Но знай, в начале всех путей –
Концы искомых истин, смыслы жизни.

а у тебя изба простыла, ни гостей ни обновлений...

Ведь точно есть, а?

То с буднями, то с праздниками я
Живу по календарному порядку,
Порою затеваю с ними прятки,
Скрываясь под покровы одеял.

Тихо планета плывёт. На просторе ей
Вольно, довольно и всласть.
Свет не кончается. Кем-то зажжённое,
Солнце горит и горит.
И перерывы в свечении оного –
Лишь от зари до зари.

Не люблю глотать стихи, как пилюли:
До еды, во время, после – по схеме.
Стих – стрела, клинок, кувалда и пуля
В сердце, пятку ахиллесову, в темя.

Стих, единожды ворвавшийся в душу,
Остаётся в ней, и, если ты выжил,
Боевого офицера не хуже
Носишь острые осколки. «Потише», –

Часто просишь их, на дождь и на холод
Остро колющих в висках, за грудиной…
А когда вдруг понимаешь, что полон
Ты стихами, как восторгами псина,

Разражаешься безудержным лаем
И вилянием хвоста. …До чего же
Я люблю, стихами душу кромсая,
Временами быть на псину похожей.

Данечка! Ура!!! Спасибо!!! Спасибо!!! Спасибо!!!

На здоровье, дорогая

По просьбе Милочки

Рисовать глаза симметрично,
придавая им цвет и форму
от естественных да отличные,
но в пределах принятой нормы –
развлечение, удовольствие?
Или долг, или так –
к ритуалу необузданная привязанность?
…Избавляюсь
мало-помалу.

АХ! ХОРОШО!!!

Годы жизни

Дни короче, вечера длиннее.
Незаметно с листопадом скрылась осень.
Солнце светит, но совсем не греет,
И закат его в сырой туман несносен.

В эту пору хочется, как в детстве,
Рассадить всех кукол, зайцев и медведя,
Под настольной лампою согреться, –
Мама с папой задержались у соседей, –

Почитать игрушкам про Каштанку,
Помечтать, намазать белый хлеб вареньем,
Отыскать в кладовке лыжи, санки,
За столом уснуть, рассматривая тени.

Только там – в далёком беззаботье –
Не водились в доме гнусные тревоги.
…А теперь за осенью уходят
Годы жизни – бесприютны и убоги.

Храм

Парует речка, луг – в тумане,
Не видно леса за рекой.
Как в деревянной чистой бане,
Дух травянисто-смоляной.

Вздохнул протяжно кто-то рядом.
Что, горемычный, тяжело?
А я вот топаю и рада,
Что в край туманный занесло.

Телёнок… Взгляд его телячий –
Вослед. Скучаешь, сосунок?
На тропке трясогузка скачет,
По курсу – свежий грузный стог.

Луг, огороды: грядка к грядке.
Простор роскошным кабачкам
И помидорам. В беспорядке –
Зонты укропа: тут и там.

…Я вечно тут, хотя бываю
Там, где на речку, как хомут,
Бетон холодный надевают
И наполняют ею пруд.

Но только тут – в туманных дебрях,
В дерновых почвах – корни. Там –
Листва, извилистые стебли…
Быт, бытность… Здесь – святое: храм. -- браво! Все наши дороги ведут от отчего дома к храму и обратно...

* * *

Рисовать глаза симметрично,
придавая им цвет и форму
от естественных да отличные,
но в пределах принятой нормы –
развлечение, удовольствие?
Или долг, или так –
к ритуалу необузданная привязанность?
…Избавляюсь
мало-помалу.

Почитать игрушкам про Каштанку,
Помечтать, намазать белый хлеб вареньем,

Но только тут – в туманных дебрях,
В дерновых почвах – корни. Там –
Листва, извилистые стебли…
Быт, бытность… Здесь – святое: храм.

Рисовать глаза симметрично,
придавая им цвет и форму
от естественных да отличные,
но в пределах принятой нормы –
развлечение, удовольствие?
Или долг, или так –
к ритуалу необузданная привязанность?
…Избавляюсь
мало-помалу.

О любви к стихам

…А теперь за осенью уходят
Годы жизни – бесприютны и убоги.

Там, где на речку, как хомут,
Бетон холодный надевают
И наполняют ею пруд.

По календарному порядку

В детстве нам всё кажется разноцветным и живым; в юности мы влюблены во весь мир; повзрослев, мы "рвёмся покорять мир"; а в старости жаждем вернуться в детство...

чистое и светлое время моего детства...

Вот ведь интересно соображаешь и изображаешь!

Они уже полугодовой залежалости! И грустят.

Солнце запуталось в ветках акации,
Ветер торопит рассвет.
…Древних пророчеств нам стоит пугаться ли?
Взрывов, косматых комет?..
Света конец… Посмотрите, как нежится
Утро на крышах домов,
Как воробьишки отчаянно режутся
В салки, смущая котов.
Не признавая конца, словно двигатель
Вечный рокочет в груди,
С целью, без цели, кто к звёздам, кто к выгоде, –
Лишь бы идти да идти, –
Люди торопятся. И траекторией
Вечной, как дервиш кружась,
Тихо планета плывёт. На просторе ей
Вольно, довольно и всласть.
Свет не кончается. Кем-то зажжённое,
Солнце горит и горит.
И перерывы в свечении оного –
Лишь от зари до зари.

Не люблю глотать стихи, как пилюли:
До еды, во время, после – по схеме.
Стих – стрела, клинок, кувалда и пуля
В сердце, пятку ахиллесову, в темя.

Стих, единожды ворвавшийся в душу,
Остаётся в ней, и, если ты выжил,
Боевого офицера не хуже
Носишь острые осколки. «Потише», –

Часто просишь их, на дождь и на холод
Остро колющих в висках, за грудиной…
А когда вдруг понимаешь, что полон
Ты стихами, как восторгами псина,

Разражаешься безудержным лаем
И вилянием хвоста. …До чего же
Я люблю, стихами душу кромсая,
Временами быть на псину похожей.

Дни короче, вечера длиннее.
Незаметно с листопадом скрылась осень.
Солнце светит, но совсем не греет,
И закат его в сырой туман несносен.

В эту пору хочется, как в детстве,
Рассадить всех кукол, зайцев и медведя,
Под настольной лампою согреться, –
Мама с папой задержались у соседей, –

Почитать игрушкам про Каштанку,
Помечтать, намазать белый хлеб вареньем,
Отыскать в кладовке лыжи, санки,
За столом уснуть, рассматривая тени.

Только там – в далёком беззаботье –
Не водились в доме гнусные тревоги.
…А теперь за осенью уходят
Годы жизни – бесприютны и убоги.

Рисовать глаза симметрично,
придавая им цвет и форму
от естественных да отличные,
но в пределах принятой нормы –
развлечение, удовольствие?
Или долг, или так –
к ритуалу необузданная привязанность?
…Избавляюсь
мало-помалу.

…До чего же
Я люблю, стихами душу кромсая,
Временами быть на псину похожей.

Только там – в далёком беззаботье –
Не водились в доме гнусные тревоги.
…А теперь за осенью уходят
Годы жизни – бесприютны и убоги.

Как рождаются снежинки

Если честно, не знаю, радоваться этому или огорчаться

Не любит, как и я, когда – один, Истёртые в пюре остатки листьев, Нелепые ликующие кисти На остовах обугленных рябин…

Как воробьишки отчаянно режутся В салки, смущая котов.

Свет не кончается. Кем-то зажжённое, Солнце горит и горит. И перерывы в свечении оного – Лишь от зари до зари.

А когда вдруг понимаешь, что полон Ты стихами, как восторгами псина, Разражаешься безудержным лаем И вилянием хвоста. …До чего же Я люблю, стихами душу кромсая, Временами быть на псину похожей.

Почитать игрушкам про Каштанку, Помечтать, намазать белый хлеб вареньем, Отыскать в кладовке лыжи, санки, За столом уснуть, рассматривая тени.

Телёнок… Взгляд его телячий – Вослед. Скучаешь, сосунок? На тропке трясогузка скачет, По курсу – свежий грузный стог. Луг, огороды: грядка к грядке. Простор роскошным кабачкам И помидорам. В беспорядке – Зонты укропа: тут и там.

тебе присуща ярко выраженная оригинальность мысли

Ура!! Данька вернулась)))

Главное, знакомо, да, Милочка?

Мы с ним здорово похожи:
И он, как я, душой почти седой;

Свет не кончается. Кем-то зажжённое, Солнце горит и горит. И перерывы в свечении оного – Лишь от зари до зари.

До чего же Я люблю, стихами душу кромсая, Временами быть на псину похожей.

Но только тут – в туманных дебрях, В дерновых почвах – корни. Там – Листва, извилистые стебли… Быт, бытность… Здесь – святое: храм.