Книги рождаются не из воздуха, не на пустом месте. За каждой из них стоит реальный человек с его историей, переживаниями, впечатлениями. Совсем недавно был опубликован сборник рассказов Алехандро Атуэя «Пиши под дождём». Он запомнился многообразием поднимаемых тем, широкой палитрой настроений, атмосферностью и душевностью. Корреспондент пресс-службы издательства «Союз писателей» побеседовал с Алехандро и узнал подробнее о том, что лежит в основе его рассказов. 

Корреспондент: Алехандро, что для вас самое интересное в писательстве?

Алехандро: Знаете, если вы спросите меня об этом через полгода, то, скорее всего, я отвечу по-другому. Когда пишешь, не задаёшься подобными вопросами. Любимое дело тем и прекрасно, что постоянно меняет вектор притягательности, иначе оно бы наскучило очень быстро. На сегодняшний момент мне очень интересно получать отклик, видеть, что мои мысли, скрытые в толще строк, становятся понятными. Интересно осознавать некую идентичность во взглядах с читателем, видеть понимание им замысла произведения, возбуждать в нём те чувства, которые хочется передать. Когда это получается, то тобой овладевает целая гамма чувств, смесь радости, упоения, ликования, гордости и восторга. Те эмоции, которые я получаю от результатов своего труда, на сегодняшний момент, пожалуй, самое ценное для меня.

Корреспондент: Как давно начался ваш творческий путь? Расскажите о первых шагах.

Алехандро: Начало было положено ещё в прошлом тысячелетии. Но, чтобы вас не пугать, скажу так: в прошлом столетии, что тоже, по сути, верно. Боюсь ошибиться, но, наверное, это год эдак 1976-77-й. В школе я начал писать стихи — накатила какая-то волна вдохновения. А в девятом классе даже сочинение написал в стихах, которое выиграло районный конкурс. Потом в институте тоже иногда впадал в образ и изливал свои чувства в стихотворной форме. Однако дальше этого дело не пошло. Взрослая жизнь начала диктовать необходимость решения бытовых проблем, и стало совсем не до стихов. Конечно, проблем и сейчас хватает, но стал глядеть на всё это как-то проще. Поэтому появилась потребность в духовном. Писательство, как вы назвали, скорее всего, для меня что-то вроде религии. Когда в 2016 году начал пробовать перо в прозе, то ощутил жуткую потребность в творчестве. Трудно передать словами чувства, которые я испытываю, сочиняя повести и рассказы, одно точно присутствует — это удовлетворённость от процесса и его плодов.

Корреспондент: Как рождаются сюжеты ваших произведений? Откуда вы черпаете идеи?

Алехандро: Сюжет не самое главное в рассказе, хотя и он иногда формирует впечатление от произведения. Для меня важнее то, что вокруг этого сюжета, его аура. Поэтому сюжет может быть даже самым обыденным, отражать то, что происходит вокруг нас, то, чем богаты память и воображение. Прежде всего, за сюжетом хочется обрисовать мотивы человека, его помыслы, идеи, духовный потенциал, пороки, устремления, мечты. Конечно, читатель может быть переполнен самыми различными требованиями к произведению, в том числе и желанием увидеть интересный сюжет. Приходится добавлять краски в содержание, интриги, загадки, эмоции. Но больше всего меня занимает отражение внутреннего мира человека.

Корреспондент: В чём главная идея нового сборника «Пиши под дождём»?

Алехандро: В эту книгу вошли произведения совершенно различных жанров и стилей, но все их посчастливилось объединить рассказом «Пиши под дождём». Этот рассказ не о чём-то конкретном, он не проповедует какую-либо истину или взгляд на жизнь. В нём мне хотелось сказать о том многообразии, которое нас окружает, о том, что человек может выбрать себе по душе и занятие, и книгу, и миссию независимо от взглядов на жизнь других людей. Это не значит, что тебе наплевать на всех, нет. Просто твой выбор должны уважать, и прежде всего ты сам должен уважать его, уважать выбор других людей. Когда мы будем чутко и бережно относиться друг к другу, когда начнём прислушиваться к суждениям окружающих, тогда нам легче станет жить вместе, тогда зеркально будем получать то же самое взамен. Всегда легче осудить, чем понять. Так вот, мне хочется, чтобы каждый из нас немного потрудился, чтобы понимать ближнего, чтобы все мы жили в согласии и получали от жизни не разочарования и обиды, а только приятное и хорошее.

Корреспондент: Рассказы для книги вы писали согласно задуманной изначально концепции или сборник составлялся из уже имевшихся произведений? По какому принципу они отбирались?

Алехандро: Всё, что вошло в сборник, было уже написано давно. Там только пара свежих рассказов, а остальное было отредактировано мною для общего благозвучия сборника. Если бы не рассказ «Пиши под дождём», то книгу можно было бы назвать «Избранное», ведь в неё вошли те произведения, которые мне самому больше всего нравятся и не были напечатаны в моей предыдущей книге «В одно окно смотрели двое».

Корреспондент: Какой рассказ вы могли бы назвать своим любимым? Расскажите подробнее, как проходила работа над ним.

Алехандро: Каждый из рассказов мне по-своему дорог, назвать любимый очень сложно. Когда задумываешься над тем, что же выделить, то как будто боишься обидеть остальные. Лучше я просто расскажу о работе над одним из рассказов. Вот, например, «Тёмная комната». Опустим предысторию его создания, а только акцентируем внимание на том, какие сложности были при его написании. Вроде бы небольшой рассказ, но потребовалось покопаться в исторической и технической литературе. Всегда есть соблазн приукрасить, пофантазировать, завернуть повествование, как говориться, в красивую обёртку для читателя. Поддавшись такому искушению можно потерять читателя, который скажет, что вы ошиблись с годом, или такого никогда не было в истории, или сочтёт тебя не только дилетантом, но и совершеннейшим профаном. Поэтому пришлось перечитать много материала о голландских живописцах, различных техниках живописи, плотно познакомиться с работами и биографией Левенгука, Грю, Терборха, Кеплера, Вермеера. Конечно, доля фантазии там тоже имеется, но она, скорее, служит для подтверждения смыслов, заложенных в рассказе. Что я хочу сказать? Чем больше исторических известных личностей в произведении, тем нужно быть осторожнее с фактами. Поэтому чтобы рассказ состоялся, нужны глубокие познания в той области, которую он затрагивает.

Корреспондент: Есть ли среди героев книги те, кто похож на вас? Чем именно?

Алехандро: Проще всего персонаж списать с реального человека, но тогда можно не достигнуть замысла. Добавляя по капельке нужных черт, получаем героя с тем набором душевных качеств, который необходим. Вот эти самые капельки наиболее попадают в образ, когда их рисуешь с себя. Такого, чтобы герой был совершенно похож на меня, конечно, нет. Это было бы скучно и неинтересно, а вот пристегнуть к нему понятное и близкое от своего характера очень даже эффективно. Моё можно увидеть в Максиме из рассказа «Пиши под дождём» — это гремучая смесь романтизма и прагматизма, в Спиридоныче — крестьянская бесшабашность, засоленная на мечтах и наивных идеях, опять же в Максиме из «Тёмной комнаты» — не унявшийся с годами максимализм. Я не буду перечислять всё, каждый может узнать и чуть-чуть себя, если приглядится внимательнее.

Корреспондент: Какое настроение, на ваш взгляд, будет у читателя в процессе знакомства с вашей книгой?

Алехандро: Если даже некоторые мои рассказы с грустинкой, то всё равно мне хотелось, чтобы в общем книга вселяла в читателя определённую долю оптимизма. В жизни может быть всякое, однако нужно не унывать и видеть во всём предопределённость к лучшему. Не нужно сильно заморачиваться на трудностях, во всём надо искать плюсы и постоянно их складывать — тогда и получится хорошая весомая сумма.

Корреспондент: Сталкивались ли вы с творческим кризисом? Как бороться с этим неприятным состоянием?

Алехандро: Думаю, что это бывает у каждого. Я пишу с конца 2016 года, поэтому о кризисах, вероятно, говорить ещё рано. В голове много задумок, на всё не хватает времени — в этом мой творческий кризис. А бороться с этим просто: в мире есть много интересного, с чем необходимо соприкоснуться. Оно-то и подпитает растраченный потенциал. Вот, например, к двухсотлетию Тургенева решил перечитать многое, прочитать не читанное, а в результате родился рассказ «В одно окно смотрели двое» — чем не пример.

Корреспондент: Как вы считаете, Москва — литературный город сегодня? 

Алехандро: Бесспорно, литературный. Сейчас читают практически все, как минимум в мессенджерах. Готов поспорить, что и это тоже литература. Но даже без этого контингента в Москве много и читателей, и хороших, достойных внимания писателей.

Корреспондент: Какие литературные места города вам особенно нравятся и какое воздействие оказывают на вас лично?

Алехандро: Что считать литературными местами? Если вы имеете в виду места, связанные с творчеством великих писателей, то сейчас нахожусь под впечатлением архитектурного наследия, с которым соприкасался Булгаков. В моих рассказах иногда сквозит незаметный мистический шлейф. Его появление я склонен приписывать к эмоциональному отпечатку, оставленному зданиями, улицами, атмосферой той эпохи, в которой творил Михаил Афанасьевич. Всё это настолько пропитано духом Булгакова, тем особенным временем, что и по сей день оно дышит всем этим, несмотря на прошедшую почти сотню лет, будоражит, очаровывает. А любое переживание, как вы догадываетесь, — первопричина творческого порыва.

Корреспондент: Возможно, однажды будут места, которые наши потомки станут ассоциировать с местами Алехандро Атуэя. Удачи вашим книгам и новых идей!

Корреспондент пресс-службы издательства «Союз писателей»
Екатерина Кузнецова