Самым известным примером является ритуальное сожжение второго тома «Мертвых душ», которое затеял Гоголь. Это произведение, знакомое современникам из школьной программы, задумывалось как трилогия, но на память потомкам остался лишь один роман. Десять лет работы классика полетели в камин, и эксперты до сих пор спорят о том, был ли это обдуманный шаг или один из симптомов агонии и без того странного человека. Кстати, Николай Васильевич и прежде проделывал подобные «фокусы». Еще на заре своей литературной карьеры, в 1829 году, когда критики в пух и прах разнесли его поэму «Ганц Кюхельгартен», он скупил все экземпляры до одного и отправил в пламя.
Грешил сожжением рукописей и Александр Сергеевич Пушкин. Правда, он-то точно не был безумцем, а потому действовал осознанно. Например, десятая глава «Евгения Онегина» была предана огню, потому что в ней говорилось о декабристах, и поэт просто испугался ее печатать или даже хранить. Но он не побоялся зашифровать текст. Экспертам в будущем удалось восстановить его фрагментарно. А вот поэму «Разбойники» Пушкин сжег, потому что считал неудачной. Сохранился лишь один уже опубликованный к тому моменту эпизод. Впрочем, идеи, которые прозвучали в этом погибшем произведении, были использованы автором при написании «Бахчисарайского фонтана».
Анна Ахматова жила в неспокойные времена. Свое творчество она уничтожала, когда боялась обысков и репрессий. Но каждое стихотворение, которое она сжигала, поэтесса сперва учила наизусть, потом читала близким. Спустя время они вместе восстанавливали тексты.
Примерно так же дела обстояли у Осипа Мандельштама. Он тоже учил свои утраченные из-за гонений произведения и для страховки просил выучить их родных. Жена писателя рассказывала в своих интервью, как однажды во время очередного обыска они прятали рукописи в грязных кастрюлях и старых башмаках. Несмотря на то что кое-какие наброски удалось сохранить, многое Мандельштамы сумели запомнить, все восстановить не удалось. Тяжелый период в жизни поэта, ознаменовавшийся последовавшим за обыском арестом, дальнейшей ссылкой и серьезной болезнью, затянулся, и память невольно начала подводить.
Булгаков тоже боялся преследований, но иногда брался жечь рукописи не из-за страха перед суровой карой, а потому что считал их неудачными. А однажды, по признанию автора, в него буквально вселился бес. Цензура поставил крест на пьесе «Кабала святош», над которой Михаил Афанасьевич долго работал. И он пришел в такую ярость, что в сердцах уничтожил первую версию «Мастера и Маргариты»! Впрочем, это была совсем другая книга, которая даже название имела не такое — «Черный маг» или «Жонглер с копытом». Кстати, в роли главного героя там выступал Воланд.
Данте Габриэль Россетти стихов не жег, но, когда его супруга умерла, он дал зарок, что никогда больше не вернется к творчеству, а тетрадь с готовыми произведениями положил к ней в гроб. Семь лет спустя поэт горько о том пожалел, велел эксгумировать тело, достал свои работы и опубликовал. А потом снова пожалел и начал утверждать, что литературные амбиции заставили его поступить неправильно.
«Странная история доктора Джекила и мистера Хайда» писалась Робертом Льюисом Стивенсоном дважды. Оригинальная версия не понравилась его жене, которая была его самым первым и строгим критиком.
Франц Кафка был из числа писателей, которым не везет с критиками. При жизни он напечатал всего несколько рассказов и получил кучу отрицательных отзывов. Расстроившись, он спалил почти все свои творения. Умирая, Кафка попросил закончить работу по уничтожению своего наследия близкого друга Макса Брода. Но тот прочитал каждое произведение и понял, что они гениальны. Тогда-то люди узнали о романах «Процесс», «Америка», «Замок». Увы, несмотря на «предательство» Брода, порядка девяноста процентов шедевров Кафки были уничтожены. Цифра, конечно, примерная, но дает общее представление о размере бедствия.
Вот так писатели расправляются со своими произведениями, если они кажутся им недостаточно хорошими, не нравятся близким или критикам, угрожают благополучию. А иногда рукописи становятся жертвами плохого настроения. К счастью, хотя бы часть историй потом восстанавливается. Вы только представьте мир без «Мастера и Маргариты»!
