| АлексЭль | Дата: Пятница, 13 Сен 2013, 09:37 | Сообщение # 1 |
 Житель форума
Группа: Постоянные авторы
Сообщений: 985
Награды: 12
Репутация: 51
Статус:  | Когда-то пробовал писать прозу...
__ПОХОЖИЙ НА ЧТО-ТО
__«Посмотри на меня. Что-нибудь видишь? Мои глаза должны отражать меня изнутри, правда? Значит, ты обязан увидеть меня таким, какой я есть на самом деле. Ты видишь меня? Нет? Но ведь я есть, я существую. У меня есть руки, которые дрожат – они дряхлые и слабые и дрожат. Посмотри на них. Еще плечи. Ты когда-нибудь встречал такие узкие плечи? Они способны держать лишь воздух, да и то с огромным трудом. Разве они ни о чем не говорят тебе? Я так надеялся, что скажут. А волосы? Уж волосы точно не молчат – я слышу их грязное и сухое шуршание при каждом своем шаге или движении. Ты не можешь не слышать тоже. Ты обязан услышать! Я знаю, я надеюсь, я верю. Пожалуйста!», – старик поднял сложенные вместе ладони к окну камеры и затряс ими. Тень на каменном полу чуть подернулась и вновь равнодушно застыла, – «Я знаю, что ты смотришь на меня. Я чувствую – ты видишь меня. Пожалуйста, ответь мне, скажи, ЧТО ты видишь. Я должен знать это. Всю жизнь я желал этого, а теперь у меня так мало времени. Скажи, что ты видишь. Не молчи!», – его голос был хриплым и тихим. Таким тихим, что слова сливались в один монотонный звук, долгий, похожий на молитву.
__Договорив последнюю фразу, старик склонил голову к груди и заплакал. Его руки медленно опустились и упали на пояс. Худые плечи вздрагивали при каждом надрывном всхлипе. Продолжая плакать, он тяжело опустился на пол и свернулся, словно кошка, спрятав голову под рукава грязной широкой робы, в которую был одет. Вскоре он замолчал и сразу же после этого уснул. Во сне он часто переворачивался с одного бока на другой.
__Проснувшись через несколько часов, старик переполз к восточной стене камеры, и сел прислонившись к ней, под окном. День снаружи близился к завершению, и в камере быстро темнело, но его день, здесь внутри, только начинался.
__Он вытянул перед собой согнутые в коленях ноги и положил на них худые руки. Некоторое время он смотрел на тонкие пальцы спокойным немигающим взглядом. Потом, словно очнувшись, дернулся и глубоко вздохнул, поднялся, кряхтя, и неторопливо поплелся к противоположной стене. Дойдя до нее, он еле слышно произнес «раз», повернулся и направился обратно. Дойдя до стены с окном, сказал «два» и снова пошел к западной стене. Так он ходил из одного конца камеры в другой, ведя отсчет, всю ночь и к утру, тому утру, что снаружи, досчитал до 647.
__С первым лучом света, старик остановился и сел.
__«Странное число – никогда столько не было. А силы убывают, да – убывают. Пять дней назад было 615 ,а теперь уже 647. Плохо. Хотя, это можно назвать рекордом своего рода. Думаю – это не так уж и плохо в конце концов, если подумать», – старик улыбнулся своим мыслям и встряхнул головой, очень осторожно, затем поправил длинные седые пряди, встал и направился к окну.
__Как и в прошлый раз, он поднял ладони к окну и стал говорить все тем же бубнящим хриплым голосом, почти неслышным, лишенным интонации, изредка откашливаясь и переводя дыхание: «Ты сильнее и мудрее меня, ты знаешь меня лучше, чем я сам, так посмотри на меня, скажи, что я такое, я прошу тебя и умоляю. Мне необходимо знать это, ведь нет ничего важнее в жизни. Мне так мало осталось, я боюсь не успеть, ты сильнее меня, ты должен быть великодушным ко мне…». Затем все повторилось.
__Когда старик уснул, дверь в камеру отворилась, громко скрипя, и внутрь вошел маленький мальчик, неся в правой руке миску с какой-то похлебкой, а в левой кусок хлеба. Он подошел к старику, присел возле него на корточки и потормошил за плечо. Старик с ворчаньем проснулся, сел и взял миску с хлебом.
__Мальчик поднялся и отошел в сторону, остановился у стены, сложа руки на груди, и стал наблюдать за стариком, который жадно отпивал варево из миски и кусал хлеб.
– Почему ты не уходишь отсюда? –спросил мальчик.
__Старик ничего не ответил и даже не посмотрел в его сторону, продолжая есть.
– Почему ты молчишь? – продолжал спрашивать мальчик, не отрывая взгляда от старика и миски.
__Но старик молчал и жевал. Доев последние крохи хлеба и вылизав языком дно миски, он отбросил ее к ногам мальчика и снова лег на полу. Мальчик стоял несколько секунд, не шевелясь. Наконец, он снова подошел к старику, присел и подергал того за плечо. Тот поднялся и сел, как и в прошлый раз. Мальчик, не говоря ни слова, с размаху ударил кулаком в узкое старческое лицо. Старик от удара откинулся назад, но кряхтя и вытирая кровь с разбитой щеки, снова сел на полу. Мальчик еще дважды подходил к нему и бил, и старик, падая навзничь, снова поднимался с каменного пола, садясь, как и прежде.
__Приблизившись к старику в четвертый раз, мальчик, достал из левого кармана сигарету, прикурил с помощью зажигалки и протянул старику. Тот взял сигарету, затянулся и тут же зашелся в сухом кашле.
__Мальчик развернулся и пошел к выходу из камеры, на ходу подняв с пола миску. Перед тем, как закрыть дверь, он обернулся к старику и сказал: «Ты – дурак. Завтра, дурак, ты будешь цветком. И постарайся, мне нужно удивить тех, кто сюда придет. Понял?». Старик ни единым звуком или движением не откликнулся, но мальчик и не ждал этого, и сразу же вышел. Дверь захлопнулась после него с гулким звуком.
__Спустя несколько минут после ухода посетителя, старик выполз к центру камеры – туда, где на холодные камни попадали лучи солнца, свернулся в калачик и уснул.
__«Цветок – что же такого. Я еще не пробовал быть цветком, вполне возможно, что это именно то, что нужно, хотя… Может быть важным и вид цветка, ведь они такие разные. Надо подумать, какой выбрать. С чего начать? Может с бутона. Или с лепестков. Скажем, роза. У нее длинный стебель и она так прекрасно пахнет. Я вполне мог бы быть ей. Но у нее есть шипы. У меня нет ни шипов, ни колючек. Я знаю точно. Значит, не роза. Тогда, пусть ромашка. Она такая простая, и похожа на солнце. Я люблю солнце. Может, ромашка? Но я не смогу светить, да к тому же я такой грязный. Нет, я не похож на солнце. Тюльпан! Точно, именно тюльпан. Это мне подходит. Кажется, я даже близко к тюльпанам не подходил, вот и проверим! Да, тюльпан. Тюльпан! Тюльпан!!», – старик встал на ноги начал пританцовывать, вытянув в стороны руки и откинув назад голову.
__Вдоволь накружившись, он устало опустился на колени и помотал головой из стороны в сторону.
__«Ой, кружится. Сейчас упаду. Ой, все вертится. Тюльпан. Я знаю, как он выглядит, знаю. У меня получится. Может быть, даже это то, что мне нужно. Недаром, число было такое странное – 647. Никогда еще вторая цифра не была меньше первой на два, при этом сумма первой и последней равнялась тринадцати, а сумма второй и третьей – одиннадцати, да к тому же тоже была меньше на два предыдущей суммы. Нет, определенно, что-то есть в тюльпане. Я верю в это. Хоть бы это было именно оно – ТО, ЧТО Я ЕСТЬ».
__Весь оставшийся день – внутренний день, когда снаружи ночь и в камере холодно – старик перебирал различные позы, пробовал движения переходы. Он то неотрывно сидел на одном месте, то без остановки ходил по кругу или по прямой из угла в угол.
__Когда солнце только-только появилось на горизонте, и даже еще первый луч не упал на мертвые камни, которыми был выложен пол в камере, дверь заскрипела заунывно и открылась. В камеру вошло пятеро человек, включая и мальчика, приходившего недавно.
__После того, как все оказались внутри, дверь все с тем же визгливым скрипом закрылась и люди выстроились в шеренгу. Мальчик встал чуть впереди. Среди новых гостей была одна молодая женщина, двое мужчин среднего возраста и маленькая девочка возрастом еще меньше мальчика. Мальчик коротким жестом велел старику выйти на середину камеры. Когда тот доплелся, он, несколько торжественным голосом объявил: «А сегодня мы хотим видеть цветок. Покажи нам цветок, старик», – и шепотом, который конечно был слышен всем, но предназначался лишь старику, добавил: «И постарайся!». Затем он отошел к остальным и принял выжидательную позу, бросив любопытный взгляд на девочку, стоящую слева.
__Старик опустился на пол, согнувшись, обхватив руками колени и просунув между ними голову. Так он просидел около минуты без движения, и мальчик сделал шаг в его сторону.
__– Я поняла! – остановила его девочка, – цветок надо полить, чтобы он вырос.
__Мальчик, все еще подозрительно глядя на «цветок», подошел к дверному окошку и сказал, чтобы ему принесли воды.
__– Интересно, какой именно цветок это, – произнесла женщина без всякого интереса.
__– Наверное, роза, или ромашка, думаю, что все таки, ромашка, – ответил один из мужчин без тени мысли на лице и в голосе.
__– Просто цветок, – сказал второй мужчина, после чего все замолчали.
__Когда принесли лейку с водой, мальчик, взял ее, подошел к старику и вылил все содержимое тому на голову, ухмыляясь. Затем отошел в сторону и принял свою привычную позу, вновь взглянув на девочку.
__«Цветок», весь мокрый, стал «оживать», а его «бутон» «раскрываться» в виде выпрямляющейся спины и поднимающейся головы с руками. Движения старческого тела были плавными, где требовалось - чуть резкими, а в целом настолько неожиданно красивыми и ПОХОЖИМИ, что девочка не выдержала и воскликнула: «Это тюльпан! Я узнала этот цветок – это тюльпан!». Женщина осуждающе посмотрела на нее и легонько дернула за руку. Мальчик улыбнулся. Выражения лиц мужчин нисколько не изменились.
__А старик продолжал «расцветать». Вот уже раскрылся бутон и мерно покачивался, словно от ветра, на «стебле». Потом ветер усилился и стебель стало гнуть из стороны в сторону, а лепестки заметались в диком танце, грозя вот-вот оторваться и разлететься. Неожиданно ветер все-таки «вырвал тюльпан из земли», и старик, изящно изогнувшись, что еще более удивляло, учитывая его возраст, упал на каменный пол, и так и остался лежать.
__Девочка в восхищении обняла лицо и приоткрыла рот. Мужчины одобрительно кивнули, а женщина немного приподняла брови.
__– Теперь он завянет, и превратится в удобрения, – закончил мальчик и подошел к «цветку». Ногой он перевернул старика на спину.
__– Что ты делаешь! – закричала вдруг девочка, – он же еще не завял, он еще живой.
__Мальчик ухмыльнулся.
__– Вставай, – сказал он старику и несильно пнул его.
__Старик медленно поднялся, горбя спину.
__Огонь в глазах девочки тут же потух, а взгляды взрослых стали равнодушными. Поняв, что представление окончено, они один за другим, направились к дверям. Мальчик махнул кому-то в дверном окошке, и двери открылись. Зрители вышли из камеры. Мальчик задержался и посмотрел на старика.
__– Молодец. Хвалю! – кривя губы в усмешке, сказал он и похлопал старика по плечу, – я даже запах цветка почувствовал и ветер ощутил, – Он достал сигарету и засунул ее старику в рот, затем достал спички и поджег сигарету. Уходя, мальчик захватил лейку.
__Старик курил и смотрел в окно, в котором было видно восходящее солнце. Когда он вдыхал сигаретный дым, его глаза наполнялись слезой, а кожа на лице дрожала.
__«Нет. Это не тюльпан. Это не цветок. Я не цветок. Как я устал от всего этого. Как же я устал. Ну почему не цветок?».
__Старик докурил, бросил окурок на пол, и подошел к окну.
__«Посмотри на меня. Разве в тебе нет сострадания? Разве я не заслуживаю сострадания? Мне только нужно знать, КТО Я ТАКОЙ. Я не вижу, а ты сможешь, если захочешь. Посмотри на меня. Ответь мне. Я должен знать. Ты ведь знаешь, что я должен знать. Ведь знаешь».
__В изнеможении старик упал на камни и зарыдал, кашляя и хрипя.
__Он проспал около суток, но к приходу мальчика проснулся и сидел, прислонившись спиной к восточной стене.
__Мальчик подошел к нему, сел на корточки и провел рукой по лбу старика.
__– Пока не умирай. Сегодня еще представление. Ты изобразишь комара.
__Мальчик встал и вышел из камеры, на ходу попивая какую-то песенку. Старик посмотрел ему вслед и сощурил глаза.
Через несколько часов в камеру вместе с мальчиком вошли зрители. Их было четверо: юная девушка, женщина средних лет и двое пожилых мужчин.
__– Представляю вам комара, – торжественно объявил мальчик и застыл, сложив руки на груди.
__Старик сидел в позе «лотоса» в середине камеры с закрытыми глазами и не двигался.
__Спустя пару минут, женщина не выдержала:
__– И? – нетерпеливо и надменно спросила она.
__– Мне кажется, его надо напугать. Ведь комаров надо чуть ли ни задеть, чтобы они испугались, – сообразила девушка.
__Мальчик кивнул в знак согласия и пошел к старику. Подойдя к нему вплотную, он ухмыльнулся и наотмашь ударил старика ладонью по щеке. При этом голова старика резко отклонилась в сторону в сторону, а в камере раздался щелчок.
__После этого старик раз в секунду стал наклонять голову мелкими движениями то к одному плечу, то к другому, и издавать звуки, необыкновенно схожие с тиканьем часов. При этом амплитуда наклонов его головы понемногу уменьшалась.
__Мальчик смотрел на него озадаченно, а зрители стояли в растерянных позах.
__– Это же бомба, – вдруг шепотом произнесла девушка, отступая на шаг назад и упираясь в стену.
__– Бомба, – согласились мужчины и наморщили лбы, женщина испуганно посмотрела на них.
__Мальчик стал отходить от старика, к двери, не спуская с него взгляда, в котором смешивались раздражение, удивление, испуг.
__Голова старика к тому времени, как люди дошли до двери, уже почти вернулась в свое прежнее положение. Сделав последнее движение, «бомба» щелкнула, и, спустя секунду, "взорвалась".
* * *
__В камеру вошли двое в белых халатах, и с нескрываемым разочарованием оглядели помещение: шесть мёртвых тел застыли на холодном каменном полу камеры в несуразных неестественных позах.
__- Хорошо, что на этот раз только пять, - сказал тот, что стоял слева.
__- Но премию то все равно урежут, - разочарованно заметил второй.
__- Урежут, но немного - только символически, - успокоил его первый, - Зато был и цветок.
__- Всегда что-то такое есть, а потом все равно взрыв, - махнул тот, что стоял справа, и вышел из камеры.
__Первый еще немного постоял, размышляя о чем-то, потом вышел вслед за вторым.
Авторская тема - Стихотворения
Сообщение отредактировал xtinal - Воскресенье, 15 Сен 2013, 16:25 |
| |
| |
| АлексЭль | Дата: Понедельник, 06 Янв 2014, 15:47 | Сообщение # 4 |
|
Житель форума
Группа: Постоянные авторы
Сообщений: 985
Награды: 12
Репутация: 51
Статус: | ВАЗА С ЦВЕТАМИ
написано в соавторстве с Евгением Будником
Он проснулся в своей маленькой комнате, поднялся с постели и закурил. Сигаретный дым плавно, не торопясь поднимался к потолку, но не достигал его, а растворялся в воздухе. Мысли Его вели себя сейчас точно как этот дым: с каждым вдохом они как бы появлялись, обретали в себе смысл, а потом, никуда конкретно не устремляясь, теряли свою форму и исчезали.
Он и не сопротивлялся этому, но, чувствуя, что поддавшись такому своему состоянию до конца, сам может исчезнуть, направлял взгляд то на ободранный стол, то на шкаф с приоткрытой дверью, а чаще всего на вазу с цветами, уже увядающими, но еще не потерявшими своей живой красоты. Лепестки их были мелкими, нежного голубого цвета. Как они называются, Он не знал, а вернее не помнил.
Вчера Она пришла, поставила вазу с ними на подоконник и ушла, не сказав ни слова. Последнее время Она часто делала так – ничего не объясняя, или даже вовсе ничего не говоря.
Кончилась сигарета. Он закрыл глаза. Мыслей уже никаких не было. Как будто все они улетучились вместе с дымом. И теперь Ему оставалось только ждать, когда снова захочется курить.
Прошло около получаса, и Он снова потянулся к пачке. Спичка вспыхнула яркой золотистой охрой, исполнила свой долг и потухла. Сигаретный дым вновь, исчезая по дороге, беспокойной голубоватой струйкой потянулся вверх.
Он снова посмотрел на вазу и на цветы. Они показались ему печальными. Он позволил себе чуть задуматься – да, именно печальными. Словно первый раз ощутив это, почти удивляясь этому, как чему-то новому, стал смотреть уже только на вазу.
«Разве, вообще хоть что-нибудь может случиться в одном из скверных городков, какими по обычаю нашей консервативной родины заполняют пустыри?» - спросил Он кого-то.
Скромная ваза своим плетеным рисунком и неброскими тонами тонкого фарфора напомнила ему о путаных улочках, серых осенних пейзажах и неприветливых людях, прячущихся друг от друга в плащах. Неожиданная фантазия заставила его улыбнуться.
«Дожди, ветер и дряхлый дым печей. Больше здесь и быть ничего не может», - ответила ваза, а точнее Он за нее.
- Тогда какого же черта… - он протянул руку и стряхнул пепел, наблюдая, как послушно погас мелкий уголек, - Какого же черта я уже третий день…
- Молчи, - перебил он сам себя, вставляя реплику вазы, - Только дожди, ветер и дым печей.
Взъерошенный воробей с улицы стукнул клювом в окно. Казалось, он что-то пытливо разглядывает в комнате, отрывисто мотая головой и тараща глаза. Видимо, так ничего не обнаружив, жалкая птаха исчезла.
- Жестокая ты. Такая же, как Она.
Сказав это, обращаясь к вазе, он откинул голову, и морщась, глубоко вдохнул, так, что потрескивание разжигаемой бумаги отдалось болью. Он долго не мог придумать, что бы ответила на это ваза.
Нежные голубые лепестки даже не шелохнулись.
- Почему ты молчишь? – сказал Он вслух и пристально взглянул на безмолвный фарфоровый сосуд.
Не двигаясь, и даже не моргая, Он, словно на самом деле, ждал ответа.
- Почему ты все молчишь?! – вдруг вскричал Он и вскочил на ноги.
- Дожди, ветер и дым печей, - тут же спокойно и обессилено произнес Он, свалился в кресло и закрыл лицо руками.
Долгое время Он еще пытался ни о чем не думать, но то нудное чувство тревожного волнения, которое наступает, когда ждешь чего-то, но боишься себе в этом признаться, постепенно снова захватило Его. Ускользающие воспоминания, какие-то невнятные звуки и запахи из прошлого в его мыслях наполнялись острым смыслом и выстраивались в целую картину. Ему было больно смотреть на эту картину. На ней была запечатлена Его жизнь. Но, даже открывая глаза, он не мог оторваться от нее. На этой картине он видел и Ее. И он сейчас ждал Ее.
«Господи, что же со мной творится? Что же это такое начинается?» - подумал Он, и подумал как можно тише, но знал, что Она Его услышит, и быть может только от того и услышит, что Он знал это, знал и хотел. Больше всего на свете.
«А вдруг не только дожди, ветер и дым. А вдруг хоть что-то еще», - послышалась Ему, а быть может, и придумалась им самим эта неоконченная, словно дыхание, фраза, и тут же захватила всей своей незавершенностью, какой-то неуловимостью, но вместе с тем и близостью к пониманию, почему не окончена, не разгадана.
Он вдруг вскочил и зашагал по комнате из угла в угол, словно рефлекторно, пытался в движении не упустить это свое волнение.
«Сигареты. Конечно же, как я раньше…» - пронеслось у Него в голове, и Он бросился к ним. «Они помогут, должны».
Он закурил. И снова уставился на цветы, будто пытался разглядеть в них что-то важное, ускользающее.
- Помоги. Мне трудно самому.
Ему показалось, что он сказал это очень громко, но на самом деле просто прошептал. Не заметил Он даже, как пальцы давно уже потушили окурок. Он был сосредоточен на вазе, на ее узорах и изгибах. Чувство ожидания Ее скорого присутствия, почему-то слившееся с этим неподвижным предметом, который Она принесла, захватило Его настолько, что стало уже нормальным, а не чем-то необычным.
Она не дала Ему выстрадать это чувство до конца. Она пришла гораздо раньше.
Обычно, после нескольких часов ожидания, он уже не проявлял никаких признаков нетерпения. Он представлял себе, как Она, не спеша обходя или перепрыгивая лужи, глядит, как обычно, себе под ноги, и пробираясь по узеньким улочкам, стучит каблучками по асфальту. Он считал Ее шаги. Он воображал, как Она, наконец, подходит к его двери, закрывает глаза, что-то шепчет, и вздохнув, нажимает кнопку звонка… Но нет, Она не делает этого. Тогда Он начинает все с начала. Вот Она вы-ходит из магазина и направляется к нему. Почему-то обернулась, словно услышав что-то. Показалось. И Она идет дальше, все так же не спеша. И вот Она у двери, складывает зонт, проговаривает дрожащими губами какую-то молитву и протягивает руку к кнопке. И Он снова отматывает пленку назад. Ему очень нравилось представлять, как Она проделывает этот путь в пару кварталов. Он наслаждался образами ее походки, глухого стука каблуков, волос, развевающихся на ветру. Воображал разные ситуации, из-за которых Она задерживалась. Так Он мог ждать Ее весь вечер, пока не засыпал. Бывало даже, что он угадывал момент, когда прозвучит звонок. Но сегодня он прозвучал раньше.
И только распахнув дверь с дикими глазами, он понял, что не надо было так делать.
Она стояла, держа руки за спиной и опустив голову, будто чувствовала вину. Ее мягкие волосы темными ручьями спадали на плечи, на такой же темный простой плащ. Они еще сохранили в себе запахи города и холод ветра. Он это ощущал.
Она шаркнула носком блестящей туфельки по полу будто бы невзначай.
Он снова захлебнулся в своих ощущениях, ведь Она опять была рядом. Ее волосы, нежные руки с теплыми ладонями, подрагивающие губы. Он жаждал заглянуть ей в глаза. Всем своим существом желал этого. Но не мог. И не потому, что был не в состоянии протянуть руку к ее лицу и заставить взглянуть на него. Причиной всему было это ее молчание, позволявшее лишь только смотреть и доводившее его до исступления.
Лишь в одном этом молчании он видел эту границу, за которую так трудно и почти невозможно переступить. А значит, именно в нем и была вся разгадка.
«Словно ваза», - пронеслась в его голове мысль, и тут же вобрала в себя все его сознание. «Конечно же, ваза», - как бы согласился Он с самим собой. И даже немного расслабился и успокоился с уверенностью заблудившегося в лесу человека, только что увидевшего тропу, в том, что вот оно - это спасение, и беспокоиться ему особо не следует, потому что никуда оно не денется. Надо только идти по этой тропе, и она обязательно выведет. Куда-нибудь, да выведет.
«Почему она поставила эту вазу? Что она хотела этим сказать? И почему сама не скажет? Почему молчит?», - замелькали в его голове вопросы, на которые ему было так необходимо ответить.
«Она хочет, чтобы я сам понял, чтобы я сам разобрался. Но что понял, в чем разобрался?»
Новая волна тревог и сомнений нахлынула на него, грозя увести еще дальше от ответа, заставляя мысли путаться и биться, словно в лихорадке.
Лишь усилием воли, невесть откуда появившейся, ему удалось обуздать наступающее волнение и заставить разум двигаться в направлении маячившего где-то вдали огонька.
Она стояла все так же молча, с опущенными глазами и молчала. Словно ждала, пока Он доберется до этого огонька.
- Здравствуй, - попытался сказать Он как можно спокойнее. Он знал, что провести Ее нельзя и оттого ощутил себя глупцом. Она наверняка заметила его волнение еще тогда, когда Он судорожно распахнул дверь. А Ее прямой, откровенный, чуть ли не издевающийся взгляд убедил его в своей наивности настолько, что заставил сглотнуть слюну.
Она переступила порог, закрыла за собой дверь, и прислонившись к ней спиной, запрокинула голову вверх и долго смотрела в потолок.
Он даже не включил свет. Он и в сумраке прихожей смог разглядеть (или представить) черты ее бледного, немного худого лица: вздернутые брови наполненных жизнью глаз, строгий подбородок, тонкие губы, застывшие в печальной болезненной улыбке. Ему было дорого это лицо, но Он не понимал его. Порой оно его даже отталкивало.
Она сняла плащ, оказавшись в обтягивающей, едкого синего цвета кофточке, и будто не заметив Его, прошла в комнату. Бросила на стол мятый листок и села на диван, глядя в окно. Или на подоконник с вазой.
Он, конечно, догадался, чего Она сейчас хочет, и сдерживаясь изо всех сил, чтобы не выдать наполнявших его смятения и непонимания, подошел к столу, взял листок и медленно развернул его. Перед тем, как прочитать, он взглянул на Нее. Она так же неподвижно и пристально смотрела в одну точку. Он уже и не сомневался, в какую.
«Прости, что не могу сказать тебе этого словами. Я знаю, как тебе нравится мой голос.
Все кончено. Завтра мы расстанемся навсегда.
Умоляю, не вини меня. Я ни в чем не виновата, но никогда не смогу объяснить тебе, почему все так вышло.
P.S.: Если ты меня тоже любишь, то приготовь чашку горячего чаю. Мне холодно».
Так же медленно он свернул листок и аккуратно положил его на прежнее место. Он подумал, что если шок и может как-то проявляться, то именно так, как сейчас. То есть никак вообще. Уверенной походкой он отправился на кухню, думая только о том, какой чай ей больше нравится: крепкий или не очень. Еще одна спичка умерла, сгорев, зато дала жизнь вечному огню газовой плиты. Такому же голубому, как цветы в вазе.
Дождавшись, когда вода закипит, Он достал с полки чашку, сполоснул под краном, наполнил кипятком, положил пакетик чая, размял его ложкой, бросил в чашку сахар, размешал. Все это Он делал механически, совершенно не думая о смысле своих действий и так же, почти машинально, наблюдал за тем, что делает. Закончив готовить чай, Он взял чашку и пошел к Ней.
Он застал ее, как и прежде, сидящей на диване. Совершенно ничего не изменилось, пока Он отсутствовал. Та же застывшая поза, тот же взгляд, устремленный на вазу с цветами.
Он подошел и протянул чай. Не отводя глаз, Она взяла чашку, обхватила ее ладонями и отпила глоток, ни чем не давая понять, нравится ли ей. Да Он и не ждал этого, просто сел рядом, глядя на Нее.
Спустя некоторое время в Его голове, словно в отдалении, еле различимыми стали появляться мысли. Он и на них смотрел, будто на чужие, а не на свои. Не вдумываясь в смысл, а принимая такими, какими увидел.
«Почему Она все еще здесь? Почему до сих пор не ушла? Почему не поступила с этим листком так же, как с вазой?»
Однако все они не спрашивали, не отвечали, а скорее были утвердительными, были фактами.
«Она все еще здесь. Она до сих пор не ушла. Она не поступила с листком так же, как с вазой».
Его сознание целиком и полностью заполнила Она, и ваза была в нем лишь только потому, что Она на нее смотрела. Он даже дышал Ее дыханием, и перестань Она дышать, Он, наверное, тоже бы перестал. А почему так, Он даже не думал, просто смотрел, дышал и молчал, как Она.
Вдруг он почему-то решил, что непременно должен Ей сказать что-нибудь, пока Она не допьет чай. Потому что потом Она уйдет. Время шло, и тяжкая тишина усиливала ощущение его безвозвратности. Он наблюдал за каждым Ее глотком, за дуновениями пара. Он пытался разглядеть в Ее глазах хоть какое-нибудь чувство, за которое можно было бы зацепиться, но не находил такого.
Ее глаза, как и всегда раньше, отнюдь не были пустыми, они горели неумолимым огнем. В них Он видел и волю к жизни, и непонятное отчаяние, и еще что-то, чего никогда не мог объяснить.
Он не мог понять эти глаза ни когда познакомился с ней на вокзале, ни когда провожал Ее до дому, держа за руку, ни на веселых дружеских пьянках. Не смог Он их понять и тогда, когда решил, что в Ней что-то изменилось, и Он перестал Ей звонить, перестал бывать у нее в гостях. Больные воспоминания вдруг снова захватили Его. Непреодолимое ощущение потери чего-то родного, так необходимого для жизни, тоска по прошлому, жалость и страх перед единственным любимым существом, просто ностальгия - все это разом обрушилось на него.
- Зачем ты принесла эту проклятую вазу? - спросил Он, удивляясь собственному голосу.
Он заметил, как быстро Она сделала еще один глоток и обожглась.
- Почему ты так жестока со мной? Я в чем-то виноват?
Ему показалось, что Она нарочно стала пить еще быстрее, словно показывала Ему, что своими вопросами Он заставляет ее Скорее уйти. Но Он уже не мог остановиться.
- Почему ты молчишь, черт возьми?
Она одним глотком опустошила чашку, кинула ее в сторону, и бросилась Ему в объятия. Она плакала, а Он все крепче прижимал Ее к груди, гладил по волосам и говорил, как в бреду:
- Что с тобой? Почему ты молчишь? Ты жестока. Оставляешь мне только дождь, ветер и дым...
***
Она уехала рано утром. Он не провожал Ее потому что не хотел опоздать на работу. Вернувшись вечером, Он обнаружил, что цветы завяли совсем. Он выбросил их в ведро и принялся мыть вазу. Он знал, что пройдет совсем немного времени, и до него дойдет, что произошло. Сейчас он просто не в силах был больше ощущать и чувствовать. Он мыл вазу и разглядывал ее. Ее узоры, ее линии. Он поставит ее в зале на тумбочку и сорвет другие цветы. А лучше купит. Эти слишком быстро завяли, но не оттого ли, что в вазе не было воды? И как он не заметил этого?
Неожиданная догадка поразила Его сознание своей страшной точностью и правдивостью, она заставила Его замереть не двигаясь. Только сейчас Он все понял. Он вспомнил увядшие голубые цветы, выброшенные им в ведро, а потом ваза выскользнула из Его рук и разбилась.
Через одиннадцать дней после Ее отъезда Он получил конверт, в котором нашел открытку с изображением голубых полевых цветов. На ее развороте Он прочел:
«Теперь, когда я так далеко, надеюсь, тебе будет не так больно, если я все объясню. Ты никогда не слушал меня и не интересовался тем, чем я живу. Порой мне становилось страшно, когда мне казалось, что ты вовсе не любишь меня, а любишь любоваться мной. Как той вазой, что я принесла тебе в надежде, что ты поймешь это. Но ты так и не понял.
Наверное, и сейчас эта ваза стоит у тебя в комнате, но уже с другими цветами.
Не забудь, что им хотя бы иногда нужна вода».
Авторская тема - Стихотворения
|
| |
| |
