«Безжалостно правдивый и беспощадно искренний», — говорили о Викторе Астафьеве, вернее, о его творчестве. Фронтовик, связист в артиллерийском полку, отмеченный несколькими боевыми наградами, он рассказывал о войне то, что видел сам; то, что с лёгкой руки писателей и военкоров называли «окопной правдой».

Родом Виктор Петрович из Красноярского края. У родителей Петра Павловича и Лидии Ильиничны он был уже третьим ребёнком, но две его сестры умерли ещё в младенчестве. Когда мальчику исполнилось семь, отца осудили за вредительство, а мать, чтобы попасть к нему на свидание, вынуждена была переправляться на лодке через Енисей. Один из таких визитов закончился трагедией: лодка перевернулась, а выплыть мать не смогла. Так, ещё ребёнком Виктор остался сиротой.

Поначалу его воспитывали бабушка с дедушкой, и это было самое счастливое время в жизни будущего писателя. А потом освободился отец, женился во второй раз и забрал сына с собой в Игарку. Там они промышляли рыбой до тех пор, пока Пётр Павлович серьёзно не заболел и не попал в больницу. Мачехе Виктор был не нужен, и вскоре мальчик оказался на улице беспризорником.

Его поместили в детдом, где один из педагогов заметил литературный дар Виктора и постарался его развить. Так в школьном журнале появился первый рассказ будущего писателя, получивший название «Жив» (сегодня мы его знаем как «Васюткино озеро»).

После шестого класса Виктор покинул детский дом и прошёл обучение в фабрично-заводской школе, после чего устроился работать на железную дорогу.

Виктору едва исполнилось 18, как к ним на станцию стали прибывать эшелоны с эвакуированными — уже год шла война. Один из поездов юноша запомнил на всю жизнь: это был эшелон из блокадного Ленинграда, целый вагон в котором был забит умершими во время следования людьми. Астафьеву и его товарищам предстояло их похоронить. «Похоронами я был не просто раздавлен, я был выпотрошен, уничтожен ими», — в «Последнем поклоне» он напишет уже после войны.

Но именно это событие заставило молодого человека отправиться в военкомат и добровольцем попроситься на фронт. Как у железнодорожника у Виктора была бронь, тем не менее он понимал, что должен встать на защиту Родину.

Пройдя подготовку в Новосибирске, весной 1943 года Астафьев оказался на передовой. Он был зачислен в 92-ю тяжёлую гаубичную большой мощности артиллерийскую бригаду 17-й артиллерийской дивизии прорыва РВГК. С боями Виктор Петрович прошёл Украину и Польшу, несколько раз был ранен и контужен.

Первую награду — медаль «За отвагу» — Виктор Петрович получил в октябре 1943-го. В одном из боёв он четыре раза восстанавливал телефонную связь с передовым командным пунктом. Как указано в его наградном листе: «При выполнении задачи от близкого разрыва бомбы был засыпан землёй. Горя ненавистью к врагу, тов. Астафьев продолжал выполнять задачу и под артиллерийско-миномётным огнём, собрал обрывки кабеля и вновь восстановил телефонную связь».

Но самое гнетущее впечатление на военного связиста произвело форсирование Днепра. По воспоминаниям писателя, бойцы, раздевшись, прыгали в реку, неся узелки с пожитками и оружие над головой. Но из 25 тысяч переправлявшихся вместе с Астафьевым на правый берег выбрался лишь каждый шестой: «Большинство потонуло бессмысленно, из-за бездарной подготовки, так ни разу и не выстрелив».

В боях за Днепровский плацдарм получил ранение и Виктор Петрович: его сильно контузило, осколками поранило лицо. Но, подлечившись, он продолжил боевой путь. И в апреле 1944 года совершил подвиг, за который его наградили орденом Красной Звезды. Дивизия вела тяжёлые бои неподалёку от села Оринин Хмельницкой области, в боевых порядках находился и красноармеец Астафьев.

«И когда рядом с ним упал сражённый пулей командир стрелкового отделения, т. Астафьев принял на себя команду отделением и поднял его в атаку», — указано в наградном листе.

А уже в сентябре, получив тяжёлое ранение, Виктор Петрович выбыл из действующей армии, тем не менее, восстановившись, оставался на войне, служа то почтальоном, то конвоиром.

Война, пережитая не в высоком звании в штабном кабинете, а рядовым в окопе и заставила Виктора Петровича взяться за перо. В отличие от некоторых других писателей он не стремился показать героику грозных будней, он рассказывал о страшной и грязной правде окопов. «Надо не героическую войну показывать, а пугать ей, ведь война отвратительна. Надо постоянно напоминать людям о войне, чтобы не забывали. Носом, как котят слепых, тыкать в нагаженное место, в кровь, гной в слёзы», — был убеждён писатель.
Источник