МИСИМО ЮКИО
(Кимитакэ Хираока)
(14 января 1925 - 25 ноября 1970)

- выдающийся японский писатель и драматург, публицист и эссеист, известный режиссер театра и кино, популярный актер, спортсмен – фехтовальщик, дирижер симфонического оркестра, летчик, путешественник и фотограф, лидеров военизированной группы «Общество щита». Автор 40 романов и 18 пьес, 15 из которых были экранизированы еще при его жизни, множества пьес, коротких рассказов и литературных эссе; трижды номинировался на Нобелевскую премию по литературе. Литературное наследие Мисимо составляет около ста объемных томов романов, пьес, эссе и публицистики.

Биографический и литературно-критический очерк Ирины Ермаковой

Родился в Токио 14 января 1925 в семье крупного государственного чиновника. С младенческих лет воспитывался в доме бабушки – рос тихим, замкнутым ребенком, был лишен игр со сверстниками. В 1931 по протекции деда, бывшего губернатора Южного Сахалина, был принят в привилегированную школу Гакусюин, где учились дети знатных семей, в том числе императорской. В 1941 накануне вступления Японии во Вторую Мировую войну в 16-летнем возрасте пишет свое первое произведение – романтическую повесть «Цветущий лес», проникнутую тревожным ощущением неотвратимости наступающей войны. Переживание красоты обостряется на фоне угрозы разрушения страны и ее уникальной культуры. Уже в первой книге появляется мотив, вариации которого не раз встречаются в его будущих произведениях – мысль о том, что красота и смерть – это главные понятия, определяющие сущность жизни. Тогда же он берет псевдоним Мисима Юкио, впредь этим именем будут подписаны все его произведения. В сентябре 1944, после окончания школы с отличием, был приглашен в императорский дворец – император Хирахито наградил его часами.

В 1944–1947 учится в школе юриспруденции при Токийском Императорском университете. В 1945 уклоняется от призыва в армию под предлогом слабого здоровья. После окончания университета получает престижное место в министерстве финансов. Юность и студенческие годы Мисимы приходятся на годы войны – с 1941 Токио подвергался американским бомбардировкам, в 1945 они становятся ежедневными. Разрушение и смерть оказываются будничными впечатлениями чувствительного токийского юноши. Поражение страны в войне не могло не отразиться на его мироощущении. Возможно, эти тяжелые впечатления стали неосознанным источником для Мисимы разрушающих психических тенденций и, в частности, одержимости идеей смерти и ее роли в мироздании. В сентябре 1948 заключает издательский контракт на написание романа. В 1949 после выхода «Исповеди маски» он становится знаменитым. Роман написан в традиционном для Японии биографическом жанре. Он начинается с эпиграфа из «Братьев Карамазовых» Ф.М.Достоевского, творчество которого оказало большое влияние на Мисиму. 24-летний автор бесстрастно препарирует собственные чувства и юношеские переживания. Оказывается, внутренний мир тихого болезненного подростка раздирают садо-мазохистские наклонности и гомосексуальные комплексы. Его герой обнаруживает, что способен ощущать себя действительно живущим, лишь предаваясь кровавым грезам о муках и смерти: «Мне отчаянно хочется кого-нибудь убить, я жажду увидеть алую кровь. Иной пишет о любви, потому что не имеет успеха у женщин, я же пишу романы, чтобы не заработать смертный приговор». Это автобиографическое и шокирующе откровенное произведение можно считать ключом к пониманию большинства поступков автора и его жизни в целом: «…жизнь – сцена…я… был твердо убежден в непреложности этой истины и намеревался сыграть отведенную мне роль, ни за что не обнаруживая своей сути».

Как определил сам Мисима в позднем эссе «Солнце и сталь», он писал в жанре «критической исповеди», считая его разновидностью исповедальной прозы наравне с критической эссеистикой. В этом жанре написаны наиболее известные романы «Исповедь маски» и «Золотой храм». В раннем творчестве для исповедальности Мисимы характерен мотив анализа комплексов неполноценности и вины перед прекрасным в своей «завершенности» миром. Сделавший Мисиму знаменитым роман «Исповедь маски «становится поводом для разрыва с семьей – перед началом работы над этим произведением Мисима увольняется из министерства финансов, где служил юристом. Карьере государственного чиновника он предпочел зыбкую дорогу писательства.

1960-е для Мисимы стали периодом метаний, поисков себя в литературе, драматургии, путешествиях и спорте. В 1951 выходит роман «Жажда любви», позднее включенный ЮНЕСКО в список коллекции шедевров японской литературы. Это история эволюции чувств молодой вдовы к юноше садовнику. Действие развивается медленно, подробно раскрываются душевные переживания героев. После этой книги за Мисимой закрепляется репутация мастера психологической прозы. В 1952, совершая свое первое кругосветное путешествие, 27-летний писатель попадает в Грецию, которая производит настоящий переворот в его душе. В мраморных статуях античных богов и атлетов Мисима открывает для себя новое «бессмертие красоты». Болезненного, хилого, одолеваемого мрачными видениями молодого человека, неудержимо влечет к солнцу, физическому и духовному здоровью, гармонии тела и души. «Греция излечила меня от ненависти к самому себе, от одиночества и пробудила во мне жажду здоровья в ницшеанском смысле», – писал позже Мисима. По впечатлениям от поездки в Грецию был написан роман «Шум моря» (1954) – наиболее светлая его книга, наполненная ярким солнечным светом. В ней описана романтическая история любви современных Дафниса и Хлои – юноши-рыбака и девушки-ныряльщицы, встретившихся на маленьком острове. Никогда – ни прежде, ни после – Мисима не писал так просто и поэтично о нормальном, здоровом человеческом чувстве. Юные герои находятся в полной гармонии с морем, солнцем – всем окружающим миром. Автор специально оговаривает, что рыбак Синдзи «ни разу не задумывался о смерти», т.е. был полной противоположностью самому автору. Лишенная и тени извращенности, история стала гимном жизни. К этому времени относится запись в дневнике писателя: «мои мысли о смерти заросли плющом, словно старый замок, в котором никто больше не живет». Шум моря пользовался колоссальным успехом и был экранизирован через несколько месяцев после выхода в свет.

В это же время Мисимой овладевает идея о том, что «создать прекрасное произведение искусства и стать прекрасным самому – одно и то же». Он решает «создать из себя полную свою противоположность» – как физически, так и духовно. По крайней мере, за первую часть этой задачи Мисима взялся с присущей ему целеустремленностью. Начав с занятий плаванием, он затем переходит к культуризму, фехтованию на саблях «кэндо» и каратэ. Через несколько лет занятий в спортзале чудо свершилось – его тело стало сильным, красивым и ловким. Успехи Мисимы в спорте были поразительными, он очень ими гордился. Когда в 1963 статью о культуризме в энциклопедии снабдили его фотографией, он признался, что это был «счастливейший момент в его жизни». Опыт физического самосовершенствования частично описан в эссе Солнце и сталь. Тогда же Мисима показывает друзьям свой псевдоним, написанный другими иероглифами, что означало: «Зачарованный-Смертью-Дьявол». В своем новом произведении он опять возвращается к излюбленной теме – смерть и красота. В основу романа «Золотой храм» (1956) положен реальный факт сожжения послушником буддийского монастыря за шесть лет до этого древнего киотского храма Кинкакудзи. В книге храм становится символом самодостаточного и прекрасного мира, рядом с которым нет места существам, запутавшимся в своих внутренних исканиях. Предлагая свою версию происшедшего, – книга оставляет впечатление документального повествования – автор последовательно описывает этапы душевного пути героя вплоть до момента, когда он приходит к выводу, что гибель прекрасного делает прекрасное еще более совершенным. Красота рассматривается как некий абсолют, стремление к которому – долг творца, но исполнение этого долга самоубийственно, т.к. этим завершается реализация творческого потенциала. Другой герой, актер Осаму из романа «Дом Киоко» (1959), совершивший самоубийство вместе со своей любовницей, излагает близкую к экзистенциализму «эстетическую» формулу смерти: «желание смерти заставляло его неистово стремиться к новым маскам, ибо, обретая их, он становился все прекраснее. Следует понимать, что у мужчины жажда стать красивее совсем иной природы, чем у женщины: у мужчины это всегда желание смерти».

Кроме упомянутых произведений, Мисима написал немало других романов: «Тайное удовольствие», «Белые ночи», «Красная планета», «Молодое время», «Запретный цвет», «Водопад», «Шелк и светлые надежды», «Забавы зверей», «После банкета» и т.д., а также повести, сборники рассказов, эссе и т.д. Увлекался он и театром. В 1950-е в Японии возрождается интерес к национальным формам классической драматургии. В период с 1950 по 1955 Мисима создал пьесы-маски в стиле театра ноо: «Ночь последнего обета», «Ночная орхидея», «Слепой юноша», «Замерший в восторге», «Веер в залог любви», «Принцесса Лунного Лавра», «Поцелуй маски» и др. Стремясь воскресить элегантный и утонченный мир традиционной японской культуры, он напомнил об аристократическом искусстве 14–16 вв. Единственное событие в пьесах ноо – встреча персонажей. Как правило, эти пьесы – одноактные и как бы распадаются на две части. В первой – персонаж возникает перед зрителем в виде лица низкого происхождения, а во второй – в истинном своем обличье, и тогда выясняется, что прежде взору зрителей представал призрак или терзаемый страстью дух. Действие миниатюр Мисимы происходит в современном Токио – в парке, психиатрической больнице, в квартире художницы и т.д. Но его пьесы сохраняют настроение и дух классических драм о демонах и безумных людях, находящихся в плену одного всепоглощающего чувства.

В пьесе-маске «Веер в залог любви» девушка, из-за любви лишившаяся рассудка, не узнала своего возлюбленного, когда он отыскал ее, потому что мечта о любви бесконечно прекрасней самой любви. В пьесе «Ночная орхидея» медсестра психиатрической клиники толкует с посетителями о необходимости сдерживать сексуальные влечения. Покинутая и забытая из-за своего жестокосердия бывшая знаменитая красавица обречена на нищету и прозябание («Ночь последнего обета»). Героями Мисимы владеет одна доведенная до предела страсть, она же приводит их к глубокому жизненному кризису. В пьесах ноо Мисимы оживают странность, извращенность человека, растерянность и ужас перед бесконечным безмолвием вселенной. В 1955 пьеса «Принцесса Лунного Лавра» была поставлена по всем правилам традиционного ноо. На фоне многочисленных постановок в духе заокеанских заимствований, где царили секс, спорт и стриптиз, она воспринималась как вызов. В то же время на Западе в середине 20 в. старинное искусство ноо было воспринято как направление в высшей степени современное, близкое западному авангарду. Неслучайно им увлекались Жене, Беккет, Клодель, Брехт и др. Кроме миниатюр, Юкио Мисима писал и многоактные произведения для сцены: «Ночной подсолнух», «Термитник», «Салон Рокумэйкан», «Роза и пират», «Ключ от комнаты», «Кото радости», «Тропическое дерево», «Падение дома Судзаку» и др. Некоторые его драматические произведения опирались на сюжеты из западной истории – «Мой друг Гитлер», «Маркиза де Сад». До сих пор спектакли по произведениям Мисимы не сходят с подмостков японских театров, а также театров Европы и США. В России шли его пьесы «Мой друг Гитлер», «Маркиза де Сад», «Парчовый барабан», правда, поставлены они были лет через 25 после того, как были написаны.

Стремление реализовать себя приобретало у Юкио Мисимы характер всепоглощающей страсти. Помимо исступленных занятий литературой, он выступал в качестве режиссера театра и кино, актера и даже дирижера симфонического оркестра. Пробовал себя в разных направлениях – летал на боевом истребителе, несколько раз обогнул земной шар, посещал гей-клубы на Гиндзе, хотя был женат, в искусстве фехтования «кэндо» был обладателем пятого дана и т.д. Принимаясь за какое-нибудь занятие, он увлекался им настолько, что порой достигал в нем общепризнанных вершин. Всю свою жизнь Мисима испытывал глубочайший интерес и почтение к самурайскому мироощущению, стараясь осмыслить и прочувствовать его философию. Если в новелле Патриотизм это осмысление еще поверхностно и формально, то поздняя эссеистика («Голоса героев», «Обращение к молодым самураям» и т.п.) полностью проникнута самурайским духом. Мисима счел своим долгом написать книгу комментариев к самурайскому кодексу Хагакурэ – Хагакурэ Нюмон: введение в Хагакурэ – самурайская этика в современной Японии. Был всерьез увлечен идеей возрождения самурайских традиций, увязывающих в одно целое этику поведения и эстетическое начало, что отвечало его представлению о совершенном человеке. В 1960-е стремление возрождать национальные традиции подтолкнуло Мисиму к участию в военно-патриотических выступлениях. В 1966 он публично заявил о своей солидарности с праворадикалами, вступил в японские Силы Самообороны.

По своим политическим взглядам он был монархист, сторонник традиционных ценностей, противник «мирной» конституции, по которой Япония не имела права иметь свою армию, а только силы самообороны. В 1968 им была создана военизированная студенческая организация ультра-правого толка Татэ-но кай – «Общество щита». Юкио Мисима был ее вождем и содержал на собственные средства. Под его руководством специальные инструкторы обучали молодых людей обращению с оружием, национальным видам борьбы, здесь глубоко штудировали древнюю и новую самурайскую литературу. Организация имела собственную символику и униформу. Феномен Мисимы невозможно рассматривать иначе, как через призму последнего дня его жизни, когда он фактически сам срежессировал собственное самоубийство в духе близкой ему самурайской традиции. Самоубийство – не редкость среди представителей творческих профессий, в Японии в том числе. Так, в 1953 покончил с собой драматург Като Митио; после того, как была написана книга Исповедь «неполноценного» человека, покончил самоубийством писатель Осаму Дадзай и т.д. Вопрос, что больше руководит самоубийцей в таких случаях – отчаяние или желание осуществить эффектный артистический или политический жест, остается открытым. Утром 25 ноября 1970 в день, когда Мисима закончил роман «Падение ангела», входивший в масштабную тетралогию «Море изобилия», начатую 4 года назад, после легкого завтрака он надел форму «Общества щита» и пристегнул к поясу старинный самурайский меч. Написал записку: «Человеческая жизнь не беспредельна, я же хочу жить вечно. Мисима Юкио». Внизу в машине его ожидали четверо сподвижников из «Общества щита». Около 11 утра они подъехали к штабу Восточного округа сил самообороны на токийской военной базе Итигая. В штабе о визите были предупреждены. Мисима, широко известный писатель, сторонник традиционных ценностей, был весьма уважаемым гостем, поэтому у него не потребовали, чтобы он отстегнул свое оружие. Адъютант проводил писателя к командующему округом генералу Кэнри Масите. Тот, поздоровавшись, поинтересовался, почему при нем меч. «Не беспокойтесь, это просто музейная реликвия – 16 век, школа Сэки. Взгляните, какая отделка», – ответил Мисима. Когда генерал склонился над мечом, по команде Мисимы один из его людей бросился на командующего – его привязали к креслу и забаррикадировали дверь. Почувствовав неладное, военные за дверью попытались войти. Но вооруженный мечом Мисима пообещал убить генерала. Он изложил свои требования – выстроить на плацу расквартированные рядом подразделения сил самообороны, а также отряды членов «Общества щита» – его ультиматум был принят. В 11.38 прибыла полиция, рассыпавшаяся по зданию, но арестовывать мятежников пока не торопились. В это время с балкона штаба люди Мисимы разбрасывали листовки с его текстом, где он призывал силы самообороны взять в стране власть и потребовать пересмотра мирной конституции. Листовка заканчивалась словами: «Неужели вы цените только жизнь и позволили умереть духу?.. Мы покажем вам, что есть ценность большая, чем наша жизнь. Это не свобода и не демократия. Это Япония! Япония. Страна истории и традиций. Япония, которую мы любим». Ровно в 12.00 Мисима появился на балконе, на его голове была белая повязка с красным кругом восходящего солнца, на белых перчатках – пятна крови. Мисима обратился к солдатам со словами: «… Сегодня японцы думают только о деньгах… Где же наш национальный дух?.. Вы должны восстать, чтобы защитить Японию. Японские традиции! Историю! Культуру! Императора!.. Вы же солдаты. Почему вы защищаете конституцию, отрицающую само ваше существование? Почему вы не проснетесь?..». Он был освистан. Поняв, что призывы тщетны, Мисима трижды прокричал «Да здравствует император!» и вернулся в комнату. «Нам остается одно», – сказал он товарищам. Будучи опозоренным, самурай обязан умереть – формальный повод для самоубийства был Мисимой получен. В соответствии с самурайскими традициями он расстегнул мундир и заколол себя мечом. Затем меч взял его сподвижник Морита. По традиции он должен был отсечь голову Мисимы, что удалось только с третьей попытки. После этого Морита также распорол себе живот, а его голову отсек другой его товарищ. В комнату ворвалась полиция. Позже обряд сэппуку совершили еще семь последователей Мисимы. После смерти писателя «Общество щита» прекратило свое существование. Смысл обряда сэппуку (харакири – вульгарное название для неудачно проведенного ритуала) – демонстрация беспредельной верности вассала господину. В данном случае сюзереном, во имя которого Мисима умер, был император. Смерть самурая должна быть прекрасна, т.к. самурай не имеет права уронить достоинство господина. Его достойная смерть свидетельствует о присутствии силы духа до последнего момента, т.к. для сэппуку недостаточно краткого волевого импульса – необходимо продолжительное, осознанное, преодолевающее страшную боль волевое усилие. Умирая, самурай демонстрирует величественную красоту смерти.

Как бы то ни было, политической мотивировке самоубийства Мисимы отводится роль второстепенная – об этом говорит вся его биография, а также развиваемая им «эстетическая» концепция смерти, в значительной степени отраженная в его произведениях. Он много писал о роли смерти в мироздании, ее философии как последнего, завершающего штриха жизни. «К смерти надо привыкнуть, – размышляла героиня из новеллы Смерть в середине лета, по нелепой случайности потерявшая сразу двоих детей. – Это уже не удар судьбы, а полезный урок; не конкретный факт, а абстрактная метафора…». В новелле «Патриотизм Мисима» скрупулезно описывает добровольный уход из жизни поручика императорской гвардии и его жены. Подробности методичного приготовления к смерти с непривычки воспринимаются как нечто отталкивающее, – автор гипнотизирует читателей демонстративной обыденностью происходящего, словно предлагает примерить эту ситуацию к себе и убедиться – ничего страшного. Если же оценивать кровавый спектакль, «поставленный» Мисимой, с культурологических позиций, финал своей жизни он превратил в эпатажное театральное действие – в постмодернистскую трагикомедию абсурда. Это художественный жест постмодерниста, «до смерти» превозносящего возвышенную национальную символику. Посвящение смерти императору выглядело в 1970 анахронизмом, как если бы в России эпохи Брежнева некто покончил жизнь с именем Сталина …или государя императора на устах. Но, возможно, в этом и заключалась абсурдность и трагифарс задуманной Мисимой акции? Как бы то ни было, но и как человек, увлеченный самурайской культурой, и как человек творческий – режиссер и актер, и как личность, стремящаяся всецело подчинить собственную жизнь личной воле, в последний день Юкио Мисима изведал вкус абсолютной свободы.

Можно немало философствовать на тему, почему у одного человека в качестве основного жизненного вектора преобладает инстинкт смерти, а у другого – инстинкт жизни. Существует экзистенциальная трактовка – чем глубже человек ощущает рядом присутствие смерти, тем более подлинным становится его существование. Преодоление тяги к смерти становится импульсом для самовыражения и самосовершенствования. Неприятие своего существования, как не соответствующего идеалу, также может стать поводом для добровольной смерти. В чем видел Мисима красоту смерти? Если красота – это гармония, почему смерть ему представлялась более гармоничной, чем жизнь? Смерть – возвращение к неорганическому состоянию; это определенность, законченность, ясность и покой, она фиксирует и подытоживает жизнь. Жизнь – вечные метания и боль, поиски красоты, подлежащей неизбежному разрушению. Чтобы самоуничтожение имело метафизический смысл, объект уничтожения (он же его субъект в случае самоуничтожения) предварительно должен стать совершенным. А поскольку, как заметил известный японовед Дональд Кин: «Наиболее совершенным произведением искусства Мисимы стал он сам», Мисима уничтожил себя как свое «наиболее совершенное» произведение. В случае с Мисимой возможно говорить и о роли невроза или личной акцентуации. В его случае это повышенная чувствительность, на которую наложились тягостные юношеские впечатления, до крайности поразившие его воображение. Как отмечала Карен Хорни, невротической личности в 20 в. свойственно вплетать в переживание своих личных проблем противоречия окружающего его мира. Возможно, личное стремление к смерти совпало у Мисимы с ощущением конца японской культуры и распада традиционных ценностей.

Существует мнение, что изменение роли национального государства и обретение новых уровней идентичности в транснациональных пространствах лишает людей их национальной и культурной принадлежности. Как замечают культурологи, у тех, кто не ощущает себя вошедшим в глобальный мир, отмечается утрата самоуважения и ощущения внутренней значимости своей национальной идентичности. Те же, кто уже считает себя субъектом глобальных процессов, обнаруживают возрастающий интерес к локальным и национальным явлениям. Возможно, трагедия Юкио Мисимы стала отражением драмы вхождения культуры традиционного японского общества в контекст более широких общественных и культурных реальностей. Как бы то ни было, книги Мисимы издаются многотысячными тиражами и пользуются заслуженной популярностью во всем мире. Его имя ставят в ряд с наиболее известными японскими писателями второй половины 20 в. – Кобо Абэ, Ясунари Кавабатой и Кэндзабуро Оэ.

Сочинения: Веер в залог любви. Пьесы-маски в стиле театра ноо. М., Рипол Классик, 2003; Жажда любви. СПб, Азбука, 2000; Золотой храм. СПб, Азбука, 2002.
Ирина Ермакова
(Источник - Онлайн Энциклопедия Кругосвет; http://www.krugosvet.ru/enc/kultura_i_obrazovanie/literatura/MISIMA_YUKIO.html?page=0,0)
***

Егор ЯКОВЛЕВ
Последний шаг самурая (материал с сайта http://www.izvestia.ru)
(Отрывок)

Юкио Мисима (урожденный Кимитакэ Хираока) родился в 1925 году. Тихий, слабый юноша он даже в самый разгар Второй мировой, когда Япония начала нести катастрофические потери, не был призван в армию изза болезни. И тогда, объявив войну своей отчужденности от мира, он решил создать себя заново. Спустя десять лет несуразный юноша превратился едва ли не в главный символ Японии. Он написал несколько десятков романов, множество пьес, стихов, новелл, стал режиссером театра и кино, актером, дирижером, фехтовальщиком, путешественником и видным общественным деятелем. Мисиме удалось подчинить себе обстоятельства, продемонстрировав поистине ницшеанскую силу духа. Самым счастливым эпизодом своей жизни он называл помещение его фотографии в энциклопедии рядом со статьей о культуризме. Писателя трижды номинировали на Нобелевскую премию (правда, трижды она доставалась его соперникам, последним из которых был Михаил Шолохов). И все же для японца — особенно если это Юкио Мисима — такого успеха было недостаточно. Он добивался его не ради славы, а ради Красоты. Красоты человеческой жизни. И чтобы придать своей биографии неоспоримое совершенство он должен был достойно умереть.

Все свои произведения Мисима писал так: брал чистый лист бумаги, писал последнее предложение, а потом все остальное — с начала. Так же он распорядился и собственной жизнью, ибо с ранних лет сознательно вел ее к продуманному завершению. Об этом свидетельствует даже взятый им литературный псевдоним. Мисима — значит Завороженный Смертью Дьявол.

В последние пять лет жизни, поднявшийся на вершину славы Мисима, вдруг изменил свои политические убеждения, превратившись в радикального монархиста. Для поддержки он создал студенческую военизированную организацию «Общество щита». 25 ноября 1970 года вместе с четырьмя (!) молодыми учениками он сделал заранее обреченную попытку поднять мятеж на одной из токийских военных баз. Захватив коменданта в его кабинете, Мисима вышел против растерянных штабных офицеров с самурайским мечом XVI века. Ему — обладателю пятого дана по фехтованию — без труда удалось отбить их неловкое нападение и забаррикадироваться в комнате. По требованию мятежника, во дворе были собраны солдаты гарнизона. Мисима с балкона призвал их к защите традиционных монархических ценностей и борьбе против конституции. «Идиот! — кричали ему в ответ. — Слезай оттуда». И тогда знаменитый писатель, полный спокойного достоинства, вернулся в комнату и по всем правилам сделал себе харакири. Это был конец, достойный самурая. Эта была смерть, ради которой стоило жить.

Не думай, что я фанат Мисимы. Изучать эту фигуру так же сложно, как и читать пассажи о выпущенных кишках в его литературных произведениях. Однако пример этого странного, почти мистического человека учит смотреть на свою жизнь сверху, а не только из сегодняшнего дня. Понимать, что это — путь, у которого есть начало и конец, и в твоей власти привнести в этот путь художественную гармонию. Не обязательно по рецепту, предложенному великим японцем. Существуют и другие способы. Например, любовь. Которая стоит того, чтобы ждать.
(Источник - http://misima.felodese.org/life/l14.html)
***

Юкио Мисима: создать из своего тела Храм и... уничтожить его
(материал с сайта http://kempo.ru)
(Отрывок)

Юкио Мисима был последним самураем: он сделал из себя Воина, безупречного духовно и физически
Юкио Мисима был и остается самым известным японским писателем. Его жизненным успехам могут позавидовать (и завидуют!) многие литераторы. В активе — сорок романов, многие экранизированы и переведены на все основные языки мира, пятнадцать пьес, десятки эссе. Он был режиссером, актером, трижды претендовал на Нобелевскую премию. Мисима прожил короткую, но куда как насыщенную жизнь, жизнь под прицелом миллионов глаз, создал из своего тела Храм — и сам же уничтожил его.

Рождение нации
Юкио Мисима, а точнее Хираока Кимитакэ (его настоящее имя [обычно японцы пишут сначала фамилию, а затем имя – КИМИТАКЭ Хираока, МИСИМА Юкио; в данном случае наоборот – kempo.ru]), рос в условиях, весьма далеких от идеала. Почти с самого рождения он жил под опекой тяжелобольной бабушки, женщины грозной и мстительной. Играть с другими детьми ему не позволяли, и все детство мальчик провел в гордом, томительном одиночестве — в мире книг и своих зачастую довольно мрачных фантазий. Свой первый роман, «Цветущий Лес», он написал в 16 лет и тогда же взял псевдоним Мисима. Следующий — «Исповедь маски» — принес ему уже мировую известность.
Жалкий, золотушный, пугливый и самовлюбленный паренек - вот образ Мисимы с раннего детства и лет до 27. Худой, болезненный, с пергаментно бледной кожей, на котором одежда висела мешком, — таким его видели друзья. Таким он и вправду был. Пока не посетил Грецию.

Хризантема и меч
Попав в страну, где до древних богов можно, кажется, дотянуться рукой, Мисима словно прозрел. Под палящим солнцем Эллады, окруженный статуями мускулистых красавцев, Мисима открывает для себя идеалы античной красоты — красоты, которой он теперь будет добиваться всеми силами.
Возвратившись на родину, первое, что делает Мисима, — записывается в тренажерный зал. Каждое утро он выходит на пробежку, а затем практикуется в поднятии тяжестей и заплывах на большие дистанции. Не забыты и традиционные боевые искусства — Мисима планомерно, день за днем совершенствует свои умения в каратэ и берет уроки кэндо, японского искусства владения мечом. Литературные критики, да и вообще японская пресса сперва посмеиваются над сошедшим с ума писателем, проводящим дни в спортзале, Мисима не прекращает тренировок, и результаты не замедлили проявиться, Костлявый, неловкий подросток превращается в крепкого, налитого мышцами бойца. Успехи его столь значительны, что фотографией Мисимы иллюстрируют энциклопедию бодибилдинга.
Но изменения, случившиеся с Мисимой, касались не только физического совершенства, Светские хроникеры наблюдали, как на их глазах эстет и западник становится ультра-патриотом и пропагандистом традиционных японских ценностей. Мисима принялся превозносить самурайскую этику. Написал эссе «Мое Хагакурэ», где рекомендовал следовать принципам главного самурайского трактата и сейчас, в повседневной жизни («жить надо так, словно ты уже умер» — помните?). Призывал молодежь следовать Пути Воина и организовал военизированное «Общество щита». Именно во главе этого общества он и отправился на свою последнюю, самую важную битву.
(Источник - http://misima.felodese.org/life/12.html)
***

Сергей Сенцов
Добился славы - подумай о харакири (материал с сайта www.gay.ru)
(Отрывок)

Мы привыкли, что в России судьба писателя зачастую трагична. Кого-то убивали на дуэлях, кого-то в лагерях. Литераторы Страны восходящего солнца не ждут, пока их судьбой распорядятся другие. История японской литературы наглядно говорит о том, что тамошние авторы попадают в группу высокого суицидального риска.
С начала века и до наших дней 20 признанных японских писателей покончили с собой, не считая начинающих или не очень известных. 24 июля 1927 года в своем доме в Табата принял смертельную дозу веронала 35-летний Акутагава Рюноскэ - японец, "прорубивший окно" в мировую литературу. Все последующие писатели-самоубийцы покидали этот мир с оглядкой на его смерть. В прощальном "Письме к старому другу" Акутагава писал, что причина самоубийства - в охватившей его тревоге за свое будущее. Последние годы его преследовали жестокие головные боли и мучительная бессонница, единственное средство от которой - постоянно увеличивающиеся дозы снотворного. Даже днем он находился под наркотическим действием лекарств. В минуты незамутненного сознания Акутагава лихорадочно писал - над рукописью он забывал о навязчивой идее - страхе, как и мать, окончить дни в психбольнице. Самоубийство эстет Акутагава готовил тщательно - два года искал способ умереть красиво и без мук. Решив отравиться снотворным, он изучил основы токсикологии. Незадолго до смерти Акутагава написал хайку - трехстишие, в котором признал свое поражение жизнью:

Дрожит ветка с набухшими
почками
Мгновенье назад
С нее сорвалась обезьяна.

В другой тональности написана предсмертная записка самого экстравагантного японского писателя Мисимы Юкио: "Жизнь человеческая ограничена, но я хотел бы жить вечно". А вечная жизнь дорогого стоит. В 45 лет Мисиме было чем "платить" за право стать легендой. У него было все необходимое для трагического финала: слава, богатство, совершенное тело, семья, ученики. Было бы смешно писателю, превозносившему добровольную смерть, скончаться в своей постели. А выглядеть смешным в Японии боятся больше всего.
(Источник - http://misima.felodese.org/life/l1.html)
***