Физика и лирика – два понятия-антипода. Казалось бы, что у них общего? Как наука и искусство, если мыслить шире, могут пересечься между собой, даже больше – воплотиться в одном человеке? И всё же тот, кто обладает достаточным воображением, должен понимать – нет ничего невозможного. Доказательством тому служит современный учёный и поэт Валерий Лепов, перу которого принадлежат сборники стихотворений «Смысл настоящего», «Философия Солнца и звёзд», «Стихотворения», а также фантастических рассказов «Белый шаман». Корреспондент пресс-службы издательства «Союз писателей» побеседовала с Валерием, отметившим 10 ноября свой день рождения, и попыталась узнать, как совместить несовместимое и что есть поэзия в глазах учёного.

Корр.: Валерий, сейчас очень много говорят о гуманитарном и техническом складе ума, противопоставляют их друг другу и даже утверждают, будто то, что доступно математику, никогда не покорится, например, переводчику или литератору, и наоборот. Согласны ли Вы с таким делением? Насколько оно адекватно и имеет практическое значение?

Валерий: Известные концепции о лево- и правополушарном мышлении, техническом и гуманитарном складе ума, – в последние годы терпят крах. Детальные исследования активности головного мозга говорят о его гибкости, высокой способности обучаться и перенимать функции. Особенно это становится заметным в век информационных технологий. Конечно, уже сформировавшийся человек обладает определённой асимметрией мозга и особенностями восприятия мира. Но это не врождённые, а сформировавшиеся черты. Вообще я считаю поэтов математиками, а математиков – поэтами. Зачастую так и оказывается. Ещё поэтами могут быть физики и философы. А вот прозаиками, на мой дилетантский взгляд, становятся в основном филологи.

Корр.: Вы учёный. Вы писатель. Помогает или мешает научный подход в поэзии?

Валерий: Если бы поэт мог обходиться без самовыражения в виде написания стихов, он бы, наверное, их не писал, поскольку это всегда мука. Таким образом, поэт должен быть мазохистом, чтобы писать. Поэтому это не любимое хобби, а некая потребность, неотъемлемая сущность творца. А вот отчего она возникает, и помогает ли научной деятельности, это совсем другой вопрос. И для меня он решается положительно. Поэзия, как мне кажется, помогает в нравственном выборе, а также повышает интуицию на верность научной гипотезы. Поскольку и математика, и поэзия – это «язык Бога», в них важно понятие красоты и гармонии. Хотя сейчас становится модным образ «зарабатывающего» учёного-бизнесмена, эдакого Илона Маска и Мильнера, но учёный и бизнес – это оксюморон. Когда учёные выходят на большую дорогу, они перестают делать настоящую науку, которая должна быть «беспристрастна, бескорыстна и бесстрашна» (по словам советского и российского учёного Сергея Ковалёва). В бизнесе нет нравственности, для получения прибыли все способы хороши. А для учёного важен поиск истины, который важнее, чем обладание ею.

Корр.: Многие Ваши произведения имеют философский контекст. Размышления, которыми Вы делитесь с читателями, базируются прежде всего на Вашем личном опыте или берут свои истоки в трудах известных мудрецов? Работы каких философов вызывают Ваш интерес и почему?

Валерий: Философия – это размышление о бытии, но над бытием. Поэтому личный опыт в ней всегда пересекается, сверяется, сопоставляется с мнением других философов и учёных. Жизнь неисчерпаема и разнообразна, а философские обобщения универсальны и потому зачастую становятся настоящим откровением. С точки зрения внутренней обусловленности существования морали, этики человека, мне ближе всего Кант. О сути поэзии из философов оригинально и содержательно размышлял Мартин Хайдеггер, хотя и на примере всего лишь одного выбранного им немецкого поэта Фридриха Гёльдеринга.

По Хайдеггеру, каждый настоящий поэт и творец неразрывно связан со своим произведением, и произведение связано с ним, а поэзия, или искусство, и есть суть этого возникающего между ними третьего, нового, непохожего ни на какое другое. Современная философия, отрекаясь от мистического и нерационального мира идей Платона, тем не менее признаёт возникновение взаимодействия между субъектом и объектом, которое оказывает воздействие и на объект. В физике это – изменение результата эксперимента наблюдателем, а в поэзии и искусстве вообще – рождение нового из ничего, или – из глобально связанного, единого мира. Познав этот мир в его неразрывном единстве, художник постигает ничто, чем по сути мир и является, и становится творцом, пророком, улавливая мириады взаимосвязей, взаимопроникновений. Произведения его становятся едины с ним и миром, и тем самым несут на себе творческую печать, отличаясь от других.

Корр.: Кого из поэтов, классиков или современников, Вы могли бы отметить как авторов, в наибольшей степени повлиявших на Ваше творчество?

Валерий: Думаю, человеку, долгое время не имеющему поэтического вкуса, не обладающему филологическим образованием, трудно определить наиболее сильно повлиявших на него авторов, тем более поэтов. Истоки моего творчества, если можно так его назвать, лежат и в прозе, и в песнях, звучавших в детстве и юности. Я могу назвать и Высоцкого, и Визбора, и Окуджаву, но и Петрарку, и Пушкина, и Шекспира, и Гёте, а также Горького и Гумилёва. И, конечно, Ахматову, а также Бродского. Из современных поэтов мне нравятся пишущие на философские темы – с некоторыми я дружу, но это очень индивидуально. Причём могут нравиться только некоторые их произведения. Также у меня и с самим собой. Поэтому выделить какого-то поэта с цельным творчеством философского содержания я не могу. Но из последних знакомств отмечу Александра Шаракшанэ, профессионального переводчика сонетов Шекспира.

Корр.: Если бы Вы могли выбрать для себя любого учителя в области поэзии, кому бы отдали предпочтение? И вообще, нужно ли учиться стихосложению?

Валерий: Стихосложению учиться нужно, но нельзя научиться поэзии, научиться «писать стихи». Это скорее дар, часто трагический, – либо врождённый, либо проистекающий из очень рано складывающегося, особого отношения к действительности. Он может долго таиться, копить силы и слова, но потом всё равно прорывается посредством творчества. Однако можно научить человека любить поэзию и искусство, отличать подлинное от подделки. В этом я бы отдал предпочтение Гумилёву и Ахматовой.

Корр.: Что есть вдохновение? Как лично Вы ощущаете его приход?

Валерий: Вдохновение для меня – это краткая передышка, когда можно записать стихи. Они могут какое-то время накапливаться в голове, но также легко забываются. Много строчек приходит в ходе внутреннего диалога на прогулках, пробежках, в транспорте, когда нет возможности их записать. Здесь важна открытость перед собой, внутренняя честность, осознание смысла происходящего. Бывает, что строчки приходят неожиданно, во время активной деятельности, обсуждений, когда создаётся интересная комическая, или, может, даже драматическая ситуация, когда что-то выходит из-под контроля или приходит к интересному финалу. Это смесь чувств и размышлений, сравнений и озарений. Это работа не только мозга, вернее, не только внутреннего мозга, а необъяснимое проникновение его наружу. Как будто мир становится тобой, а ты – миром. Поэтому некоторые считают вдохновение чем-то внешним, волей богов, приходящей и уходящей музой. Но на самом деле всё зависит от самого человека, его активности, открытости, честности и старания.

Корр.: Как бы Вы охарактеризовали Ваше творчество? Какое оно, для кого предназначено, какие чувства Вы надеялись пробудить в читателе?

Валерий: Я ничего не придумываю, не измышляю, не изливаюсь мыслью по древу, а пишу так, как мыслю. В этом плане мне писать очень легко. И нет ничего нового под луной – в читателе мне хочется пробудить то, что Пушкин называл «чувства добрые», прежде всего любовь и доброту. Они должны побороть алчность, чёрствость, зависть, злость и другие пороки нашего мира.

Живи ещё!
И радуйся природе.
Незагрязнённой снежной целине.
Всегда любви высокой будь достоин
и в счастье верь, которое вполне
охватывает небо, солнце, звёзды
и то, что неприметно в вышине.
И то, что окружает каждый атом
и светится незыблемым добром,
окутывает, прикрывая свято
живого тела дышащий покров
от бед любых и собственного ада,
и защитит, наверное, любовь...

Корр.: Назовите главные темы, которые Вы поднимаете в стихах. Как Ваши интересы, как автора, менялись с течением времени?

Валерий: Начиналось всё как ностальгия по Серебряному веку, по прошедшей, но так и не изведанной юности, по утерянному детству. По уже ушедшему, но по большей части незнакомому. Это как человеческая жизнь, которая заканчивается, едва успев начаться. Однако что-то человек успевает осознать, и тем больше, чем он внимателен к мелочам, привычным вещам, красоте выполняемой работы, звучанию музыки, к настоящему искусству. Когда-то происходит качественный, бессловесный скачок. Из понимания человека вытекают призывы, действия, пророчества. Видение нового, пробуждение светлого, того, что в настоящем становится будущим.

Корр.: В чём Вы видите своё предназначение как поэта?

Валерий: Дарить людям радость, конечно, прикоснуться к гармонии и красоте, осознать величие простых вещей, из которых состоит Вселенная – тишины, природы, собственного достоинства. Предупредить о текущих и будущих опасностях в обществе – бездумном потреблении, пренебрежении этикой в ходе технического прогресса, появлении новых технологий. Эта модернизация традиционного общества постепенно меняет внутреннюю суть человека, он становится бездушным, не размышляющим, выбирающим низменные удовольствия взамен творческой свободы. Истина и искусство заменяются их эрзацем. Необходимо не допустить этого, общество должно остаться по сути человеческим, несмотря на переход к философии трансгуманизма. Чтобы исчезли воспоминания о нашем постчеловеческом будущем.

Корр.: Поделитесь с читателями своей самой сокровенной писательской мечтой.

Валерий: Чтобы поэзия вновь вошла в жизнь каждого. Чтобы счастье олицетворялось нематериальным. Чтобы каждый был творцом и ценителем прекрасного. Чтобы человечество нашло свой рог изобилия, но сохранило природу и сохранилось само.

Корр.: Валерий, как хотелось бы, чтобы Ваши мечты сбылись ради всех нас.

Корреспондент пресс-службы издательства «Союз писателей»
Екатерина Кузнецова