| Nikolay | Дата: Среда, 01 Июн 2011, 12:02 | Сообщение # 1 |
 Долгожитель форума
Группа: Заблокированные
Сообщений: 8926
Статус:  | 
ЭРЕНБУРГ ИЛЬЯ ГРИГОРЬЕВИЧ
(14 (27) января 1891, Киев — 31 августа 1967, Москва)
— известный русский писатель, поэт, журналист, переводчик с французского и испанского языков, публицист, сценарист, фотограф и общественный деятель; вице-президент ВСМ с 1950 года, депутат ВС СССР с 1950 года, лауреат двух Сталинских премий первой степени (1942, 1948), лауреат Международной Сталинской премии «За укрепление мира между народами» (1952).
Революция. Эмиграция. Возвращение на Родину
Родился 15 (27) января 1891 года в Киеве в зажиточной еврейской семье. Его отец — Герш Гершонович (Герш Германович, Григорий Григорьевич) Эренбург — был инженером и купцом 2-й гильдиии; мать — Хана Берковна (Анна Борисовна) Эренбург (урождённая Аринштейн, 1857 — 1918) — домохозяйкой. В 1895 году семья переехала в Москву, где отец получил место директора Хамовнического пиво-медоваренного завода. С 1901 года учился в 1-й Московской гимназии вместе с Н. И. Бухариным.
С 1905 года участвовал в революционной деятельности, присоединился к большевикам. В январе 1908 года был арестован и освобождён до суда, но в декабре эмигрировал во Францию. В Париже занимался литературной деятельностью, вращался в кругу художников-модернистов, выпустил сборники «Стихи» (1910), «Я живу» (1911), «Будни» (1913).
В 1914 — 1917 годах был корреспондентом русских газет «Утро России» и «Биржевые ведомости» на Западном фронте. В 1917 году вернулся в Россию. Отрицательно восприняв победу большевиков (сборник стихов «Молитва о России», 1918), в 1921 году снова уехал за границу.
В 1921 — 1924 годах жил в Берлине, в 1922 опубликовал философско-сатирический роман «Необычайные похождения Хулио Хуренито и его учеников…», в котором дана интересная мозаичная картина жизни Европы и России времён Первой мировой войны и революции, но главное — приведён свод удивительных по своей точности пророчеств. Леонид Жуховицкий писал по этому поводу: «...Меня до сих пор потрясают полностью сбывшиеся пророчества из «Хулио Хуренито». Случайно угадал? Но можно ли было случайно угадать и немецкий фашизм, и его итальянскую разновидность, и даже атомную бомбу, использованную американцами против японцев. Наверное, в молодом Эренбурге не было ничего от Нострадамуса, Ванги или Мессинга. Было другое — мощный ум и быстрая реакция, позволявшие улавливать основные черты целых народов и предвидеть их развитие в будущем. В былые века за подобный дар сжигали на костре или объявляли сумасшедшим, как Чаадаева».
Десятилетия спустя японские писатели и журналисты всё пытались вызнать у Эренбурга: откуда он в 1922 году получил информацию о грядущей бомбардировке Хиросимы и Нагасаки?
И. Эренбург был пропагандистом авангардного искусства («А всё-таки она вертится», 1922). В 1923 году написал сборник рассказов «Тринадцать трубок» и роман «Трест Д. Е.». Эренбург был близок к левым кругам французского общества, активно сотрудничал с советской печатью. С 1923 года работает корреспондентом «Известий». Его имя и талант публициста широко использовались советской пропагандой для создания привлекательного образа сталинского режима за границей. С начала 1930-х годов постоянно жил в СССР и начал проводить в своих произведениях мысль «о неизбежности победы социализма». Выпустил романы «День второй» (1934), «Книга для взрослых» (1936).
Во время гражданской войны в Испании 1936 — 1939 годов Эренбург был военным корреспондентом «Известий»; выступал как эссеист, прозаик (сборник рассказов «Вне перемирия», 1937; роман «Что человеку надо», 1937), поэт (сборник стихов «Верность», 1941). После поражения республиканцев перебрался в Париж. После немецкой оккупации Франции укрылся в Советском посольстве.
Военный период творчества
В 1940 году вернулся в СССР, где написал и опубликовал роман «Падение Парижа» (1941) о политических, нравственных, исторических причинах разгрома Франции Германией во Второй мировой войне.
«Потом (22 июня 1941) за мною приехали повезли в «Труд», в «Красную звезду», на радио. Я написал первую военную статью. Позвонили из ПУРа, просили зайти в понедельник в восемь часов утра, спросили: «У вас есть воинское звание?» я ответил, что звания нет, но есть призвание: поеду, куда пошлют, буду делать, что прикажут». (ЛЮДИ, ГОДЫ, ЖИЗНЬ. книга IV).
В годы Великой Отечественной войны был корреспондентом газеты «Красная звезда», писал для других газет и для Совинформбюро. Прославился пропагандистскими антифашистскими статьями и произведениями. Значительная часть этих статей, постоянно печатавшихся в газетах «Правда», «Известия», «Красная звезда», собраны в трёхтомнике публицистики «Война» (1942-44). В 1942 году вошёл в Еврейский антифашистский комитет и вёл активную деятельность по сбору и обнародованию материалов о Холокосте.
Илье Эренбургу принадлежит авторство лозунга «Убей немца!». Адольф Гитлер лично распорядился поймать и повесить Эренбурга. Нацистская пропаганда дала Эренбургу прозвище «Домашний еврей Сталина».
Впрочем, после статьи «Хватит!» в «Правде» в апреле 1945 года появилась статья заведующего Управлением пропаганды и агитации ЦК ВКП(б) Г. Ф. Александрова «Товарищ Эренбург упрощает».
Вместе с В. С. Гроссманом составил знаменитую Чёрную книгу о геноциде еврейского народа на территории СССР.
Послевоенный период творчества
После войны выпустил дилогию — романы «Буря» (1946 — 1947) и «Девятый вал» (1950).
В 1948 году Голливуд выпускает в прокат фильм «The Iron Curtain» (режиссёр William Wellman, о побеге шифровальщика ГРУ Игоря Гузенко и советском шпионаже). 21 февраля того же года Эренбург в газете «Культура и жизнь» публикует статью «Кинопровокаторы», написанную по заданию министра кинематографии И. Г. Большакова.
Положение Эренбурга среди советских писателей было своеобразным — с одной стороны, он получал материальные блага, часто ездил за границу, с другой стороны был под контролем спецслужб и часто даже получал выговоры. Таким же двойственным было отношение властей к Эренбургу в эпоху Хрущёва и Брежнева.
После смерти Сталина написал повесть «Оттепель» (1954), которая дала название целой эпохе советской истории. В 1957 году вышли «Французские тетради» — эссе о французской литературе, живописи и переводы из Дю Белле. Автор мемуаров «Люди, годы, жизнь», пользовавшихся в 1960-е — 1970-е годы большой популярностью в среде советской интеллигенции.
Скончался после длительной болезни 31 августа 1967. Проститься с писателем пришло около 15 000 человек.
Похоронен на Новодевичьем кладбище в Москве.
Сочинения
Собрание сочинений Ильи Эренбурга в 5 томах было издано в 1952 году Госиздательством художественной литературы.
Следующее собрание, более полное, в девяти томах, было выпущено тем же издательством в 1962 — 1966 годах.
Награды и премии
Сталинская премия первой степени (1942) — за роман «Падение Парижа» (1941)
Сталинская премия первой степени (1948) — за роман «Буря» (1947)
Международная Сталинская премия «За укрепление мира между народами» (1952)
два ордена Ленина
орден Трудового Красного Знамени
орден Красной Звезды
орден Почётного Легиона
Семья
Первая супруга (1910 — 1913) — переводчица Катерина (Екатерина) Оттовна Шмидт (1889 — 1977, во втором браке Сорокина). Их дочь — переводчик французской литературы Ирина Ильинична Эренбург (1911 — 1997), была замужем за писателем Борисом Матвеевичем Лапиным (1905 — 1941). После трагической гибели мужа удочерила и вырастила девочку:
Он привез с войны девочку Фаню, на глазах у которой в Виннице немцы расстреляли родителей и сестер. Старшие же братья служили в польской армии. Фаню успел спрятать какой-то старик, но так как это было связано с большим риском, он велел ей: «Беги, ищи партизан». И Фаня побежала. Эту девочку Эренбург привез в Москву именно в надежде отвлечь Ирину от горя. И она удочерила Фаню. Поначалу всё было довольно сложно, поскольку девочка плохо говорила по-русски. Изъяснялась на какой-то чудовищной смеси языков. Но потом русским быстро овладела и даже стала отличницей.
Ирина с Фаней жили в Лаврушинском; там же жил и поэт Степан Щипачёв с сыном Виктором. С Виктором Фаня познакомилась еще в писательском пионерлагере; полудетский роман продолжился в Москве и завершился браком. Мама поступила на филфак в МГУ, но быстро поняла, что это не её, и, поступив в медицинский, стала врачом. Брак продлился недолго — три года. Но я всё-таки успела родиться.
Вторая супруга (с 1919 года) — художница Любовь Михайловна Козинцева (1900 — 1970), сестра кинорежиссёра Григория Михайловича Козинцева, ученица Александры Экстер (Киев, 1921), Роберта Фалька, Александра Родченко. С 1922 года участница выставок в Берлине, Париже, Праге, Амстердаме. Около 90 её живописных и графических работ хранятся в Отделе личных коллекций ГМИИ им. А. С. Пушкина.
Знаменитые слова
И. Эренбургу принадлежат знаменитые слова: «Увидеть Париж и умереть».
Библиография
1918 — Молитва о России
1922 — Портреты русских поэтов. Берлин. «Аргонавты».
1922 — Необычайные похождения Хулио Хуренито
1923 — Жизнь и гибель Николая Курбова
1923 — Тринадцать трубок
1923 — Трест «Д. Е.»
1924 — Любовь Жанны Ней
1925 — Рвач
1926 — Лето 1925 года
1927 — В Проточном переулке
1928 — Белый уголь или Слёзы Вертера
1928 — Бурная жизнь Лазика Ройтшванеца
1929 — Заговор равных
1933 — День второй
1934 — Затянувшаяся развязка
1941 — Падение Парижа
1947 — Буря
1950 — Девятый вал
1954 — Оттепель
1961—1965 — Люди, годы, жизнь (книги 1—7)
1974 — Летопись мужества. Издательство «Советский писатель», Москва, 1974 г. (Публицистические статьи военных лет) Твёрдый переплёт, 384 с., тираж 30000 экз. (цена 64 коп.)
(Источник – Википедия; http://ru.wikipedia.org/wiki/Эренбург,_Илья_Григорьевич)
***
Эренбург Илья Григорьевич (1891 - 1967)
Прозаик, публицист, поэт. Родился 14(26) января 1891 г. в Киеве. В 1895 г. семья переехала в Москву, где в 1900 г. И. Эренбург поступил в гимназию. Как член подпольной большевистской организации, в 1908 г. был арестован и несколько месяцев просидел в тюрьме. Выпущен под залог. Не дожидаясь суда, уехал во Францию, где познакомился с Лениным и другими большевиками. Разочаровавшись в идеях Ленина, некоторое время издавал антиленинские сатирические журналы. Вскоре увлекся литературой и отошел от политики. Начал писать стихи.
Первое стихотворение Эренбурга —"Шел я к тебе" было опубликовано в журнале "Северные зори"(Петербург) в начале 1910 г. Полгода спустя в Париже вышла его первая книга "Стихи". Занимался переводами французской и испанской поэзии. Наиболее известны переводы баллад Ф. Вийона (1916) и антология "Поэты Франции" (1914). Его литературные вкусы и пристрастия формировались под влиянием парижской творческой богемы. Друзьями Эренбурга были А. Модильяни, П. Пикассо, Д. Ривера, Б. Савинков, А. Толстой, М. Шагал, П. Яшвили.
Во время первой мировой войны Эренбург стал корреспондентом московской газеты "Утро России", а затем петроградских "Биржевых новостей", где опубликовал десятки очерков, статей и корреспонденций.
В 1916 г. вышел сборник "Стихи о канунах".
После февраля 1917 г. И.Эренбург вернулся в Россию. Октябрьского переворота не принял, откликнувшись книгой стихотворений "Молитва о России" (1918). В 1918 г. сотрудничал в московских газетах, публикуя статьи антибольшевистского характера. После закрытия в июле 1918 г. подавляющего большинства газет, Эренбург, опасаясь ареста, бежал из Москвы в Киев, где работал в местной печати.
В 1919 г. написал свою первую прозаическую книгу "Лик войны", содержащую заметки и наблюдения с фронтов мировой войны.
В 1921 г. уехал из России в "творческую командировку" за рубеж с сохранением советского паспорта.
В 1918-1923 гг. вышло более 10 поэтических книг И. Эренбурга, опубликовано несколько сборников рассказов, книга-эссе о русских поэтах и книга об искусстве "А все-таки она вертится".
В 1921 г. Эренбург написал первый роман "Необычайные похождения Хулио Хуренито и его учеников...", принесший ему мировую известность. В 1923 г. выходят романы: "Жизнь и гибель Николая Курбова" и "История гибели Европы", в 1924 г. "Любовь Жанны Ней", в 1925 - "Рвач", в 1926 - "Лето 1925 года", в 1927 - "В Проточном переулке", в 1928 - "Бурная жизнь Лазика Ройтшванцеца", в 1929 - "Заговор равных".
Все эти годы писатель жил за границей, сначала в Германии, а затем во Франции, лишь дважды (в 1924 и в 1926 гг.) приезжая на родину. Официально он оставался советским гражданином. И. Эренбург много путешествовал по странам Европы и отовсюду привозил очерки, составившие несколько книг: "Белый уголь, или Слезы Вертера" (1928), "Виза времени" (1930), "Англия" (1931), "Испания" (1932), "Затянувшаяся развязка" (1934). Среди путешествий Эренбурга этого периода была поездка в Россию, на новостройки Сибири. Вернувшись оттуда во Францию, он написал один из самых известных своих романов "День второй" (1933).
С 1936 г. И. Эренбург находился в Испании в качестве корреспондента и прошел всю гражданскую войну с первых до последних дней.
В 1940-1941гг. работал над романом "Падение Парижа".
В годы второй мировой войны имя Эренбурга-публициста было известно всему миру. Его корреспонденции публиковались не только на страницах советских газет, но и передавались зарубежным телеграфным агентствам. Первая статья датирована 3 июля 1941г. и написана в тяжелейшие дни отступления и оборонительных боев на всем фронте - от Балтики до Черного моря. Последняя военная корреспонденция Эренбурга датирована 27 апреля 1945 г.
И.Г. Эренбург бывал под Ржевом. В первый раз — в сентябре 1942 г. по поручению редакции газеты "Красная звезда". Здесь им были написаны статьи "Ожесточение" и "Так зреет победа". На ржевской земле ещё с августа шли непрекращающиеся ожесточённые бои. Эренбург вспоминал в книге "Люди, годы, жизнь": "Мне не удалось побывать у Сталинграда... Но Ржева я не забуду. Может быть были наступления, стоившие больше человеческих жизней, но не было, кажется, другого столь печального — неделями шли бои за пять-шесть обломанных деревьев, за стенку разбитого дома да крохотный бугорок".
В 30-й армии Эренбург объехал много частей и подразделений, встречался с бойцами и командирами, подолгу беседовал с политработниками. Во время одной из таких встреч его попросили написать что-нибудь специально для бойцов "тридцатки". Через полчаса статья для "Боевого знамени" была готова и написана, как всегда, "по-эренбургски" — зажигательно, призывно, короткими и точными фразами.
А в 1944 г. после поездки на Калининский фронт Эренбург в одном из стихотворений писал о ржевских лесах и воинах 30-й армии:
Сердце подскажет, что ты — это тот,
Сорок второй и единственный год.
Ржев догорал. Мы стояли с тобой,
Смерть примеряли. И начался бой...
Странно устроен любой человек:
Страстно клянётся, что любит навек,
И забывает, когда и кому...
Но не изменит и он одному:
Слову скупому, горячей руке,
Ржевскому лесу и ржевской тоске.
После войны, в 1946 г., И.Г. Эренбург снова посетил Ржев и побывал на тех местах, где писал свои статьи осенью сорок второго.
В 1946-1947 гг. опубликован роман И.Г. Эренбурга "Буря", в 1951-1952 гг. - роман "Девятый вал", в 1954 г. — повесть "Оттепель" — последнее беллетристическое произведение писателя.
В конце 50-х - начале 60-х гг. вышли литературно-критические эссе — "Французские тетради"(1958), "Перечитывая Чехова"(1960). В 1959 г. издан поэтический сборник "Стихи".
В 1960 г. началась публикация последней книги И. Эренбурга — "Люди, годы, жизнь"(кн. 1-6, 1961-1965). Книга познакомила читателей со многими звездами мировой культуры, приоткрыла политические тайны и загадки эпохи. Автор писал о ней: "Я никак не претендую дать историю эпохи... Эта книга - не летопись, а скорее исповедь..."
Жизнь писателя была достаточно продолжительной и уникальной. Помимо яркой публицистики, он создал замечательные художественные произведения, был непревзойденным эссеистом, интересным, но малоизученным поэтом, мемуаристом, драматургом, переводчиком, критиком. Эренбург стал одним из ярчайших явлений русской и мировой культуры ХХ века.
Умер И.Г. Эренбург 31 августа 1967 г. в Москве.
(Источник - http://tvervov.tverlib.ru/person/tv-015-erenburg.htm)
***
Леонард Гендлин
Человек, не ставший пророком
(Из книги «Перебирая старые блокноты», Амстердам, «Геликон», 1986)
(Извлечения)
Я столько жил, а все не дожил,
Не доглядел, не долюбил,
Я много жил, я ничего не понял
И в изумлении гляжу один,
Как, повинуясь старческой ладони,
Из темноты рождается кувшин.
Илья Эренбург
1
Мне давно хотелось рассказать о писателе И.Г. Эренбурге и его доме, о его трудном, порой невыносимом характере, о шумных вечерах и ночных беседах. Не все он мог сказать в мемуарах "Люди, годы, жизнь".
Разные были родители у Ильи Эренбурга. Мать сухонькая, изможденная, в набожности перешагнувшая предел. Вся ее жизнь проходила в утренних и вечерних бдениях; долгожданные субботы с благочестивыми верующими соседями, отцом и раввином-родственником. Замужество принесло ей мало радости, она плохо понимала мужа — бедного, порывистого еврея, денно и нощно мечтавшего о дипломе инженера. От отца будущий писатель унаследовал непримиримость духа, страсть к бродяжничеству, непреклонную резкость в суждениях; от матери — верноподданность и умение вовремя погасить внутренние эмоции. Он наблюдал провинциальную семью деда, у которого неоднократно гостил в Киеве. Гимназистом он видел Льва Толстого, слышал о его проповеди нравственного самосовершенствования.
В 1905 году юный Эренбург был свидетелем первых революционных демонстраций. И когда в гимназии возникла подпольная революционная организация, он принял в ней деятельное участие, за что был арестован полицией. Родителям удалось освободить его под залог до суда, но семнадцатилетний Илья Эренбург на суд не явился - в 1908 году ему удалось бежать за границу. Он поселился в Париже.
И.Э. несколько раз присутствовал на Собраниях, где выступал Ленин, и даже был у него дома. Живя в Париже, он легко попал под влияние декадентской богемы и отошел от политической жизни. Через год он начал писать стихи, затем публиковать поэтические сборники: "Я живу" (1911), "Будни" (1914). Изображение средневековых католических обрядов с их пышными аксессуарами придавало этим стихам отрешенность, символическую туманность. Известный русский поэт Н.С. Гумилев с одобрением отозвался о стихах молодого поэта ("Аполлон", 1911, №5, стр. 78).
Разочаровавшись в жизни, Эренбург стал подумывать о крещении и монашестве. Его кумиром долгое время был Папа Иннокентий VI.
Кульминацией явилось стихотворение:
Все что мне знать дано устами благосклонными,
Что записал иглой я на жемчужной ленте,
У Ваших светлых ног, с глубокими поклонами,
Я посвящаю Вам — Святейший Иннокентий.
Я вижу, как носили Вас над всеми кардиналами
В тяжелом черном бархате и в желтых рукавах
Высокими проходами, решетчатыми залами
С узорами и фресками на мраморных стенах.
Люблю я руки белые с глубокими морщинами,
Лицо слегка обрюзгшее, с игрою желтых глаз
За то, что издевались Вы над всеми властелинами.
За эти руки белые князья боялись Вас.
Но кто поймет, что вечером над строгою иконою
Вы как ребенок жаждали несбыточного сна
И что не римским скипетром, а с хрупкою Мадонною
Была вся жизнь великая так крепко сплетена.
Париж плотно вошел в сумбурную и не очень голодную жизнь молодого творца. Сердобольная маменька все годы помогала сыночку, отбившемуся от стада. Реже посылал деньги отец, но были еще друзья. Эренбург попытался стать издателем. Найдя компаньонов с деньгами, он выпустил небольшими тиражами несколько номеров журналов: "Гелиос", "Вечера" и др., а также малоинтересную фривольную книжицу стихов "Девочки, раздевайтесь сами". В левой и правой печати он во всю мощь своих болезненных легких ругал большевиков, с ядовитой иронией высмеивал "угреватую" большевистскую философию, а будущего кумира — "буревестника" революции — Владимира Ильича Ленина перекрестил в обратную сторону, дав ему весьма неблагозвучные прозвища: "Безмозглый дрессировщик кошек", "Лысая крыса", "Старший дворник", "Картавый начетчик", "Промозглый старик", "Взбесившийся фанатик"...
Первая мировая война открыла ему путь в журналистику. Находясь в качестве корреспондента на франко-германском фронте, он увидел неоправданную жестокость и сделал для себя вывод, что война - источник бесконечных людских страданий.
В феврале 1917 г. Илья Эренбург возвращается в Россию. Ему трудно было разобраться в происходящих событиях, он испытывал тяжелые сомнения. Эти колебания нашли отражение в стихах, написанных в период с 1917 по 1920 годы.
В эти годы И.Э. работает в отделе социального обеспечения, в секции дошкольного воспитания, в театральном управлении. В 1921 г. он уезжает в Европу, вначале живет во Франции и в Бельгии, три года проводит в Берлине, где в то время находились "сливки" русской писательской мысли.
В эмиграции Эренбург написал книги "Лик войны" (очерки о Первой мировой войне), романы: "Необычайные похождения Хулио Хуренито и его учеников", "Трест Д.Е.", "Любовь Жанны Ней", "Рвач", сборник новелл "Тринадцать трубок", книгу статей об искусстве "А все-таки она вертится!"
Как только выдавалась свободная минута, он писал стихи. О возвращении в Россию не помышлял, а книги свои старался печатать в московских издательствах, точно так же, как это делал "великий пролетарский" писатель Максим Горький.
Появление романа "Хулио Хуренито" сопровождалось полемическими спорами, осуждением "нигилизма" и всепоглощающего скептицизма писателя. Сам же Эренбург вел от "Хулио Хуренито" начало своего творческого пути: "С тех пор, — писал он в 1958 г., — я стал писателем, написал около сотни книг, писал романы, эссе, путевые очерки, статьи, памфлеты. Эти книги различны не только по жанру — я менялся (менялось и время). Все же я нахожу нечто общее между "Хулио Хуренито" и моими последними книгами. С давних пор я пытался найти слияние справедливости и поэзии, не отделял себя от эпохи, старался понять большой путь моего народа, старался отстоять права каждого человека на толику тепла". ("Советские писатели". Автобиография в двух томах, т. 2, М., 1959, стр. 731).
Летом и осенью 1932 г. Эренбург много ездил по России. Он был на строительстве магистрали Москва-Донбасс, в Кузнецке, Свердловске, Новосибирске, Томске. Почти год, 1933—1934, он писал роман "День второй". В эти же годы И.Э. работает над книгой о рабочем классе "Не переводя дыхания" и параллельно пишет "Книгу для взрослых".
Весьма характерным для формирования публицистического и художественного стиля Эренбурга являются памфлет "Хлеб наш насущный" (1932) и фотоочерк "Мой Париж" (1935).
"Мой Париж" - небольшая книжка, в которой много фотографий, сделанных самим И.Э., и сравнительно мало текста. Сочетание фотографий и текста раскрывает основной авторский принцип и прием: все фотографии сделаны при помощи "бокового видоискателя", т.е. так, что люди, которых снимал писатель, не знали, что на них наведен объектив т.н. скрытой камеры.
Памфлет "Хлеб наш насущный" построен по сходному принципу. Опираясь на факты, писатель показывает, что на Западе, где так много хлеба, люди умирают от голода...
Вспоминая о первых днях войны, И.Г. Эренбург отмечал, что никогда в жизни так много не работал. Ему приходилось писать по три-четыре статьи в день — для советской прессы. Все четыре года Второй мировой войны он выполнял "невидимую" работу для Советского Информбюро.
2. Первая встреча
Впервые я увидел Эренбурга в 1942 году. Вместе с Д.И. Заславским1 он руководил краткосрочными курсами военных корреспондентов при Центральном Доме Красной Армии. В моем архиве сохранились выцветшие тетради, куда я записывал лекции-беседы. Приведу фрагмент из вступительной лекции И.Г. Эренбурга:
"Мои будущие коллеги, запомните, что не всякий желающий может стать журналистом. Многолетняя усидчивость на университетской скамье не сделает из вас журналиста-газетчика, если в душе нет внутреннего горения, таланта, нет сердечной теплоты для этой, пожалуй, самой сложной, но прекрасной и, я бы сказал, всеобъемлющей профессии. Мои "университеты" — неполные шесть классов гимназии, люди и книги, города и страны, фронты и дороги, поезда и пароходы, велосипед и перекладные, музеи и театры, жизнь растений и кинематограф. Скоро вы вернетесь в воинские части, начнете работать во фронтовой печати, знайте, что у вас всегда будет спешка, но прежде чем отдать очередной материал — статью или информацию, интервью или беседу, очерк или рассказ в руки утомленного редактора, еще раз внимательно прочтите, подумайте, даст ли солдатам ваше произведение, находящимся в окопах, необходимую для них живительную влагу. В своем творчестве избегайте крикливых, ни чем не оправданных призывов, - каждый лозунговый призыв следует облечь в сжатую, эмоциональную, но непременно в литературную форму.
Обращаясь к читателям в книге "Лик войны", я писал в марте 1919 года: "Я видел и злобу и любовь, и змею и голубя. Как во все дни, на войне шла своя война, театром ее действия была душа каждого человека, и бились меж собой извечные враги зло и добро. Весь хаос человеческих чувств и помыслов выявился с особенной яркостью и мощью. Взбираясь на самые неизведанные высоты человеческого духа, люди потом падали в бездну. На войне можно было научиться любить человека, но и возненавидеть его новой ненавистью".2
Рассказывая, он курил папиросы своеобразным способом: делал несколько затяжек, бросал и вскоре брал новую. <…>
10. Последняя встреча
И.Г. Эренбург много сил отдал "проблемам мира". Что из этого вышло, хорошо знают вдовы и сироты Америки и Вьетнама, Камбоджи и Китая, Эфиопии и Израиля, СССР и Афганистана... Будет ли когда-нибудь решена на Земле долгожданная проблема прочного мира? Кто в состоянии ответить на этот вопрос?
Однажды Эренбург позвонил, пригласил приехать к нему на дачу. За вечерним чаем, впервые за много лет нашего знакомства, начался откровенный разговор. Я сказал, что собираюсь с семьей в Израиль. Лицо Эренбурга посуровело. Складки на лбу сжались. Он глухо ответил: - Как-то в Луде я провел несколько часов. У меня была пересадка. Пронырливые журналисты об этом узнали. Началось паломничество. Они предложили поехать в отель, посмотреть Тель-Авив, совершить прогулку по Иерусалиму, показали мои книги, изданные в Израиле на иврите. Поскольку посещение Израиля не было запланировано, я отказался, а мне очень хотелось познакомиться с Еврейской Землей, несмотря на все противоречия, которые ее разъедают. На эту тему не хочется распространяться. Мне кажется, что вы там будете счастливее, чем ваш отец здесь. У вас есть сын, ему нужна свобода... — Затем после долгой паузы, — я все помню и все понимаю. В тот день, когда вы у меня были в Москве, на улице Горького, я не мог с вами иначе говорить. Положение у меня всегда было сложное. Я помню, как вы занимались на курсах военных корреспондентов, помню, как вы записывали наши беседы с Таировым, все наши встречи и беседы сохранились в памяти и в блокнотах. А теперь я вам кое-что покажу! - Из сейфа писатель достал большую пачку бумаг. — Это анонимные письма, которые я получаю регулярно на протяжении десятилетий. Никогда не придавайте им значения. У творчески одаренных людей всегда больше завистников, чем друзей-почитателей. В первую очередь это относится к писателям. Когда почувствую приближение конца, я их уничтожу, сожгу вместе с дневниками и записными книжками. Не хочу, чтобы ими торговали после моей смерти.
Эренбург подарил мне множество своих книг и на всех сделал дарственную надпись. Я понял, что писатель со мной прощался, что книги его последний привет...
Илья Эренбург был потрясен смертью своего друга Овидия Герцовича Саввича, через несколько дней у него был инфаркт. Медицина оказалась бессильной.
Я был на съемках фильма "Илья Эренбург", который снимался по моему сценарию, когда позвонила Любовь Михайловна. Она сказала, что Илья Григорьевич умер...
У Центрального Дома литераторов стояла многотысячная толпа. С венками пропускали только организации. Заместитель директора писательского дома, лысый, кругленький, как шарик, Шапиро злобно проговорил:
- Индивидуалов с венками запрещено пускать. Назревал скандал. Подошел сумрачный Твардовский. Он помог донести венок. Бледная, отрешенная Любовь Михайловна кивком головы поблагодарила. В зале увидел М. Алигер, А. Гладкова, А. Тарковского, Д. Шостаковича, Л. Арнштама, К. Паустовского, Б. Слуцкого, Г. Козинцева, С. Образцова. Прощание с Эренбургом продолжалось три часа. Я остался на гражданскую панихиду.
На улице начались столкновения милиции со студенчеством. Милицейские машины не успевали увозить "правонарушителей". КГБ "мобилизовало" санитарные машины. Пожарники пустили на людей холодную воду из брансбойтов.
И.Г. Эренбурга похоронили на Новодевичьем кладбище. Нас, простых смертных, туда не пустили. На воротах висело объявление: "Кладбище закрыто. Санитарный день". И большая черная подпись: "Администрация". Пространство между улицей, небольшой площадью и кладбищем было оцеплено милицией, дружинниками, "искусствоведами" в штатском. Я пытался протестовать, подошли сотрудники КГБ. Друзья насильно увезли домой.
Через два дня я поехал на кладбище. Эренбурга похоронили рядом с могилой Поскребышева. Какое кощунство! Понурив голову, одиноко стояла бывшая каторжанка сталинских лагерей, секретарь писателя Н.И. Столярова, кристальный человек, с добрым и благородным сердцем. У могилы увидел свой венок с голландскими тюльпанами, которые так нравились Эренбургу.
Илье Григорьевичу посчастливилось дожить до глубокой старости, так и не став стариком, не узнав старости души.
Любовь Михайловна попросила срочно приехать. В прошлом такая уютная квартира Эренбургов показалась мрачно-пустой. Хотя все еще пока было на месте, как при жизни хозяина. Отсутствовал ритм жизни. - Илья Григорьевич, — тихо проговорила Любовь Михайловна, — в своем завещании распорядился передать вам по описи часть своей библиотеки.
Я был смущен и обрадован. Вдова писателя попросила прийти за книгами через год-полтора. Ей трудно было с ними расстаться. Для нее книги — память о человеке, с которым она прошла сквозь бури, штормы, годы...
Мы редко перезванивались. У нее были совсем другие интересы.
Трудно человеку победить одиночество. К сожалению, еще не придумано лекарство от старости.
Любовь Михайловна умерла в полном сознании во время оттепели, гомон оживающего мира пернатых, яркое лучистое солнце подтверждало, что близок конец зимы.
Возвращаясь с кладбища, с ее похорон, я вспомнил стихотворение И.Г. Эренбурга:
Я скажу вам о детстве ушедшем, о маме
И о мамином теплом платке,
О столовой с буфетом, с большими часами
И о белом щенке...
Я скажу вам о каждой минуте,
И о каждом из прожитых дней.
Я люблю эту жизнь, с ненасытною жаждой
Прикасаюсь я к ней...
1965 - 1984
(Источник - http://berkovich-zametki.com/2005/Zametki/Nomer2/Gendlin1.htm)
***
Редактор журнала "Азов литературный"
|
| |
| |
