| Nikolay | Дата: Среда, 08 Июн 2011, 08:58 | Сообщение # 1 |
 Долгожитель форума
Группа: Заблокированные
Сообщений: 8926
Награды: 168
Репутация: 248
Статус:  | 
БЭНВИЛЛ ДЖОН
(Родился 8 декабря 1945 года в Уэксфорде, Ирландия)
- известный ирландский писатель, публицист и журналист, автор двух десятков всемирно известных романов; лауреат Букеровской премии 2005 года и литературной премии имени Франца Кафки 2011 года.
Ирландский романист Джон Бэнвилл родился в Уэксфорде в Ирландии в 1945 году. Он получил образование в школе Христианских Братьев и Колледже собора Cвятого Петра в Уэксфорде. Он работал в Дублине. Именно работа осуществила его мечту – путешествовать по всему миру. Он был литературным редактором газеты «Ирландские Времена» с 1988 по 1999 годы. «Длинный Ланкинг», собрание рассказов, было издано в 1970 году. За сборником сразу последовали романы «Ночное отродье» (1971) и «Березовая роща (1973). За вымышленный портрет польского астронома пятнадцатого столетия «Коперника» (1976) Бэнвилл получил Приз Тэйт Блэк Мемориал, а также выпустил первый сборник исследований жизни выдающихся ученых и научных идей. Второй роман в сборнике был написан о немецком астрономе шестнадцатого столетия Кеплере (1981). «Письмо Ньютона: Перерыв» (1982) является историей академика, пишущего книгу о математике сэре Исааке Ньютоне. Книга была переработана в сценарий для постановки фильма на 4 канале телевиденья. Произведение «Мефисто» (1986) исследует мир чисел. «Книга Свидетельства» (1989) была отмечена Букеровским призом. «Призраки» (1993) и «Афина» (1995) являются составляющей трилогии романов, рассказанных Фредди Монтгомери, осужденным убийцей.
(Источник - http://www.2uk.ru/culture/kulture193)
***
Букеровскую премию в Лондоне получил ирландский писатель
(11 октября 2005 года; "Вслух. Ру")
В Лондоне вручена Букеровская премия — одна из самых престижных наград в области литературы. Ее получил ирландский писатель Джон Банвилл за роман "Море", передает радиостанция "Эхо Москвы".
Джон Банвилл стал первым ирландцем за последние 12 лет, чья книга была отмечена Букеровской премией. Писатель уже выдвигался на Букера в 1989 году, но тогда проиграл британцу японского происхождения Казуо Исигуро. По иронии судьбы, в этом году оба писателя вновь попали в шорт-лист престижной литературной премии, и на этот раз более удачливым был Банвилл.
Как сообщает РИА "Новости", церемония объявления и награждения победителя состоялась в понедельник поздно вечером в лондонском Гилдхолле. Прямую трансляцию церемонии вел телеканал "Би-би-си 2".
Бывший литературный редактор газеты "Айриш Таймс", Джон Банвилл является опытным и признанным литератором. "Его книга "Море" — это роман о потере, идентификации и памяти. Он написан искусной прозой и благодаря ему Банвилл был награжден эпитетами "мастер на вершине своей игры" и "один из величайших художественных стилистов нашего времени", — говорится в обосновании награждения.
Второй год подряд победивший автор выпустил свою книгу в издательстве "Пикадор". В 2004 году это был Алан Холингхерст с романом "Линия красоты", в этом году — Джон Банвилл и его "Море". Несомненно, Букеровская премия прибавит продаж и популярности как самому автору-победителю, так и издательству.
Напомним, что Букеровская премия вручается авторам, которые живут в странах Британского Содружества или в Ирландии. Победитель получает награду в размере 50 тысяч фунтов стерлингов, все писатели, вошедшие в шорт-лист, также награждаются поощрительными премиями в 2,5 тысячи фунтов.
(Источник - http://www.vsluh.ru/news/society/63521.html)
***
Ирландский писатель получил премию Кафки
(26.05.2011, "Лента.Ру")
Ирландский писатель Джон Бэнвилл удостоен литературной премии имени Франца Кафки, пишет The Guardian. Жюри премии отметило Бэнвилла за "исключительные художественные достоинства" его романов и близость его книг читателям "вне зависимости от их национальной или культурной принадлежности".
Джон Бэнвилл является одним из самых известных писателей Ирландии, он написал более десяти романов, среди которых "Прага. Магические зарисовки" и "Улики" и "Море", за который в 2005 году он получил Букеровскую премию. Многие его романы издавались в России.
"Премия Кафки - одна из тех премий, которые хочет получить каждый писатель. Это старомодная премия - самое то для такого старикана, как я", - заявил Бэнвилл. Как лауреату Бэнвиллу полагается денежный приз в размере десяти тысяч долларов и бронзовая статуэтка Франца Кафки.
Премия Кафки, учрежденная в 2001 году, ежегодно вручается Обществом Кафки и мэрией Праги. В разные годы ее лауреатами становились Гарольд Пинтер, Эльфрида Елинек, Филип Рот и Харуки Мураками.
(Источник - http://www.lenta.ru/news/2011/05/26/kafka/)
***
Книги Джона Бэнвилла
«Кеплер»
Драматические моменты в судьбе великого математика и астронома Иоганна Кеплера предстают на фоне суровой и жестокой действительности семнадцатого века, где царят суеверие, религиозная нетерпимость и тирания императоров. Гениальный ученый, рассчитавший орбиты планет Солнечной системы, вынужден спасать свою мать от сожжения на костре, терпеть унижения и нужду, мучится от семейных неурядиц.
***
«Улики»
Джон Бэнвилл - ирландский писатель, чьи романы часто фигурируют в шорт-листах британского Букера и, смеем надеяться, еще не раз украсят собой эту рубрику. "Улики" обозначились в Букере-1989; тогда они уступили лишь "Остатку дня" Исигуро.
В "Уликах" есть убийство и есть похищение картины; но не дай бог вам купить этот роман в качестве вечернего детектива или самолетного чтива. Будете дико разочарованы. "Улики" - антик, ценность, раритет, экспонат кунсткамеры, роман тонкий, как папиросная бумага. Игра заключается не в сюжете и даже не в стилистике, а в преображении бумаги в холст, романа - в картину. Он написан от лица убийцы, который среди бела дня вытащил из частной картинной галереи "Портрет дамы с перчатками" (XVII век, Рембрандт, Вермеер или Хальс), взял первую попавшуюся женщину в заложницы, а потом убил ее и выбросил картину. Довольно скоро его арестовывают; в заключении он начинает писать что-то вроде исповеди. Его манера описывать произошедшее и есть главное событие романа; а детектив - липовый; не в убийстве дело.
Физиологически герой-убийца - большой рыхлый ирландец, но глаз у него устроен, как у "малого голландца"; все его дневниковые описания - голландская живопись словами: сквозящие подробнейшие интерьеры, статичные портреты, мелко-мелко выписанные складки на платье, паркет, пейзажи за окном, "расчерченные солнцем и тенью геометрические фигуры". За свой "голландский" глаз он расплачивается отсутствием внутреннего моралиста; он убивает просто потому, что для него человек - не важнее интерьера. Тело - не улика; ну одна из улик. Герой Бэнвилла - артист, который вынужден рисовать сразу в жизни, без черновика-холста.
На самом деле роман Бэнвилла - очень стильный продукт: голландская живопись (вермееровско-хальсовское письмо) в раме британской литературы; это не совсем роман и не совсем картина; нечто среднее. Бэнвилл как бы составил целую галерею из произведений одного художника: портретов, пейзажей, интерьеров. Штука в том, что эта картинная галерея и стала романом.
"Улики" - первый "серьезный", "немолодежный" роман в "Торнтоне и Сагдене". Заметьте: "глянцевое" издательство почуяло, что средними силами эту "матовую" литературу не одолеть, - и пригласило топ-переводчика А.Я.Ливерганта. 100-процентное попадание: бэнвилловское полотно и по-русски выглядит как голландская живопись XVII века.
Афиша.ру, Лев Данилкин
***
«Прага. Магические зарисовки»
Джон Бэнвилл - лучший гид по Праге. Во-первых, он ирландец. Тот, кто знаком с баньшами, не окажется чужаком в городе Голема и вампиров, алхимиков и астрологов, сумасшедших королей и гениальных художников, чернокнижников и великих писателей. Во-вторых, Бэнвилл - достойный ученик пражских волшебников: его мягкая, поэтичная манера письма обволакивает тебя, словно звенящая зимняя тишина Праги, с которой и начинается эта книга. Чуть позже чешский профессор познакомит Бэнвилла с магией фотографа Йозефа Судека и писатель посвятит этому гению главу пражских зарисовок. Именно фотографии Судека откроют Бэнвиллу Прагу - во всей ее святящейся каменной основательности и специфически бледной, рассеянной красоте. Но еще до встречи с творчеством мастера Прага Бэнвилла - это город Судека, город, ключевое слово к которому - "перспектива", город, который живет в предвкушении полета: вот-вот "воспарит он к блестящему синему куполу, вырвется на свободу". Прага для Бэнвилла - не только главный синоним к слову "тайна", но и вечная возлюбленная. И жанр своих зарисовок писатель определяет как "любовную песнь".
Бэнвилл - удивительный рассказчик. Без таких даже Прага осталась бы только глиняным идолом. А так мы чувствуем теплоту это города, вдыхаем запахи его пирожных, а тот, кто вспоминает, всегда скромно уходит в тень. Впрочем, не одними только воспоминаниями Бэнвилла жива эта книга. Конечно же, у него был свой Вергилий - автор "Магической Праги" Анджело Мария Рипеллино. Кроме того, Бэнвилл воткал в пражский гобелен цитаты и байки, истории простых пражан и описания картин, научные данные и архивные свидетельства... Призвал на помощь не только память, но и воображение. Никогда не забуду, как он назвал Прагу после наводнения - "Венеция под водой". Что ж, образ подводного города встречается в творчестве пражан даже чаще, чем у петербуржцев...
Для погружения в "Магические зарисовки" Бэнвилла очень важно понятие "гения места". Подобно тому, как Витебск навеки слит с именем Шагала, Прага шепчет имена тех, кто когда-то поднимался по ступеням собора святого Витта, стоял на Карловом мосту или травил байки в пивной "У золотого тигра". Карл IV, сын слепого солдата, перенес сюда столицу Священной Римской империи. Король-сумасброд Рудольф превратил Прагу в столицу магии и астрономии и сделал придворным художником Арчимбольдо. Говорят, даже Фауст был пражанином. Кто смотрел "Урок Фауста" Яна Шванкмайера, легко согласиться с этим. Кстати, кукольное искусство - еще один ключ к пониманию Праги: достаточно вспомнить рабби Лёва и его Голема, кошерную версию монстра Франкенштейна. Наконец, Прага - это город Кафки. Я вижу их - закрытые окна "Процесса" и "Замка"... Только одно открыто - окно последнего полета Богумила Грабала...
Карл IV и Рудольф, Судек и Кафка, доктор Ди и Эдвард Келли, Тихо Браге и "его комнатная собачка", как называл себя сам Иоганнес Кеплер... История астрономов, кстати, передана так дотошно, что мы только что не стоим у Браге и Кеплера за плечами. Один пример: суровый датчанин, оказывается, был суеверным почти в той же степени, что и его венценосный покровитель: в смерти любимого лося (как и Рудольф - в смерти льва) он увидел предвестие собственной скорой кончины... А еще он боялся кроликов и пожилых женщин... Бэнвилл, подобно рабби Лёву, оживил в своей книге великих жителей города. Впрочем, Прага - это город, где все они и так по-прежнему живы. Вот почему паломничества на пражские кладбища, которые совершает Бэнвилл, - столь же призрачны и поэтичны, как и прогулки по улицам Праги. Неслучайно, цитируя очередную поэму, автор не забывает указать, что эти строки написал "еще один обитатель здешнего кладбища". Прага недаром называлась когда-то "Северным Римом": это вечный город, он живет во всех веках!
Как писал Кафка, "у Праги есть когти, которыми она крепко держит за сердце и не позволяет уйти". Жаль, что большинству из нас остается только мечтать об этом месте
Венгерская Елена, "Книжная витрина"
***
«Неприкасаемый»
История, положенная в основу "Неприкасаемого", - широко известна. Энтони Блант, один из членов знаменитой кембриджской пятерки, выведен в романе под именем Виктора Маскелла. Пожилой, смертельно больной мужчина - в прошлом разведчик и шпион, марксист и роялист, искусствовед и гомосексуалист, - вспоминает свою жизнь, которая оказывается шкатулкой с двойным дном. Содержимое тайника становится явным - совершенно неожиданно для читателя и самого мемуариста - ровнехонько на последней странице. Оказывается, Виктор всю жизнь неправильно расшифровывал знаки реальности. И вот размеренный, полностью "присвоенный" благодаря феноменальной памяти мир, - опрокидывается вверх тормашками... Этот удар Виктор перенесет тяжелее, чем даже разоблачение его в качестве шпиона Советского Союза и общественное презрение, последовавшее за этим. Типичный посторонний (например, свою шпионскую деятельность он резюмирует словами: "было забавно"), Виктор сам давно презирает это общество. Теперь же разрушен благородный сценарий, который для него, специалиста по Пуссену, несмотря на всю парадоксальность натуры и релятивизм взглядов, всегда виделся в патрицианских тонах, в соответствии с любимой картиной "Смерть Сенеки". Маскелл и любил-то за всю жизнь только эту картину и еще одного человека, и оба объекта любви - предали его. Картина, с которой началась история его падения, оказалась ловушкой. Иначе говоря, полное затмение - но уже за кулисами романа. "Отец, ворота открыты..."
Роман же - и тут как раз нет никакой неожиданности, ведь Бэнвилл - один из лучших писателей наших дней, - совершенен. Как если бы его слово существовало всегда, а не рождалось трудами автора. Бэнвилл, как Генри Джеймс, к примеру, - писатель, захваченный стилем, для которого "в благословенном мире искусства все определяется стилем". Подстать своему герою, он не только присваивает мир, но и все больше отстраняется от него. Мерилом остается все то же словечко "забавно". Наверное, неслучайно в качестве отрицательного героя выведен Грэм Грин (а кто еще у нас истовый католик, писатель и шпион, автор популярных пессимистических романов?) - по причине его клинической серьезности...
Бэнвилл - нежен и ироничен одновременно, и, как ни странно это прозвучит для тех, кто читал усложненные конспирологические "Улики", вынырнувшую из живописных и мифологических аллюзий "Афину" или целиком головное "Затмение", - открыт для любого читателя. Правда, отсылок к другим текстам и, прежде всего, к живописи Пуссена, в "Неприкасаемом" хватает. Как и самоцитат. Для Бэнвилла вообще очень характерно перенесение мотивов и намеков из романа в роман. Так, общим для всех его героев является очарование видимостью (поэтому часто они - знатоки живописи), а также стремление поддержать видимость (в случае Виктора). А тоже "Затмение" развернется из кокона сравнения Маскелла: разоблачение напоминает ему провал актера, который внезапно остановился, замер посреди спектакля...
Вообще, в литературе не так много примеров столь безупречного владения целым, столь великолепного знания композиции... Несмотря на многослойность бэнвилловского повествования, оно всегда определяется пересечением двух-трех мотивов, о котором Бэнвилл никогда не забывает; этот центр - как взрыв, породивший вселенную. Часто бэнвилловский "первоатом" представляет собой слияние живописи и конспирологии. Основа для объединения столь разных вещей - надпись: "Вход только для посвященных". Здесь к таким темам добавляется гомосексуализм. К слову: Бэнвилл создал в "Неприкасаемом" одно из лучших описаний гомосексуальной любви. Что не мешает ощущать этот текст как восхитительно старомодный.
Венгерская Елена, "Книжная витрина"
_ - _ - _
"Неприкасаемый" - еще один запутавшийся герой известного ирландского писателя Джона Бэнвилла. В предыдущем бэнвилловском романе "Улики" о своих мучениях рассказывал "ирландский Раскольников". На этот раз привести к единому знаменателю две свои жизни пытается герой по имени Виктор Маскелл: пожилого куратора заставили вспомнить его шпионское прошлое. В основе романа - реальная история "кембриджской пятерки", информаторов (или, согласно, последним историческим разысканиям, дезинформаторов), которых Москва завербовала, что называется, прямо со студенческой скамьи. В герои Джон Бенвилл выбрал Энтони Блаунта, настоящего куратора с темным прошлым. Но, раз уж прошлое и так темное, писатель превратил англичанина Блаунта в ирландца, придумав ему трудное протестантское детство. А потом еще скромно уверял критиков, что реальный Блаунт гораздо интереснее выдуманного Максвелла. Действительно, Бэнвилл так увлекся вопросом, совместимы ли злодейство и увлечение Пуссеном, что и не думал делать из "Неприкасаемого" шпионский триллер.
Роман написан именно от лица постаревшего любителя философии и живописи, уже давно "шпионящего" только в пользу высокого искусства. Атаки обличителей он принимает стоически, всегда готовый перевести разговор с Лубянки на Сенеку. Себя он видит скорее не эпизодическим лицом международных скандалов, а персонажем всемирной истории. Теперь Масквелл с трудом припоминает Ленинград как город Эрмитажа, и уже не признает свою вторую родину: "Советский Союз похож на большого старого подыхающего пса, слюнявого и со слезящимися глазами, который, свесив голову, смотрит на Запад, захлебываясь в последнем предсмертном лае".
«Коммерсантъ», Лиза Новикова
***
«Затмение»
Когда-нибудь критики будут говорить о других писателях "испанский Бэнвилл", "немецкий Бэнвилл", как сейчас говорят: "ирландский Набоков". Нет, не Набоков. Добро пожаловать в Бэнвилландию!
Романы Бэнвилла - трудное чтение. Потому что этот писатель обладает редкой способностью заглублять даже самое обычное, мирское. Но эта не та трудность, когда чтение становится преодолением, в том числе и себя. Казалось бы, Бэнвилл ничего не делает на публику, ни одного нарочитого фокуса... Но скажите, часто ли вас крепкой хваткой держали тексты, где практически все действие происходило в голове героя? А Бэнвилл держит. Собственно, о действии уже не думаешь, оно вытесняется воспоминаниями и трагическими предчувствиями. Мертвые начинают готовить себе дом в мире живых. Сначала они появляются как безликие духи.
"Затмение" - это классические пять действий с прологом и эпилогом. Это театр одного актера. Знаменитого трагика, прожившего множество чужих жизней на сцене и внезапно очнувшегося в поисках своей в сумрачном лесу. И, как назло, ни одного Вергилия рядом.
А в голове бэнвилловского солипсиста (типичная "болезнь" всех его героев) роятся призраки. Умершие родители, сыгранные роли... И сам ты - только призрак. Но и творец призраков - тоже ты. "И через зеркало я попал в иной мир, где все - точно так же как было, и, в то же время - все изменилось"... Алекс попадает даже не в зазеркалье, - в мир отражений. Где иллюзия, а где реальность? Где мертвые, а где живые? Где луна, а где горлышко бутылки? И в то же время, каждая деталь, каждая сцена - лишены статики и еще долго резонинируют, наполняя призраками уже твое сознание. А так как каждый фрагмент ведет свою тему, ты тоже проживаешь множество жизней на сцене этого текста. Так что при всей классической изящности, отполированности, размеренности и даже некоторой стилистической старомодности, "Затмение" - роман предельного ментального и эмоционального накала, копящегося напряжения.
Казалось бы, финал почти никак не связан с основным текстом. На деле же, катастрофа назревала медленно. Прошлое постепенно истончалось, щели для будущего ширились. Призраки прошлого оказались духами будущего. Настоящее было проблематичным: только колебания, только синтез - красок вечернего неба, запаха страха, музыки и огней цирка. И это притом, что единственное желание Алекса - без прошлого и будущего жить настоящим.
Уже в скачкообразном движении текста была тревога. Она была в аллюзиях, выводящих на "Бурю" и "Короля Лира"... В имени дочери Алекса - Касс, которое так и хотелось развернуть до Кассандры, тем более что Алекс сравнивал себя с Агамемноном... Тревога была и в опустошенности героя, и во внезапных слезах в кинотеатре, и в скорбном крике чайки, оплакивающей своего детеныша. Бэнвилл - это всегда очень продуманная импровизация.
Странно, что роман Бэнвилла называют психологическим. Это все равно, что оценивать музыку с позиций морали. Бэнвилл не дает для этого повода. В том, как усиленно избегает он подобной определенности - иная - всеобщая - глубина. И его Алекс - любой человек. И Бэнвилла интересует не столько он, сколько разрушительность наших желаний. И созидательность наших желаний. Однажды Бэнвилл сказал, что согласен с Бодлером: гениальность - это способность воскресить детство. Даже если после этого ждет полное затмение.
Венгерская Елена, "Книжная витрина"
***
«Афина»
Это - постмодернистский детектив. Но - детектив необычный. Детектив, в котором не обязательно знать, кто и зачем совершил преступление. Но такое вы, конечно же, уже читали... Детектив, в котором важны мельчайшие, тончайшие нюансы каждого эпизода. Возможно, вы читали и такое... А теперь перед вами детектив, в котором не просто не существует финала - но существует финал, который каждый из вас увидит и дорисует для себя индивидуально...
***
(Источник - http://www.ozon.ru/context/detail/id/353172/)
***
Редактор журнала "Азов литературный"
|
| |
| |
