СИДОРОВ АЛЕКСЕЙ АЛЕКСЕЕВИЧ
(13 июня 1891 – 30 июня 1978)

- известный советский историк искусства, книговед и библиофил, поэт и публицист, член-корреспондент АН СССР (1946), заслуженный деятель искусств РСФСР (1947), доктор искусствоведения (1936).

Учился в Московском университете (1909‒13). Преподавал в МГУ (в 1916‒31 и 1942‒50; профессор с 1925), Московском полиграфическом институте (1938‒64). Работал в Музее изобразительных искусств им. А. С. Пушкина (1916‒21 и 1927‒36). Труды С. охватывают широкий круг проблем культуры и искусства. Основные исследования С. посвящены рисунку, искусству книги и книговедению. Принёс в дар государству собранную им большую коллекцию графики русских и иностранных художников. Награжден орденом Ленина, 2 др. орденами, а также медалями.

Соч.: Русская графика за годы революции. 1917‒1922, М., 1923; Рисунки старых мастеров. Техника. Теория. История, М. ‒ Л., 1940; История оформления русской книги, М. ‒ Л., 1946; 2 изд., М., 1964; Рисунок старых русских мастеров, М., 1956; Рисунок русских мастеров (2-я пол. XIX в.), М., 1960; Русская графика начала XX в., М., 1969; Книга и жизнь. Сб. книговедческих работ, М., 1972.
(Источник - Большая советская энциклопедия. — М.: Советская энциклопедия. 1969—1978; http://dic.academic.ru/dic.nsf/bse/132164/Сидоров)
***

Алексей Сидоров
1891, с. Николаевка Путивльского уезда Курской губ. (ныне Сумская обл.Украины – 1978, Москва

Сидоров Алексей Алексеевич с 1902 жил со своей семьёй в Москве, учился в гимназии Медведниковых. В 1909 поступил на историко-филологический факультет Московского университета, который окончил в 1913 по отделению истории искусств и археологии настолько успешно, что был оставлен при кафедре и командирован для продолжения образования в Италию, Австрию и Германию (1913–1914). Там он приобщился к масонским кругам и дошёл до высоких степеней масонского посвящения. После сдачи магистерских экзаменов в 1916 был назначен приват-доцентом, преподавал в университете до 1931, дойдя до звания профессора. В том же звании преподавал позже в Московском архитектурном и Московском полиграфическом институтах, работал в музеях и многочисленных общественных организациях. Коллекционер и пропагандист книги, Заслуженный деятель искусств РСФСР. Испытывал глубокий интерес к мистике и мистицизму, собрал самую полную и общирную библиотеку по этим вопросам (передал её в научную библиотеку Московской духовной академии в Сергиевом Посаде). Был причастен к Ордену тамплиеров.
(Источник - Поэзия Московского Университета от Ломоносова и до ...; http://www.poesis.ru/poeti-poezia/sidorov_aa/biograph.htm)
***

Алексей Алексеевич Сидоров родился (12) июня 1891 года в селе Николаевка Путивльского уезда Курской губернии. Ныне это село находится за границей России — в Сумской области Украины. О родителях своих он никогда ничего не рассказывал. Поговаривали, что среди его близких родственников был его полный тезка, московский цензор Алексей Алексеевич Сидоров, написавший книжку «Исторический очерк русской печати в Привислинском крае» и напечатавший ее в Варшаве в 1886 году. Младшего Алексея Сидорова воспитывали тетки. Учился он в Москве в Медведниковской гимназии, которую окончил в 1909 м с золотой медалью. После этого поступил на историко филологический факультет Московского университета, по окончании которого в 1913 году был оставлен на кафедре истории и теории искусств, где готовился к профессуре под руководством профессоров В.К.Мальмберга и Ивана Владимировича Цветаева (1847—1913), отца известной впоследствии поэтессы Марины Цветаевой. Цветаев пригласил Сидорова в основанный им в 1911 году Музей изящных искусств, и Алексей Алексеевич стал его первым экскурсоводом. В 1913 1914 годах Сидоров слушал лекции в Мюнхенском университете и вернулся на родину перед самым началом войны.
(Источник - http://www.litres.ru/pages/biblio_authors/?subject=181792)
***

ПОЭЗИЯ

Не юношей невинным избран я,
Как Данте, у порога посвящений
«На полпути земного бытия»
Я опустился на колени.

Смыкалось вкруг меня небытиё,
Усталость тяжкая владела мною,
Минувшее взносило остриё
Над жизненною крутизною.

Давно последний разрешён вопрос,
Исполнены грозящие расплаты.
Но я смотрел, как ширился и рос
Над алтарём огонь крылатый.

Была часовня строгая темна,
Но в огневеющем прозрачном мраке
В заветные слагались письмена
Неизъясняемые знаки.

Моей любви необычайный суд
Вершил таинственные начертанья,
И тридцать дней я горький пил сосуд
Сурового самосознанья.

И что же? Вот: в отливы янтаря
Небесный свод окрашен на востоке.
Слепительная да начнёт заря
Грядущего иные сроки!
26 июля 1926
***

Это было мигом между снами,
Можно было двери запереть.
Опускалась медленно над нами
Сумерек серебряная сеть.

Это было не в обычной жизни –
Лишь одно касание руки
И заплачет о былой отчизне
Тихо веющая тень тоски.

Эта боль вовеки не престанет,
Это пламя будет вечно жечь;
Высоко над головой воспрянет
Посвящающий на битвы меч.

Красной розой плачет Сердце Мира.
Роза Белая – слеза планет.
В сумерках – ты слышишь. Мира, Мира!
Зов звезды и ангельский привет?

Строгий гончий вышел для ловитвы
Острый плуг распахивает новь.
Слышишь сумеречные молитвы?
Крыльями да станет нам любовь!
28 января 1926
***

В перламутре тает алмаз,
Догорает огонь сапфирный,
Если феи в последний час
Расстилают чары над миром,

И ночные чертят пути,
Серебристые клонят лица, –
Рукояткой меча крестись,
Заблудившийся бедный рыцарь!

В вековую грустную жуть
Заплетут, качаясь, лианы
Навсегда затерянный путь
На лужайки Броселианы.

Опускайся, новая ночь!
Утро будет светлей и жальче.
Кто сумеет тебе помочь,
Обезумевший в роще мальчик?

Подойди, смотри и молчи,
Погрузив своё сердце в пламя.
Только так сбережёшь лучи –
Золотую фейную память!
***

Свет погашен. Мы опять с тобою.
Ты опять со мной, моя мечта!
Сумерки неслышною тропою
За звездой уводят голубою,
Отворяют тесные врата.

Фея вечера невидно нижет
Бусы счастья на шнурок мечты.
Наклонись ко мне опять поближе –
Ты ль не видишь, зоркая? Взгляни же,
Как светло сиянье. Это – ты.
***

Три рыцаря зелёным утром
Встречаются от трёх сторон.
(Неуловимым перламутром
Переливался небосклон.)

Один из встречных – вождь сражений,
Другой – познания герой.
Но третий – преклонял колени
Перед единой Госпожой.

И перед знаками другими,
Покорствуя иной судьбе,
Её серебряное имя
Начертано в его гербе.

И на вопросы – «Кто ты, странник?
Остановись и расскажи!»
Звучит ответ: я верный данник
Моей единой Госпожи!
***

Одиночество! Злая горечь,
Ты томительна и строга.
Одиночество! Это море,
Чьи невидимы берега.

Ты изведало все измены –
Только он навсегда душист
На сухие улицы Вены
Прилетевший с Кавказа лист.

Только молится утром рано,
Чтобы стала тоска легка,
Крестоцвет святого Стефана,
Устремившийся в облака.

1927, Вена.

Каббалистическая ночь

Пройдём, спеша, мгновенья малых зол.
Дня водомёт восплещется короче.
И вот душа, мудрейшая из пчёл,
Сбирает мёд с цветов небесной ночи.

Излистаны старинные тома,
Чертящие границы гороскопа.
Все истины вскрывает эта тьма,
Блестящие глаза Макропросопа!

В прозрачном мраке пламенных вершин,
Оград неизречённого возмездья,
Слагаясь в знаки Алеф, Мем и Шин
Лежат великолепные созвездья.

А мы читаем строки стройных строф,
Что пишет нам прадедовая вера,
Да познаваем, кажется, Айн-Соф
По письменам небесного Катера!
31 августа 1939, Коктебель
***
(Андрей Никитин. ROSA MYSTICA. Поэзия и проза российских тамплиеров. М.: Аграф, 2002; http://www.poesis.ru/poeti-poezia/sidorov_aa/frm_vers.htm)
***