ЯКОБСОН РОМАН ОСИПОВИЧ
(11 (23) октября 1896 — 18 июля 1982)

— известный русский и американский лингвист и литературовед, публицист и ученый, один из крупнейших лингвистов XX века, лауреат Премии Фельтринелли (1980).

Роман Якобсон родился в Москве в семье химика Осипа Якобсона и его жены Анны Вольперт. С 1920 в эмиграции в Чехословакии. Эмигрировал из оккупированной нацистской Германией Чехии в Данию и Норвегию, и с 1941 — в США, где становится профессором славянских языков и литературы Гарвардского университета (1949—1967).

Своей активной деятельностью в любом месте пребывания (Москва, Прага, Нью-Йорк) организовывал лингвистические кружки, внёсшие существенный (а иногда и решающий не только в национальном, но и в общемировом масштабе) вклад в развитие лингвистики как науки — Московский лингвистический кружок, ОПОЯЗ, Пражский лингвистический кружок. Один из основоположников структурализма в языкознании и литературоведении. Некоторые его работы представляют большой интерес для психолингвистики. В 1930-е годы Якобсон примыкал к евразийству, один из лидеров евразийства Н. С. Трубецкой был его ближайшим единомышленником в лингвистике и корреспондентом, а другой — П. Н. Савицкий — крёстным отцом Якобсона, принявшего православие в 1938 г.

Брат — историк, политолог и библиограф Сергей Осипович Якобсон (1901—1979), директор отдела славистики и Центральной Европы Библиотеки Конгресса США (его жена — радиоведущая «Голоса Америки» Елена Александровна Якобсон, 1912—2002). Одним из наиболее близких друзей Р. О. Якобсона был Маяковский, познакомивший его с творчеством Хлебникова и высоко ценивший его статью об этом поэте. Маяковский упоминает о Якобсоне в стихотворении «Товарищу Нетте» и очерке «Ездил я так». В свою очередь, Якобсон написал на смерть Маяковского статью «О поколении, растратившем своих поэтов».

Первой значительной работой Якобсона было исследование особенностей языка поэта-футуриста Велимира Хлебникова (1919). Противопоставляя поэтический язык языку естественному, Якобсон провозгласил, что «поэзия есть язык в эстетической функции» и поэтому «безразлична в отношении описываемого ею объекта». Этот тезис лег в основу эстетики раннего русского формализма, перевернувшего традиционное соотношение формы и содержания в литературном произведении. В более поздней статье (1928), написанной в соавторстве с Ю. Н. Тыняновым, говорится, что, хотя литературоведение оперирует собственными внутренними законами, эти законы должны быть соотнесены с другими областями культуры — политикой, экономикой, религией и философией. В исследовании, посвященном сопоставлению русской и чешской систем стихосложения (1923), Якобсон сосредоточивает внимание на звуковых сегментах слов, именуемых фонемами, которые не имеют собственного значения, но их последовательности являются важнейшим средством выражения значений в языке. Интерес к звуковой стороне языка привел Якобсона к созданию (при участии Н. С. Трубецкого) новой отрасли лингвистики — фонологии, предметом которой являются дифференциальные признаки звуков, из которых состоят фонемы. Якобсон установил 12 бинарных акустических признаков, составляющих фонологические оппозиции, которые, по его утверждению, являются языковыми универсалиями, лежащими в основе любого языка. Метод структурного анализа в терминах бинарных оппозиций оказал большое влияние на антрополога Клода Леви-Стросса; применение его Леви-Строссом при анализе мифа положило начало французскому структурализму.

Основы еще одного нового направления в науке — нейролингвистики — заложены в работе Якобсона об афазии (1941), в которой он связывает нарушения речи с данными неврологии о структуре мозга. Это исследование обеспечило физиологическое обоснование его учению о метафоре (оси комбинации) и метонимии (оси селекции) как о двух основных противопоставленных друг другу способах упорядочения языковых единиц, определяющих также различие между поэзией и прозой. Это противопоставление вскоре стало неотъемлемой частью терминологического аппарата современного литературоведения.

Якобсон оказал значительное влияние на развитие гуманитарных наук не только своими новаторскими идеями, но и активной организаторской деятельностью. Участник Первого русского авангарда. Труды по общей теории языка, фонологии, морфологии, грамматике, русскому языку, русской литературе, поэтике, славистике, психолингвистике, семиотике и многим другим областям гуманитарного знания.
(Источник – Википедия; http://ru.wikipedia.org/wiki/%DF%EA%EE%E1%F1%EE%ED%2C_%D0%EE%EC%E0%ED)
***

Роман Осипович Якобсон (1896–1982), русский лингвист, идеи которого оказали влияние на другие науки: литературоведение, антропологию, неврологию, историю русской культуры. Родился 11 (23) октября 1896 в Москве. Будучи студентом Московского университета, основал Московский лингвистический кружок. В 1920 был одним из организаторов Пражского лингвистического кружка. Вынужденный эмигрировать в 1939, читал лекции в Копенгагене, Осло и Упсале; в 1941 переехал в США. В 1949–1967 преподавал в Гарвардском университете. До конца жизни работал в Массачусетском технологическом институте.

Первой значительной работой Якобсона было исследование особенностей языка поэта-футуриста Велимира Хлебникова (1919). Противопоставляя поэтический язык языку естественному, Якобсон провозгласил, что «поэзия есть язык в эстетической функции» и поэтому «безразлична в отношении описываемого ею объекта». Этот тезис лег в основу эстетики раннего русского формализма, перевернувшего традиционное соотношение формы и содержания в литературном произведении. В более поздней статье (1928), написанной в соавторстве с Ю.Н.Тыняновым, говорится, что, хотя литературоведение оперирует собственными внутренними законами, эти законы должны быть соотнесены с другими областями культуры – политикой, экономикой, религией и философией.

В исследовании, посвященном сопоставлению русской и чешской систем стихосложения (1923), Якобсон сосредоточивает внимание на звуковых сегментах слов, именуемых фонемами, которые не имеют собственного значения, но их последовательности являются важнейшим средством выражения значений в языке. Интерес к звуковой стороне языка привел Якобсона к созданию (при участии Н.С.Трубецкого) новой отрасли лингвистики – фонологии, предметом которой являются дифференциальные признаки звуков, из которых состоят фонемы. Якобсон установил 12 бинарных акустических признаков, составляющих фонологические оппозиции, которые, по его утверждению, являются языковыми универсалиями, лежащими в основе любого языка. Метод структурного анализа в терминах бинарных оппозиций оказал большое влияние на антрополога Клода Леви-Строса; применение его Леви-Стросом при анализе мифа положило начало французскому структурализму.

Основы еще одного нового направления в науке – нейролингвистики – заложены в работе Якобсона об афазии (1941), в которой он связывает нарушения речи с данными неврологии о структуре мозга. Это исследование обеспечило физиологическое обоснование его учению о метафоре (оси комбинации) и метонимии (оси селекции) как о двух основных противопоставленных друг другу способах упорядочения языковых единиц, определяющих также различие между поэзией и прозой. Это противопоставление вскоре стало неотъемлемой частью терминологического аппарата современного литературоведения.

В сфере интересов Якобсона находилось также литературоведение. Ему принадлежит монументальное исследование славянской эпической поэзии. Работы о русской и чешской литературе показывают под новым углом зрения творчество Пушкина, Пастернака, Маяковского и других писателей, а также такие литературные направления, как футуризм и символизм. Многие работы Якобсона последних лет посвящены «грамматике поэзии», т.е. функционированию грамматических категорий в поэтических произведениях. Якобсон был одним из основоположников теории коммуникации. Умер Якобсон в Бостоне 18 июля 1982.
(Источник – Библиотека РГИУ; http://www.i-u.ru/biblio/persons.aspx?id=382)
***

Якобсон Роман Осипович [р. 11(23).10.1896, Москва], русский и американский языковед, литературовед. Окончил Лазаревский институт восточных языков (1914) и Московский университет (1918). С 1921 за границей. Профессор Гарвардского университета и Массачусетсского технологического института. Один из основателей Московского, Пражского, Нью-Йоркского лингвистических кружков, один из основоположников структурализма (см. также Структурная лингвистика). Основные труды посвящены теоретической лингвистике (фонология, теория дифференциальных признаков, проблема «языковых союзов», типология, языковые универсалии, общая теория падежей, описание глагольной системы и др.), славянским языкам (прежде всего русскому), поэтике (стиховедение, метрика). Исследовал раннеславянскую поэзию и эпос, славянскую мифологию, ритуалы, произведения древнерусской литературы, особенности языка и стиля русских писателей 19‒20 вв., Данте, У. Шекспира, М. Эминеску, Б. Брехта и др. Опубликовал многие исследования поэтических текстов. Почётный член многих национальных академий, научных обществ и университетов.
(Источник - Большая советская энциклопедия; http://dic.academic.ru/dic.nsf/bse/155510/Якобсон)
***

Якобсон Р. Язык и бессознательное, 1996 год, 234 стр.
(Извлечение)
Что такое поэзия?
(Отрывок)

«Гармония — результат контраста» — сказал я.
«Весь мир создан из противоположных элементов. А...» «А поэзия, — вмешался он, — настоящая поэзия — чем живее и неповторимее ее мир, тем противоречивей контрасты, среди которых и возникает тайное сродство».
Карел Сабина ( 1813 — 1877). биограф и близким друг чешского поэта-романтика Карела Хинека Махи (1810-1836).

Что такое поэзия? Чтобы определить значение этого слова, мы должны были бы сопоставить то, что является поэзией, с тем, что не является ею. Но даже установить, чем не является поэзия, теперь уже не так-то просто.

Список приемлемых поэтических тем во времена неоклассического и романтического периодов был вполне ограничен. Традиционный инвентарь — луна, озеро, соловей, скала, роза, замок и тому подобное — хорошо известны. Романтикам даже в сновидениях не разрешалось покидать проторенный путь. «Сегодня во сне я видел, что стою среди руин, продолжающих беспорядочно рушиться вокруг меня, — пишет Маха. — И внизу в озере я увидел купающихся нимф ... влюбленного, идущего на могилу своей возлюбленной, чтобы соединиться с нею ... А затем груды и груды костей вылетали из окон готических руин». Готические окна, желательно со светом луны, просачивающимся сквозь них, почитались превыше всех остальных окон. В наши же дни чудовищные зеркальные стекла универсальных магазинов и крошечные, засиженные мухами оконные стекла деревенских гостиниц имеют одну и ту же поэтическую ценность. И вылететь из них в наши дни может почти все, что угодно. Чешский сюрреалист Витезслав Незвал пишет:
i Вначале было прочитано как лекция на чешском в Художественном обществе Мане, Прага, и опубликовании под названием « Co je poezie ?» в журнале Voln e smery 30 (1933-1934), стр. 229-39. Перевод на англ. М. Heim ' n впервые появился в сборнике Semiotics of Art : Prague School Contributions , изд. L. Matejka и I. Titunik (Cambridge, Mass.: MIT Press, 1976), стр . 165-75. [Перевод К. Голубович]

Меня может поразить посреди предложения сад
Или гальюн — не имеет значения
Я больше не различаю вещи по той привлекательности
И по той неприметности, которыми вы их наградили i

Для современного поэта, как и для старшего Карамазова, "не бывает такой вещи, как некрасивая женщина''. Ни один укромный уголок, ни одна трещина, ни одно занятие, ландшафт или мысль не выступают за пределы предмета поэзии. Другими словами, вопрос о предмете поэзии, материале, не имеет сегодня никакого смысла.

Можно ли тогда ограничить набор поэтических приемов? Ни в малейшей степени; вся история искусств свидетельствует об их постоянной изменчивости. Назначение приемов также не обременяет искусство никакими запретами. Достаточно только вспомнить, как часто дадаисты и сюрреалисты предоставляют случайному происшествию писать за них поэзию . Стоит только понять, какое наслаждение великий русский поэт Хлебников получал от типографских ошибок, типографская ошибка, сказал он однажды, часто является первоклассным художником. В средние века расчленение классических статуй объяснялось невежеством, сегодня скульптор сам производит свое расчленение, но результат (визуальная синекдоха) тот же самый. Как интерпретировать музыку Мусоргского или живопись Анри Руссо? Как гениальность или как художественное невежество их создателей? Что порождает грамматические ошибки Незвала? Недостаток школьного знания или сознательное отрицание такового? Каким бы образом смягчился диктат нормы русского литературного языка, если бы не украинец Гоголь и его нечистый русский? Что бы написал Лотреамон вместо Shants de Ma l doror , если бы он не был безумен? Подобного рода спекуляции принадлежат к категории анекдотических тем, наподобие известной темы для сочинения: «Что бы ответила Гретхен Фаусту, если бы была мужчиной?»

Мы приводим собственный перевод Якобсона с чешс., по сравнению с которым русский художественный перевод не всегда расставляет те же резкие акценты; ср.:

Чем сильнее забыто искусство рассказывать просто.
Тем сильнее ослепляет сад среди фраз.
Я уже не различаю яви по топ красоте или уродливости, какие вы ей присудили.
Пер. В. Логовского и Л. Голембы (Антология чешской поэзии в 3-х гг. т.1., М. 1959).

Но если б нам и удалось выделить приемы, характеризующие поэтов данного периода, нам все равно пришлось бы установить разграничительную линию между поэзией и непоэзией. Те же самые аллитерации и другие типы эвфонических приемов употребляются в данный период и в риторике; более того, они возникают даже в повседневном, разговорном языке. Разговоры в трамваях полны шуток, основанных на тех же фигурах, что и самая сложная лирическая поэзия, а композиция сплетен часто соответствует тем законам построения речи, которым следуют лучшие торговцы, или, по крайней мере, лучшие прошлогодние торговцы (в зависимости от степени умственного развития сплетников).

Черта, отграничивающая произведение поэзии от того, что не является им, не столь незыблема, как границы земель китайской империи. Новалис и Малларме считали алфавит величайшим произведением поэзии, русские поэты восхищались поэтическими качествами списка вин (Вяземский), инвентарного списка царских одежд (Гоголь), расписания (Пастернак) и даже счета из прачечной (Крученых). Сколько современных поэтов считает, что репортаж — это более художественный жанр, чем роман или рассказ? Хотя Pohorsk a vesnice (Горная деревня) , рассказ одного из ведущих прозаиков середины девятнадцатого века Божены Немцовой (1820-1862), вряд ли сегодня может похвалиться большим количеством поклонников, ее частная переписка является для нас блестящим поэтическим произведением.

Здесь уместен небольшой анекдот. Однажды, когда чемпион мира по классической борьбе проиграл уже почти побежденному противнику, один из зрителей вскочил, заявив при этом, что схватка была проиграна нарочно, вызвал победителя и одержал над ним верх. На следующий день в газете появилась статья, в которой говорилось, что о втором, как и о первом, было условлено. Зритель, который вызвал победителя первой схватки ворвался тогда в редакцию газеты и дал пощечину редактору, ответственному за публикацию. Но позже выяснилось, что и газетная статья, и зритель с задетым самолюбием действовали как актеры в заранее подготовленной мистификации.

Не верьте поэту, который во имя истины, реального мира или чего-нибудь другого отказывается от своего творческого прошлого в поэзии или искусстве. Толстой яростно пытался откреститься от своих произведений, но вместо того, чтобы перестать быть писателем, он только прокладывал пути к новым литературным формам. Как правильно было замечено: когда актер срывает маску, зритель видит лишь грим на его лице.

Не верьте критику, который выворачивает поэта наизнанку во имя чего-то Истинного и Подлинного. Все, что он на самом деле делает, это оттесняет одну поэтическую школу, т.е. один набор приемов, деформирующих материал, во имя другой поэтической школы, другого набора деформирующих приемов. Художник играет не меньше, когда объявляет, что на этот раз занимается чистой Wahrheit (Истиной), а не Dichtung (Поэзией), как и тогда, когда он уверяет свою аудиторию, что данная работа является чистым вымыслом, что «поэзия как целое — это одна большая ложь и что поэт, который не способен убедительно врать с первого слова, ничего не стоит».

Есть историки литературы, которые знают о поэте больше, чем сам поэт, больше, чем эстетик, анализирующий структуру его работы, и психолог, который исследует структуру его души. С убежденностью учителя воскресной школы эти историки литературы отмечают, что из произведений поэта является «человеческим документом», а что «свидетельством художественной ценности», что является «искренним» и «естественным взглядом на жизнь», а что «притворным» и «литературно выработанным взглядом», что «идет от сердца», а что «показное». Все цитаты, приведенные здесь, взяты из исследования Hlavacek ' s Decadent Erotica , главы из работы Федора Солдана. Соддан описывает отношения между эротическим стихотворением и эротической жизнью поэта так, словно он имеет дело скорее со статичными статьями в энциклопедии, а не с диалектическим единством и его постоянными сдвигами, словно он рассматривает знак и объект им обозначаемый как моногамно и неизменно привязанные друг к другу сегменты, словно он никогда не слышал о вековом психологическом принципе — ни одно чувство не чисто настолько, чтобы к нему не примешивалось чувство противоположное.

Многочисленные исследования в сфере истории литературы все еще применяют дуалистическую схему психическая реальность — поэтический вымысел, выискивая между ними отношения механистической причинности, так что нельзя не припомнить проблему, мучившую старого французского аристократа, а именно, хвост ли приделан к собаке, или собака к хвосту.

В качестве примера того, насколько бесплодными могут оказаться такие уравнения, давайте рассмотрим дневник Махи, крайне поучительный документ, который в свое время был опубликован с большими купюрами. Некоторые историки литературы полностью сосредотачиваются на опубликованных произведениях поэта, оставляя в стороне все биографические проблемы: другие пытаются восстановить жизнь поэта как можно более подробно. Признавая достоинства обоих подходов, мы совершенно отвергаем подход тех историков литературы, которые заменяют подлинную биографию официальными, школьными интерпретациями. Дневник Махи был очищен по цензурным соображениям затем, чтобы юноши с мечтательными глазами, восхищающиеся его статуей в пражском Петрин Парке, не растеряли бы своих иллюзий. Но как однажды сказал Пушкин, литература (не говоря уже об истории литературы) не может принимать в расчет пятнадцатилетних девочек. А пятнадцатилетние девочки, в любом случае, читают гораздо более опасные вещи, чем дневники Махи.

Дневник с эпической прозрачностью описывал физиологические акты автора — как половые, так и оральные. В точном порядке и с неумолимой аккуратностью бухгалтера он регистрирует, как и сколь часто Маха получал сексуальное удовлетворение от своей подруги Лори. Карел Сабина так писала о Махе: «пронзительный взгляд его темных глаз, высокий лоб, изборожденный глубокими мыслями, задумчивое выражение лица, которое столь часто было отмечено бледностью, это, плюс женственно утонченные черты, — вот что больше всего привлекало к нему любовь прекрасного пола.» И именно так в рассказах и стихотворениях Махи предстает женская красота. Однако в дневнике детальное описание внешности его подруги напоминает скорее сюрреалистические изображения женского торса без головы у Йозефа Жимы.

1 Стихотворения: Твои голубые глаза. Малиновые губы. Золотые волосы. Час, который украл у нее все, запечатлел прекрасную печаль и глубокую грусть на ее устах, очах и челе... Проза

(Маринка): Черные волосы ниспадали тяжелыми локонами вокруг ее бледного, благородного лица, которое несло в себе признаки красоты замечательной, и струились вниз по белому платью, которое, застегиваясь у самой шеи и достигая маленьких ступней, обрисовывало ее высокую и стройную фигуру. Черный пояс стягивал ее хрупкое тело, а черная шпилька собирала волосы вокруг ее прекрасного, высокого, белого лба. Но ничто не могло коснуться красоты ее черных, глубоко посаженных горящих глаз. Ни одно перо не в силах описать это выражение грусти и страстной тоски.» (Цыгане): «Ее темные кудри еще больше подчеркивали прекрасную бледность нежного лица ее, а черные глаза, которые улыбались в первый раз за сегодняшний день, еще не покинула их непреходящая тоска». Дневник : «Я поднял ее юбку и осмотрел ее спереди, с боков и сзади...Какая потрясающая задница... У нее были прекрасные белые бедра...Я играл с ее ногою, и она сняла чулок и села на кровать и т.д.

Возможно ли, что отношения между лирической поэзией и дневником соответствуют отношениям между Dichtung и Wahrheit . Вовсе нет. Оба эти аспекта равноценны; они всего лишь два разных значения, или, в более научной терминологии, различные семантические уровни одного и того же объекта, одного и того же опыта, или, как сказал бы кинорежиссер, две различные съемки одной и той же сцены. Дневник Махи — это такое же поэтическое произведение, как и M a j (Май, эпическая поэма, которой больше всего прославился Маха) и Marinka (Маринка, рассказ). В нем нет и следа утилитаризма; это чистое искусство для искусства, поэзия для поэта. Если бы Маха был жив сегодня, он мог бы точно так же оставить лирическую поэзию («Маленький олень, маленький белый олень, услышь мою просьбу...») для своего собственного, личного пользования, а опубликовать — дневник. Его бы вследствие этого сравнивали с Джойсом и Лоуренсом, с которыми у него есть много общего, и критик написал бы, что эти три автора «пытаются дать правдивый портрет человека, сбросившего с себя все ограничения и установки и теперь просто плывет, уносится течением, вздымается как чистый животный инстинкт». Пушкин написал стихотворение, которое начинается так:

Я помню чудное мгновенье:
Передо мной явилась ты ,
Как мимолетное виденье,
Как гений чистой красоты.

Толстой в старости возмущался шутливым письмом, которое Пушкин написал другу, где он отзывался о женщине из этого стихотворения в следующих словах: «С Божьей помощью я поимел сегодня Анну Петровну» (В оригинале еще грубее). Но средневековые фарсы, такие, как чешский Masti c k a r (Маменька), совершенно далеки от богохульства! Ода и бурлеск одинаково ценны; это просто два поэтических жанра, два способа выражения одной и той же темы. …
(Источник – Библиотека РГИУ; http://www.i-u.ru/biblio/archive/jakobson_jasik/03.aspx)
***