоился. Но ненадолго. Потому что теперь она взяла в руки бритву... опасную и большую, как косу. Моя душа ушла в пятки, и я зажмурился. Словно смертник, положив голову на колодку под топор палача.
Легким толчком, от которого хрустнула шея, наклонила мою голову вперед и начала энергично и быстро скоблить бритвой мой затылок. Затем таким же легким движением, от чего хруст раздался уже в позвоночнике, вернула мою голову в прежнее положение.
Когда она закончила работать с бритвой, я открыл глаза. Решился посмотреть на себя в зеркало. Цел. Уши на месте. Да-а, их она очень хорошо открыла. Торчат, словно у первоклассника на первое сентября. После такой стрижки меня вряд ли кто назовет Эйнштейном. Если бы не лысина и усы, то был бы похож, возможно, на этого великого ученого в его раннем детстве.
- Все. Вы свободны. Следующий!
Я заплатил в кассу и пошел за веником. Его на месте не оказалось. Он стоял совсем в другом углу. Я взял веник и направился к выходу.
Сзади кто-то крепко схватил меня за рукав. Это была уборщица.
- А ну поставь веник на место! - сурово сказала она. - Ишь ты, воришка, инвентарь надумал воровать.
- Я не ворую. Это мой веник, - начал оправдываться я.
- Еще чего? Твой! Где это видано, чтобы клиенты приходили стричься со своими вениками и швабрами? - воскликнула уборщица.
Все это слышала моя парикмахерша. Она сказала:
- Теть Маша, оставьте. Веник действительно его. Этот кубинец хотел сесть с ним в мое кресло.
- Кубинец? - удивилась уборщица. - У них что, обычай такой - стричься с веником в руках?
Она внимательно посмотрела на меня, затем на мой веник и сказала:
- А я думала, что это новый инвентарь, который заведующая получила для уборки. И уже подмела им ползала.
Я ничего не сказал, взял сумку и поспешил покинуть стены этого заведения.
- А веник? - услышал вслед удивленный голос уборщицы.
- Дарю как букет к годовщине Великой Октябрьской Социалистической Революции, - мрачно буркнул я в ответ.
В баню уже не пошел. Праздник был испорчен. Я вернулся домой.
На пороге меня удивила жена.
- Здравствуйте! - сказала она, открывая мне дверь. Я машинально ответил:
- Здравствуйте.
- А мужа нет дома, - продолжала она меня удивлять.
- У тебя, что? Глаза закрыты? - спросил я. - Так сходи в парикмахерскую. Там откроют, как мне уши.
- Ах, это ты, доцент Волынец? А я подумала, что какой-то школьник... лысый... позвонил в нашу квартиру. С такой прической я тебя не узнала. Богатым будешь.
- Не узнавай чаще. Может, и в самом деле разбогатею, - мрачно сказал я.
- И уже в баньке побывал, попарился? - спросила жена.
- Ты что, не видишь? Я трезв, как стеклышко?
- Да, верно, совершенно трезв. Ты когда выпьешь, становишься добрым и мягким.
- А ты хочешь, что бы я стал таким? Тогда накрывай на стол. И водочки не забудь. А я тем временем приму ванну.
Вот так и закончился мой банный день. А все из-за нашего отечественного ненавязчивого сервиса.
Сообщение отредактировал atauey - Понедельник, 09 Апр 2012, 21:04 |
| |
| |
| Nikolay | Дата: Понедельник, 09 Апр 2012, 15:17 | Сообщение # 2 |
 Долгожитель форума
Группа: Заблокированные
Сообщений: 8926
Награды: 168
Репутация: 248
Статус: | Перенос с другой страницы
РАЗДЕЛЬНОЕ ПИТАНИЕ
atauey
Рассказ, который нравится женам, но не нравится мужьям
С утра жена уехала к маме. К какой? Кажется, к той, которую я называю тещей. А может к той, которая приходится ей свекровью. Точно не знаю. Она сказала, но я был занят. Читал газету. Поэтому не могу точно сказать, куда её понесло, к какой матери. К своей или моей. Да это и не важно, к какой. Потому что они у меня дружат. Все трое. И дружат против меня.
Я остался один. Погонял по каналам телевизор. Поспал с газетой в руках. Мне было хорошо. Пока не заурчал живот. Пора обедать. А жены все нет. Она все еще у матери. Все еще перемывает мои косточки. И вовсе не с целью гигиены.
А обедать-то пора. Я открыл холодильник. Там сиротливо лежало одно куриное яйцо. А морозильник набит сырым мясом и мороженой рыбой.
Неужели придется идти в магазин? Самому? В выходной день? Ни за что! Стоит сходить только один раз, как жена будет посылать за продуктами каждое воскресенье.
Но голод – не тетка. Я уныло посмотрел на содержимое морозильника. Может мне заняться сыроедением? Это о его пользе вчера за обедом рассказывала жена. А я согласно кивал головой, уплетая жаренные отбивные. И, как всегда, слушал, но не воспринимал.
Я понюхал твердое как камень холодное мясо. Мой желудок громко заурчал. Наверно, в знак протеста. Тогда я попробовал на зуб мороженую рыбу. Желудок дернулся, да так, что рыба выпала из моих рук.
«Странный народ – японцы, - подумал я. – Они запросто едят сырую рыбу».
И еще подумал: «Может сыроедение и продлевает жизнь. Но разве это жизнь при постоянных болевых спазмах от каждого кусочка сырого мяса или рыбы? Врагу такой долгой жизни не пожелаешь».
Я решил приготовить яичницу. Жаль, что у нас не продают страусиных яиц. Вот из них у меня получилась бы отменная яичница-глазунья.
Хотя какая же это глазунья из одного яйца? Скорее – глаз Циклопа.
Признаюсь, я никогда яичницу не готовил. Но слышал, что в кулинарном искусстве это тот минимум, который должна уметь каждая невеста. А я что – хуже? Слава Богу, не первый год замужем.
Я включил электроплиту. Уж это я знал как. Поставил сковородку и бросил на неё кусочек сала. Это у меня также неплохо получилось. И вот сало весело зашипело. Пора разбивать яйцо. Я взял его в левую руку. Нет, как-то неудобно. Я же правша. Взял в правую и задумался. Как его разбить, чтобы белок и желток оказались на сковородке, а скорлупа, в руке, а не наоборот? Вот тебе и минимум для невесты.
Но я же не невеста. Я - мужик и меня нет проблем с яйцами. Я лихо ударил яйцом о край сковородки и оно сразу же радостно зашкворчало. Но не на сковородке, а под ней. И как оно там оказалось? Прямо, желтая неожиданность. Хорошо, что у нас не продают страусиных яиц.
Новая проблема: как отчистить плиту? В рекламе красивые девушки делают это очень просто, весело и с музыкой. А в жизни?
Пока я раздумывал, яйцо задымилось, распространяя вокруг далеко не аппетитный, удушливый запах. Я схватил что попало, а это оказался совок для мусора, и поспешно стал соскребать им пригоревшее яйцо. Пластмассовый совок также задымился и запах стал еще колоритнее. Я не токсикоман, но от этого запаха меня осенило: надо выключить плиту!
Яичница явно не удалась. Токсичный запах, несмотря на открытую форточку, стоял столбом. Под его воздействием меня опять осенило: не спроста вчера жена говорила что-то о раздельном питании. Правда, я, как всегда, слушал, но не слышал, не вникал в суть её слов. А может она говорила, что отныне мы с ней будем питаться раздельно?
Ну и пусть. Думает, что я загнусь, погибну. Вот назло ей сейчас же приготовлю что-нибудь вкусненькое.
И стал шарить по кухонным полкам. Там стояло бесконечное множество пакетов и пакетиков с мукой, рисом, гречкой и еще с чем-то непонятным. Зачем столько? Неужели опять грядет перестройка? Или это жена подготовилась к переходу Беларуси на российскую валюту?
Столько продуктов, но хоть что-нибудь мало-мальски съестное. С голоду умрешь. Мои глаза остановились на большой пачке макарон.
- Во! Приготовлю спагетти – пальчики оближешь.
Нашел самую большую кастрюлю. Высыпал в неё макароны. Всю пачку. Хоть бы на раз хватило. Залил водой и поставил кастрюлю на конфорку. Включил плиту и начал ждать. Но с макаронами ничего не происходило. Тогда я прилег на кушетку, которая стоит у нас на кухне, и стал думать о проблемах раздельного питания. И заснул.
Проснулся от неприятного запаха раскаленного железа. Макароны стояли холодными, а конфорка рядом накалилась докрасна. Оказывается, я не ту включил. Переставив кастрюлю, решил больше от плиты не отходить. Кто знает, какие еще сюрпризы ожидают меня на кулинарной стезе.
Надо посолить. Сам догадался. Взял банку с надписью «Соль». Там оказался лавровый лист. Взял банку с надписью «Лавровый лист». Там оказался перец. Удивительно, но в следующей банке с надписью «Сахар» действительно оказался сахар. Я перебрал все банки. Соль была в солонке без всякой надписи. И как жена во всем этом разбирается? Даже компьютеру это было бы не под силу.
И вот вода закипела. Я обрадовался. Скоро буду объедаться спагетти. Макароны начали подниматься, норовя выплеснуться через край. Значит, уже сварились. Я попробовал на вкус. Они были совсем сырыми и твердыми. Но зачем тогда им не сидится в кастрюле?
Черпаком я начал втаптывать их обратно. Куда там. Макароны упрямо норовили прочь. Пришлось отобрать немного в тарелку. Они на время успокоились, а потом опять устремились ввысь.
Тогда я отобрал еще в одну тарелку, затем во вторую, третью. Как кстати оказался столовый сервиз на двенадцать персон, который нам подарили на свадьбу, и который простоял на полке без дела столько лет.
Макароны успокоились. Правда, изменили форму. Содержимое кастрюли стало почти однородным. Я попробовал на вкус. Не так, чтобы очень, и не очень, чтобы так. Может приправ не хватает. Но как их найти среди этого множества банок, склянок и коробочек? Ладно, с кетчупом пойдут за милую душу.
Затем пришлось отобрать из кастрюли еще несколько тарелок. А тем временем моя стряпня начала проявлять себя по-новому. Со дна кастрюли стали подниматься огромные пузыри и, всхлипнув, взрывались кипящими брызгами. Не подойти к плите. Разве что, надев противогаз.
А как же управлялась жена? Я ни разу не видел её у плиты в противогазе.
Я изловчился и выключил плиту. Правда, не с первого раза, а после того, как догадался взять в руки раскрытый зонтик. Но кастрюля еще долго продолжала плеваться кипящим тестом. А на месте лопнувших пузырей по поверхности варева растекались густые коричневые пятна.
Когда я окинул взглядом кухню, мне стало грустно. Все вокруг было заставлено тарелками на двенадцать персон с непонятным варевом и сомнительным ароматом. Я решился попробовать свою стряпню, но желудок отреагировал более активно, чем на сырую мороженую рыбу.
Вы когда-нибудь ели сырое горячее тесто? Так вот то, что у меня получилось, совсем на него не похоже. Мое «нечто» гораздо хуже с отвратительным горелым привкусом. И что я делал не так, не знаю? Видимо, приправу следовало добавить вместе с макаронами, прежде чем залить их холодной водой.
Но голод не утих. В отчаянии я взял луковицу и неочищенную стал грызть её, как яблоко. Укусил один раз, второй и из глаз покатились крупные слезы. Я зарыдал и ушел в спальню. Там плюхнулся в кресло и еще долго не мог сдержать слез. И не слышал, как вернулась жена.
- Ты что это спишь сидя? – спросила она.
- Мог бы стоя, как загнанная лошадь, – сказал я ослабевшим от голода голосом. А жена продолжала:
- Ну, наконец-то, наконец-то ты внял моим просьбам и решил переклеить обои.
- С чего ты взяла? – удивился я.
- Как с чего? А тогда зачем ты наварил столько клея? Я уже была на кухне и все видела.
- Это не клей. Это мои спагетти.
И я рассказал ей все о своих кулинарных приключениях.
- Тогда чем тебе не понравился мой борщ с мясом? – спросила она. Я чуть не захлебнулся слюной:
- Ты что, издеваешься? Я обшарил всю кухню, когда искал соль, но никакого борща, да еще с мясом, не видел. Хорошо же ты его спрятала.
- Никуда я не прятала. Горячую кастрюлю не хотела ставить в холодильник. И вынесла её на балкон, чтобы борщ не прокис. Помнишь, ты с газетой в руках открывал мне балконную дверь. А я в это время тебе объясняла, что ты должен сделать, когда проголодаешься.
И я вспомнил. Да, открывал ей зачем-то балконную дверь. Да, она что-то там говорила. А я, как обычно, её слова пропускал мимо ушей.
- Да, ты, как всегда, слушал меня, но не слышал. Может это у тебя болезнь такая? – спросила супруга.
- Нет, это не болезнь, - зло буркнул я. – Какой-то мудрец сказал, что это особый талант - талант мужа: слушать жену и не слышать, о чем она тараторит.
- Вот и расплачивайся за свой талант. Ладно, я сейчас тебя накормлю. – И она, прихватив кастрюлю с балкона, ушла на кухню. Оттуда еще долго доносились её слова. Но я уже не вникал в их смысл. Мой талант опять был востребован.
Мои уши рефлекторно воспримут только следующее:
- Обед готов! Иди, садись за стол.
И услышать это никакой талант мне не помешает.
***
Николай Волынец
Редактор журнала "Азов литературный"
|
| |
| |
| Nikolay | Дата: Понедельник, 09 Апр 2012, 20:34 | Сообщение # 3 |
|
Долгожитель форума
Группа: Заблокированные
Сообщений: 8926
Награды: 168
Репутация: 248
Статус: | Перенос с другой страницы
ПРО "ЭТО"
atauey
(Юмористический рассказ)
Ну и времена пошли. При советской власти о сексе не могло быть и речи. Потому что тогда его и в помине не было.
А сегодня? Малолетки уже не спрашивают у родителей, откуда берутся дети. Потому что уверены, знания старших в этой области весьма примитивны: детей приносят аисты и оставляют в капусте. Кроме того, подростки сегодня не только знают, от чего бывают дети, но и от чего не бывают. О сексе дети знают больше, чем их бабушки и дедушки, например, про коммунизм.
А как их бабушки и дедушки могут вести беседу о сексе? Они до сих пор стесняются вслух произносить не только это слово, но и все, что с ним связано. И тогда беседа становится совсем запутанной и сложной. Хотя с тещей я разговариваю так и о самых простых вещах.
На 1 апреля мой коллега доцент Петренко на до мной подшутил. Скажу, ну и шуточки у него! Зная, что в мой портфель часто заглядывает жена, подложил в него... извините, презерватив. Притом цветной, в красную и синюю полоску. И где он достал такой? Вынул из упаковки и аккуратно разложил его в портфеле на стопке конспектов моих лекций. Я же об этом ничего не знал.
А жена в конце марта уехала на несколько дней в командировку. Уезжая, сказала:
- Пока я в отъезде, у нас поживет мама. Надо же кому-то тебя кормить. Иначе умрешь с голоду.
А я подумал: «Лучше голодная смерть, чем каторга наедине с тещей».
Первые два часа я выдержал достойно. И первые два дня - тоже.
Но утром третьего дня, а это было второго апреля, теща вежливо спросила:
- Уважаемый доцент Волынец, почему ты опаздываешь? И это уже не первый день.
- Я не опаздываю. Всегда прихожу ровно к звонку.
- Нет, ты опаздываешь. Позавчера пришел на час позже.
- Неправда. У нас на работу никто так не опаздывает.
- А я и не говорю, что на работу. Ты с работы опаздываешь. Вот и вчера где-то пропадал целых сорок семь минут.
- А откуда вы знаете, когда заканчивается мой рабочий день?
- Знаю. Я хорошо изучила твое расписание занятий.
- Как, вы ходили в университет?
- Нет. Я совершенно случайно наткнулась на расписание в твоем портфеле. А еще пока ты спал, я у тебя обнаружила «это».
- Что - «это»? - не понял я.
- Ну, «это», что необходимо, чтобы заниматься любовью, - сказала теща, явно смущаясь. Она имела в виду презерватив в портфеле. А я - совсем другое. Ну а что же еще необходимо мужчине, чтобы заниматься любовью и что можно у него обнаружить, когда он спит? Я подумал: «Ложась спать, надо поаккуратней укрываться одеялом».
А теща, продолжая смущаться, спросила:
- Ты всегда носишь его с собой?
- Да, конечно, - сказал я. - А как же иначе?
- Мог бы не таскать каждый день, особенно когда жены нет дома. Ведь «это» не является рабочим инструментом доцента.
- Но что именно вы имеете в виду? - недоумевал я.
- Ну, «это»... необходимое приспособление для секса.
Ой, нелегко ей было произнести это слово! Ведь выросла и воспитывалась при советской власти, когда секса не было. Но мне яснее не стало. Я даже не догадывался, что мы с ней разговариваем о разных вещах. Я сказал:
- А что, разве мне надо оставлять его дома? И класть в стакан, как вы кладете зубы на ночь?
- Ну, зачем в стакан. Просто выбросить. А не таскать его каждый день на работу.
- Но он мне нисколько не мешает, даже танцевать, как и каждому нормальному мужчине.
- А я думаю, нормальные мужчины могут прекрасно танцевать и без него. Зачем он им нужен во время танца? И тебе нет в нем надобности пока жена в командировке.
- Как это «нет надобности»? Есть, для другого дела.
- Для какого еще другого дела? Ты что, извращенец?
- Никакой я не извращенец. Я - нормальный здоровый мужчина. И пользуюсь своим мужским инструментом несколько раз в день.
- Несколько раз в день? - всплеснула теща руками. – А разве он не одноразовый?
Ну, думаю, совсем свихнулась теща на старости лет. И притом на сексуальной почве.
- Как это одноразовый? – возмутился я. – Он – многоразовый. А если бы я, не дай бог, болел простатитом, то пользовался б им еще и ночью.
А теща продолжала:
- Нет, нормальный мужчина такого не носит. А я хорошо его рассмотрела... пока ты спал. Он у тебя полосатый.
- Какой, какой? - ужаснулся я.
- Полосатый. В красную и синюю полоску. Я даже не знала, что такие бывают. У нормальных мужчин таких не бывает.
Тут у меня отнялся язык. Утром я посещал туалет, но никаких полос не заметил. Хотя я и не рассматривал.
И я отправился в туалет - убедится, что у меня все нормально. Убедился. Полос нету. Ни красных, ни синих. И никакой я не извращенец. Скорее она со своими вопросами.
Так мы с ней и не выяснили, о чем ведем беседу. И замолчали. На весь день.
Вечером, собирая бумаги в портфель, я обнаружил «это»... «для секса», в полоску, одноразовый.
Я недоумевал, как «это» сюда попало. Может, теща подложила в провокационных целях? Не похоже. Вспомнил! На днях доцент Петренко рассказывал анекдот про полосатый презерватив. Значит, это его, сексуально озабоченного, первоапрельские шуточки.
А назавтра я увидел тещу в нашем университете. Наверняка пришла следить за мной. Она не могла успокоиться. Ещё бы! «Это» лежало в моем портфеле в полной боевой готовности, словно мой повседневный рабочий инструмент. Пришла, открыла дверь и заглянула в аудиторию, в которой я читал лекцию. Видимо, убедиться, чем я занимаюсь на рабочем месте.
Я сделал вид, что её не узнал. Не прерывая занятия, сурово обратился к ней:
- А вы, студентка, почему опаздываете. Лекция давно началась, а вы где-то бродите. Перерыв был на одну сигарету, а вы выкурили, наверное, целую пачку. Это в вашем-то возрасте.
- Причем мой возраст? - промямлила теща-студентка. - Я задержалась в библиотеке.
- И когда же вы туда зашли, в библиотеку-то? В прошлом веке, что ли?
Теща вспыхнула и захлопнула дверь.
Дома мы опять не разговаривали. Назавтра она, кажется, университет не посещала. Однако когда я шел с работы, то какая-то женщина неотрывно следовала за мной. Она была в черной шляпке с вуалью. Лицо скрывала вуаль, но походка её была мне до боли знакомой.
А на следующий день я увидел у себя за спиной женщину в парандже. Достать её для тещи – не проблема. Её подруга до сих пор работает в театре костюмершей.
На третий день за мной семенила японка в кимоно, старательно прикрывая лицо веером.
Я не выдержал и сказал:
- И долго вы будете за мной следить?
- Айм сори? Я не понимайт, - прозвучал под паранджой знакомый голос. В прошлом году теща ходила на курсы английского. Сегодня это была её разговорная практика.
- Перестаньте притворяться. Я вас сразу узнал по походке. И по голосу.
После моих слов женщина в парандже поспешно скрылась в вечерней толпе.
Если бы не вернулась жена, то теща перебрала бы весь реквизит театра. И добралась бы до рыцарских доспехов средневековья. Интересно, как бы она грохотала в них, преследуя меня по улицам города?
Но вечером приехала жена и теща оставила меня в покое.
А доцента Петренко я заставил позвонить и рассказать моей супруге все о своем безобидном первоапрельском розыгрыше. Пока ей про «это» не рассказала её мать.
***
Редактор журнала "Азов литературный"
|
| |
| |
| atauey | Дата: Пятница, 18 Май 2012, 09:23 | Сообщение # 4 |
|
Гость
Группа: Постоянные авторы
Сообщений: 6
Награды: 4
Репутация: 0
Статус: | ПАПУАС ИЗ БЕЛОВЕЖСКОЙ ПУЩИ
Юмористический рассказ
Вот и закончился отпуск. Наступило первое сентября. Преподаватели поздравляют студентов с началам нового учебного года. А друг другу выражают сочувствие. На кафедре шумно, как в день зарплаты.
Доцент Петренко делится впечатлениями о своих курортных романах. Год от года его рассказы все эмоциональнее. Словно он от отпуска к отпуску становится все моложе.
А профессор Поддубенский перечисляет недуги, от которых исцелился за время отпуска. Как будто по молодости схватил полный набор болезней, и каждый отпуск понемногу от них избавляется.
Только ассистентка Курбацкая ведет себя, как обычно - щебечет без остановки. Ей не важно, о чем говорить и с кем. Главное, чтобы все видели её красивый южный загар. Она и перед отпуском так щебетала. И во время отпуска не закрывала рта. Отчего язык её загорел не меньше, чем лицо.
А что я могу рассказать о прошедшем лете? Ничего. Отпуск прошел, словно очередная зимняя простуда. Хотя, правда, этим летом и со мной случилось маленькое приключение.
Получив отпускные, я с грустью их пересчитал и спросил у жены:
- Дорогая, ты хотела бы отдыхать на южном берегу Белого моря, или на северном берегу Черного?
- Дорогой, я хотела бы отдыхать на западном берегу Красного моря. Но твоих отпускных хватит только на отдых у бабы Кати, хутор которой находится на восточной опушке Беловежской пущи.
Она была права. Мы собрались и поехали к бабе Кате. На хуторе хорошо. Лес рядом. Речка, как сказала баба Катя, тоже рядом - пять километров по проселочной дороге.
Первый день мы валялись на зеленой травке. Загорали. Меня донимали мухи.
- Что я - мед, что они все слетелись?
Жена сказала:
- Конечно, ты не мед. На мед слетаются пчелы. А мухи - совсем на другое.
Кем бы я ни был, но они меня достали. Я сорвал ветку лебеды и стал интенсивно хлестать себя по спине. Оказалось, это крапива.
К вечеру я сильно обгорел. Особенно со спины. Кожа стала красной, словно после бани. И горела, как ошпаренная. А может это от крапивы? Спать придется самолетиком: лёжа на животе и раскинув руки в стороны.
А жена нисколько не обгорела. Видимо потому, что солнечные лучи не могут задерживаться на предметах, круглых со всех сторон. Ей придется спать не самолетиком, а как всегда – дирижаблем.
- Ну, как мой загар? - спросила она, вертясь перед зеркалом. А меня уже знобило. Не глядя на неё, я ответил:
- Красивый, цвета рыбьего брюха.
Жена обиделась и ушла спать на сеновал. Назавтра мы помирились и вместе пошли в лес за грибами. По дороге я спросил:
- А как отличить ядовитые грибы от неядовитых?
- Очень просто. Надо съесть. Если останешься жив, значит грибы съедобные.
- А если ошибешься?
- Грибники, как и саперы, ошибаются только раз.
После такой беседы у меня к грибам пропал всяческий интерес. Но жена успокоила:
- Не волнуйся. Я хорошо разбираюсь в грибах. И ты избежишь роковой ошибки.
Говорят, собирая грибы, надо часто и низко кланяться. Я усердно старался, отвешивал поклоны налево и направо. Но напрасно: грибов не было. А жена не кланялась. Потому что она у меня на все сто. А если быть точным, на все сто двадцать. Она из тех, которые не 90-60-90, а 120-120 и 120. Станет она кланяться каждому сморчку!
Так мы ходили в лес всю неделю. И все безрезультатно. Жена сказала, что во всем виноват я.
- Почему? - спросил я.
- Потому, - она явно искала причину и нашла. - Потому что ты - мухомор, а благородные грибы от мухоморов держаться подальше.
Когда грибы надоели, мы решили прогуляться на речку. По дороге жена меня упрекала:
- Приедем домой без единой банки грибов. И все из-за тебя.
Как будто она здесь ни при чём... со своими параметрами. Я вспылил и ускорил шаг. Жена за мной не поспевала и отстала далеко позади.
Увидев речку, я на ходу стал раздеваться. Сорвал рубашку, затем штаны. Вместе с плавками. Плавок обратно надевать не стал: все равно в округе ни одной живой души. Жена не в счет, конечно. Хотя она и живая душа.
Какое блаженство - оказаться в воде после пыльной дороги! А без плавок купаться - даже совсем другие ощущения. Особенно когда, нырнув, касаешься мягкого илистого дна.
Я и не заметил, как к берегу подошла жена.
- Ты что, купаешься в одежде? - спросила она.
- В какой одежде! - восторженно воскликнул я. - Купаюсь совсем голый.
И в доказательство подпрыгнул высоко над водой, издав победный крик индейца.
- Но где же твоя одежда? - опять спросила жена. - Где ты её оставил?
Тут до меня дошло, о чем она спрашивает. И я вышел из воды.
Одежды нигде не было. Не могла же она провалиться сквозь землю?
- Вокруг ведь никого не было. А я оставил её вот здесь.
Жена, несмотря на свои все сто двадцать, низко наклонилась и посмотрела туда, куда я указал. В ней проснулся детектив. Она сказала:
- Твоей одежде сделали ноги. И она ушла в этом направлении - в кусты.
Наклонившись, она пошла по невидимому мне следу. Ей не хватало только лупы в руке да трубки Мегрэ во рту.
- Вот! - услышал я её торжествующий голос и обрадовался.
Но жена вышла из кустов не с одеждой. В руках она несла длинную палку.
- Вот орудие преступления, - пояснила она. - Преступник сделал удочку из длинного шеста, ниток и крючка. Сидя в кустах, он «выудил» твою одежду с открытого места. Поэтому ты и не заметил воришку.
- Да? Но как мне теперь быть?
- Не волнуйся, я что-нибудь придумаю, - сказала жена. - А удочку мы возьмем с собой и предъявим участковому милиционеру в качестве вещдока.
- Но я не хочу голышом шагать пять километров. Вещдоком не прикроешься. А тут еще комары кусают в разные интимные и очень чувствительные места. Ты не могла бы поделиться со мной какой-либо своей одёжкой?
- Чем поделиться-то? - ответила жена и развела руками. - Разве что бюстгальтером?
- Давай бюстгальтер, - в отчаянии сказал я.
- И как ты его наденешь? Вместо плавок, что ли? - насмешливо спросила жена. - Одну половинку спереди, а вторую сзади и застегнешь через плечо?
И добавила:
- Не дури. Я сделаю тебе одежду из каких-либо листьев.
- И я буду выглядеть как Аполлон Бельведерский с фиговым листком вместо штанов, - уныло сказал я.
- Ну, скажем, фиговые деревья в Беловежской пуще не растут. - Она оценивающе глянула на моё интимное место и добавила. - Одним фиговым листком тебе не прикрыться. Нужен лист значительно больше, например, лопуха.
Она оторвала кусок нитки от удочки и нанизала на него несколько листьев лопуха, который рос у дороги. Получилась набедренная повязка.
Обжегшись на крапиве, я спросил:
- А лопух не ядовитый?
- Нет, скорее лечебный. Из него делают настойку, которая повышает мужскую потенцию.
- Тогда надевай.
Закрепив повязку у меня на бедрах и обойдя вокруг, жена сказала:
- А теперь пройдись. Я хочу посмотреть, хорошо ли держится повязка.
- Я что, топ-модель? - разозлился я. – Буду здесь расхаживать, словно по подиуму.
Но все-таки сделал несколько шагов по траве.
- Замечательно, - сказала жена. - Конечно, ты не похож на Аполлона Бельведерского, даже если лопух заменить фигой. Но эта одежка тебе явно идет. Ты и лопух - одно целое. Теперь мы сможем поймать такси и вернуться домой.
- Ага, - сказал я насмешливо. - По-твоему, такси так и шастают здесь по лесу и пыльным проселочным дорогам.
- Не обязательно такси. Может оказаться случайная машина. А ты спрячься вот в этой рощице. А то своим видом распугаешь всех водителей.
С палкой наперевес через плечо я ушел в лесок. Там стал бродить, заглядывая под кусты и деревья. Сказалась привычка прошлых дней. И тут мне стали попадаться грибы. На каждом шагу. И все белые. А у меня, как назло, ни корзинки, ни даже карманов в набедренной повязке. Не оставлять же такое добро в лесу? К тому же появилась возможность доказать жене, что я не такой уж мухомор.
Я нашел выход - стал нанизывать грибы на нитку от удочки. А когда их набралось много, связал концы. Получилось ожерелье, которое для удобства я и надел себе на шею.
Позвала жена. Оказывается, она остановила проезжавшие мимо «Жигули». Я вышел из леса во всей красе: в набедренной повязке, с длинной палкой в руке и ожерельем из белых грибов на шее.
Водитель, увидев меня, вскрикнул и рванул с места, обдав меня тяжелой черноземной пылью. Она толстым слоем покрыла моё потное тело с ног до головы.
Вмиг я превратился в чернокожего друга своей бледнолицей жены.
А тут показалась другая машина - грузовик. Я не успел спрятаться. Водитель, увидев меня, сам остановился.
- О! - восторженно воскликнул он, открывая дверцу кабины. - Папуас! Как ты оказался здесь?
- Заблудился, - сказал я первое, что пришло в голову.
- Где заблудился-то? В своих джунглях и оказался у нас в Беловежской пуще? - удивился шофер.
- Это мой муж, - прервала жена его вопросы. - Вы не смогли бы подбросить нас к хутору бабы Кати?
- Почему бы не подбросить? Я - за дружбу всяких народов. А с господина папуаса я возьму только полтинник. Не знал я, что у бабы Кати семья папуаса отдыхает.
Шофер широко распахнул дверь перед моей женой и сказал:
- Вы, дамочка, садитесь в кабину. А вы, товарищ папуас, полезайте наверх, в кузов.
Что я и сделал. Оказывается, папуасам можно позавидовать. В набедренной повязке очень удобно забираться в машину. Нигде не жмет, не тянет, ноги поднимаются легко и свободно. Я уж не говорю о других удобствах.
Кузов машины был заполнен живым товаром - породистыми откормленными хрюшками. Первоначально они, увидев меня, занервничали. Потом самые смелые стали меня обнюхивать. Сначала исследовали мои грязные ступни, затем коленки, а затем все то, что выше коленок. Обнюхав до самой набедренной повязки, успокоились. Приняли меня за своего.
Баба Катя встретила нас у калитки. Увидев меня, она перекрестилась и спросила:
- Это кто ж такой в машине-то? Негр, что ли? Первый раз вижу живого негра.
- А раньше что, только мертвые попадались? - спросил шофер.
- Нет, раньше их видела только по телевизору.
- Не узнаёшь, баба Катя? Это же муж мой, доцент Волынец, - сказала жена и ушла в дом за деньгами.
- Во! И негры доцентами бывают, - прошептала старуха.
А я решил спрыгнуть с борта машины. И спрыгнул, не подумав. Нитки лопнули, и моя набедренная повязка вместе с грибами оказалась у ног бабы Кати. Перед ней я встал совершенно голый. На виду оказались все мои нижние достоинства и недостатки. Та вскрикнула, опять перекрестилась и сказала:
- Вот теперь-то я вижу, что это вы, уважаемый доцент.
Я поднял два листа лопуха и прикрылся: одним спереди, другим сзади. И подумал: в одежде, пусть в набедренной повязке, она меня не узнавала. А как совсем голого, так узнала сразу.
Тут пришла жена, расплатилась с шофером, а меня отправила к сараю. Там стояла бочка с водой. Но на этом мои злоключения не закончились. Бычок бабы Кати вышел из сарая и решительно направился ко мне. Чем-то я ему явно не понравился.
И я побежал. Он - за мной. Бежать мешали широкие листья, и я их бросил. Разве они защитят мои интимные места от его коротких, но острых рогов. А бычок, увидев листья, остановился и стал их обнюхивать. Видимо тоже знал, что лопух повышает мужскую потенцию.
Вот так закончилось мое приключение в качестве папуаса.
А назавтра баба Катя угостила нас вкусным наваристым супом из белых грибов.
Добавлено (10.04.2012, 09:21)
---------------------------------------------
КРУТАЯ ЖЕНА
Юмористический рассказ
- Безобразие! - сказала жена, встретив меня в прихожей.
Я машинально посмотрел на свои ботинки. Они были, на мой взгляд, безукоризненно чистыми.
- Безобразие! - повторила она. - Весь мир занимается спортом, шейпингом, бодибилдингом, наконец. А мы ничем не занимаемся. Завтра же покупаем велотренажер.
Вот какая спортивная у меня жена.
Я согласился. А, подумав, обрадовался: хорошо, что не штангу. Ведь горбатиться на тренажере придется только мне. Жена со своим весом на него не взберется. Разве что при помощи вертолета.
Назавтра педальная машина уже стояла посреди комнаты. Я сел на неё, а жена засекла время.
- На первое время крутить будешь полчаса, - сказала она.
Но уже через пять минут я выбился из сил.
- Крути, крути, - подбадривала супруга. - Только так мы сможем избежать инфаркта.
«Она-то избежит, - подумал я. - А меня он настигнет как раз на этом тренажере».
- К тому же и аппетит у нас станет лучше, - добавила жена.
И она оказалась права. Аппетит действительно улучшился. Глазунью с ветчиной жена приготовила на три яйца. Каждому. Её мы съели моментально. Правда, пока я съел одно яйцо, жена - все остальные. И ветчину тоже.
После обеда я взбирался на тренажер с опаской, словно тореадор на быка. А жена увеличила время тренировки в два раза. Последние минуты я крутил педали уже без сознания. Когда время вышло, жена подхватила меня под руки и уложила в кровать. Так скрюченным я и пролежал всю ночь, время от времени дергаясь и кругообразно вращая ногами.
А утром я не мог ни выпрямить ноги, ни разогнуть спину. В туалет проследовал походкой гориллы: не разгибая спины и опираясь на руки. Супруга сказала:
- Это с непривычки. Сегодня нам надо увеличить время.
Жена усадила меня на агрегат и, превозмогая боль, я нажал на педали.
О боже! Такой нагрузки я не выдержу.
Но какое счастье! Какое счастье, что жена купила отечественный тренажер! Это он не выдержал интенсивной нагрузки и сломался.
Я торжествовал. А жена выставила его на балкон. Там этот спортивный инвентарь активно принялись осваивать голуби.
Назавтра жена встретила меня с новой инициативой.
- Весь мир совершает хорошие дела. Давай и мы совершим.
- Давай, - с ужасом согласился я. А жена продолжала:
- Начнем, например, с какого-либо дела, нужного и полезного для всех жильцов нашего дома.
- Ты что, решила выставить свою кандидатуру на выборы в местные советы?
- Ничего я выставлять не собираюсь. Просто надоело ходить через такой грязный подъезд.
- А не ты ли в этом виновата? - сказал я.
- Я? - возмутилась жена. - Это я виновата? Помнишь, как однажды я вымыла и выскребла наш лифт? Нервы не выдержали. Его уборщица только подметала. И то раз в полгода.
- Вот, вот. После этого все жильцы на тебя косятся. Потому что уборщица не только лифт, но и весь подъезд перестала убирать. Ждет, когда опять у тебя не выдержат нервы.
- Тогда мы сделаем другое. Вскопаем газон у входа и посадим там цветочки.
Вот какая инициативная у меня жена.
Я охотно согласился, пока жена не придумала чего-нибудь покруче. Взял на балконе лопату и отправился вскапывать газон. Это оказалось не таким уж легким делом. После тренажера ныло все тело. К тому же по этому газону жители дома топтались не одно десятилетие.
Рядом на скамейку присел мужчина и, молча, смотрел на мою работу. Это был скорее не БОМЖ, а БОРЗ. Что означает - «без определенного рода занятий».
- Мужик, ты что делаешь? - спросил он.
- Не видишь, копаю, - ответил я и замолчал. Разговаривать с этим типом совсем не хотелось.
- А зачем копаешь?
- Как зачем? Клад ищу, - ответил я недовольно.
- Склад? - удивился мужчина.
- Не склад, а клад, - уточнил я.
- И какой же клад ты ищешь?
- Бутылку водки. Жена спрятала где то здесь.
- Спрятала здесь? А почему не дома, в своей квартире? - спросил он с явным любопытством.
- А там я все равно нашел бы.
- Резонно, - сказал мужчина и опять спросил:
- И глубоко запрятала.
- Нет, глубоко не успела.
Помолчали. Однако упоминание о бутылке явно не давало ему покоя. И он опять спросил:
- Мужик, может тебе помочь?
- Как хочешь, - безразличным тоном ответил я.
- Я с-час. Только за инструментом сбегаю.
Через минуту он появился с лопатой в руках. А я подумал, что влип со своей шуткой. БОРЗ её не поймет. Он известен всему двору как скандальный тип из нашего подъезда. Теперь нам с женой житья не будет.
- Копай с этого края, - сказал я. - А мне надо сходить домой, водички попить.
- Иди, попей, - охотно согласился БОРЗ. - Можешь не торопиться и передохнуть.
Узнав в чем дело, жена сказала:
- Да, ты влип. Он нам устроит радостную жизнь.
- И что же нам делать?
- Не волнуйся, я что-нибудь придумаю.
Я не стал волноваться. Потому что у меня не супруга, а палата парламента. Вот только которая: верхняя или нижняя?
- Поступим так, - сказала жена. - Когда он вскопает весь газон, ты выйдешь и скажешь: «Извини, а клад оказался в квартире. Я его нашел». И отдашь ему бутылку «Белого аиста». Помнишь, ты покупал коньяк, а тебе подсунули разбавленный чаем спирт. БОРЗ уже не трезв и этот «Белый аист» пойдет у него соколом.
Я согласился и выглянул с балкона. БОРЗ работал уж очень усердно. Видимо, спешил откопать бутылку до моего возвращения.
А когда весь газон был вскопан, я поступил так, как советовала супруга.
Вот какая умная у меня жена.
- Безобразие! - встретила меня жена с работы на следующий день. - Весь мир голодает, а мы все едим и едим.
- Да, продовольственная проблема обострилась, - промямлил я, стараясь угадать ход её мыслей.
- Причем здесь продовольственная проблема? - сказала жена. - Весь мир сидит на диете: кто - на тибетской, кто - на немецкой. А жена доцента Петренко - на ханты-мансийской.
Я хотел спросить, что это такое - «ханты-мансийская диета». Но благоразумно промолчал, боясь накликать на себя беду.
- Нам надо сбросить, как минимум, тридцать килограмм, - решительно заявила супруга, и добавила:
- К тому же сегодня мода пошла - сидеть на диете.
Вот какая у меня жена – никогда не отстает от моды.
Я согласился. И тут же прикинул в уме. Вместе мы весим сто пятьдесят килограмм, где моих только пятьдесят. Если сбросить тридцать, а сбрасывать придется, конечно же, только мне, то что от меня останется? Без калькулятора ясно: ровно столько, сколько весит мой скелет вместе с трусами.
И тут я четко представил себя через месяц в образе жизнерадостного скелета в трусах и белых тапочках. Я окончательно пал духом.
Но какое везение! Мне позвонили с работы и сообщили, что завтра наша кафедра выезжает в колхоз на заготовку сена. Оказывается, на мое счастье, еще не все колхозы развалились.
- Ты не поедешь, - твердо заявила жена. - Ты уже ездил на картошку и теперь ни за что не поедешь. Я обязательно что-нибудь придумаю.
- А может не надо ничего придумывать, - робко возразил я. - В деревне, на свежем воздухе хоть отдохну.
- Ага, отдохнешь, всю неделю валяясь на сене с молодыми ассистентками и аспирантками.
Отложив кулинарную книгу, она решительно зашагала по комнате. Это значит, что палата парламента начала думать. Только вот которая: верхняя или нижняя? А думать ей помогала люстра, звоном отзываясь на каждый шаг. И, наконец, придумала.
- Раздевайся! - решительно заявила она.
- Зачем? - удивился я.
- Не спорь! Раздевайся и ложись в постель.
Я и не собирался спорить. Согласился, хотя спать не хотелось. Ведь было только три часа дня. Но для чего же тогда ложиться в постель?
- А как раздеваться? - спросил я, мучаясь в догадках. - Снимать все? И трусы тоже?
- Ложись в трусах, развратник. Я вызываю врача. А пока он приедет, надо придумать тебе болезнь.
- Ну, это не трудно, - сказал я, разделся и с явным удовольствием растянулся в постели. Болеть - это лучше, чем крутить педали или сидеть на диете.
- Говори, что у тебя болит?
- Все. Особенно после тренажера, - ответил я.
- Все - это не болезнь. Надо конкретно найти больной орган, чтобы тебе выписали бюллетень. Начнем с головы.
- Голову не трогай, - решительно возразил я. - Голова - это святое.
- Да, - согласилась супруга. - Это твой рабочий инструмент, единственный, который еще функционирует в прежнем режиме.
- И, между прочим, блестящий инструмент, - не преминул вставить я.
- Ага, - согласилась жена, - блестящий. В некоторых местах. Особенно на макушке.
Она продолжала размышлять:
- Тогда рассмотрим все, что ниже головы. Сердце? Нужна кардиограмма. Легкие? Там одна болезнь - туберкулез. А он заразный. Я не хочу от тебя заразиться. Может сказать, что у тебя язва желудка или тонкой кишки?
- Почему тонкой, а не толстой? - спросил я.
- Потому. У тебя с твоим ростом и весом не может быть толстой кишки. Та-ак, посмотрим, что у тебя сзади?
Она глянула мне за спину и уверенно сказала:
- Нет, там ничего не может болеть.
- Это почему же? - удивился я.
- Потому, что в детстве спина и все, что ниже, подвергалось интенсивному массажу отцовским ремнем. Отболело на всю жизнь, - сказала жена и задумалась. - Мы еще не закончили разбор твоей грудной клетки. Что же там еще может быть?
- Где-то там еще простата, - проявил я свои познания в анатомии.
- Святая простота со своим блестящим инструментом, - укоризненно сказала жена. – Разве простата там? Она не в груди, а значительно ниже.
И она показала на свой живот, где по её мнению, должна быть простата.
- Так вот у профессора Поддубенского простатит, - продолжал я. - Профессору хорошо - врач ему выписывает бюллетень по первому требованию.
- А каковы симптомы болезни? - спросила жена.
- Первый - это частые позывы в туалет, по-малому, - ответил я и, подумав, добавил:
- А еще женщине с таким мужчиной в постели не интересно.
- Не интересно, говоришь? – переспросила супруга. - Ну, тогда эта болезнь как раз для тебя. У тебя все эти симптомы налицо.
Я обиделся. Но согласился. И тут же отметил, что, частично, она права. Позыв в туалет у меня уже появился. И я встал с постели.
- Ты куда?
- В туалет, - ответил я, схватившись двумя руками за простату.
- Не ходи, - сказала жена. - А вдруг врачу понадобится твоя моча. Или еще что-нибудь для анализов.
Тут позвонили в дверь. Это был врач. Как только я увидел белый халат, у меня сразу же заболел живот. Со мной всегда так происходит при виде белого халата.
Врач долго щупал мой живот и сказал.
- У вас воспалился аппендицит. Нужна операция.
Я согласился. А что мне оставалось делать.
Вот так круто супруга изменила ситуацию, и я не поехал в колхоз. Как всегда, добилась своего.
Крутая у меня жена.
Добавлено (10.04.2012, 16:05)
---------------------------------------------
МЕТКА
Юмористический рассказ
- Сегодня наденешь новый пиджак, - утром сказала жена, собирая меня на работу. - Тот светлый, за который я отдала двести долларов.
- Зачем светлый? - возразил я. - Мне очень удобно и в клетчатом.
- Удобно, говоришь? И сколько уже лет в нем удобно? Целую ударную пятилетку? Или семилетку? Нет уж. Наденешь новый. В нем ты кажешься солиднее. И даже умнее. И смотри, чтобы на нем не было ни пятнышка. А если пойдешь с доцентом Петренко в кафе пиво хлестать, салфетку используй...
- Может, лучше подгузник или памперс? – перебил я насмешливо.
- А это уж до какой степени вы наберетесь, - не замечая моей насмешки, сказала она. - Ты должен выглядеть не хуже доцента Петренко. А то жена его наряжает во все с иголочки, - сказала супруга и добавила. - А сама ходит в чем попало.
- А что, без этого пиджака я выгляжу хуже доцента Петренко? - спросил я.
- По некоторым параметрам - хуже, - сказала жена и подтолкнула меня к выходу.
Я шел к троллейбусной остановке и думал: «По каким таким параметрам я хуже Петренко? И откуда ей известны эти его параметры?».
Первых два троллейбуса я пропустил. Не солидно в новом пиджаке лезть в переполненный салон. В третий - зашел. Вернее, меня внесли. Пассажиры троллейбуса стояли, плотно прижавшись друг к другу. Вот где единение и сплоченность электората! Троллейбус подпрыгнул на ухабе. И весь электорат, как по команде подпрыгнул в едином порыве. Троллейбус качнулся вправо. И все, как сговорившись, качнулись... влево. Да так дружно, как и не снилось левой фракции государственной думы.
- Ой, я вам пиджак испачкала, - услышал я испуганный голос справа.
Я посмотрел через правое плечо и увидел огромные глаза, которые смотрели в упор. Но в них не было и намека на испуг. Был совсем другой намек... какой-то.
- Извините, я нечаянно, помадой на губах, когда троллейбус сильно качнуло.
- Нечаянно запачкали, а теперь нечаянно отчищайте, - сказал я, не зная, как поступить: улыбаться или возмущаться, глядя в эти глаза.
Троллейбус остановился и я потерял огромные глаза из виду. И не вспомнил бы о них никогда. Да жена напомнила. Дома, вечером, увидев пятно на пиджаке, она настороженно сказала:
- Это что ж такое на совершенно новом пиджаке за двести долларов? Тебя как ребенка, наряжай и не выпускай из дому.
Она поднесла пиджак к свету, внимательно рассмотрела пятно, даже понюхала и лизнула его языком. Потом потёрла пятно салфеткой и долго изучала через лупу.
- Это женская губная помада, - сделала она вывод.
- А что, разве бывает мужская губная помада? - спросил я.
- Бывает, - сухо ответила супруга. - А еще бывают женщины, которые помадой метят чужих мужей.
- Ну ты и сказала - метят. Метят только животные. И только свою территорию. В большинстве случаев это делают самцы. А как они это делают - знаешь сама.
- Знаю. Но тебя уж явно пометил не самец. Ты мне зубы не заговаривай. Признавайся, чья это помада?
- Не знаю, - ответил я.
- Так уж и не знаешь. Отвечай, твоей аспиранточки с рыбьими глазками? - спросила она сурово. - То-то я гляжу, что она в последнее время так много пишет научных статей.
- Причем тут её статьи?
- А притом, что каждую она подолгу обсуждает с тобой, закрывшись в методическом кабинете.
Я подумал: «Откуда она все это знает?». А вслух сказал:
- Но с кем же она будет обсуждать? Пишет диссертацию, а я - её научный руководитель.
- Это теперь называется научным руководством... в методическом кабинете, - не унималась супруга. - И что-то долго она пишет свою диссертацию? Начала, когда ты первый раз надел свой клетчатый пиджак.
- Ну не все же способны защититься за два или три года.
- Уж она точно не способна защищаться. Зато умеет талантливо нападать, а вернее - охмурять своих научных руководителей.
- Да не охмуряет она меня. И помада эта вовсе не её, а совершенно случайной женщины в троллейбусе.
- Ах вот как! - воскликнула жена. - Случайной! В троллейбусе! Так ты что, в общественном транспорте обнимался и целовался со случайной женщиной?
- Ни с кем я в транспорте не обнимался. Просто мы стояли, тесно прижатые друг к другу. И вовсе не целовались... - пытался я объяснить ситуацию.
- Доцент Волынец! До чего ты дошел! - всплеснула жена руками. - Не целовался, но прижимался. Прямо в троллейбусе к совершенно случайной женщине.
- Да не прижимался я. Было тесно и когда троллейбус качнуло, какая-то женщина задела мое плечо губами.
- Задела плечо губами, говоришь? Потому что промахнулась. Вот! А метила в лицо, - насмешливо сказала жена. – Снайперша, видимо, всю дорогу держала губы на изготовку?
- Не знаю я, не знаю, но говорю чистую правду, - отчаянно оправдывался я.
- Правду? Врешь на каждом шагу. Вот уж верно говорят: седина в бороду - бес в ребро. Ты бы еще в аудитории со своими студенточками начал обниматься и целоваться. Пусть бы твой ректор посмотрел на тебя, измазюканного помадой.
- Ректор в аудитории не заходит, - буркнул я.
- Ничего, специально зашел бы на тебя посмотреть. И привлек бы тебя за совращение малолеток.
- Студентки не малолетние. Они все уже взрослые.
- И всё знают, и всё умеют, - сказала жена насмешливо и зло.
- Ну почему же, не всё. Кое-чему их приходится учить. Для этого они и пришли в наш университет.
- И вы с доцентом Петренко их кое-чему обучаете... в своих методических кабинетах, - все также насмешливо продолжала она. - За ваше обучение я привлекла бы вас к ответу.
- За что?
- О! Если бы знала за что, я бы вас кастрировала. Немедленно.
- Если всех мужчин кастрировать, как же воспроизводить население?
- Очень просто – клонированием. Овец уже клонируют.
- Клонированием, говоришь? И земной шар заполнят клоны умные, как овечка Долли. Господь Бог не одобряет такое воспроизводство. Считает, что для этого нужны нормальные мужчины, а не какие-то там клонированные или кастрированные.
- Бога оставь в покое, бабник-богохульник. Тогда рассказывай, чья метка у тебя на плече? - сурово спросила жена. Но я почувствовал, что голос её начал оттаивать. И я осмелел.
- Не знаю. Стояла рядом какая-то старушка... с накрашенными губами.
- Старушка, говоришь? Еще скажи, что беззубая, с одним глазом и на костылях. Троллейбус качнуло и она, словно Анна Каренина, упала тебе на грудь. Знаю я эти твои сказки. И знаю, что эта убогая старушка - яркая крашеная блондинка.
- Почему блондинка? - удивился я её проницательности. - Из чего ты взяла?
- А вот из чего. Полюбуйся! Этот волос я обнаружила, когда исследовала пятно от губной помады.
«Ну прямо не супруга, а Эркюль Пуаро» - подумал я.
Жена помолчала, о чем-то напряженно думая, словно на «Поле чудес» Якубовича, а затем сказала:
- Блондинка - это плохо. Крашеная - еще хуже.
- Что хуже-то? - спросил я.
- А то, что своей меткой она навлекла на тебя порчу.
- Порчу? - переспросил я упавшим голосом.
- Да. Надо срочно ехать к знахарке. Пока не поздно, пусть снимет эту порчу. Пусть заговорит от дурного глаза.
Я подумал, что глаз у блондинки не такой уж дурной. А жена продолжала:
- Правда, за услугу знахарка берет двести долларов.
- Двести долларов? - ужаснулся я. - Это мно-о-го. Столько стоит этот пиджак.
- Да, дорого. Это чтобы снять порчу. А чтобы её накликать - еще дороже.
- Не лучше ли за такие деньги купить новый пиджак? - предложил я. - А этот меченный выбросить к чертовой матери.
- Если всякий раз выбрасывать, на тебя пиджаков не наберешься. А знахарка снимет порчу и я буду за тебя спокойна.
- Вернее, за себя, - уточнил я. - Визит к знахарке нужен тебе, а не мне. Я к ней не пойду. Хочешь, иди сама. И этот пиджак возьми с собой. А завтра я надену тот, в клеточку. У него такой вид, что ни одна женщина не решиться оставить на нем свою метку.
На следующий день, когда я пришел с работы и сел за обеденный стол, жена сказала:
- Ну и почему ты не спрашиваешь, была ли я у знахарки?
- Была ли ты у знахарки? - спросил я с набитым ртом.
- Была. Порча с тебя снята.
- Значит, завтра я смогу надеть новый пиджак?
- Нет, не сможешь, - замялась жена.
- Это почему же? Знахарка не справилась с поставленной задачей? - задал я нелепый вопрос.
- Справилась. Но когда она закончила свою работу, выяснилось, что я забыла дома деньги. Пришлось расплатиться твоим новым пиджаком, - пояснила супруга виновато.
А я сказал:
- Дорогая, не переживай. Тот новый пиджак мне сразу не понравился. Буду ходить в клетчатом. Он уже в таком состоянии, что никакая порча ему не страшна.
Сообщение отредактировал atauey - Пятница, 18 Май 2012, 09:30 |
| |
| |
